Искра во тьме

Марго слегка поворачивает голову, чтобы уклониться от особенно яркого солнечного луча, и улыбается, не открывая глаз. Как же не хочется просыпаться… Как хочется ещё немного побыть в этом странном полусне, хоть ненадолго задержать необъяснимое, но такое прекрасное ощущение покоя и лёгкости — прежде чем перед её взором предстанет знакомая обстановка и возобновится то, что она вынуждена называть своей жизнью. Первым делом нужно найти и проучить Феликса, который обнаглел настолько, чтобы ни свет ни заря заявляться к ней в комнату и открывать шторы, зная, как она ненавидит бьющий по глазам утренний свет. Переломать ему все пальцы… Жаль, это уже не вернёт ей драгоценных минут сна в привычном полумраке. А как было хорошо… Ещё одна безуспешная попытка нырнуть обратно в забытье — и Марго заставляет себя распахнуть веки. Всё равно придётся, каждый раз приходится. Но… она ошиблась. Это не её комната. Не её кровать, не её мебель и даже не её шторы… Она что, провела всю ночь здесь? Марго напряжённо садится, недоумевая, как могла столько времени не ощущать, что ни этот упругий матрас, ни соскользнувшее с плеч одеяло, ни подушка, на которой только что покоилась её голова, не принадлежат ей. Умиротворение и лёгкость испарились в секунду, сменившись каким-то странным, тревожным чувством, мешающим согласиться с мыслью, что всё нормально и ничего особенного не произошло. А что, собственно, произошло? На неё нахлынули эмоции, которые она очень долго сдерживала — даже странно, что этого не случилось раньше. Рассказала Дэну подробности того, о чём и так всем известно — ну и что? Переспала с ним… Подумаешь, новость! Проснулась в его постели с ощущением какого-то невероятного, почти потустороннего счастья… Нет, ни черта это не нормально. Кожу под чуть распахнувшейся рубашкой начинает холодить, и она машинально тянется к верхней пуговице, но тут же отдёргивает пальцы и трясёт головой, прогоняя отголоски недавних ощущений. Вместо них в памяти всплывает пара моментов, затерявшихся в тумане и, возможно, порождённых сном… если только Дэн действительно не принёс её из гостиной на руках. Интересно, где он сам? Хочется думать, что подальше отсюда. И ей тоже пора уходить, чем быстрее, тем лучше, хотя бы потому, что её лицо сейчас, наверное, сияет совсем как это дурацкое солнце. Нужно остаться наедине с собой, а потом уже возвращаться к размышлениям о том, что хуже — то, что она сказала, то, что сделала или то, что при этом испытала… — Ну наконец, — Дэн практически бесшумно появляется в проёме, заставляя её сердце подпрыгнуть. — Ты в порядке? — Она вскидывает глаза на его чуть обеспокоенное лицо и с трудом сдерживается, чтобы тут же не отвести взгляд. Да что же это такое… Марго молча кивает, отстранённо отмечая аромат, исходящий от чашки, которую он, подойдя ближе, аккуратно передаёт ей. Не то чтобы ей хотелось кофе, но это отличный повод занять себя чем-то, кроме бессмысленного разглядывания мебели — поэтому она с готовностью берёт белую чашку с тёмным напитком, одновременно небрежным движением натягивая одеяло повыше. Отпивает глоток приятно согревающей горьковатой жидкости, коротко глянув на Дэна, который не отрывает от неё взгляда. Каждая секунда этой тишины ещё больше усложняет задачу сделать вид, будто всё по-прежнему, а в голове, как назло, ни одной нормальной мысли. — Дэн, — начинает она, когда он садится на кровать рядом, но так и не успевает определиться, что именно собиралась сказать, потому что Дэн заговаривает почти тут же: — Марго, давай сбежим. Она машинально проглатывает ещё немного кофе, который словно в одно мгновение стал чересчур, невыносимо горьким, и не