Танцующий лепесток хайтана

...Прохладный воздух обжигал лицо, и мелкая взвесь тумана бледным шлейфом поднималась над пустынной ночной пристанью, к которой только что причалило пассажирское судно. Высокий мужчина плотней закутался в мягкий вязаный шарф и в одиночестве спустился по трапу, из багажа у него была лишь объемная дорожная сумка через плечо — да небольшая поясная бананка. Ветер спутывал пряди волос, и те мешались перед глазами, так что идти приходилось медленней обыкновенного, то и дело цепляясь в скользкие холодные поручни. Добравшись до суши, он остановился и ещё раз внимательно осмотрелся по сторонам. Ни такси, ни какого-либо ещё транспорта в поле зрения не попало — очевидно, ему придётся либо стоять ещё какое-то время на промозглом ветру и ждать, пока приедет водитель, либо добираться пешком. Выбрав второе, Чу Ваньнин пошарил в кармане в поисках нового телефона и заледеневшими пальцами кое-как набрал адрес чтобы посмотреть маршрут. К счастью, идти совсем недалеко. Он не стал терять ни минуты и направился прямо вдоль проезжей части — всё равно никто в такое время никуда не ехал, курортный городок производил впечатление вымершего в середине декабря. Чем дальше Чу отходил от пристани, тем растерянней себя ощущал. Ему теперь некуда было торопиться, и, даже если он решит в один момент всё переиграть и изменит планы, никто не станет ему докучать бесконечными звонками и вопросами. Его никто не ждал — за исключением, пожалуй, ночного администратора. Никто даже не знал, где он: по сути, этот город стал третьим в его маршруте, и выбрал он его отчасти как раз потому что здесь не нужно было беспокоиться о возможности случайно столкнуться с кем-то из знакомых — или, того хуже, поклонниками Мо Вэйюя, которые, казалось, находились даже за пределами страны, и в последнее время начали узнавать Чу Ваньнина. Всё это было не к добру. С самого начала Чу понимал, что ходит по тонкому лезвию, разрешая себе надеяться на какие-либо отношения с парнем, который был его младше, и, к тому же, которого он некогда учил. Всё стало лишь сложнее, когда они оба выступили в нашумевшей балетной постановке — было трудно не замечать косые взгляды окружающих, и далеко не все они были просто любопытными. В какой-то момент Ваньнин уверил себя, что справится, и что сплетни так и останутся сплетнями, если не давать для них почву — но, по правде, он и сам понимал, насколько наивно действительно верить в возможность скрывать отношения постоянно. Он и сам не верил в это по-настоящему — однако ему всё ещё хотелось почувствовать вкус счастья перед тем, как всё неизбежно рухнет. Никакая любовь не могла длиться вечно, перед лицом проблем любые чувства давали слабину, и даже самые достойные из людей не выдерживали постоянного давления. Мо Жань сам не знал, во что ввязывался, и Чу понимал, что, чем дольше продлится их роман, тем сильнее они оба рискуют. И, если он сам так или иначе собирался завершать карьеру в балете, поскольку с его состоянием здоровья и возрастом рассчитывать на долгие годы на сцене не приходилось, то Мо Вэйюй после оглушительного успеха, находясь в потрясающей физической форме, мог танцевать ещё очень долго — и было бы несправедливо отнять у него эту возможность. Чу Ваньнин учил его как раз для этого самого момента триумфа — более всего он опасался стать пятном на репутации ученика, загубить собственные усилия своими же руками. Даже если ценой успеха должно было стать его счастье. За год гастролей они оба привыкли друг к другу — так что Чу убедил себя, что расставание не станет особым ударом для Вэйюя, который поначалу с какой-то детской наивностью вбил себе в голову, будто желает этих отношений. Наверняка за это время он понял, что балетмейстер далеко не так хорош, как он себе навоображал в голове — и, скорее всего, лишился большей части иллюзий. Рано или поздно всё это должно было закончиться — и Чу Ваньнин справедливо рассудил, что лучше бы всё это произошло “рано”, потому что только так он сможет морально подготовиться к одиночеству. К сожалению, пока он размышлял над тем, как ему лучше закончить отношения, не слишком огорчая Мо Жаня, случилось то, что разительно повлияло на его планы: у него украли телефон, а