Имя

      — Надеюсь на твое дальнейшее участие. Мы так и не узнали, кто шпион, — доктор Мори поправил белые перчатки. Уже пару минут они обсуждали дела, но мысли Осаму были заняты совсем другим. Впрочем, он этого не показывал. И, стараясь сохранять обычное поведение, не очень заинтересованно слушал.       — Я понял. Значит придётся заняться этим? У меня есть некоторые мысли.       — Озвучишь?       — Пока нет. На этом всё, босс? — наверное, никто, кроме Дазая, не стал бы так бесцеремонно потарапливать Огая. Осаму прекрасно осознавал, что ему позволено чуть больше вольности, чем другим, и пользовался этим.       — По делам всё, но у меня есть личный вопрос, — Мори улыбнулся, и ничего хорошего это не означало. Ни одно его телодвижение не означало ничего хорошего, на самом деле. — Ты был очень сонным на последнем задании, — ничего ответить Дазай не успел, так как босс продолжил. — Обычно в таком состоянии ты предпочитаешь прогуливать работу. Днями, неделями, а то и месяц. Я рад, что ты поработал над дисциплиной, но может, тебе нужно…       — От таблеток я стану ещё более сонным, благодарю, босс.       — И то верно, — Мори всё ещё буравил подчинённого холодным взглядом, улыбаясь.— Но я беспокоюсь за другое.       Это «беспокоюсь» вызывало лёгкую неприязнь, и Дазай приподнял бровь.       — Ты всё так же не совершаешь попыток самоубийства? — Огай добавил в голос немного удивления и неверия. Дазай не сразу решил, как ответить на это — всё, что косвенно вело к Ацуши, усиливало напряжение.       — Ох, Мори-доно, что ж вы никак забыть об этом не можете!.. — фыркнул Дазай, будто бы ему действительно было стыдно за «ошибки молодости».       — …Видимо, Накаджима Ацуши сотворил чудо, раз ты не хочешь умереть.       О нет. Дазай куда больше обычного хотел. Заранее испытывал крах от ошибки, которую непременно совершит, после которой Ацуши разочаруется в нём, а потом и вовсе умрёт. Так бывает, когда попытка сбежать из мафии оборачивается неудачей. К тому же, имеет ли Осаму право уходить? Он пришел сюда сам, но теперь последствия решения тянут его вниз, в пучину страха и ненависти. Он сам хотел убивать людей. И не уверен, что понимает ценность человеческой жизни.       Осаму заслуживает помощи Ацуши? На деле, на этот вопрос есть лишь один ответ, который Дазай произнести не смеет.       Мори улыбается ему благосклонно, страннее, чем когда-либо. Или у Осаму разыгралось воображение. Он давно уже ничего не может понять.       — Тогда не станем пока прерывать его работу. Это хорошо на тебя влияет, — сказал босс, и Осаму не ощутил ничего от его слов, никак не отреагировал. Веки тяжелели, будто бы юноша готовился уснуть прямо напротив Огая, не обращая внимания на такие мелочи, как отсутствие кровати.       — Мне провести допрос пленного? — инициатива наказуема, но Дазай был готов схватиться за что угодно, лишь бы сейчас же выйти из кабинета. Босс покачал головой.       — Ты весь зелёный, куда так спешишь? Уже есть человек, который этим занимается. Ты, и правда, плохо выглядишь, Дазай-кун. Не хочешь зайти в медпункт? — Осаму едва не потерял дар речи и красноречиво выгнул бровь в ответ. Не в его привычках было долго упорствовать, тем более при возможности получить разные медицинские препараты… Как правдоподобнее всего поступить?       Кажется, Ацуши был прав, у Дазая проблемы с базовой безопасностью. С другой стороны, как тут себя в безопасности-то ощутишь?!       — Я бы сейчас предпочёл не медпункт, а хорошенько отоспаться на диване, вряд ли получится это реализовать, — Осаму пожал плечами деланно дурашливо. Даже думать выходило со скрипом, и сон, возможно, выручит. Правда, Осаму и не надеялся.       — В одной из общих комнат есть свободный диван. Сможешь оттуда выпроводить людей и запереться, и он твой, — ответил Огай и махнул рукой, призывая уходить. Дазай поднялся недоуменно и с возросшими подозрениями.       — Благодарю, босс, — он нашел в себе силы улыбнуться и покинул кабинет, только прозвучало ответное прощание.       Следующие пару часов он провёл в дрёме. Стоило коснуться головой диванной подушки, как Дазай потерял сознание, не заботясь ни о чём. Если бы предложение оказалось ловушкой, после которой его схватили бы и потащили в подвал, чтобы объявить о его подозрительности, юноша ничего не смог бы предотвратить.       