Имя

      Главный штаб. Высокое здание, что ничем не отличается от других таких же зданий в богатом районе. Если так подумать (а у Ацуши есть время подумать, пока они с Осаму идут по коридорам будто на эшафот*), слишком часто приходится бывать здесь. Особенно для Накаджимы — в самой мафии он не имеет никакого чина, но постоянно сюда поднимается. Дазай шёл впереди, вел Ацуши, и не получалось обратить внимание ни на что, кроме звука чужих шагов. Даже если мимо проходили люди, впрочем, немногочисленные.       Ацуши паниковал. Зверь внутри мог бы попытаться захватить контроль, и тогда Ацуши, на всякий случай, попросил Осаму использовать «Исповедь». Юноша сделал это молча и повернулся вновь. Они дошли до лифта.       Что, если один из них не выйдет из кабинета живым? Да нет, быть такого не может! Ожидая лифт, Ацуши буравил взглядом спину Осаму, не осознавая этого даже.       — Мне совсем недавно пришла последняя новость, Ацуши-кун. Прости, кажется, тебя ждут одного. Этаж ты знаешь, — сказал Дазай, и когда он обернулся, глаза его блеснули красным. Показалось, верно. Да и подросток добавил совсем не воодушевляюще, — Должно быть, теперь он доверяет мне достаточно, чтобы оставлять одного, — как приговор, и за стенами безразличия Ацуши увидел в чужих глазах страх.       Заходя в лифт, Накаджима коротко потрепал Дазая по плечу и улыбнулся, а затем двери закрылись. Кабина плавно двинулась вверх — роскошное здание с хорошей техникой.       — Накаджима. Меня ожидают, — он сказал это несколько раз, проходя мимо дверей с охраной. Когда последние телохранители разошлись, Ацуши не позволил себе ни вздохнуть, ни как-то ещё показать опасение. Он только зашёл в кабинет, залитый светом.       Ацуши был в мафии всего чуть больше недели. Его жизнь изменилась лишь засчёт того, что он стал присматривать за Дазаем, стараться улучшить его жизнь. Быть может, босс вдруг заметил зародившуюся в Ацуши привязанность к юноше, опасную и неправильную. Ещё хуже будет, если он знает и об ответной привязанности Осаму. Но скажет ли Мори обо всём этом? Хоть слово.       Вряд ли.       — Добрый день, — сказал Ацуши, и панорамное окно стали закрывать тёмные пластины, медленно обозначая, что визит Накаджимы должен быть конфиденциальным.       Сердце стучало бешено, а Мори Огай коротко улыбался.       — Вы хотели мне что-то сообщить?       — Вовсе нет. Присаживайтесь, Накаджима-сан. Вы умеете играть? — расслабленным, голосом, каким говорил почти всегда, Мори указал рукой на шахматы на своём столе. Только сейчас Накаджима их заметил. Невольно вспомнились его попытки научиться играть, курсе на первом. С горем пополам ходы выучил, но на стратегии его уже не хватило.       — Нет, на самом деле, — Ацуши сделал ещё несколько шагов вперёд. Не мог же босс портовой мафии вызвать его с утра к себе в кабинет лишь для того, чтобы поиграть в шахматы? В любом случае, Накаджима не знал, что этот человек мог, а что — нет. Мори слегка расстроенно отодвинул доску и махнул рукой на стул напротив стола. Ацуши поспешил сесть. Лучше будет его не злить. Не смотреть пристально, но и взгляд не отводить надолго.       — Вот как? — всё ещё был чуть разочарован. — Жаль, я хотел бы сыграть с вами. Тогда просто присаживайтесь. Я не хотел сообщать ничего особенного, но поговорить с вами требовалось. Чай? — речь звучала ненавязчиво. Как если бы у школьного учителя появилась тяга рассказать кому-то, вместо урока, о своем прошлом. Чайник и две чашки уже стояли на блестящем подносе справа, так что Ацуши согласился и поблагодарил.       Лишь потому, что на способность свою понадеялся. Даже если его захотят отравить, антиполезный зверь должен излечить какую-то часть Ацуши от яда.       Руки в перчатках неторопливо подняли чайник, и, вот, сам босс портовой мафии разливает им чай… До дрожи пугающе. Ацуши наблюдал за жидкостью, что зловеще лилась из фарфорового носика. Какой-то более адекватной части оборотня удалось уловить запах… клубники?       