глядя отставляет кружку, с ужасом понимая по его глазам, что он абсолютно серьёзен. «Давай сбежим». Конечно, он хочет сбежать. Кому, как не ей, знать об этом? Надо отдать Дэну должное: он выбрал лучшее время и неплохой способ, чтобы озвучить своё желание. Она его недооценивала — пожалуй, таким учеником следует гордиться… Марго бы и гордилась, может, если бы не разливающаяся внутри неизвестно откуда взявшаяся боль. В этот раз ей не выиграть партию… Остаётся принять поражение так, будто оно ничего не стоит. — Ладно. — В его взгляде мелькает немалое удивление, как будто это не тот ответ, которого он ожидал. Само собой. — Ты уже выполнил то, что от тебя требовалось, — спокойно признаёт она. Вообще-то у Агнессы были на него планы… но Агнессы сейчас здесь нет. — Уезжай. Я сделаю так, чтобы тебя не искали. — Что? — он хмурится и слабо качает головой. — Нет, я хочу, чтобы мы ушли вместе, — Дэн вглядывается в её лицо, будто пытаясь понять, о чём она думает. Марго мрачно усмехается. Вот что бывает, если позволяешь кому-то увидеть свою слабость… Когда, чёрт возьми, она усвоит этот урок? — Меня не нужно спасать, Дэн, — холодным, напряжённым тоном произносит она. — Давай не будем забывать о том, кто ты, а кто я. — Почему-то эти слова кажутся ей мерзкими, хотя и необходимыми. В его глазах мелькает что-то тяжёлое, но быстро исчезает, сменяясь почти полной невозмутимостью. — Я всё помню, — Дэн едва заметно кивает, и предательская боль вновь опаляет внутренности. — А ещё я знаю, что тебе не нравится такая жизнь, — добавляет он, пристально глядя на неё. Марго бросает беглый взгляд на кресло со своими вещами и, отвернувшись, спускает ноги с кровати. Продолжать слушать это она не намерена. — Ты понятия не имеешь о том, что мне нравится, а что нет. — Она спокойно проходит мимо и берёт со спинки кресла узкую чёрную юбку на молнии, мгновение назад появившуюся там вместо брюк. — Моё предложение в силе, — так же бесцветно роняет она, наскоро приводя себя в порядок. Теперь ей самой хочется, чтобы он провалился сквозь землю. Пусть убирается… — Никто, ни один человек не должен знать, куда ты едешь. Об остальном я позабочусь. — Ещё одной секунды, чтобы исчезнуть, у Марго не остаётся, потому что Дэн вдруг оказывается перед ней и опускает ладони на её плечи. — Отпусти! — зло выдыхает она, дёрнувшись. Противоречивые желания разрывают её на части, не давая сдвинуться с места. Дэн перемещает правую руку ей на подбородок, осторожно приподнимая его. Хочет заглянуть в глаза. Но этого не будет. — Скажи мне в лицо, что мы… что всё это ничего не значило, — с каким-то тихим отчаянием говорит он. — И я тебя отпущу. Марго поворачивает голову в сторону, с трудом сглатывая, и тут её ноги отрываются от пола. Дэн подхватывает её на руки, точно пушинку, и, с шумом выдохнув, прижимается губами к её шее. Они опускаются на кровать, и её ладони обхватывают его голову раньше, чем она успевает осознать это движение. Он чутко, нежно целует её, и она подаётся ему навстречу, приоткрывая губы, позволяя их языкам соприкоснуться. Его ладонь обводит контур её нижнего ребра, скользит вниз по животу и снова поднимается, обхватывая грудь через тонкий шёлк. Пальцы обеих рук нетерпеливо расстёгивают одну, вторую, третью пуговицу, а потом у Дэна вырывается сдавленное «не могу», и он дёргает ткань в разные стороны, заставляя пуговицы разлететься по кровати. Марго слабо улыбается, чувствуя, как по всему телу, следуя за каждым его прикосновением, разливается пьянящее тепло. Слишком хорошо, чтобы думать… То, что он делает с ней сейчас, настолько непохоже на всё остальное, что она не успевает понять, в какой момент ощущения становятся