Часть 2
28 ноября 2021 г. в 20:48
Энви очнулся от окутавшего его со всех сторон холода, тут же содрогнувшись от прошедшихся по позвоночнику и конечностям мурашек. За этим он ощутил резкий солоноватый запах крови и услышал своё неровное дыхание. Открывать глаза совсем не хотелось, но отдалённый хлопок двери ударил по мозгам не хуже кувалды и заставил его встрепенуться. Ведь если его таким найдут…
В отключке Энви, насколько он мог судить, был недолго. Вода из ванной не успела уйти, да и кровь не думала останавливаться. Солнце всё ещё не село и всё так же пробивалось в продолговатое оконце под потолком насыщенным закатным светом. И всё же ему нужно было поторопиться, ведь снизу уже раздавались голоса, звон посуды и стук каблуков по камню. Энви не помнил, чтобы они сегодня ждали гостей, но раз уж кто-то пришёл, то его, вероятно, скоро позовут здороваться… Так что нужно было срочно приводить себя в порядок.
Однако с этим возникли неожиданные проблемы. Левая кисть перестала двигаться. Совсем. Ни опереться, ни пошевелить пальцами левой руки Энви не мог, что сильно затрудняло и замедляло любые действия. Кажется, сегодня он перестарался и случайно зацепил сухожилия… Или всё же намеренно? Он уже и сам не мог понять, насколько далеко готов был зайти и насколько глубоко хотел резануть. Правой рукой Энви выкрутил кран на полную мощность и тихо зашипел, когда струя холодной воды ударила по повреждённому запястью. После того как тёмную, медленно ползущую крупными струями и капающую с кончиков пальцев кровь удалось оттереть от бортиков ванной, шеи и ладоней, Энви бросил короткий взгляд на свежие порезы. В этот раз они являли собой кровоточащее склизкое месиво из внутренних слоёв дермы, возможно, мышц, и ещё каких-то белёсых внутренностей. Однако этот вид не вызвал у юноши ни испуга, ни отвращения. После пробуждения его накрыла неподъёмная апатия. Прекратилась истерика, ушла вся разрывающая изнутри боль, от слёз остались только стянутость кожи на щеках и усталость глаз. Голова опустела от мыслей совершенно, и теперь он только осознавал, будто единственный оставшийся в памяти факт, что будет плохо, если его кто-то в таком состоянии увидит. Энви стянул с крючка над головой первое попавшееся короткое полотенце и умудрился при помощи одной руки и зубов худо-бедно перевязать рану, всё ещё продолжавшую кровоточить. Дышать было довольно тяжело, сфокусироваться на чём-то — тоже. Но нужно было спешить.
С трудом поднявшись, Энви вылез из ванны и потерпел ещё одну сокрушительную неудачу. Он поскользнулся на мокром кафельном полу и ударился затылком о бортик. Перед глазами заплясали искры, боль от удара растеклась по голове холодной лужей. Волшебник рывком поднял корпус и тут же пожалел об этом: спину свело крайне болезненной судорогой, да так, что он не мог пошевелиться. Энви зажмурился и задержал дыхание, чтобы не вскрикнуть от локализовавшейся в области лопаток боли. Зависть на некоторое время прекратил осознавать происходящее и не понял, сколько он так просидел — двадцать секунд, минуту, но в какой-то момент судорога прошла. И хотя спина и затылок всё ещё жутко болели, он встал и принялся одной рукой натягивать на себя старые бриджи и растянутый лонгслив, наспех отжав волосы. Он провозился в ванной намного дольше, чем ожидал, но, слава Мерлину, его вроде бы ещё не хватились. Теперь оставалось только спрятать лезвие, и можно было выходить.
Отточенным движением Энви бесшумно захлопнул дверь и побрёл к кованой лестнице, опустив ноющую, будто сжатую пыточными тисками, голову. Поднял её он только тогда, когда на первых ступенях столкнулся нос к носу с поднимающимся наверх отцом.
— О, Энви, я как раз тебя искал, — пробасил отец, вопросительно изогнув бровь, когда его младший сын испуганно отшатнулся, едва не врезавшись в родителя.