затем в сети появилось видео, которое определённо могло ударить по репутации Вэйюя намного сильнее, чем парень думал. Впрочем, Мо Вэйюй, казалось, и вовсе не задумывался над тем, какими могут оказаться последствия. Его не смущало, что люди посчитают, будто он получает свои роли только из-за того, что спит с Чу Ваньнином — а ведь это было всего лишь логическим следствием, и не нужно было обладать выдающимся интеллектом, чтобы прийти к такому выводу. Чу Ваньнин не был особо хорош собой, однако он утверждал танцовщиков, и именно он взял в постановку Мо Вэйюя, который не танцевал уже шесть лет. С его подачи Мо Жань стал премьером — а, если взять во внимание, что парень, ко всему прочему, некогда был его учеником, картина складывалась пренеприятнейшая. Чу Ваньнин знал, что просто обязан что-то предпринять, иначе в какой-то момент ситуация выйдет из-под контроля, и Мо Жань по своей беспечности лишится всего — а виноват во всём этом окажется балетмейстер. Он решил предоставить Мо Вэйюю работать над сложной ролью в новой постановке, так, чтобы тот был слишком занят и особо ничего не заметил — и тем временем понемногу исчезнуть из его жизни. Взял бессрочный отпуск, собрал вещи, и отправился в путешествие без конкретной цели. Для него всё это было в новинку: раньше он даже не понимал, что такое быть по-настоящему одиноким, несмотря на то, что уже давно чувствовал себя таковым. Сюэ Чженъюн, Хуайцзуй, труппа — все они были, так или иначе, частью его жизни. Теперь же… даже их не осталось. И Чу Ваньнин не был уверен, когда сможет вернуться обратно — а, значит, ему следовало научиться жить в таком подвешенном состоянии. От отеля к отелю. Изо дня в день. Он сам не заметил, как вышел на освещённую фонариками парковку гостиницы. Остановился, чтобы поправить дорожную сумку, и мельком взглянул на часы. Четвертый час утра… он договаривался, что приедет в полтретьего ночи, однако тогда он понятия не имел, что будет идти пешком весь путь от пристани до гостиницы. Неудивительно, что на стеклянной панели светилась неоновая табличка, уведомляющая о том, что отель закрыт. Когда мужчина для уверенности дёрнул дверь несколько раз за ручку, та не поддалась. В фойе было темно. Снова порывшись в кармане, Чу Ваньнин достал телефон, набрал номер администратора — и после долгой паузы услышал сонный женский голос: — Слушаю вас?.. — Это Чу Ваньнин, — Чу прокашлялся. — Я должен был приехать на сорок минут раньше, но случилась непредвиденная задержка. Скажите, могу ли я заселиться в отель прямо сейчас?.. — Вы тот постоялец, который забронировал номер неделю назад? Бронировали с этого телефона?.. — сонный администратор явно медлила, и у Ваньнина появилось нехорошее предчувствие. — Да, это так, — он поежился в очередной раз под порывом колючего ветра. Несмотря на то, что отель находился на юге, стоял декабрь — а на побережье зимой бывало подчас даже холодней, чем на континенте. — Сожалею, но вы не явились в обозначенное время, а потому мы сняли бронь. Ваш номер уже забронирован другим человеком, — тягучим голосом проинформировала администратор. — Что?.. — Сожалею, но ваш номер забронирован. В него должны заселиться уже утром, — повторила администратор, как если бы вправду решила, что Чу Ваньнин её не расслышал с первого раза. — Хорошо… — мужчина вздохнул. — Что насчёт других номеров в отеле? — Сожалею, но всё занято. — Вздор… — пробормотал Ваньнин себе под нос. Он ума не мог приложить, каким образом все номера могут быть заняты, если на море стояла зима, и он приехал не в сезон. — Что?.. — Ничего… — Чу вздохнул, понимая, что остался посреди ночи на улице, и, даже если загуглит с телефона какой-нибудь хостел, никто его в такой час не заселит. К тому же, спорить с администратором отеля было бесполезно. — Всего доброго… — Постойте, — администратор остановила его, когда он готов был завершить вызов, — вы ведь тот самый Чу Ваньнин, да?.. — …… — Ну, тот, о котором все говорят… Чу не был уверен, кто именно и что о нём может говорить, а потому медлил с ответом. — На самом деле… если вы съедете до восьми утра, мы успеем подготовить забронированный номер к заселению другого постояльца, так что… вы можете в нём переночевать, если