Быть человеком

Альвир поднялся раньше обычного. Заканчивалась ярмарка, Тиа хотела погулять с ним вдвоем — а дела ждать не станут. Вот и надо с утра пораньше быстренько добраться до конторы, проработать самые срочные вопросы и к середине дня уже освободиться. Он собрался, позавтракал в одиночку — Тиа ещё спала. Вышел из дома. И застыл на крыльце. Потому что чуть не столкнулся с совершенно запыхавшимся Крейтом. — Что такое? — удивился Альвир. — Ты бегом бежал, что ли? Крейт утвердительно кивнул. Попытался что-то сказать, закашлялся. — Беда какая случилась? — Альвир встревожился. На этот раз Крейтон замотал головой явно отрицательно. И выговорил сквозь одышку: — Боялся… не застать… что вы… уйдете. — А то ты не знаешь, где моя контора, — пожал плечами Альвир. — Ладно, теперь я уже не уйду. Иди воды попей, что ли, умойся… И приходи, когда говорить нормально сможешь. Крейтон вернулся через несколько минут. Дышал он все ещё тяжело, но говорить уже мог. Первым делом он поклонился. — Извините, господин. Это от рудничной лихорадки. Я задыхаюсь, вот бегать не могу, и долго драться тоже. — А с кем ты дерешься? — заинтересовался Альвир. — Тем более долго? — Сына Флеры драться учу, — пояснил Крейтон. И замолчал, не решаясь перейти к главному. — Так что ты спешил? — помог ему Альвир. Крейтон вздохнул — глубоко, словно в воду прыгнуть собирался. — Господин, сегодня последний день ярмарки… Господин, пожалуйста, прошу вас, купите одного… одного человека! — Каторжника? — Альвир нахмурился. — Твоего дружка, что ли? — Друга, господин, — со всей почтительностью в голосе возразил Крейтон. — Не по банде, а по каторге. Пожалуйста, господин! В глазах Крейтона была отчаянная мольба. Альвир вдруг подумал, что Крейтон до сих пор его ни о чем не просил. Даже тогда, когда ждал мучительной смерти. Нет, один раз просил. После побега. Просил, чтобы Альвир его огнем не пытал. Но, кажется, и тогда он так не смотрел. — Я не так богат, как тебе, наверное, кажется, — сухо ответил Альвир. — Да и лишней работы у меня в доме нет… — Продайте меня, господин! — предложил Крейт. — Продать? — хмыкнул Альвир. — А может, обратно на каторгу вернуть? Крейтон побледнел. И ответил твердо: — Господин, вы этого не сделаете… но я бы и на это согласился. Пожалуйста! Он… не такой, как я. Он хороший человек, господин! Альвир молчал. И тогда Крейтон неожиданно упал на колени. — Пожалуйста, господин! Альвира вдруг захлестнул стыд. Крейт хочет спасти друга, это хорошо и правильно, а он тут куражится… — Я тебе уже говорил, чтобы ты штаны не протирал, — проворчал он хмуро. — И это первый и последний раз. Ещё за кого попросишь — точно тебя продам! — Да, господин, — поспешно согласился Крейтон. По дороге Альвир спросил: — Как тебя занесло туда? Я думал, ты на тот рынок не ходишь. — Я и не ходил, — согласился Крейтон. — Я на наш, ближний, шел. Последний день ярмарки же… Цветы в кадках распродают, которыми площади украшали, я думал кое-что выбрать. С утра, пока все не разобрали, там можно хорошие, не увядшие. Телега мимо проезжала, я увидел… Альвир хотел было переспросить, потом вспомнил, в каком состоянии был при покупке Крейт. Ну да, пешком до города он бы не дошел вообще. — Кстати, а на каторгу твой хороший человек за что попал? — запоздало поинтересовался он. — За красивые глаза? — Я не знаю, господин, — чуть растерянно ответил Крейт. — Мы друг друга об этом не спрашивали. Хильк действительно оказался совсем не таким, как Крейтон. Внешне так уж точно. Лет на десять моложе, невысокий, узкоплечий. Очень бледный, насколько видно сквозь слой грязи. Одна рука прижата к туловищу. С него сняли кандалы, свели с помоста. Всего-то несколько шагов — но Хильк проделал их с огромным трудом, кривясь и кусая губы от боли. Казалось, еще шаг, и он потеряет сознание. Крейту, видно, тоже так показалось. Он кинулся вперед, подхватил Хилька. На искаженном мукой лице каторжника появилось что-то вроде удивления. И что-то вроде радости. — Крейт? — голос был тихий, прерывистый. — Крейт, это ты или мне перед смертью мерещится? — Это я, — Крейт бережно поддерживал его за плечи. — Все будет хорошо, Хиль, не бойся! Он посмотрел на Альвира с надеждой в глазах. Ну, что