Он проснулся от настойчивого стука в дверь. Глаза Осаму не открыл, а тело и вовсе отказывалось двигаться. Стук повторился, на этот раз громче, настолько, что не удавалось думать ни о чем другом, кроме как о мучительной смерти пришедшего. Лениво посмотрев на обивку дивана, Дазай решил игнорировать, пока не наступит тишина. Ожидание оказалось мучительным, но конечности всё равно отказывались шевелиться. Осаму не просил многого, он только хотел поспать ещё пару часов. Может, день.       Молодой мафиози так и не открыл дверь, вновь провалившись в забытье. Она отворилась несколькими часами позже, когда кто-то открыл её ключом снаружи, беспокойно подошёл к дивану и, недолго думая, коснулся плеча Дазая. Первым порывом было взять Осаму на руки, но человек не хотел ставить его в неудобное положение перед подчинёнными. Вдруг кто-то встретится им в коридоре… Это, как минимум, будет странно выглядеть.       Ацуши убрал с лица Дазая чёлку и снова положил руку ему на плечо, легонько похлопав.       — Осаму, поехали. Дома ещё поспишь, сейчас нам нужно выйти к машине. У нас совсем нет времени, — телохранитель говорил всякую чепуху, ожидая, когда Дазай наконец проснется. Безмолвно, Осаму открыл глаза и сел.       — Ацуши? Разве ты не… Ты приехал в штаб? Кажется, сегодня у нас была раздельная работа, — голос парня всё ещё был сонным.       Но в голове немного прояснилось, совсем чуть-чуть. Сегодня, закончив с небольшим поручением мафии по перевозке (Осаму следил, чтобы Ацуши не давали чего-то отвратительного в качестве задания), Накаджима отправился получить их последние поддельные документы. И раз теперь Ацуши рядом, значит, он уже их получил.       — Работа окончена. Я выяснил, мы сегодня тут не нужны. Пойдём, — не ожидая ответа, Ацуши потянул Дазая за руку, помог подняться. Хоть ноги наливались странной раздражающей слабостью, а в ушах начало звенеть, Осаму последовал за Накаджимой. Должно быть, раз Ацуши торопился, ему есть, что сказать, причем важного. В штабе он будет хранить молчание, как и несколько улиц после. Пальцы чуть покалывало, когда Дазай пытался представить, что Ацуши хочет ему сказать.       — Ацуши-кун не решил отказаться от меня? — сказал Осаму и тотчас пожалел о глупом вопросе. Когда чего-то неизбежного боишься, хочешь, чтобы оно скорей наступило (на Дазая) и прошло. Положительный ответ Ацуши было бы легко принять.       Однако Ацуши ничего не ответил, из-за чего сильнее смутил сердце Осаму.       — Ацуши-кун, я хочу спать, я устал, далеко эта твоя машина?.. — голос Дазая стал более надоедливым, с жалобными нотами, призванными лишь раздражать. Гарантированный способ вызвать реакцию, хоть отрицательную, хоть положительную, и на этот раз Ацуши не смолчал.       — Да, извини, она далековато стоит, скоро придём. Буквально за поворотом, — телохранитель обернулся на него с улыбкой, привычно ласковой. Облегчение заставило часть беспокойства Осаму исчезнуть. Его не игнорируют. Он пытался себя в этом убедить. — Можешь поспать на заднем сиденье.       Будь Осаму «в своей тарелке», и замысел наверняка пошёл бы прахом. Ацуши взял его руку в свою, беспокойно оглянул улицу и быстро зашагал вперёд, мысленно удивляясь медлительности Дазая. Темные глаза непроницаемо смотрели за Ацуши, не обращая на дорогу никакого внимания.       — Не волнуйся так, — не сдержался Ацуши. Ему так и хотелось погладить Дазая по волосам, но тут он наконец заметил нужную машину. — Нам сюда.       Ни в машине, ни в водителе ничего примечательного не было. Осаму без подозрений залез на заднее сиденье и потянулся, лениво склонив голову, чтобы продолжить сон. Убедившись, что Дазай спит, Ацуши осторожно подцепил пальцами папку под сиденьем, достал ее и принялся пересчитывать бумаги. Дазай доверчиво лежит с ним рядом, а ключи к свободе в руках у оборотня слегка дрожат. Машина двигалась не слишком быстро, они не хотели разгоняться и привлекать внимание камер. Ацуши прикусил губу. Слишком скоро случилась остановка, и получаса не прошло, но теперь Ацуши не стал будить Дазая. По нутру разлился холод и азарт, и, пусть ничего смешного вокруг не происходило, Накаджима хотел рассмеяться. Они едва покинули черту города, и сейчас позади стояли многоквартирные дома, а впереди — частные. У въезда в этот небольшой частный район оказался серый фургон, такой, каких много можно увидеть в Йокогаме.       — Дальше нам туда? — спросил парень у водителя, не нуждаясь в ответе.       — План проработан детально, можете садиться в машину. Слежки не было.       Накаджима спрятал папку с документами, не очень удобно засунув ее под рубашку, проверил карман с наличными, а после прекратил суетиться. Наклонившись к Осаму, он всё же поднял юношу на руки, старался не разбудить. Не время ещё. Было бы хорошо, если бы воспитанник (уже нет, после побега они больше не телохранитель и подопечный) проснулся только к концу поездки. Хоть Ацуши и опасался, но, посадив Осаму на соседнее сиденье, так и не увидел, чтобы Дазай вышел из дрёмы. На разложенном в горизонтальном положении кресле он немного поджал ноги, а в остальном — даже не двигался. Он так сильно устал… Совсем не выглядит, как обычная сонливость. Но, проверив пульс и дыхание, Ацуши не обнаружил ничего подозрительного. Он застегнул перед Осаму ремень безопасности, а сбоку, между сидений, положил конверт. Предстояла десятичасовая поездка.       Тёплых чувств к Йокогаме у Накаджимы не было — он оглянулся коротко, ни на чём не задержал взгляд и запрыгнул в машину. Бумажная карта удобно лежала в бардачке — люди Анго, и вправду, всё продумали, оставив там ещё и пару бутылок воды. Если захотят перекусить, придётся где-нибудь притормозить.       В кузове лежали немногочисленные вещи из их дома, с которыми Ацуши не захотел расставаться. Накаджима завёл машину, ощущая, как махина из железа подрагивает под ним, под его руками, рычит, грозя разбудить воспитанника. Когда-нибудь Ацуши отвыкнет называть Дазая так. Он повернулся, что-то для себя решил и чуть ослабил бинты на чужой шее и руках, чтоб кожу не давили.       Незнакомая местность навевала на Ацуши тревогу — он ехал не по той дороге, по которой пришёл в город несколько недель назад. На бумажной карте были отмечены основные повороты, указатели и точки, и всё равно у Ацуши замирало сердце, когда сзади появлялась легковая машина и ехала за ним больше пяти минут, когда Дазай сопел особенно громко, будто сейчас проснётся и придётся всё объяснять… Но машины сворачивали или обгоняли Ацуши, а Дазай не просыпался. Ноги затекли достаточно сильно уже спустя три часа поездки, и тогда оборотень остановился, чтобы выпить воды, передохнуть минут десять и продолжить путь. Через час они должны были достичь города, но проехать его по окраине, без остановки. Если только Осаму не проголодается.       Спящий на соседнем сиденье юноша, доверяющий настолько, чтобы провалиться в глубокий сон и не ожидать от Ацуши зла, придавал сил. Следующий небольшой город находился ещё в двух часах поездки — всего шесть часов, чуть больше половины пути… Именно там Дазаю и Ацуши предстояло остановиться на ночь. Конечно, преодолеть десятичасовой путь за раз было бы безопаснее, лучше как можно скорее оказаться вдали от Йокогамы. Ацуши боялся, что заснёт за рулём.       — Осаму, ты спишь?       Тишина. Вернее, тарахтение мотора, но никак не голос. Ацуши сверился с картой, увидев указатель — похоже, они не съехали с нужной дороги.       Продолжая изредка поглядывать назад через зеркало, Ацуши чуть задумался — не слишком сильно, чтобы видеть, куда он едет. Он бы не обозначил дату побега так скоро, не предупредив Анго, если бы не странное поведение. И Дазая, и босса. Почуяв опасность, Ацуши взял Осаму в охапку и сбежал, пока не случилось чего.       При некоторых шевелениях тела Осаму, укрытого плащом от холода, появлялись мысли: «Что, если он проснулся?». Ацуши не мог точно сказать этого, но больше не задавал вопросов. Издалека уже виднелся город, и, осознав это, парень ощутил, как болят его ноги и ягодицы. Красным на карте был отмечен мотель. Машина миновала указатель, а среди пустой дороги почти сельской местности смотрелась громоздко.       — Куда мы едем, Ацуши-кун? — именно в момент въезда Накаджима отвлекся от подростка, и его голос стал полной неожиданностью. Удивления в интонации не оказалось. Может, Дазай ждал, что Ацуши не даст ему разработать план?       — Мы почти приехали к гостинице, но я припаркуюсь не возле неё. Придётся немного пешком пройти.       И Дазай засмеялся негромко, не получив точного ответа. Всё напряжение, копившееся в голове Ацуши много времени, ослабло, и он тоже смог улыбнуться.       — Мы только переночуем в мотеле, а завтра ехать ещё четыре часа. Хочешь знать, куда? — Накаджима на секунду взглянул на чужое лицо, почти безмятежное. Он не поверил этой расслабленности нарочитой, но не знал, что сказать, а за руку взять не мог. Дазай укутался в плащ поплотнее.       — Нет, не хочу. Лучше уж я завтра всё увижу, — Осаму отвёл взгляд от лица Ацуши, потянулся в его сторону и положил руку на бедро. Не с какими-то посторонними мыслями, только… чтобы коснуться. Приподняв кресло, он закрыл глаза и оставил руку у Ацуши на бедре, не сжимая, чувствуя, как правильно она мёрзнет.       — Прости, я помню, что ты хотел составить план сам. Я понимаю, что в одиночку мог не решить проблемы со слежкой, но… — Ацуши уж хотел сказать, что ему помогли, да не успел.       — Неважно, учёл ты это или нет. Я бы хотел последовать твоему плану, — длинные пальцы всё же сжались на ноге Ацуши. Оборотень не знал, как интерпретировать слова, и потому ничего не сказал.       Припарковав фургон в месте, где подобные тяжёлые машины периодически останавливались, Ацуши протянул юноше «его» паспорт.       Наконец эта документация пригодилась. Осаму поднял на Ацуши чёрные, любопытные глаза, по обыкновению прожигая.       — Мы сейчас будем заселяться, так что нам нужны документы. Не стоит ни о чём волноваться, деньги есть.       Осаму кивнул, а взгляд его шарил по обстановке. Он без сомнений шёл рядом с Ацуши, но кто знает, какие в его голове обитали мысли. Накаджима дал себе обещание — едва они окажутся в безопасности, всё Дазаю объяснить, чтобы тот не строил предположений и не придумывал худшее.       — Мотель на другой улице, — стал рассказывать Ацуши, улыбаясь немного. Карту из машины он забрал, посмотрев пометки на ней. — Закажем ужин, поедим и можем размяться, я посплю. Лучше не выходить из номера и из отеля, ладно? А в десять утра выедем из города и к обеду будем на месте.       — Хорошо, — по немногословности и задумчивости оборотень решил, что Осаму беседовать опасается. Оно и понятно — всё вело к тому, что на работу он больше не вернётся. Требовалось время осознать: швы, соединяющие Осаму с Йокогамой, рвутся. — Я голоден, вот бы этот ужин оказался у нас побыстрее…       Но ужин им пришлось купить в забегаловке возле мотеля, поскольку в таких маленьких гостиницах никто специально для гостей, ещё и ночью, не готовит. Осаму налетел на еду с рвением, и, кажется, даже не успел понять вкуса. Повезло ещё, что рядом оказалось место, где ночью готовят еду.       Дазай весь день проспал, но в итоге, едва поев, он сонно прижал голову к плечу Ацуши, словно и здесь ему до ужаса не хотелось бодрствовать. Положив руку ему на плечо, Ацуши вывел Осаму к мотелю, и по скрипучим ступенькам они поднялись в номер с парой узких кроватей и маленьким телевизором. Отстранившись от Ацуши, Дазай подошёл к кроватям и, ни секунды не медля, сдвинул одну к другой. Накаджима едва дар речи не потерял.       — Тут очень маленькие, тесные кровати, с которых упасть можно, — якобы посетовал Дазай. Теперь Ацуши видел нервную энергию, которая всплесками проявлялась в движениях Осаму, в его действиях, в том, как при словах могут дрожать его губы.       — Осаму, всё хорошо, — сказал Ацуши, приблизившись, но Дазай вскочил с кровати и по номеру стал расхаживать. — Я взял с собой наши вещи и снял свои деньги. Твои… пришлось оставить, надеюсь, ты не против. И ещё, завтра, в восемь вечера, будет… одна трансляция.       — Трансляция?       — Она подтвердит наше исчезновение. После неё нас не будут искать. Вернее, эта возможность снизится до минимума, — отчего-то с языка не могли сорваться слова «правительство помогло мне тебя уберечь, оно и разработало весь этот план». Напряжённые плечи Осаму перестали выглядеть так остро, и тогда юноша развязал галстук. Вслед за ним с шеи исчезли бинты — Накаджима проследил взглядом розовые следы на коже. Остались, хоть повязки держались не так туго.       Осаму больше не хотел слушать. Только плыть по течению, наблюдая, как всё рушится и строится без его участия.       — Поцелуй меня, — попросил юноша, пока одежда продолжала покидать его тело, пока щёки Ацуши рдели.       И пока где-то там босс Портовой мафии размышлял только о том, что беловолосого мальчишку надо было просто раньше подкупить. Или убить.