Рыцарь Кадош.

- По какому праву вы напали на моих адептов? - Ровно спросил Сяо Синчень. Удар Цзыдяня отбило лезвие, выкованное словно из серебряных звёзд и мерцающее бликами кристально-чистого света в форме снежинок. Вэй Усянь понял, что это очень дорогой и сильный меч. Как это сокровище оказалось в руках главы Ордена странствующих заклинателей? И...почему все смотрят на него, как на привидение? - Это Шуанхуа. - Ошалело проговорил Цзинь Лин. - Как на картинке, точь в точь. - Это - тёмные заклинатели! - Наконец ответил на заданный вопрос Цзян Чэн. - Они заслуживают смерти! - Добро и зло - вопрос определенья. Присвоив имя, мы, тем самым, меру задаём. Есть красота лишь там, где есть уродство для сравненья, И смерть лишь как не жизнь мы сознаём. - Процитировал Синчень Лао-цзы. М-да. На памяти Усяня он был первым, кому перед лицом Цзян Чэна в голову приходили стихи. Усянь видел, как кто-то из людей Цзян Чэна засмеялся над словами слепого даоса. Ему-то смеяться не хотелось от слова совсем, глава Ордена странствующих заклинателей был великим и, похоже, очень хорошим человеком. Он ведь сказал не "адепта", а "адептов", то есть принял в орден едва знакомого проходимца. А меж тем, Синченя смех совершенно не расстроил. - Когда низкий человек слышит о Дао, он смеётся. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао. Смех прекратился. - Это ещё кто? - Едва сдерживал гнев Цзян Чэн. - Это - Орден странствующих заклинателей, - крикнул кто-то из толпы. - А, эти нищие... - усмехнулся Ваньинь. - Достойный муж надевает на себя худую одежду, но в себе имеет драгоценный камень. - Ещё сильнее выпрямился Синчень. Он и так имел идеальную осанку, а теперь и вовсе будто меч проглотил. Усяню стало удивительно тепло на душе. Впервые в жизни на его защиту встало больше одного человека за раз - пока Сяо Синчень вещал, рядом с ним возник Сун Лань с собственным мечом в руках. Причём если учесть, что габаритами этот заклинатель приближался к главе клана Не, пусть и был уже в плечах, за ним Усянь был как за каменной стеной. Не видно, правда, нихрена. Правда, он и из-за плеча Ши Ло не так уж много различал, но всё-таки. Ши Ло, кстати, продолжал закрывать его спиной от Цзян Чэна. Этот тёмный заклинатель, лихо сражавшийся с богиней, теперь почему-то быстро и тяжело дышал, не снимал руки с плеч Вэй Усяня, и его потухшие глаза смотрели в никуда, как у мертвеца. Усянь попробовал осторожно снять его руки с себя, но Ши Ло с усилием мотнул головой, издал странный тихий звук, похожий на писк, и крепче вцепился в плечи Усяня. Застывшее лицо казалось восковым. Меж тем до Цзян Чэна начало доходить, кто стоит у него на пути. - Вы - Сяо Синчень и Сун Лань? - Поинтересовался он. - Именно. - Кивнул Сун Лань и аккуратно передвинул меч, вставая плечом к плечу с Синченем. Вид его при этом не предвещал ничего хорошего. Кстати, Ванцзи что-то не спешил нападать, просто стоял и молча смотрел на самого Усяня. А того этот взгляд пугал! - Ну, и зачем вам этот тёмный заклинатель, да ещё и обрезанный рукав? - Спросил Цзян Чэн. - Никогда не осуждайте человека, пока не пройдёте долгий путь в его ботинках. - Ответствовал Синчень. Вообще, до Усяня в этот момент начало кое-что доходить. Очевидно, глава был в ярости. Но если простой человек в ярости переходит на мат, то этот безумный даос перешёл на цитаты из Лао-цзы. Лучше бы матерился, честное слово! Но смотреть на тихо звереющего Цзян Чэна было одно удовольствие: так его ещё никто не оскорблял. Теперь надо его чем-нибудь добить. - Даже если меня и привлекают мужчины, то это не значит, что мне нравятся все без разбора, и я готов бежать за любым, кто меня поманит. Например, меня совсем не интересуют мужчины вашего типа. Вэй Усянь прекрасно знал, что его брат не обрезанный рукав, вот совсем. А ещё он знал, что Цзян Чэн не любит кому-то в чём-то уступать. - Да неужели? Позволь узнать, мужчины какого типа тебя интересуют? - Ну...