невыносимо острыми. Дэн умело подводит её к грани, не давая и шанса вернуть себе хоть крупицу контроля, и наконец настигшая её вспышка удовольствия оказывается сокрушительно яркой: всё тело сотрясается, и Марго вскрикивает, не в силах сдержать рвущиеся наружу чувства. Дэн крепко, почти до боли сжимает её в своих руках, и на самом деле ей меньше всего на свете хочется, чтобы он её отпускал. Неудивительно, что мысль о его отъезде причинила ей такую боль. Он же нужен ей, как воздух. Воздух… Сквозь блаженный туман просачивается лёгкое, но отчётливое беспокойство. Происходящее между ними — уже не просто физическая близость… Себя не обманешь. Ничего не проходит бесследно, и то, что ей так необыкновенно хорошо в объятиях Дэна, то, что его ласки будто высвобождают её из оков боли и тьмы, не означает ли, что сам он, наоборот, увязает всё глубже, идя ко дну? Если это так, если это действительно так, то она найдёт в себе силы это остановить. Должна найти. Когда он снова тянется к её губам, Марго мягко берёт его лицо в ладони, и, отстранившись, заглядывает ему в глаза, как никогда опасаясь того, что может в них увидеть. Зелёные огоньки, которые она не спутала бы ни с чем другим, густой беспросветный мрак, затаённое желание отомстить, просто боль… ничего из этого там нет и в помине. Его взгляд, чуть затуманенный, но осознанный, будто выражает её собственное состояние, название которому ей ни за что не подобрать. Она не уверена, что испытывала такое прежде. — Что это, Дэн?.. — почему-то ей кажется, что он сейчас понимает больше, чем она. Может, дело в его глазах, словно излучающих уверенность и какое-то тайное знание… а может, она ошибается, и ответа не будет — тех нескольких секунд, что он молча смотрит на неё, достаточно, чтобы перестать ждать. Но потом Дэн улыбается, будто соглашаясь с собственными мыслями, и нежно проводит кончиками пальцев по её щеке. — Ты была права. Я понял разницу. Она была права? Похоже на правду, но в чём?.. Его слова повисают в воздухе, а когда через секунду обретают смысл, Марго буквально чувствует, как привычная стена из страха, недоверия и вины ломается под хлынувшим в душу счастьем, слишком мощным, чтобы ему противостоять и слишком прекрасным, чтобы даже пытаться. Такое непросто уложить в голове, но ей и не хочется этого делать. Зачем? Разве не она всегда считала, что самое очевидное объяснение обычно оказывается верным? Разве она не была свидетелем того, что это чувство способно вспыхнуть где и когда угодно? Он тоже не хочет её отпускать… Дэн собирается сказать что-то ещё, но она останавливает его, легко коснувшись кончиками пальцев губ, а затем притягивает к себе и медленно целует, смакуя ощущения, полностью отдаваясь моменту. Будто впервые. Нет, он всегда целовался прекрасно, но… На миг в её сознании проносится что-то странное и не слишком приятное. Что-то, объединяющее совершенно несопоставимое: ненавистную Машу, излишне любвеобильную Киру, да и вообще всех, кому ещё знакомы поцелуи Дэна. Вот это уже пугает… Я знаю, до чего доводит любовь. Видимо, она вздрагивает, потому что он отстраняется и внимательно заглядывает ей в лицо. Ты становишься слабым. Она ничего не говорит вслух, но, когда Дэн берёт её опустившуюся правую руку в свою и крепко переплетает их пальцы, это кажется до безумия похожим на ответ. Отзвуки собственных слов растворяются в тишине, и та Марго с укоризненным взглядом исчезает. Конечно, она вернётся. Но не сейчас… — Бегство — не выход, — произносит она спустя время, слегка удивляясь мягкости своего голоса. Удивляться тому, что она вообще делится мыслями, которые никогда прежде не выпускала наружу, у неё просто