Тому, что его искали, Энви не удивился. Но вот тот факт, что он не заметил и не услышал человека перед собой, не мог не насторожить.
— Твоя сестра приехала, — добавил отец.
— Сегодня?.. — изумлённо протянул Зависть, картинно вскинув брови.
— Предупреждать у нынешней молодёжи, видимо, не в моде, — пожал плечами отец и развернулся, намереваясь спуститься обратно в столовую на первом этаже. Энви с задумчивым видом поплёлся за ним.
Обычно он бы порадовался визиту сестры, съехавшей ещё в середине прошлого лета, но сейчас он чувствовал себя слишком измотанным и опустошённым для того, чтобы общаться. Хотелось вообще перестать шевелиться и отсыпаться как минимум сутки. Поэтому все мысли младшего из сыновей Брэдли были сейчас заняты придумыванием предлога, под которым можно будет запереться в комнате.
Выдержать проницательный взгляд сестры было сложно, приветственно улыбнуться в ответ — ещё сложнее. Хоть бы уже отстали все побыстрее, господи… Энви неловко приобнял сестру одной рукой в ответ, после чего привалился к комоду, намереваясь постоять тут из вежливости минут пять и пойти в комнату, сославшись на бессонную ночь. Ласт о чём-то говорила с отцом, но смысла беседы он так и не уловил. Энви бесшумно постукивал пальцами правой руки по дереву и пытался обдумать свои дальнейшие действия. Глупо было надеяться, что такой порез заживёт быстро, а потому надо было утащить в комнату бинты, чтобы успешно его скрывать. И надо по-хорошему сделать это сегодня, но у него уже вряд ли хватит сил. Левое запястье нещадно саднило, голова раскалывалась, как если бы изнутри кто-то долбил по ней молотом, всё тело было каким-то ватным, конечности покалывало, будто они затекли, даже дышать было тяжеловато… Так что всё подождёт. Главное — выспаться.
— Энви?
Юноша встрепенулся и резко поднял голову, когда сестра мягко сжала его предплечье.
— Всё хорошо? Ты бледный какой-то… Пошли в столовую, я пирог привезла, — Ласт мотнула головой в сторону межкомнатной арки.
— А… да не, — с опозданием ответил Энви, зевнув, — Я лучше к себе… Д-и-и-ико спать хочется…
— Как знаешь… А что с рукой?
Энви мысленно выругался.
— А… ну, это… Порезался, когда вчера на дерево полез, — пролепетал он первое, что пришло на ум.
— Разве? С утра вроде всё нормально было… — задумчиво протянул привалившийся со скрещенными руками к стене отец.
— А… — в который раз завис Энви, — сегодня. Я имел в виду, сегодня.
«Твою. Же. Мать».
— И сильно порезался? — настороженно наклонилась к нему сестра. — Дай-ка посмотреть…
— Не надо! — только и успел вскрикнуть волшебник, прежде чем Ласт аккуратно задрала рукав и принялась развязывать хитроумный узел на полотенце. Отчаянные попытки брата не дать ей осмотреть порез встревожили её, теперь уже по-настоящему, а не из чувства семейного долга. Всё это выглядело чертовски мутным. И хотя Ласт до последнего отказывалась верить в свои худшие опасения, осознание закрадывалось в её голову с каждой секундой всё больше и больше. При виде разодранной явно не деревом руки все сомнения испарились окончательно.
Она прикрыла рот рукой, чтобы не выдать охватившего её испуга и отвращения, и застыла, не зная, что предпринять в такой ситуации. Одно дело — читать про проблемных подростков в методичке для педагогов, и совсем другое — сталкиваться с этими проблемами в реальности. У родного человека. Ласт не хотелось даже верить в происходящее, действовать — тем более.
Отец медленно, с нечитаемым выражением лица приблизился к ним. Он наклонился к сыну и холодно заглянул ему в глаза. Тот, как загипнотизированный, не мог отвести от него взгляд и всё порывался как-то оправдаться, но все слова очень некстати вылетели из его головы.