хотите. — Спасибо, — Ваньнин медленно выдохнул. Кажется, ему не придётся прозябать на улице до открытия других отелей — а заодно он сможет в спокойной обстановке подыскать себе другое место и подзарядить телефон. В фойе зажёгся свет, и вскоре к двери подошла женщина средних лет в накрахмаленной рубашке и наглаженных брюках. Широко улыбаясь, она открыла перед Чу дверь: — Это и вправду вы!.. — …… — Я смотрела отрывки из вашей постановки! Ваш дуэт!.. Мо Вэйюй на своём канале вылил пару дней назад видео с одной из репетиций… ну, то, которое… — она вдруг покраснела. — Я не подписан на канал Мо Вэйюя, — холодно отрезал Чу Ваньнин, и это было правдой. Он знал, что Мо Жань выкладывал раньше ролики с каскадёрскими трюками в собственном исполнении, и те популярны, но понятия не имел, что парень продолжает вести ютуб канал теперь. К тому же, он не знал, что Мо Жань записывает их совместные репетиции. Ему не понравилось и то, как прозвучало упоминание видео от администратора — разумеется, он не мог не насторожиться, но расспрашивать ничего не стал. В конце концов, ему хотелось уже поскорее оказаться в фойе гостиницы, потому что ещё немного — и он определённо подхватит простуду. С его астмой это будет чревато осложнениями. — Ох, сначала вы, затем он… — продолжала восторженно вздыхать администратор, не торопясь, между тем, пускать Чу внутрь. Чу Ваньнин пропустил и эти бессвязные вздохи мимо ушей. Всё, о чём он мог сейчас думать — как окажется в номере, закутается по самые глаза в тёплое одеяло, и поспит хотя бы несколько часов, а затем займётся поисками другого места чтоб остановиться. Администратор, видимо, наконец заметив, что Ваньнин начинает стучать зубами, отошла в сторону: — Может быть, приготовить вам чай? — Спасибо, — Чу Ваньнин благодарно кивнул. Они отправились к стойке, где, взяв из ячейки ключ и не став ничего регистрировать, женщина тут же достала откуда-то термос, и в два счета налила в пластиковый стаканчик горячий напиток. Конечно, это мало тянуло на “приготовить”, но, по крайней мере, чай действительно мог согреть. — Бар сейчас закрыт, так что… простите, если это немного не то, чего вы ожидали, — виновато улыбнулась она. — Всё в порядке, спасибо, — Чу кивнул, и, взяв в руки напиток, сделал несколько небольших глотков. Чай оказался совершенно несладким, однако действительно приятно обжёг горло, что было как никогда кстати. — Пойдёмте, — администратор повела Чу Ваньнина по коридору, и, подойдя к дверям лифта, передала мужчине ключ-карточку. — Вам на третий этаж, а затем по коридору налево, номер триста одиннадцать. Это большой люкс с балконом. В полвосьмого я поднимусь к вам. К сожалению, это всё, что я могу для вас сделать — в восемь заканчивается моя смена… но Мо Вэйюй... — Спасибо, — Чу Ваньнин улыбнулся, обрывая администратора, — я понял. Дальше я сам. Не беспокойтесь, я не задержусь дольше положенного, и, разумеется, оплачу эту ночь. Он намеренно не дал ей договорить, потому что она снова зачем-то упомянула имя Мо Жаня, а о нём Чу слышать сейчас хотел меньше всего. С него достаточно было и того, что девица, похоже, была рьяной поклонницей его бывшего ученика — с недавних пор также ставшего его бывшим партнёром по сцене. Казалось бы, он уехал для того, чтобы все эти чёртовы слухи наконец прекратились — но даже здесь, вдали от дома, продолжал сталкиваться с людьми, которые искренне считали, будто ему хочется слушать о Вэйюе и его похождениях. — Простите, что так вышло с номером!.. — администратор всё ещё неловко мялась. Чу Ваньнин благодарно кивнул ей перед тем, как войти в наконец спустившийся лифт. Через пару минут он уже был в номере, который на самом деле должен был принадлежать ему. Сложно было понять, каким образом и кто мог перехватить его бронь — к тому же, в столь поздний час. Кому вообще могло понадобиться останавливаться в приморском отеле зимой?.. То, что забронированы оказались в принципе все номера, также вызывало полнейший шок. С чего бы?.. Однако Чу Ваньнин не стал размышлять над этим вопросом долго. Он слишком замёрз для того, чтобы идти в душ, а потому, допив чай, просто переоделся в свежие тёплые вещи, и, забравшись под плотное одеяло, принялся искать в городе другие