- протянул Вэй Усянь, думая, кому бы поднасрать, - вообще-то мне нравятся такие мужчины, как Ханьгуан-цзюнь. Да, правильный выбор. Теперь эти двое оставят его в покое и впредь будут обходить за добрый ли. Ну, как сказать, наполовину получилось. Цзян Чэн, сплюнув, крикнул людей и пошёл прочь с горы. Его вредный племянник тоже ушёл с ним. За время их беседы народ вообще разошёлся, на поляне кроме Ордена странствующих заклинателей и кучки Ланей никого не осталось. Кстати о Ланях: Ванцзи почему-то повернулся к Вэй Усяню с по-прежнему ничего не выражающим лицом. - Ты сам это сказал. - Хм? - Как я уже говорил, я забираю этого человека в Облачные Глубины. Вэй Усянь настолько офигел, что даже не нашёлся с ответом. И лишь "Чё?", сорвавшееся с губ, хоть капельку выразило его чувства. - Никто никого не заберёт. Он пришёл с нами, он уйдёт с нами. - Холодно произнёс Синчень. Лань Ванцзи, немного посмотрев на Синченя, вдруг поклонился ему, и если глава ордена не удивился, так это только потому, что не увидел - а вот Усянь подумал, что сейчас небо с землёй местами поменяются. - Приношу свои извинения. Я ни в коем случае не хотел забирать вашего адепта силой. Но мне необходимо поговорить с вами. Скажите, где вы остановились? - Собственно, пока нигде, - признался Синчень. - Наш разговор может подождать, скажем, до утра? Мне надо позаботиться о своих людях. - В таком случае, в качестве извинений, могу ли я предложить вам и вашим людям переночевать вместе с нами? - Выдвинул встречное предложение Ванцзи. Усянь хотел сказать, что нельзя, но Синчень согласился, поклонился и, наконец, повернулся к Вэй Усяню и Ши Ло. Тот по-прежнему стоял недвижимо, но теперь его ещё почему-то начало мелко потряхивать, как замерзающего. Синчень убрал Шуанхуа в ножны, замотанные белой тканью, и с некоторым трудом отцепил Ши Ло от Мо Сюаньюя. Тот потёр затёкшие плечи - едва не отсохли! Меж тем к Усяню подошла Сун Цин (интересно, и где она пряталась) с ослом на привязи. Проклятая зверюга, и почему это она подчиняется всем, кроме своего хозяина? Они спускались с горы в неожиданной и давящей тишине. Усянь то и дело хотел отпустить шутку, но натыкался на холодный взгляд Сун Ланя и благоразумно затыкался. Сун Цин по-прежнему шла рядом с Синченем, постукивая палкой - кажется, не столько для себя, сколько для слепого главы. Синчень же чуть ли не под руку вёл Ши Ло, который явно мало чего понимал и время от времени спотыкался. А Усянь смотрел на собрата по тёмному ремеслу и вспоминал неловкие, неумелые движения в бою. Такое чувство, что этот человек впервые взял в руки меч, но это же абсурд, Ши Ло явно не новичок в Тёмном Пути. Хах, забавно: Усянь знал всего двух тёмных заклинателей, и оба сломя голову бросались в бой, когда дело касалось защиты детей. У Гусу Лань достаточно денег, чтобы найти ночлег на всю их немаленькую компанию (пусть это и было что-то сараевидное), а у Ордена странствующих заклинателей достаточно опыта, чтобы в несколько минут расстелить одеяла на пяте...стоп-стоп, почему это Сун Цин постелила только четыре одеяла? Ответ пришёл быстро. На одном будет спать он, на втором Сун Лань, на третьем сама девушка, а на четвёртое сразу сели Сяо Синчень и Ши Ло, притом глава ордена сам потянул своего самого тёмного адепта вниз. Глаза у молодых адептов из ордена Лань, конечно, на лоб вылезли, но Сун Лань и Сун Цин отнеслись к этому поступку как к самому обычному делу, не стоящему внимания. А потом раздался высокий, сдавленный всхлип. - Всё хорошо, А-Ло, всё хорошо, всё закончилось, - зашептал глава, прижимая голову Ши Ло к своей груди. - У-у-у!!! - Взвыл тот, плотнее прижимаясь к Синченю и словно пытаясь сжаться, стать меньше. Глядя, как слепой заклинатель обнимает своего адепта и утешает, позволяя рыдать в собственное