— У тебя совсем мозгов нет? Или настолько внимания не хватает? — по слогам отчеканил он колючим ледяным голосом. Энви, парализованный, продолжал отрицательно качать головой и пытаться выудить из себя хоть что-то. Но осознание того, что он так сильно бесит окружающих, вкупе с предобморочным состоянием мало способствовали связной речи. За жгучим ощущением пристыженности и невозможностью себя хоть как-то оправдать последовал увесистый, по крайней мере для него сейчас, подзатыльник. Энви отшатнулся, схватившись дрожащей от слабости и напряжения рукой за комод. Дыхание и пульс участились до невозможности.
— В обморок мне ещё тут грохнись, щ-щ-щенок, — сквозь шум собственной крови в ушах услышал он. А после почувствовал, как кто-то вцепился в его правое запястье.
Ласт соврала бы, если сказала, что её сердце не защемило от жалости на секунду-другую, когда брат дёрнулся от прикосновения в ожидании худшего.
— Вы даже представить себе не можете, как меня от ваших разборок тошнит уже, — гневно прошипела она, прежде чем поволочь брата за собой на лестничную площадку.
— Ни. Шагу. Ближе, — резко развернулась она к отцу, перед тем как начать подниматься, который намеревался было последовать за ними и высказать всё, что думает. Энви растерянно вертел головой то в сторону отца, то в сторону сестры и решительно не мог понять, что происходит и куда его вообще тащат. Хотя сейчас его едва ли волновала собственная судьба. Он-то дурак, думал, что проблемы достигли своего апогея сегодня в ванной… Но нет, вот он, настоящий стыд. Никогда в жизни ему не хотелось так сильно провалиться под землю, исчезнуть, желательно навсегда, просто перестать существовать… Очень жаль, что он не мог должным образом осуществить даже такую простую вещь.
Ласт вела непутёвого братца в свою старую комнату, расположение которой нашла бы даже с закрытыми глазами.
— Семейка, мать твою, грёбанного соплохвоста за нос… — продолжала едва слышно шипеть она. Зависть ещё ни разу в жизни не слышал, чтобы сестра так ругалась. Да и чтобы ругалась вообще. Обычно ей удавалось разрулить ситуацию максимально спокойно и с максимальной для себя выгодой, не испортив при этом ни с кем отношений… Он бы непременно посмеялся над этим и восхищённо присвистнул в своём обычном состоянии. Но сейчас мог только вслушиваться в её завораживающий в гневе голос и глотать комья в горле от обиды и злости на всех и на себя. Ласт толкнула незапертую зелёную дверь с медной ручкой и затащила брата в комнату, тут же усадив на просторную кровать. Им многое предстояло обсудить, но прежде всего надо было остановить кровь, всё ещё продолжавшую выступать густыми винного цвета каплями из раны. За окном стремительно темнело. Ласт судорожно вспоминала, какие зелья могли остановить кровотечение, которое уже давно перешло за грань безопасного для жизнедеятельности, и вылечить анемию. Благо, с необходимыми основами медицины она была знакома. Ласт изящно взмахнула палочкой, чтобы манящими чарами призвать из аптечки необходимые зелья, обеспокоенно поглядывая на брата. Тот был болезненно бледен, бледнее, чем был когда-либо, так же бледен, как укушенные старой мандрагорой пациенты больницы Святого Мунго, фиолетовые глаза, подёрнутые пеленой усталости, были на мокром месте. Энви упрямо сдерживал слёзы, уставившись на белый пододеяльник, который он безжалостно комкал правой рукой, и почти не реагировал на происходящее. Он посмотрел на сестру только тогда, когда почувствовал, как кровать рядом чуть прогнулась под её весом. Ласт подала ему одну из пыльных склянок, что держала в руке вместе с бинтом и ватой.
— Это — остановить кровь, — сказала она, будто действительно думала, что ему есть дело, что в себя залить… Энви взял склянку дрожащей правой рукой и выпил содержимое до дна. Вкус у зелья был горький и противный. Предвидя это, Ласт протянула ему большой стакан воды, чем приятно удивила своего младшего братца. Он смахнул влагу с глаз и так же залпом осушил стакан. Оказав самую первую помощь, Ласт аккуратно прижала ладонь к щеке Зависти и развернула его лицом к себе. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, не зная, как начать разговор. Ласт провела большим пальцем по холодной щеке младшего и сверилась с инструкциями на бумажке, приклеенной на второй склянке, устав смотреть в воспалённые и обозлённые глаза.