недостаёт сил. Ей давно не было так хорошо и спокойно с кем-то наедине, и сейчас эти ощущения затмевают собой всё, стирая границы между естественным и непостижимым. Её голова лежит на плече Дэна, его пальцы медленно и нежно перебирают её чуть спутавшиеся пряди, и это настолько приятно, что она и не думает его останавливать, хотя всегда терпеть не могла прикосновения к своим волосам. — По крайней мере для меня. — Дэн не задаёт вопросов, и Марго продолжает размышлять вслух, невесомо поглаживая его по груди. — Она найдёт меня в два счёта, где угодно… Да и я не оставлю с ней Киру и Феликса. — Рука в её волосах замирает, и она приподнимает голову, чтобы посмотреть на Дэна. Выражение лица у него такое, словно он хочет рассмеяться, но до конца не уверен, стоит ли. — Киру… и Феликса? Разве ты не ненавидишь их обоих? Предсказуемый вопрос, думает Марго с усмешкой. И сложный. Она, Кира, Феликс — это сложно. Но они слишком долго были втроём, чтобы продержаться на одной лишь ненависти. — Я ненавижу только Агнессу, — задумчиво уточняет она. — И то, это не та ненависть… — Знаю, — с лёгкой улыбкой кивает Дэн, — она просто тебе мешает. Что? —  Видимо, ей не удаётся скрыть удивление от того, насколько точно он выразил её мысль. Марго молча качает головой, пытаясь совладать с нахлынувшей на неё волной нежности и какой-то необычной благодарности, но её рука будто сама тянется вверх и мягко проводит по его щеке. Какая роскошь — лежать в одной постели с тем, кто тебя понимает… Дэн поворачивается навстречу прикосновению, касаясь её пальцев губами, а потом наклоняется к её лицу, и только этот восхитительный, мучительно-сладкий поцелуй помогает ей не сказать лишнего. — Значит, мы никуда не едем, — спокойно заключает он, когда она снова укладывает голову ему на плечо. — Тогда уйти придётся Агнессе. — Теперь у неё самой почти вырывается смешок, хотя она понимает, что Дэн не шутит. Всего лишь строит планы, которым не суждено сбыться. — Кира и Феликс, они ведь тоже от неё не в восторге? — Не в восторге, — эхом повторяет Марго. Ей ясно, к чему он клонит, и от этой наивной серьёзности в душу просачивается грусть. — Если бы это было так легко, мы бы давно от неё избавились. — Почему не попытаться? — Потому что… — Рука Дэна незаметно вернулась к её волосам, заставив на несколько секунд потерять нить разговора. — Сейчас это бесполезно. Разве что кто-то из нас отправится в ад, чтобы её ослабить, — вяло шутит Марго. — Все наши силы принадлежат ей, как и наши победы. Теперь, когда Маша… — она тут же осекается, надеясь, что Дэн пропустит эти слова мимо ушей. Напрасно. — При чём здесь Маша? — От его неестественно спокойного тона ей становится не по себе. Надо же было такое ляпнуть… — Марго? — Ни при чём, — бессмысленно бормочет она, чувствуя на себе внимательный взгляд. Рядом с Дэном её умение лгать уже не впервые даёт сбой. — Наши победы принадлежат ей… Маша теперь одна из нас, и это сделало Агнессу ещё сильнее, — ровно произносит он, но от его слов веет холодом. — Я и сам мог догадаться. — Между ними повисает молчание, совсем не похожее на недавнюю уютную тишину, и Марго по капле собирает силы, чтобы пошевелиться. С каких пор её эмоции так зависят от того, что говорит и думает Дэн? Она слишком расслабилась, и ничего хорошего в этом нет. — Если бы я понял всё раньше… — с тоской в голосе начинает он, и её тело наконец подчиняется мыслям, в которых она уже далеко отсюда и не слышит ничьих сожалений. Она делает попытку привстать, пока Дэн упивается своей виной перед Машей, но его руки моментально оживают, притягивая её обратно. — Если бы я раньше осознал, что люблю тебя… Он замолкает и прижимается щекой