Ацуши взял свою чашку и снова негромко поблагодарил. Он ожидал разговора, и не зря. Сделав пару глотков, Огай улыбнулся.       — Вы хорошо справляетесь с Дазаем, — тон можно было считать похвальным, и Ацуши едва не вскинул голову. Ему сказали что? — И судя по отчётам, и исходя из моих собственных наблюдений. Этим визитом я хотел сказать, что… впечатлён. Не ожидал, что у вас действительно выйдет, уж простите. Все мы… ошибаемся, — пальцы рук босса переплелись, и тот взглянул на Ацуши более серьезно.       Если подумать, к чему они с Дазаем готовились, то Огай повёл себя слишком непредсказуемо, страшно. Может, то, о чём говорил подросток, случится позже. Да, так будет лучше всего. Ацуши постарается оттянуть момент своего «полного» вступления в организацию, и, возможно, они выиграют время.       — Я… рад, что моя работа приносит плоды.       — Он жив и вполне настроен на работу, и это похвально. Думаю, начиная со следующей недели, стоит повысить вашу заработную плату. Воевать с Дазай-куном — дело трудное, и изначально всё выглядело безнадёжно. Но сейчас он вас вполне принял, — спокойно договорив, Мори продолжил пить чай, создав небольшую паузу. Его взгляд сканировал Ацуши, и… будто что-то нашёл, потому что босс улыбнулся.       — О? У вас есть какой-то вопрос? — молчание Накаджимы почти все время, что они находились в кабинете, начало слегка раздражать.       — На самом деле, да. Если вы не против, я задам его.       — Задавайте, — Огай поправил перчатки и чуть сильнее выпрямился. Человек перед ним совершенно не скрывал эмоций — воинственность на лице сразу удалось уловить, и, когда Ацуши задал свой вопрос, Мори почти рассмеялся.       — Для чего именно вы хотите помочь Дазаю? — для Ацуши этот вопрос не должен быть странным. Он телохранитель, сиделка, по сути… Может потом списать на любопытство. Надежды на ответ было мало, но Ацуши очень надеялся.       Мори некоторое время молчал. Возможно, Накаджима бы успел извиниться, если бы не давящая атмосфера — он не мог сказать ни слова. Желудок заболел, напоминая об отсутствии завтрака.       — Думаю, можно опустить слова о том, какой Дазай полезный работник. До одного инцидента он подавал большие надежды, — раздумывая над собственными словами, босс всё же начал отвечать. Если доверять его мимике, его словам, то… будто он пытался найти для самого себя объяснение, почему дал шанс Дазаю «на восстановление». — Его способности удивительны, хоть иногда он использует их не по назначению. То же самое можно сказать о его памяти и умению принимать жестокие решения. Но после инцидента Дазай-кун стал работать спустя рукава. Мне не хотелось просто избавляться от него или устрашать, поэтому я принял меры и дал ему шанс. Поскольку Дазай-кун мой подопечный, я хотел помочь ему. Он достигнет больших высот.       То есть, если бы это был не Дазай, его бы уже понизили. Даже если в отношение Ацуши имеются низкие планы, Мори хочет сохранить Дазая, как часть организации. И, как умный человек, босс понимает, что для этого нужно выправить какое-никакое психическое здоровье подопечного.       — Вы тоже об этом думали, Накаджима-сан? — Огай прервал его размышления острым взглядом. Накаджима хочет Дазая очеловечить — догадывался Мори. И в планы это не входило. Но надоело уже мальчишку вытаскивать из его отношений с людьми, пусть все идёт своим чередом. Ни избавление от Оды, ни напарничество с Чуей не дали нужного результата, хоть однажды Мори и сказал, что алмаз полирует алмаз. Всё пошло не совсем так, как надо. И если мнение Осаму так легко изменить, то держать его в организации смысла нет, как бы ни было печально.       Единственное, что Огай решил предпринять — изменить течение мыслей Накаджимы. Ацуши всё ещё ждал разъяснений вопроса.       — О чём?

