…Всё завтра, снова завтра, снова завтра День ото дня ползёт в неспешном темпе, До слог последних времени и хроник. А наши все вчера лишь осветили Глупцам дорогу к глупой, пыльной смерти. Прочь! Прочь, свеча ничтожная! Что жизнь? — Всего лишь тень; Актёр, что жалко тужится на сцене, Чтобы затем навек с неё исчезнуть; Рассказ безумца, полный ярости и силы, Но полностью лишённый капли Смысла. "Макбет", акт 5, сцена 5.
"Записки настоятеля храма Цисё"
Много лет в храм Цисё приходили люди с разных концов Поднебесной. Мужчины и женщины, старики и молодые юноши, богатые и бедные, крестьяне и заклинатели, однако был среди них один человек, беседа с которым отличалась от других. Он пришёл ночью, сразу после вечерней молитвы. Он был в отчаянии, и настоятель согласился принять его. С великим трудом успокоившись, человек поведал удивительное. - Боюсь, вы мне не поверите, но я скажу правду, какую знаю. Ещё сегодня утром я был другим человеком и жил в совсем других местах. Но днём я вдруг ощутил, как земля уходит из-под ног, и очнулся уже в другом теле. Я сам не верю, что такое возможно, но не отрицать же очевидное? - Ты знаешь того, в чьём теле оказался? - Спросил настоятель, ибо видел, что человек и не думает лгать и говорит чистую правду. Если правда абсурдна, она истинна. - Увы, знаю. Я не помню своего имени, но знаю, что этого человека зовут Сюэ Чэнмэй, он заклинатель и просто ужасный человек. Что много хуже, я чувствую его желание убивать, мной владеют его страсти. Я сам никогда не был образцом спокойствия, но его эмоции я едва могу сдерживать. - Ты знаешь, почему оказался в этом теле? - Вновь задал вопрос настоятель, потому что видел: стоящий перед ним нуждается не в совете, но в слушателе. - Я помню, он провёл ритуал. Когда я оказался в его теле, я пытался прочитать записи ритуала, но не понял ни слова. Я не знаю, зачем он призвал меня в своё тело, почему меня и зачем. - Тебя тревожит что-то другое, - заметил настоятель. - Вы видите больше меня. Дело в том, что раньше я был писателем. Мне случалось испытывать творческий застой, я порой не мог подобрать верные слова, но творчество всегда давало мне смысл и поддерживало в самый чёрный час. Но теперь...теперь я не способен написать и строчки! Там, где всегда горело пламя, теперь пустота. Я готов был смириться с новым телом, готов был принять его репутацию, если бы со мной были мои способности, но почему их нет? Настоятель молчал долго, однако он и прежде встречал писателей, утративших дар и оттого находившихся на краю смерти или безумия. - Ты знаешь дао? - Спросил он наконец. - Простите, нет. Я жил в краях, где верили в другое. - В таком случае, во что ты верил? - Я верил...я верю, что меж действием и бездействием следует выбирать действие. Если ничего не менять, то ничего не изменится. В жизни нет высшего замысла, некому его дать, и высшие силы не помогут ни верящему, ни неверящему. Только то, что существует, влияет на жизнь. Следовательно, человек должен знать существующее и делать жизнь рядом с собой лучше, потому что он единственный, кто способен. Удача случайна и неудача случайна, однако тому, кто готов к худшему, чаще встречается удачный случай. Моим смыслом жизни было творить и создавать миры, где возможны магия и боги, но в своей жизни я надеялся лишь на себя и близких, потому что так работал мой мир. Теперь я в мире, где есть боги, магия и дао. Но я больше не могу творить, следовательно, во мне больше нет смысла. - Ты сказал, ты сам дал смысл своей жизни. - Верно. - Должно быть, тебе стоит поискать другой. Лицо человека выражало сомнение, однако вскоре оно озарилось робким ростком надежды. Он поклонился как человек, искренне желающий поклониться, но не привыкший к тому, и, отказавшись от трапезы, отправился в путь. Теперь ты видишь, читатель, что не знающий дао может следовать верному пути. Не осуждай этого человека, осуждающий других возвышает себя и отклоняется от дао. Тот, кто не надеется, не ждёт удачи и не боится несчастий, следует дао. Пусть судьба будет благосклонна к этому человеку.