к её волосам, а Марго прикрывает глаза, пытаясь унять внезапное головокружение. В его словах просто нет смысла… Какая связь между тем, что они обсуждали, и… этим? Неужели он действительно задумался об уничтожении Агнессы из-за чувств к ней? «Я хочу, чтобы мы ушли вместе. Значит, мы никуда не едем». Мы. Как ему удаётся так легко об этом говорить? Говорить так, что весь её скептицизм превращается в ничто?.. — Но ты тоже хотела, чтобы Маша пала. Ты хотела этого не меньше, чем Агнесса. — Она поднимает взгляд — Дэн смотрит на неё без тени упрёка, но с явным вопросом. — Ты тогда не думала об этом? — Что она станет сильнее? Думала, — спокойно признаётся она, опуская голову обратно. — Я о многом думала, Дэн. Иногда приходится выбирать из двух зол… — И Агнесса казалась тебе меньшим злом, — с печальной иронией заканчивает он. Да, звучит и правда забавно… только не для неё. Этого Дэн точно не сможет понять. Агнесса была её проблемой больше трёх столетий — проблемой практически неразрешимой, которую, если быть до конца честной, допустила она сама. Маша Аверина стала проблемой в тот момент, когда заняла её место. Никто не смеет претендовать на её, Марго, место — даже если она никогда туда не вернётся. Никто. Тем более эта глупая девчонка с головой, забитой устаревшими понятиями о справедливости и стихами о вечной любви… Как раз такая, на какую — от этой мысли едва не выворачивало — мог положить глаз Ян. Это окончательно обесценило бы то, что когда-то было для неё раем. Одержимость Машиной судьбой подпитывалась всем, что составляло основу её существования последние триста лет. Ненависть, непрощение, жажда мести бежали у неё по венам вместе с кровью, и это оставалось единственным, что неподвластно течению времени. Не подпускать никого слишком близко — всего одно правило, которое она, в общем, и не намеревалась нарушать. Кто же знал, что это никогда не зависело от неё… Она посчитала разумным сдаться, прервав этот утомительный калейдоскоп единственным возможным способом, потому что искать новые смыслы не было ни малейшего желания — а смысл нашёл её сам. Марго ни за что не признает этого вслух, но сейчас Маша уже не кажется ей такой серьёзной помехой, на каком бы поле она ни играла. Главное, чтобы не вздумала снова приближаться к Дэну — иначе тут же полетит с доски. Ну вот, опять оно… Стоит представить кого-то рядом с Дэном, и этот кто-то сразу превращается в безликую мишень, подлежащую немедленному поражению. Это не совсем то, что она испытывала, думая о Маше и Яне. Ян по собственной воле предпочёл одиночество, и до появления новой подопечной у Марго не было сомнений, что ничего другого его не ждёт. Дэн с самого начала жаждал любви. Именно это помешало ему остаться на светлой стороне — в нём горел хорошо знакомый ей огонь, который был для неё лишь средством… тогда. Теперь всё по-другому. Ян должен оставаться один, но Дэн… Дэна она хочет для себя. — Что ты делаешь? — чуть дрогнувшим голосом спрашивает он, когда её ладонь, миновав его грудь, спускается к животу и ниже. Наверное, нечто подобное испытывали её жертвы… Жгучее, нестерпимое желание обладать, от которого переворачивается всё внутри. Как у неё прямо сейчас. — А на что похоже? — шепчет она, не спеша скользя пальцами по чувствительным местам и ощущая, как его сердце ускоряет бег. Марго освобождает другую руку, чтобы привстать на локте и посмотреть ему в лицо. Дэн явно разрывается между желанием остановить её или позволить продолжать делать то, что она делает. — Расслабься, — выдыхает она возле его уха и будто случайно задевает приоткрытыми губами розовеющую щёку. Он тут же тянется за поцелуем, но она отстраняется, заглядывая