тут можно было ответить на этот взгляд? — Повозку найми, пешком вы не дойдете, — скомандовал Альвир. — Я донесу его, господин! — с готовностью вызвался Крейт. Альвир поморщился. — Не валяй дурака. Найми повозку, дома устрой его у себя в сарае, отмой хоть немного и позови лекаря. А ведь осужден этот несчастный был ни больше ни меньше, как за убийство… Почти всю дорогу Хильк молчал. Только кусал губы, сдерживая стон, когда колесо подскакивало на ухабе. — Что с тобой случилось? — спросил Крейтон, с тревогой разглядывая друга. — Под обвал попал, — Хильк криво улыбнулся. — Повезло, что живым откопали. А может, не повезло. — Повезло! — твердо ответил Крейтон. — Даже не сомневайся, теперь все хорошо будет. — Ну раз ты говоришь… На этот раз Хильк даже не пытался улыбнуться. Потому что не шутил. Лекарь уложил в лубки сломанную руку. Стянул грудь повязкой, ограничивая движения переломанных ребер. Тут проблем не предвиделось, время и покой — и все срастется как надо. С ногой дело обстояло хуже. Лекарь долго ощупывал ее, сгибал и разгибал колено. И наконец сказал, сочувственно глядя на побледневшего чуть ли не до синевы Хилька, что хромота останется навсегда, разве что боль уменьшится. — Ну и ладно, — безразлично ответил Хильк. Казалось, собственное здоровье волнует его меньше, чем Крейта. Хильк выздоравливал медленно. Крейтон ухаживал за ним, по ночам почти не спал, днем по сто раз, при каждой возможности, подходил. И странно было смотреть на друга — и пытаться вспомнить себя таким же истощенным, голодным, измученным. Да было ли такое? Он приносил Хильку обед и смотрел с сочувствием, ужасом и болью, как тот трясущимися руками хватает миску, как торопливо и жадно, давясь и кашляя, глотает, как потом облизывает и миску, и пальцы… Неужели он так же вел себя тогда, три года назад?! Он нагрел несколько ведер воды и отмыл, отскреб от Хилька многолетнюю грязь, а потом отдал ему свою рубашку — она была Хильку широка, но оно и к лучшему, иначе не получилось бы надеть поверх лубков на руке. Остаток дня Хильк с каким-то недоумением на лице ощупывал и разглядывал то ткань рубашки, то собственное тело. Крейтону остро, до боли вспомнилось, как Олли помогал ему вымыться… Надо же, как он, оказывается, успел все это забыть! В первый же день, ближе к вечеру, в сарай зашел господин Альвир. Подробно расспрашивал насчет лекаря. Крейтон осторожно уточнил: — Вы же не будете его… как меня? — Что?! — господин Альвир вздрогнул. — Ты про что? — Про цепь, господин, — пояснил Крейтон. — Не надо его так! Господин Альвир покачал головой. — Не надо, так не надо, но тогда смотри, ты за него отвечаешь! Хильк, казалось, и не слышал этого разговора. Лежал в полузабытьи, закрыв глаза. А через несколько дней вдруг спросил: — Крейт, а что хозяин с тобой делал? — В каком смысле? — не понял Крейтон. — Ну, что ты ему говорил — что со мной так не надо… Крейтон насупился. Рассказывать не хотелось. Во-первых, он не хотел, чтобы Хильк плохо думал о господине Альвире и боялся за себя. Во-вторых, пришлось бы рассказать и о том, за что господин с ним так поступал. В-третьих… просто не хотелось вспоминать. — На цепи держал, — ответил он коротко, — вот тут к стене цепь крепилась. А если выходить, то в кандалах. — А ещё? — настойчиво спросил Хильк. — Ведь это не все! Крейтон сказал твердо: — Ничего сверх того, что я заслуживал. Хильк протянул руку, коснулся плеча Крейтона. — Этого шрама я у тебя не помню. И этого тоже… Что он с тобой делал? Крейтон одернул ворот рубашки и повторил: — Только то, чего я заслуживал. Хильк вздохнул — осторожно, чтобы не потревожить ребра. И тихо проговорил: — А разве я чего-то другого заслуживаю? — Дурак ты, — ответил Крейтон так же тихо. — Ты же ничего обо мне не знаешь… Хильк посмотрел на него с удивлением. Но переспрашивать не стал. В этот раз Олли в сарай не заходил. Заглянул один раз, спросил, нужна ли помощь — и, кажется, обрадовался отрицательному ответу. Флера тоже зашла, посмотрела со смесью жалости и опасения… К самому Крейтону в свое время все относились враждебно и с опаской. А к Хильку… казалось, никто не знал, как к нему относиться, что о нем думать. Ненавидеть его было не за что, его-то именем