***

      Осаму не мог просто стоять и ждать Ацуши у лифта, как бы ни хотелось. Одна нервотрёпка с этим начальством, ей богу. Отправив Ацуши сообщение, что ушёл «по делам», Дазай из главного штаба решил добраться до своего отряда и вороха заданий, за которые можно было бы взяться и никого не убить. Такое условие исключало почти все совместные миссии с Чуей, но, что хорошо, пока никакое дело не требовало присутствия «двойного чёрного». «Чёрные ящерицы», «двойной чёрный»… едва не пробило на улыбку от фантазии, где Мори Огай набрасывает с десяток названий со словом «чёрный» для разных отрядов.       Ацуши должен сделать всё правильно. Нет причины, по которой бы Мори прямо сейчас решил от него избавиться, это было бы слишком странно, а босс не дурак. Он максимум предложит работу, итогом которой станет…       Осаму нахмурился, всё не желая признавать очевидное. От вынужденного одиночества было ещё более некомфортно. Странная мысль, посетившая его голову (и почти наверняка правдивая), заставила вспомнить об Оде.       Как бы хорошо ни было, Ацуши и близко не Одасаку. Они разные абсолютно во всём. Единственное, что в них похоже, то… здравомыслие, которое они излучают. Размышляя об этом, Дазай автоматически вспоминал то времяпровождение, что было у него всего каких-то несколько месяцев назад.       …какого цвета были глаза Одасаку?       Всё также мысленно, Дазай отшатнулся. Не может быть. Серые? Голубые?.. Зелёные? Это не такая важная информация, но когда-то он точно это знал.       Забывание — это самый естественный процесс из возможных. Никогда нельзя в своём воображении точно воспроизвести чужое лицо, пара черт да потеряется. И чем дольше кого-то не видишь, тем больше размывается лицо, становится более… общим, неуверенным. Начиная с такой мелочи, как глаза, Осаму упал в неотвратимый процесс потери знаний о том, как выглядел друг. Единственная фотография, что осталась, была чёрно-белой. Да и она сейчас неизвестно где**.       Изучив задания, Осаму подметил, что никакой опасности или проблемы для организации пока нет, как и подозрительных заказов. Можно было вести дела как обычно, что, в целом, на руку. В таких обстоятельствах им с Ацуши легче будет уйти.       Может быть, Ода тоже хотел бы, чтобы Дазай ушёл. По крайней мере, сам точно не собирался оставаться. Несмотря на попытки занять себя делами и мыслями, Осаму все время ощущал напряжение, почти отдающее болью в мышцах. Телефонный звонок от Ацуши настиг его после боевой тренировки с Чуей, когда Дазай собирался отправиться в душ (и избежал удара ногой в голову).       — Ещё удар и ты бы помер, когда успел стать таким слабаком? — не очень довольно бурчал Чуя, но игнорирование от Дазая выводило куда больше, чем его возможный ответ. Гадёныш. Накахара закатил глаза, однако уходить не спешил.       — Я сразу не мог ответить, — Осаму спокойно сказал это Накаджиме, едва тот снял трубку. Очень хотелось бы услышать именно голос Ацуши по ту сторону и избавиться от опасений.       — Я видел сообщение, всё нормально. Скажи где ты, и я… постараюсь добраться, — хоть то, что Ацуши жив, не говорило ни разу о резком изменении дел в лучшую сторону, Дазай не смог остановить тепло и некоторое облегчение, разлившиеся по телу.       — Во втором штабе, комната для тренировок. Нужно будет подготовиться кое к чему, когда встретимся, — Осаму не упомянул о визите к Мори и попрощался скомканно — они могут обсудить это потом, наедине, а не рядом с подслушивающим напарником.       — Да уж, только тебе из всей мафии нужна нянька, — едва разговор завершился, Чуя напомнил о своей новой излюбленной шутке. На этом поприще крыть было нечем — что бы Осаму ни сказал про Коё, та действительно не ходила за Накахарой по пятам.       — Да уж, удивительно, я настолько ценен, что мне не дают себя убить, — Осаму, будто жеманно, прикрыл рукой рот и зевнул. Как бы корона не слетела.       Интересно, препираясь друг с другом, они перекачивают другому свой негатив? Общение с Чуей в такой манере даже успокаивало изредка, хотя, возможно, весело было только Дазаю.       Ацуши очень скоро появился на пороге и забрал его, едва ли за руку не тяня, а Осаму помахал рукой Накахаре, который, собака, проигнорировал, зависнув над телефоном.       Будет странно, если Осаму не спросит резко двигающегося Ацуши ни о чем.       — Что сказал босс? — лениво и расслабленно. Кажется, Ацуши шёл в комнату отдыха, но сказать точно было нельзя. — Притормози, Ацуши-кун, — Огай наговорил оборотню что-то такое, от чего старший взвился весь. Знакомо. Ацуши обернулся к Дазаю, словно с мыслями собирался, и помотал головой.       — Извини, я хотел найти нормальное место для разговора, — сказал Ацуши излишне рассеянно и расстроенно. Беспокойство заползло куда-то в желудок, причинив Дазаю боль. Ацуши старался не смотреть ему в глаза.       «За то время, что Накаджима отсутствовал, босс вполне мог показать ему свидетельства моих преступлений», — и хоть Ацуши о них знал, фотографии или другие неприятные вещи могли пошатнуть его веру в то, что Дазай такой уж хороший. Это всё самовнушение — Осаму никогда хорошим не был, он уродлив разумом и телом. Второе ещё и сам сделал уродливым, чтобы форма соответствовала содержанию.       — Он не предлагал мне другую работу, — признался Ацуши. Слова Огая звенели у него в ушах до сих пор. — Мы лишь поговорили об успехах. И, кажется, мне поднимут зарплату.       Всякие твари шептали Осаму на ухо, что потому Ацуши и нервничает — происходящее приносит ему выгоду, и на самом деле Накаджима актер, манипулятор. Злобные опасения Дазай заткнул (на время), закрыв глаза и досчитав до десяти.       — Правда? Как здорово! — на лице автоматически появилась улыбка, самая широкая из возможных. — Тогда мы должны будем это отпраздновать. Скажем, какой-нибудь дорогой покупкой…       Ацуши подумал о квартире и кивнул.       И Осаму чувствовал его недоверие-сомнение-боязнь кожей, даже не прикасаясь — Ацуши избегал его прикосновений странно, ещё больше нервировал.       — Босс также сказал, что тебе стоит заняться сделками. Возможно, это до поздней ночи затянется, — неловко Накаджима сказал после долгого молчания, пока они ходили по отделам без занятия.       «Прости», — вздохнул Ацуши мысленно, когда ему кивнули. Должно быть, парню вообще неясны причины его поведения, но… Ацуши не знает пока, что сказать, как оправдаться. Не говорить же, что в словах босса есть разумное зерно? Причём такое, от которого можно и изменить весь свой подход, потому что правильным он больше не кажется. Словно Ацуши был слеп или носил розовые очки.       А что, если Дазай решит, что Ацуши из-за каких-то денежных отчислений стал шпионом Мори?       — Когда закончим с этими глупыми сделками, нужно будет подготовиться. Завтра вечером приём, так что мы с тобой тоже должны будем там быть, — говорит Дазай, понимая, что надо было сказать это куда раньше, но у него самого из головы вылетело.       Сделки не глупые, от них и зависит количество этих «разгрузочных дней», которыми Мори иногда может поощрить. Но когда это было особенно важным? Осаму отвечает Ацуши на вопросы о приеме, хохоча, улыбаясь, и Накаджима, кажется, тоже старается.       — У тебя есть костюм? — несерьёзно протянул Дазай, но у оборотня костюма, в действительности, не оказалось.       Ацуши поедет выбирать себе костюм приличный и подешевле, а Осаму, если успеет, после этого с ним отправится договориться о поддельных документах. Даже если у Ацуши поменялись планы и на Дазая, и на жизнь, поддельный паспорт никогда не помешает, особенно тот, о котором начальству неизвестно.       — Кроме работы мы ничего сегодня не успеем, а Осаму? — Накаджима старается завязать какой-то диалог, но выглядит это искусственно, они будто во всём откатились назад. Не успеют, даже если Ацуши хочет пойти куда-то развлечься.       «Неужели я думаю, что лучше ему остаться преступником? Или я сам уже им стал?», — Ацуши, тихо выдохнул, сжал руки. Ему и Дазаю предложили поддельные имена, на которые можно было бы оформить документы — для начала только паспорта, а в дальнейшем можно будет заняться и другими документами.       — Осаму, у тебя уже были поддельные паспорта? — вздохнув, спросил Ацуши. Оглядываясь на луну, он взял Дазая за руку, и тот, кажется, вздрогнул. Или просто вперёд шагнул резко, а оттого показалось. День какой-то… неожиданно тоскливый и однообразный. Впервые после разговора о главном штабе Ацуши решил коснуться Осаму, хоть и для того, чтобы не превратиться в монстра. Поэтому Дазай шёл чуть впереди, наступая только на коричневые плитки и игнорируя бежевые. Он тянул Ацуши за собой, готовый использовать «Исповедь», если что вдруг.       — Да. И поддельные имена тоже.       «Дазай Осаму» куда больше похоже на поддельное имя, подумал Ацуши. Но развивать мысль не стал. Разве какой-то родитель назвал бы своего ребенка погружением в грех? Хотя, фамилию не выбирают.       По дороге они перехватили гёдза. Ацуши вспомнил на досуге, что они так и не определились с новой съемной квартирой. Этот день… даже с призмы босса нельзя было бы сказать, что сегодня Ацуши слишком уж хорошо поработал.       «Извини», — Накаджима смотрел подростку в затылок. А ведь Осаму начал стараться, стоило отнестись к нему по-человечески. Возможно, с перебором в прикосновениях и всём в целом… Дазай не делал вид, он послушал, он понадеялся. И все хорошие изменения вновь упирались в вопрос их с Ацуши возможной привязанности.       — Ты будешь ужинать? — Накаджима не ощущал себя так уж сильно уставшим, только потерянным. Уйти на кухню и что-то приготовить он вполне мог, тем более, что побыть в одиночестве очень даже хотелось. Кажется.       — Мы съели гёдза по дороге, я наелся, — потянулся Осаму. Он собирался почти сразу лечь спать, так что у Ацуши, фактически, не было времени побыть в одиночестве. Если он не уйдет куда-то на улицу, конечно.       Ежедневник, в котором Дазай старался писать хорошие вещи, лежал под подушкой на его кровати. Быстро полистав его, Осаму написал на чистом листе «утро», хотел захлопнуть, но добавил более длинное и вдумчивое «Ацуши жив и не вовлечён в основные дела мафии».       — Спокойной ночи, — Осаму повернулся к стене, даже не стараясь закрыть глаза, несмотря на усталость. Может, к утру всё наладится, а их молчанка прекратится — хочется надеяться.       Ацуши на своем футоне не сомкнул глаз, даже когда Осаму заснул и прекратил ворочаться. В потолке не было ничего интересного, а сонливость пыталась победить, но во сне его ждали только кошмары, от которых он устал сильнее, чем от реальности. «Дневник» под подушкой Осаму только кольнул виной. И чем-то ещё, что характеризовать не было желания.       «Возможно, я просто слишком много на себя взял. И сделаю только хуже», — а самое ужасное, что… да всё ужасно. — «Ты был прав, Осаму, я не подходил для этой работы с самого начала».