ему в глаза. — Скажи мне, чего ты хочешь… — Я хочу тебя, — шепчет он сквозь прерывистое дыхание, пока она уверенно ласкает его затвердевшую плоть. Его пальцы лихорадочно сжимаются в её волосах. — Тебя, Марго… — Она закусывает губу, чтобы не отвлекаться, и слегка замедляет движения, вызывая у Дэна слабый стон. Его искаженное ожиданием лицо заставляет её улыбнуться. Скоро он будет кричать. — Я твоя… — она снова ускоряется, а потом останавливается совсем, чтобы забраться на него сверху. Обе руки Дэна перемешаются на её бёдра, направляя, и она осторожно принимает его в себя, медленно сокращая расстояние между их телами, позволяя наполнить себя целиком. — Ты… сведёшь… меня с ума… — выдыхает Дэн, когда она прижимает его запястья к кровати, блокируя попытки задать собственный темп. Его полный смятения взгляд мечется по её лицу, пока Марго приподнимается и снова опускается на него. Удовольствие разливается по её телу обжигающей волной, и она двигается быстрее, понимая, что долго не продержится. Она тоже сходит с ума… Её внутренние мышцы начинают сокращаться, сжимаясь вокруг него, и по телу Дэна проходит дрожь, а из груди действительно вырывается крик. Марго выпускает его руки и со стоном падает сверху, наслаждаясь ощущением тепла, заполняющего её изнутри. Она мысленно просит Дэна не шевелиться, но он и не пытается. Только укладывает обе ладони на её обнажённую спину. — О чём думаешь? — вполголоса интересуется она после нескольких минут тишины, не нарушаемой ничем, кроме их успокоившегося дыхания. Ей необходимо услышать что-то, чтобы заглушить зарождающиеся мысли о том, что они не смогут лежать так вечно. Что ей придётся уйти. Дэн медленно проводит кончиками пальцев вдоль её позвоночника, не торопясь с ответом. — Я хочу, чтобы так было всегда, — говорит он наконец. — Чтобы ты была со мной. Чтобы не исчезала. Да. Именно. — Мне хорошо с тобой, — непроизвольно слетает с её губ. Ей кажется или он задержал дыхание? — Очень. Я даже не знаю… — Как такое возможно. Как смириться с тем, что это временно. Как вообще теперь жить. — Мы найдём способ, — он кладёт левую руку на её запястье. — Обещаю… — Нет, — вырывается у неё так резко, что Дэн вздрагивает. — Просто… не обещай мне ничего, — добавляет она спокойнее, поглаживая его по плечу. — Не люблю это слово. — Как скажешь, — тихо отзывается он. — Но я люблю тебя. Марго закрывает глаза и как можно медленнее считает до трёх. Потом до десяти. Пятнадцати. И наконец заставляет себя подняться. Без соприкосновения с телом Дэна ей сразу становится холодно, но она стойко игнорирует желание снова прижаться к его груди. — Мне нужно показаться дома. — Несмотря на все её старания, голос звучит удручённо. Марго садится на кровати и закусывает губу, чтобы сдержать улыбку, когда задевает ладонью одну из несчастных пуговиц. В её шкафу в километрах отсюда пустеет ещё одна вешалка. — А тебе, наверное, в школе? — она оборачивается к Дэну, который смотрит на неё с каким-то непередаваемым выражением во взгляде. — Сегодня суббота, — с тенью улыбки замечает он. И внутри леденеет. Суббота, думает она, глядя перед собой и сжимая в кулаке чёрную ткань платья. Сегодня суббота. Значит, вчера была пятница. Как в тот день, когда… — Марго. — Дэн, словно догадавшийся о её мыслях, осторожно обнимает её со спины, касаясь подбородком напряжённого плеча. — Наше прошлое — как минное поле, — негромко, но отчётливо произносит он. — Поэтому мы с тобой будем смотреть вперёд. Хорошо? — Ей больно, но в его голосе столько нежности, что она, почти не задумываясь, кивает. Вперёд… Впервые за долгое время Марго пробует посмотреть вперёд и видит там что-то, кроме пустоты.