— Солнце, — наконец вновь обратилась она к нему, — Когда ты последний раз ел?.. — лекарство от анемии нужно было принимать не позднее, чем через три часа после еды. Энви отвёл глаза к потолку, вспоминая.
— Дня три назад, — наконец сказал он.
Ласт шокированно округлила глаза. Энви стало мерзко и тошно от этой её обеспокоенности, от всей этой… внезапной заботливости. Это было слишком резкой переменой, чтобы он смог это спокойно вынести в своём нынешнем состоянии. Было страшно и непривычно, противно, будто он тварь беспомощная, которая сама о себе позаботиться не в состоянии. С которой только и остаётся в лучшем случае сюсюкать, а в конечном итоге — посмеяться над тем, какой он тупой и жалкий, наиграться в благородство и бросить, когда он только расслабится и доверится…
Ласт устало провела ладонью по лицу. Этот вечер за несколько часов вымотал её так, как не выматывал полноценный рабочий день. И всё же ей нужно было найти в себе силы, чтобы помочь брату, а потом уже отдыхать и думать, что делать дальше. И раз с зельем придётся повременить, нужно хотя бы обработать сам порез. Ласт смочила большой кусок ваты водой из того же графина, откуда налила её в стакан для Энви. Благо, домовые эльфы продолжали поддерживать порядок в комнате так, будто там всё ещё кто-то жил и непременно выпивал стакан воды после пробуждения. Видимо, отец забыл дать команду «отбой». Или попросту забил. Стирая с бледной, суховатой и тонкой кожи брата засохшую кровь, Ласт осмелилась задать давно мучивший её вопрос:
— Ты… — она помедлила, выбирая наиболее тактичную формулировку, но бросила это дело через несколько секунд. Не та была ситуация, чтобы юлить, — Просто хотел сделать себе больно или пытался покончить с собой?
— Да какое тебе де… — из последних сил ощетинился Зависть.
— Энви, — сестра снова взяла его лицо в свои мягкие ладони, не оставляя ни единого шанса избежать ответа, — Я не стану ругать тебя за то, что тебе плохо. Ты можешь мне доверять.
Зависть закатил глаза и отвернулся, как только она убрала руки с его щёк и принялся снова комкать постельное бельё одной рукой. Пауза затянулась. Ласт была уверена, что правильно установила причину отстранённости брата. Энви тоже прекрасно это понимал, и именно поэтому думал, что всё подозрительно похоже на уловку и подставу. Но ведь ей же незачем?..
— Я не знаю… — в конце концов сдался он, вздохнув и покачав опущенной головой. Ласт кивнула и продолжила обрабатывать рану.
— Сейчас может быть больно, — предупредила она, отрывая бинт и смачивая его обеззараживающим раствором из очередной склянки и попутно зажигая в комнате свет, потому что сумерки сгущались всё больше. Энви на самом деле привык обрабатывать порезы, поэтому почти не шипел, когда рану обожгло повязкой.
— Она ведь не шевелится, да? — уточнила Ласт, завязывая бинт. Юноша утвердительно кивнул, — Тогда я отойду позвонить Зольфу, узнаю, чем лучше срастить сухожилия. Приляг пока, но постарайся не заснуть до моего прихода, — она улыбнулась, вновь нагнувшись к брату и погладив его по щеке. Энви непонимающе смотрел на закрывшуюся за сестрой дверь. Он никак не мог взять в толк, что за чудеса, чёрт возьми, происходят. Почему к нему так по-разному относятся?.. Что он сделал одному и для другой, чтобы они так его воспринимали? Где оступился, а где, наоборот, поймал удачу за хвост? И был ли он вообще при делах, когда родственники составляли о нём такие разные мнения? Или попросту пропустил эту лотерею?..
Рассудив, что думать сейчас было бессмысленно, волшебник с наслаждением забрался под долгожданное тёплое и приятно-тяжёлое одеяло, хотя и не стал ложиться, привалившись к кованой спинке кровати в сидячей позе. Он подтянул колени к груди, приобняв их правой рукой и уткнувшись в них носом. После того, как он оказался в уюте, усталость накинулась на него с небывалой силой.
