Гнездо Василиска

      Энви устало провожал взглядом неспешно сменяющие друг друга ухоженные домики. Копошащиеся в садиках старушки со сплетническим любопытством вглядывались вслед незнакомой, но раритетной и явно дорогой машине в ответ. Мятная жвачка во рту давно потеряла свой вкус. Мышцы затекли, и энтузиазма от столь волнующего события, как переезд, значительно поубавилось. Сестра решила ехать без остановок — путешествие длиной в несколько часов ей, привыкшей к телепортации, казалось и без того непомерно долгим.       Впрочем, энтузиазм Энви сошёл на нет не только поэтому. С каждой милей, отдалявшей его от отчего дома, юного мага всё сильнее грызли сомнения и растерянность. Нормально ли вообще ему будет жить в одном доме со своим профессором? Не станет ли тот отслеживать каждый его шаг и устраивать внештатный учебно-воспитательный процесс? И главное — каково ему будет жить с этими новоиспечёнными любовничками? Вряд ли, конечно, его сестра превратит отношения в сопливую романтическую мерзость, но тем не менее… Не хотелось бы становиться третьим лишним.       Энви вздохнул и открыл окно. Прищурился, подставляя лицо ветру, заправил волосы за ухо. В нос ударил запах соли, свежести, озона и мокрого асфальта. Серости на небе не было видно конца. Миновав все ответвления от основной дороги, машина повернула к растущему вверх, точно лестница в небо, утёсу. Деревьев на нём не было, зато скала красовалась ковром из стыдливо-скромной, но очаровательной зелени и отцветающего вереска. Ласт, в ледяном спокойствии и сосредоточении преодолевшая всё путешествие, заехала вверх по довольно крутой дороге и впервые уставилась куда-то вдаль, а не в лобовое стекло. Энви проследил за её взглядом и тут же изумлённо вскрикнул. — Море! — он подался вперёд в сидении, чтобы лучше рассмотреть могучую водную гладь, простирающуюся до самого горизонта и сливающуюся с небом в далёкой белеющей полосе, — Вау!.. Энви не сводил взгляда с неспокойных, стального цвета вод, пока они не скрылись за утёсом, ведь дорога вела их вниз — к самому отдалённому и укромному району деревни. Он поймал ласковый взгляд сестры и заулыбался в ответ.       Из машины Энви выскочил вновь в приподнятом настроении, размашисто захлопнув дверь. Промозглый ветер тут же растрепал его волосы, сбивая их в ненавистные колтуны и заставляя волшебника сощуриться. От резких порывов шелестел бурьян, некогда бывший живой изгородью, а сейчас ютившийся вдоль аккуратного деревянного заборчика белого цвета. Не дожидаясь, пока сестра выгрузит сумки и перенесёт их в дом при помощи левитации — а тут помощь несовершеннолетнего ей всё равно не понадобится — Энви направился к калитке.       Бронзового цвета щеколда поддалась не сразу. Подёргав её под разными углами, Энви выяснил, что калитку необходимо немного потянуть на себя. Пробубнив парочку проклятий в адрес некомпетентных строителей, юноша оказался, наконец, во дворе. Неторопливо осматриваясь, он побрёл по выложенной бежевого цвета плиткой дорожке, ведущей через весь сад прямиком к порогу невысокого двухэтажного дома. По бокам от неё, в неказистой влажной траве притаились декоративные фонарики. В глубинах участка росло много кустов, насколько можно было разглядеть, крыжовника и смородины, и изящные облепихи, коих Энви успел насчитать семь штук. Все растения выглядели дикими и неухоженными, а газоны напоминали скорее заболоченные берега, чем лужайки.       С правой стороны от дома красовалась старая раздвоенная ива — самое высокое дерево в этом, с позволения сказать, саду. Под её полуголыми ветвями расположился низковатый сарай, выкрашенный в бледный серо-голубой цвет. Энви решил подойти поближе и изучить постройку изнутри, но его остановил шорох и цокание когтей по полу, послышавшиеся из подсобки. Из распахнутых дверей сарайчика выглянула высоченная чёрная собака. Лёгкой трусцой она двинулась к незнакомцу. Энви замер, инстинктивно готовясь к худшему, хотя никакой агрессии со стороны животного пока не наблюдалось. Напротив: тощая, почти плоская собака с глубокой грудью вытягивала вперёд длинную шею и приветственно махала крысячьего вида хвостом. С учащённым от радостного волнения дыханием она подбежала к обескураженному волшебнику и принялась деловито обнюхивать все части его тела, до которых могла дотянуться. А задрав морду, она без труда могла дотянуться до талии Энви, что заставило его нервно сглотнуть. — Э-э-э-э… Цыц, отстань, — предпринял он попытку избавиться от столь нежелательного внимания. Однако собака продолжала обнюхивать ладони и колени нового жильца. — Фу, нельзя! Уйди уже! — зашипел Энви, отдёрнув руку от холодного мокрого носа. Только когда зверюга полностью удовлетворила своё любопытство, она дала магу немного пространства, отойдя на в лучшем случае полметра, чтобы не сводить глаз с незнакомца. Энви понуро поплёлся по направлению к дому. С таким эскортом желание исследовать территорию совершенно пропало.       