отели. Разумеется, все они были сейчас закрыты, а звонить на ресепшн смысла не было, поскольку они не работали круглосуточно — однако он сохранил во вкладках браузера несколько возможных вариантов. Утром он отправится в какое-нибудь кафе позавтракать — а уже оттуда можно будет пробовать разобраться, где лучше остановиться. Поставив мобильный заряжаться, Чу Ваньнин наконец позволил себе закрыть глаза. Он знал, что едва ли уснёт — по сути, отдыхать ему оставалось всего-то три с половиной часа, совсем недолго. В голову приходили мысли одна неприятней другой: во-первых, ему отчаянно не нравилось, что администратор упомянула некое видео с репетиций, о котором он понятия не имел… во-вторых, если видео выложили всего-то несколько дней назад, а их совместные репетиции давно остались в прошлом, могло ли быть, что сделал это не сам Мо Жань, а тот же человек, который слил видео с телефона Чу?.. Балетмейстер резко сел в постели, понимая, что наверняка прав — просто настолько устал в долгой поездке и так сильно замёрз, что почему-то поначалу как-то не сопоставил все факты. Мо Вэйюй разумеется не стал бы выкладывать их совместные видео на свой раскрученный канал — особенно после того случая с телефоном Чу. Парень не был настолько бестолковым. Чу Ваньнин нахмурился, колеблясь буквально несколько секунд — а затем всё-таки решился и снова разблокировал телефон. Любопытство взяло верх. Найти канал Мо Вэйюя не составило труда, и, судя по количеству просмотров, последнее видео действительно возымело популярность. Мужчина напряженно уставился на стоп-кадр, хмуря соболиные брови. Ему определённо не нравилось то, что он видел: это была отработка сцены “Алые лотосы”, и он отлично помнил тот день, и то самое видео, которое разлетелось по внутреннему чату их труппы. Кажется, его тогда снял Наньгун Сы. Некоторые поддержки были слишком двусмысленными, и сам финал выглядел так, словно это лишь прелюдия. Со временем они заменили некоторые элементы на более безопасные, хотя Мо Вэйюй и пытался вяло сопротивляться, считая, что оригинальная хореография куда лучше передаёт взаимоотношения Императора бессмертных и его учителя. “Да вы издеваетесь…” Предчувствие не обмануло Чу Ваньнина: на видео была именно та первая репетиция, в оригинальной хореографии. Смотреть до конца он всю запись не стал — вырубил на пятнадцатой секунде. Руки тряслись так, что телефон выскользнул и грохнулся об пол. Лицо балетмейстера полыхало. “Если это выложил Мо Жань… о чём он, спрашивается, думал?!..” Чу Ваньнин подобрал с пола телефон и вздохнул. Видео выложили пару дней назад — не то, чтобы очень давно. Вэйюй его почему-то не удалил. Могло ли быть, что он просто не стал этого делать, потому что был так занят на репетициях? Возможно, слишком уставал?.. Искушение позвонить ему было как никогда сильным — и Чу Ваньнин с трудом нашёл в себе волю остановиться. Он сменил номер спустя две недели после отъезда потому что не было ни дня, чтобы Мо Жань ему не звонил, и это были не пятиминутные звонки по вечерам со стандартным набором вопросов о том, как у кого прошёл день — Вэйюй звонил Чу Ваньнину по шесть-семь раз за сутки, и его интересовало буквально всё, начиная от того, где балетмейстер остановился, и заканчивая тем, чем он занят, куда ходил, и что на нём надето. Несколько раз он даже порывался заняться сексом по телефону, но Ваньнин всякий раз бросал трубку, и Мо Жань в конечном счете смирился, что мужчина этого не допустит. В конце концов, он ведь уехал не затем, чтобы продолжать всё это непотребство. Разве не станут все его попытки держать дистанцию в таком случае профанацией? Чу Ваньнин тут же вспомнил последний разговор с Мо Жанем, и то, как юноша поинтересовался, когда тот собирается возвращаться. Этот вопрос звучал всё чаще изо дня в день, и вместе с ним приходило понимание, что физическое отсутствие Чу в жизни Вэйюя ничего не изменило — тот всё так же продолжал ждать, и считал, что балетмейстер со дня на день приедет… именно тогда Ваньнин и решился избавиться от старого номера. Позже он объяснит Мо Жаню, что потерял карточку, или придумает что-нибудь ещё — главное, на какое-то время прекратить всякое общение. Так будет легче и ему, и Вэйюю, потому что это