детей не пугали. А с другой стороны — как резонно сказал господин Альвир, на каторгу попадают не за красивые глаза. Альвир зашёл в сарай. Крейт и Хильк сидели рядом на скамье, разговаривали. При его появлении один тотчас вскочил, второй торопливо приподнялся, цепляясь за стену. — Сиди, — кивнул Хильку Альвир. — А ты выйди! Крейтон помедлил, тревожно глядя на хозяина. — Да не бойся ты за него, — хмуро бросил Альвир. Страх в глазах Крейта был неприятен. Неужели тот думает, что Альвир собирается измываться над этим бедолагой? Хотя с другой стороны — почему бы ему так не думать? После того, что он сам пережил? Альвир сел, разглядывая свое новое приобретение. Зрелище было не такое жалкое, как в первый день. Синяки сошли, ссадины поджили, бледность перестала выглядеть такой уж пугающей, взгляд — таким безнадежным. — Как себя чувствуешь? — спросил Альвир. — Спасибо, господин, — Хильк говорил почтительно, но без страха, даже с достоинством. — Намного лучше, господин, лекарь уже разрешил по сараю ходить. — Это хорошо, — кивнул Альвир. И замолчал, соображая, как перейти к следующему вопросу. — Позвольте спросить, господин, — Хильк опередил его, — зачем я вам нужен, господин? — Да вот я и сам думаю, зачем ты мне нужен, — признался Альвир. — Ты что умеешь делать? Чем раньше занимался? — Я учителем был, господин, — сказал Хильк как будто неохотно. — И чему учил? — заинтересовался Альвир. — Чтению, чистописанию, арифметике… — Ну, это мне нескоро понадобится, — вслух прикинул Альвир. — Чистописание… Писарем, значит, сможешь быть. — Я шесть лет пера в руках не держал, господин, — осторожно уточнил Хильк. — Ничего, натренируешься, — рассеянно ответил Альвир. — Ну а теперь давай, рассказывай, за что на каторгу попал! Лицо Хилька застыло. Он ответил — все так же спокойно и почтительно: — За убийство, господин. — Это я знаю, — кивнул Альвир. — Не глухой, слышал, как зазывала на ярмарке орал. Кого убил, за что? Хильк молчал. — Ты вроде тоже не глухой, — заметил Альвир. — Ну, просто убил… одного человека… — Вот шел по улице, видишь — человек стоит, взял да убил, — предположил Альвир. — Так, что ли, было дело? Хильк вдруг сполз со скамьи, встал на колени — покалеченная нога мешала, нелепо торчала в сторону. — Господин, накажите меня за непокорность, но я не отвечу. Альвир растерялся. Такого он никак не ожидал — и уж точно не от этого, тихого и почтительного. — Я тебе в душу лезть не собираюсь, — постарался объяснить он, — а только знать такие вещи мне надо. В конце концов, как я смогу тебе доверять? — Не можете, господин, — согласился Хильк. — Я не заслуживаю доверия. Ну и что, спрашивается, делать с этим упрямым дурнем? Альвир сплюнул и вышел из сарая. Через неделю Альвир подошёл к Крейтону, спросил хмуро: — Ну и что мне с твоим дружком делать? Крейтон и сам об этом думал. Ведь правда, лишней работы в доме не было, тем более для калеки… — Он мог бы на кухне помогать, — неуверенно проговорил Крейтон. — Овощи чистить, крупу перебирать. Ну и в саду тоже… — Я даже не буду спрашивать, что он может делать в саду, — перебил его Альвир. — Я о другом. Он ведь так и не говорит, за что убил. И как я ему могу доверять? Ты говоришь, на кухне помогать — а может, он всех отравит! — Мне вы поверили, господин, — тихо сказал Крейтон. — Не сразу, — уточнил Альвир. — Или ты хочешь, чтобы он через такое же прошел? И потом, о тебе-то я знал. Оба помолчали. Потом Альвир бросил с раздражением: — Прямо хоть продать его! Вот снимет лекарь лубки, и продам. Крейтон опустил голову. — Господин, я вам и за то буду благодарен. Кто бы его ни купил, хуже каторги не будет, опять же он теперь почти здоров. Но всё-таки… он хороший человек, господин! Мы с ним три года… — А если он хороший человек и убил нечаянно, или защищаясь, или сгоряча — то чего теперь молчит? Что скрывает? Ответить было нечего… Вечером Крейтон сам попытался разговорить Хилька. — Ты пойми, господин — человек справедливый! Расскажи все как было, он поймет! А то ведь и правда продаст, мало ли к кому попадешь… Хильк слабо улыбнулся. — Ну и ладно, ты же будешь меня навещать? — И тебе не жалко будет со мной расстаться? К тебе даже Рыжик уже привязался! Ведь второй