Столкнувшись с Ласт на широком дощатом крыльце, Энви обиженно пробубнил, исподлобья взглянув на сестру: — А предупредить о собаке слабо? Причина его недовольства резво взбежала по ступеням и, виляя хвостом так интенсивно, что он, казалось, вот-вот отвалится, стала вылизывать руки хозяйки, влюблённо заглядывая в её глаза. Женщина умилённо посмеялась и почесала питомицу одной ладонью за ухом, другой под челюстью. — О, так ты уже познакомился с Фреки? — заискивающе проворковала Ласт, — Это замечательно! Да, родная? Рада новому другу? -продолжила она сюсюкаться с собакой. Та облизнулась и с удвоенной амплитудой завиляла хвостом. Энви презрительно фыркнул и потянулся к двери. Но открыть он её не успел, потому что именно в этот момент Кимбли решил, наконец, встретить свою с недавних пор жену подобающим образом. И её рыбу-прилипалу в придачу. — Ну и мерзкая же погода, — неторопливо произнёс профессор зельеварения, щурясь от ветра и придерживая спадающие на лоб пряди длинных смольных волос ладонью. Фреки незамедлительно шмыгнула в дом, хлестанув при этом Зольфа по голени гибким хвостом. — Здрасьти, — пробубнил Энви, избегая взгляда в глаза. Ласт же вместо приветствия крепко обвила любимого за шею, перебрав пряди длинного хвоста. Тот заулыбался, притянул её за талию в ответ и поцеловал в макушку.       Энви казалось, что он глядел в пол и ждал, пока они закончат миловаться, целую вечность. Когда Ласт с Кимбли уже начали обсуждать, какое вино достать к ужину на новоселье, Зависть не выдержал и демонстративно подхватил свой рюкзак, намереваясь так или иначе попасть в дом. — Солнце, твоя комната на мансарде, устраивайся! Ванная под лестницей. Дай знать, если тебе что-то будет нужно, — с улыбкой обернулась к нему Ласт. — Ага, — буркнул Энви и перешагнул через порог, всё так же не поднимая глаз. Кимбли проводил его полным любопытства взглядом, загадочно ухмыльнулся. Слизеринец же старательно продолжал игнорировать присутствие своего декана.       Энви вздохнул спокойно только после того, как захлопнул за собой белую, со вставкой в виде арки из матового стекла дверь. Ветряной колокольчик тут же смолк. Перед глазами заплясали разноцветные мухи, как только он поднялся с корточек, когда расшнуровал кеды. Подумав, что надо будет непременно пополнить запасы энергетиков, Энви поднялся по трём широким ступеням и огляделся. Слева от него располагалась своеобразная барная стойка, отгораживающая кухню, справа — стеклянный кофейный столик перед громадным окном с широким подоконником и нежно-сиреневыми занавесками, пара кожаных кресел и такой же диванчик, на котором вальяжно разлеглась Фреки. В целом, на этаже было довольно просторно, но после жизни в фамильном замке всё казалось очень маленьким. Да и минималистичная обстановка, хоть и выглядела невероятно элегантной, была такой невзрачной по сравнению с мрачной помпезностью поместья. Здесь всё было таким… другим. Спокойным, вдумчивым, немного строгим. Но, чёрт возьми, сейчас Энви не мог представить себе места уютней. Он неслышно прокрался по тёмному ламинату к почти вертикальной, достаточно широкой приставной лестнице, но собака всё равно встрепенулась, направляя зоркий взгляд в сторону нового соседа. По дивану шумно затарабанил хвост. За лестницей стены расширялись, по обе стороны вмещая в себя комнаты — уборную и, насколько Энви мог судить по закрытой двери, спальню. В конце коридора зияла арка, за ней находилась ещё одна просторная комната, у дальней стены которой виднелся камин. Зависть не стал заходить туда — он чувствовал себя очень уставшим и мечтал только о том, чтобы развалиться на мягкой кровати в запертой комнате. А подъём по лестнице и распаковка вещей и так будут стоить ему некоторых сил.       Стоило Энви подняться и шмыгнуть в открытую комнату, как ветряной колокольчик снова звякнул, возвещая о возвращении хозяев. До него тут же донеслись обрывки разговора: — Сипуха? Весьма тривиальный выбор, — неспешно тёк голос Зольфа. Энви закусил щёку; новую сову сестра доверила выбирать ему. — Неспроста же они популярны, — спокойно возразила Ласт, — как вечная классика. По-моему, весьма элегантный и надёжный выбор. К дальнейшей беседе Энви не прислушивался. Он как можно бесшумнее прикрыл свою дверь, когда молодая супружеская чета скрылась в спальне и остался, наконец, в тишине.       Его комната оказалась достаточно просторной для мансарды. Под единственным окном в полстены расположилась милейшая круглая кровать белого цвета. По левую руку располагался крупный голубой комод и стол с выдвижным ящиком, по правую же вся стена была в хаотичном порядке увешана полками из тёмного дерева. Все они походили на декор безумного геометра и были самых разнообразных форм: лестниц, треугольников и даже сот из шестиугольников. Энви кинул рюкзак к стене, решив, что вещи спокойно полежат до завтра, и сел на край кровати. Он просидел так несколько минут, тупо глядя в одну точку и пытаясь переварить тонну информации, свалившейся на него разом за несколько часов. Он не мог понять, что чувствует. Что вообще должен чувствовать в подобных ситуациях. Вся эта новизна его не сказать, что разочаровала, но зато чертовски вымотала. Тем не менее, один утешительный вывод Энви всё же сделал: этот дом, особенно его тихая, отдалённая комната с уютной треугольной крышей, чувствовались безопасно. Кимбли всегда казался ему очень интересным, хотя и непростым человеком, но к нему профессор, вроде бы, был довольно доброжелателен. Возможно, он зря переживал насчёт него. Собака была не так уж плоха — будет хоть, с кем погулять. Да и вообще, на сестру можно было положиться: она бы дурного места не выбрала. Дурного человека, Энви надеялся, тоже.       Успокоившись, Зависть стянул с себя тёмно-зелёную толстовку, небрежно бросил её на спинку стула и нырнул под одеяло, хотя за окном только начало смеркаться. Всё теперь обязано было быть хорошо, просто обязано было…