бесконечные звонки умножали на ноль все его усилия отдалиться. Мо Жань должен был смириться, что Чу Ваньнина не будет с ним рядом — и начать строить свою жизнь без него. Вот только по какой-то причине весь этот план едва не пошёл под откос в силу наступления эры видеосвязи. “Чу Ваньнин… скажи, почему ты на самом деле уехал?..” Мо Жань в тот самый последний вечер задал вопрос, на который Чу так и не ответил ему. Балетмейстер отшутился, и быстро сменил тему, понимая, что говорить что-либо опасно. Что он мог на это ответить, не кривя душой? Ничего. Чу Ваньнин рассеянно уставился на телефон, размышляя, стоит ли ситуация того, чтобы наплевать на изначальный план держаться подальше и не вмешиваться. Знал ли Мо Жань об этом видео на своём канале?.. “Конечно, знал… Глупости. Если о нём знала даже администратор курортного отеля, о чём ещё может идти речь?..” Чу Ваньнин закрыл лицо руками. Следовало ли ему просить Мо Жаня удалить этот ролик? С другой стороны, его уже успели посмотреть так много людей. Какая теперь разница? И, всё же… Чу набрал в лёгкие побольше воздуха, подобрал мобильный и, особо не глядя, вбил по памяти номер Мо Вэйюя. На часах было уже около пяти утра, и парень наверняка крепко спал, так что рассчитывать на быстрый ответ не приходилось. Слушая гудки, Чу Ваньнин репетировал в голове, что скажет. — Кто это?.. Голос Вэйюя не показался Чу сонным, и это было странно. Балетмейстер на пару секунд выпал из реальности, потому что сам факт того, что сейчас они сейчас разговаривали после столь долгого перерыва, вызывал в нём одновременно волнение и неловкость. Внезапно он почувствовал себя настолько одиноким в этом чёртовом номере, из которого ему совсем скоро придётся съехать, что дыхание спёрло, и говорить стало совсем невозможно. Ему действительно так не хватало Вэйюя. Он привык к тому, что юноша всегда где-то рядом, и теперь одна лишь возможность просто его слышать… оглушила. “Ты сам сделал этот выбор, Чу Ваньнин, — напомнил он себе мысленно. — Не время для сожалений.” — Кто это? — снова переспросил Мо Жань, и теперь в его тоне внезапно проявилась агрессия, о присутствии которой Чу даже не подозревал. После вопроса, заданного таким образом, захотелось тут же бросить трубку. Ваньнин свайпнул “завершить вызов”, медленно выдохнул... и в ужасе уставился на снова замерцавший экран, на котором высветился только что сброшенный номер. Мо Вэйюй его зачем-то перенабрал. “Черт возьми… зачем он звонит по незнакомому номеру?..” Чу снова сбросил, ощущая усиливающуюся панику. Теперь уже ему всерьез казалось, что он медленно сходит с ума — иначе объяснить такое тревожное состояние никак нельзя. Впервые за столько времени он снова ощутил, как цепкие щупальца страха впиваются под рёбра, мешая полноценно дышать. Экран замерцал снова, зловеще отсвечивая такими знакомыми цифрами, и Чу Ваньнин, наконец опомнившись, перевёл телефон в режим полёта, а затем, зарывшись с головой в одеяло, попытался абстрагироваться от произошедшего. Он и сам не понимал, почему настойчивые звонки Мо Жаня его так выбили из колеи. Это ведь был его Мо Жань!.. ...Чу Ваньнин пролежал в темноте, пытаясь успокоиться, до самого рассвета. Ему даже удалось себя убедить, что агрессия Вэйюя ему, скорее, почудилась. “Он не знал, что это я ему позвонил… не мог знать этого наверняка, ведь у него не было этого номера,” — балетмейстер вздохнул. Почему-то в глубине души ему казалось, что Мо Жань с самого начала понял, кто ему звонит — он просто не хотел в этом признаваться самому себе, потому что, в таком случае, это означало, что их отношениям, какими бы они не были, наступил конец. Чу сам к этому стремился, но по какой-то причине теперь, когда всё, вероятней всего, было кончено, вместо облегчения испытал беспросветное отчаяние. “Неужели всё будет вот так?..” Он закрыл глаза, думая о том, что, по крайней мере, теперь никто не скажет, что Мо Жань и Чу Ваньнин хоть как-то связаны. Короткий роман — всего лишь крошечная вспышка нейтронной звезды, которая быстро гаснет в безграничной тьме ночи. Об этом все позабудут спустя пару недель. Новых видео не будет, поводов для пересудов — тоже. И он, и Вэйюй, по крайней мере, теперь в относительной безопасности.