Одиночество в красках

      – «Мулин руж. Одно из самых развратнейших мест Монмартра, набирающее все больше популярности. Любого посетителя, имеющего при себе немалые деньги, обслужат по высшему разряду лучшие девушки сего заведения. Куртизанки на любой вкус, даже самый экзотический, воплотят в жизнь самые извращенные желания клиента», – рассказываю Бельфегору, пока мы идем по вечерним улицам. – Именно в таком свете передаются слухи.       – Ши-ши, но это же не все, что кабаре может предложить?       – Сам все увидишь, – указываю на стоящее впереди здание, с возвышающейся над ним старой мельницей.       Яркие огни, горящие на лопастях мельницы и на вывеске с названием, привлекают много внимания, и вызывают у моего спутника какую-то радостную улыбку. Мы заходим внутрь, и улыбка Бела превращается в предвкушающую. Сейчас он похож на ребенка, ожидающего невероятно интересное чудо.       Уже скорее по привычке, даже не задумываясь, направляюсь на небольшой диванчик у дальней стены, в углу помещения. Пусть место и самое отдаленное от подобия сцены, коим является свободное от столов и другой мебели пространство в середине зала, зато видно абсолютно все, что происходит в помещении.       А происходит немало, нет. Девушки танцуют, кружат яркими оборками юбок, выставляют напоказ обнаженные ножки, взмахивают ими, подчиняясь быстрой музыке. Пожалуй, только их я и рисую: девушек в танце. И никогда, нет, никогда не рисую здешних бабочек, что уже соблазняют, манят, ублажают мужчин за столиками и на диванчиках вокруг танцевальной "сцены". У меня просто рука не поднимается рисовать эти сцены, ведь именно в эти моменты девушки выставляют на всеобщее обозрение свою самую уродливую сущность – сущность демонов разврата и похоти, скрывающихся за милыми лицами.       Как только мы вошли Бельфегора сразу заметили. Ну, еще бы, он же красавчик, да и видно, что при деньгах, не удивительно, что девушки обратили на него внимание, затягивая в свой развратный танец, прижимаясь к нему грудью или обвив одной ногой за талию – здешние куртизанки и не такое умеют вытворять своими телами.       Даже завидно, что они могут вот так запросто прикоснуться к такому великолепию, как Бел. Будь я на месте этих девушек, точно так же старался бы привлечь его интерес именно к себе, любыми способами.       Отчего-то мне неприятно наблюдать, как блондин с неизвестными глазами, скрытыми челкой, просовывает бумажные купюры в глубокие декольте доступных девушек, под кружевные резинки, придерживающие на бедрах чулки. Меня воротит от одного взгляда на то, как Бельфегор что-то шепчет развратницам, готовым к любым пожеланиям. Поэтому я не смотрю, отвожу взгляд куда угодно, только не на недавнего знакомого. Но самое удивительное, что спустя какие-то ничтожные мгновения Бел оказывается рядом со мной.       – Что, скучно тебе что ли?       – С чего ты взя...       – Ши-ши, да твоя угрюмая рожа распугала всех танцовщиц, – вот не пойму, что он за человек такой: так легко позволяет себе перебивать собеседника. – Но это ненадолго! Я кое-что придумал, и уже договорился с девочками, они все устроят.       – Меня уже пугает твоя затея. Что же ты такого выдумал? – хотя... Не скажу, что мне не интересно.       – Ты наденешь подобный наряд и станцуешь для меня, ши-ши-ши.       Что млять?