Тем временем Ласт, узнавшая у супруга название необходимого зелья и немало обрадовавшаяся его наличию в домашней аптечке, которая вообще была забита доверху всем чем можно, видимо, ещё с тех времён, пока их мать была жива, распоряжалась на опустевшей кухне. Дожидаясь, пока эльфы подогреют молоко с мёдом по её приказу, она раздумывала о произошедшем. Ведьма недоумевала, отчего же её брат делал такое с собой?.. Не так уж всё и плохо было у них в семье. То, что произошло сегодня между ними и отцом, было далеко не регулярной ситуацией, скорее, наоборот. К тому же, для такого членовредительства должно было случиться что-то действительно травмирующее, а их отца, хоть он и был противным и довольно бесчувственным, едва ли можно было отнести в категорию изводящих своих детей… игнорирующих — да, но изводящих?.. Их с Гридом младший брат, конечно, всегда был странноватым, пугливым, довольно чувствительным, но чтобы дойти до такого?.. Вполне возможно, что могло случиться нечто большее, чем просто жизнь с авторитарным папашей во время летних каникул. «В любом случае», — подумала Ласт, забирая кружку с горячим молоком, — «Одного его оставлять точно не стоит…» Что ж, Кимбли ждал приятный сюрприз. Благо, он умел сначала делать то, что необходимо, а потом уже задавать вопросы.
Энви дёрнулся, когда услышал характерный звук отворяющейся двери и принялся тереть глаза, успевшие отвыкнуть от яркого света за то время, пока он дремал. Ласт умилённо улыбнулась, когда он лениво зевнул, и погасила люстру, вместо этого простым заклинанием зажигая несколько свеч.
— Для сухожилий, — сказала Ласт, протягивая брату очередную склянку. Зависть, уже немного отошедший от пережитого, без лишних слов выпил лекарство. Но когда ему протянули кружку с молоком, беспомощно завис, удивлённо хлопая глазами. На него нахлынула целая волна противоречивых ощущений. За что она о нём так пеклась?.. Разве он чем-то заслужил эту ласку? Это дурацкое молоко, чтоб его, которое он раньше обожал?.. Он только сейчас осознал, насколько был голоден. Насколько хреново себя чувствовал. Внезапно весь ужас ситуации дошёл до него. И, Мерлин, лучше бы он оставался в неведении… Осознавать, что о нём всё ещё кто-то искренне заботился, хоть он и не хотел верить в это, было больно. Адски больно. Она должна была бы ненавидеть его за такую проблемность… Почему ей вообще есть до него дело?
— Зачем?.. — это было единственное, что Энви смог сдавленно выдавить из себя, прежде чем разрыдаться. Ему было жутко стыдно. За то, что он расплакался как последний идиот, за то, что он такой тупой и слабый, такой проблемный и бесполезный… За то, что он заставил беспокоиться ту, что этого вовсе не заслуживала. Она вообще его не заслуживала. Зачем она вообще осталась?..
Ласт вздохнула и поставила кружку на прикроватную тумбочку. Она забралась на кровать с ногами и прижала беззвучно вздрагивающего брата к себе. Женщина принялась успокаивающе гладить его по спине, уткнувшись в темноволосую родную макушку. Плакал Энви совершенно бесшумно, стараясь подавить даже самые слабые всхлипывания, и очень, очень долго.
— Ну как зачем? — улыбнулась она, — Ты же не думал, что я тебя так оставлю?
Энви неверяще покачал головой, вытирая тыльной стороной ладони остатки слёз.
— Пей, — Ласт повторно протянула брату кружку, — И постарайся хорошенько отдохнуть.
Зависть, продолжая вытирать слёзы, допил ещё тёплое молоко. А после, истерзанный сменяющими друг-друга с бешеной скоростью чувствами, заснул беспокойным, полным кошмаров, но беспробудным сном, свернувшись под одеялом калачиком.
Примечания:
Первый раз в первый класс... У меня большие сомнения по поводу этой части:/ но допустим
Нормально ли делать всю часть курсивом, если вся она состоит из флэшбека, вот в чём вопрос... надеюсь, рейтинг выставлен правильноXD