раз так не повезет, купит тебя кто-нибудь… знаешь, есть ведь люди, которым в радость над калекой поиздеваться! А здесь тебя никто не обидит. Господин справедливый, а госпожа и вовсе добрая, хорошая! Хильк вздохнул. И сказал как-то безнадежно: — Ну и что я ему расскажу? То, что обо мне на суде говорили? Уж тогда он точно мне верить не будет! — А это неправда? — осторожно уточнил Крейтон. — Не совсем. Не вся. — Так ты правду расскажи! — А если он проверить захочет? Получится, что я еще и наврал… чтобы поблажку получить. Он вдруг улыбнулся. — Да и не нужны мне поблажки! Чем я лучше тебя? Пусть и со мной… так же. Хоть сам, хоть продает кому. — Дурак ты, — махнул рукой Крейтон. Еще через несколько дней Альвир снова зашел к Хильку. Опять спросил о здоровье, потребовал показать, как сжимаются пальцы. А потом спросил неожиданно: — Тебе что, нравилась та девушка, ну, служанка? Хильк задохнулся, как от удара. С трудом перевел дыхание, переспросил: — Откуда вы узнали, господин? — Дело твое нашел в архиве, — спокойно пояснил Альвир. — Ну так что? — Да, господин, — тусклым, безжизненным голосом ответил Хильк. — Да, она мне нравилась. — Ее показания могли бы тебя спасти, — так же спокойно продолжил Альвир, — если бы она правду сказала. Второй удар Хильк выдержал лучше, только побледнел. И опять спросил: — Откуда… откуда вы…? — Понимаешь, — Альвир говорил так, словно не замечал смятения своего собеседника, — по всему получалось четко и однозначно. И вполне правдоподобно — попытка ограбления, закончившаяся убийством. Только ведь я повидал кое-что на своем веку, знаю. Правда такой четкой и ясной не бывает. Когда правду говорят — путаются, сбиваются, забывают… И особенно то, что девушка на суде говорила. Да она и слов-то таких знать не могла! Наизусть выучила, это видно. Альвир замолчал. Встал, прошелся по сараю. Хильк смотрел на него с каким-то непонятным выражением… с надеждой, что ли? — Ну и потом, всякие мелочи, нестыковки… Например, то, что ты бежать не пытался. Расположение раны — ну не убивают так! Ты его просто оттолкнул, и он упал головой на косяк, верно? — На дверную ручку, — выдохнул Хильк. — Ты ведь девушку защищал, да? Что он с ней делал? — Вам подробно рассказать, что молодые хозяева с бедными служанками делают? — даже эту откровенно хамскую фразу Хильк умудрился произнести с глубокой почтительностью в голосе. — Да я, пожалуй, и сам догадываюсь, — усмехнулся Альвир. — А ведь она могла тебя спасти! — У нее была больная мать, — бесстрастно ответил Хильк. — А может, ее запугали… Какая разница? Я ведь правда убийца. И не заслуживаю снисходительности. Пусть и цепь, и кандалы… Я такой же убийца, как Крейт. Хуже. — Вот как? — удивился Альвир. — Почему же хуже? — Потому что он хороший человек, господин, — убежденно проговорил Хильк. — Правда?! — Альвир был искренне изумлен. — Да, господин. Он мне жизнь спас… несколько раз, даже не знаю, сколько раз. Защищал меня от других, дрался из-за меня. Когда я норму не выполнял, свою выработку на меня записывал, побои за меня терпел. Я не хотел… просил его, чтобы он не вмешивался, чтобы уж скорее к одному концу… А он говорил, что я дурак и что на тот свет еще никто не опоздал. Если бы не он… Он замолчал. Альвир был ошеломлен. То, что он услышал, не укладывалось в голове. Это надо было обдумать. Но ответить что-то надо было сразу. — И ты считаешь, — неторопливо начал Альвир, — что ему приятно будет увидеть тебя на цепи и в кандалах? Разве он тебя там столько раз спасал для того, чтобы ты еще и здесь помучился? Ты правда так о нем думаешь? — Нет, господин, — растерялся Хильк, — я не думал… Крейтон зашел в сарай. Хильк сидел перед окном, склонившись над листком бумаги. — Крейт? — обернулся он, услышав, как скрипнула дверь. — А я тут тренируюсь. Господин передал мне перо и бумагу, велел начинать руку разрабатывать. — Здорово! — обрадовался Крейтон. — Ты не представляешь себе, как я рад, что вы поладили! Ты ему рассказал, да? — Ты не поверишь, он мне сам все рассказал, — рассмеялся Хильк. — Ты мне потом поможешь дойти до кухни? Господин сказал, чтобы я помогал на кухне, крупу перебирать или еще что такое, чтобы мелкие движения… тоже руку восстанавливать…