ханьфу, Вэй Ин мог лишь позавидовать Ши Ло. Человек, в чьё ханьфу мог выплакаться Старейшина Илина, погиб много лет назад. Меж тем, если Сун Цин совершенно не удивилась этой сцене, то вот её супруг вытаращил глаза. Его молодая жена, заметив его замешательство, положила руку ему на плечо и ласково похлопала. - А-Лань, не удивляйся так. С Ши Ло такое раньше часто случалось, это к твоему появлению он привык. Ну, я думала, что привык... - уже не столь уверенно протянула она. А меж тем тёмный заклинатель продолжал реветь, и Синчень продолжал его успокаивать. Слёзы никак не унимались, но постепенно в бессвязном лепете и всхлипах начали различаться слова - короткие, невнятные, больше похожие на звериный вой. И, тем не менее, Синчень прекрасно понимал, что говорит его адепт. - Конечно, ты всё сделала правильно. Тебя никто не обвиняет, дети в безопасности, все в безопасности. Ты вовсе не слабая, ты очень сильная и смелая девочка. Эм... То ли у Вэй Усяня приступ тугоухости, то ли Ши Ло под ханьфу прячет грудь, то ли в этом ордене чрезвычайно вольные нравы, то ли...то ли Вэй Ин просто ничего не понимает. И Ванцзи, пробормотавший что-то, похожее на "Бесстыдство", тоже ничего не понимал. Видя их вытянувшиеся и совершенно ничего не понимающие физиономии, супруги Сун переглянулись и, тяжело вздохнув, начали рассказывать. И чем больше они говорили, тем больше становились глаза Лань Ванцзи, тем острее кололо в груди Вэй Усяня, тем хуже мелкие адепты Гусу Лань притворялись, что не подслушивают. Ши Ло и Сяо Синчень сидели в обнимку, не вступая в разговор, а меж тем Сун Цин рассказывала историю Ши Ло. Узнав, в чьём теле приходится жить совсем юной девушке, Вэй Усянь зарёкся жаловаться на слабость собственного тела. Мо Сюаньюй был, пожалуй, идеальным вариантом для вселения Старейшины Илина - молодой, симпатичный парень с сомнительной репутацией, но не чудовище в человеческом облике. Сюэ Ян же...наверное, Вэй Усянь и сам мог стать таким, если бы глава Цзян вовремя не подсуетился. А ведь ещё жаловался, дурак, на какие-то мелочи. Синяки и ссадины заживут, а как бы он выкручивался, отдай ему тело какая-нибудь девица? Вэй Усянь представил себя в теле девушки. Вэй Усянь сглотнул. Он понял, что Ши Ло везло как утопленнику. Ему же на расписном подносе вынесли почти новое, хорошо подготовленное к вселению тело, а кое-кого силой вырвали из собственного, порвав душу, и запихали в потрёпанное тело какого-то парня. Сюэ Ян оставил Ши Ло худшее, что имел: жажду крови, бурный темперамент, тёмную энергию, протез мизинца, громкое имя и осколки памяти заместо утраченной. - Значит, мне не показалось. Этот человек впервые взял в руки меч, - подвёл итог Вэй Усянь. - Будучи в здравом уме и твёрдой памяти - да, впервые, - подтвердила Сун Цин. - И он...она бросилась защищать детей, которых видела впервые в жизни? - Сразу скажу: на моей памяти это впервые, - чётко оговорила Сун Цин, но затем, помедлив, добавила не столь уверенно. - Но за все эти годы Ши Ло ни разу не поднял на меня руки и прощал очень многое - гораздо большее, чем А-Ланю. Может, конечно, дело в другой культуре... - Она ещё и не из Китая, - выдохнул Вэй Усянь и вновь глянул на дрожащий чёрно-синий комочек. - Я бы тоже плакал. Если бы жив остался. Меж тем всхлипы стали тише. Ши Ло впервые за долгое время чуть отстранился от Синченя, поднимая голову и что-то говоря. Открытая часть лица Сяо Синченя дрогнула, но затем глава улыбнулся. Ши Ло дрожащими руками извлёк из своего мешочка что-то в тряпице и вложил в руку Сяо Синченя. Этим чем-то были...бусы? Откровенно говоря, это были самые помойные бусы, какие когда-либо видел Вэй Усянь. И, вместе с этим, это совершенно точно был артефакт. Не тёмный, но и не светлый, он почти пугал, но когда Сяо Синчень медленно и почти торжественно надел бусы на покорно сидящего перед ним Ши Ло, в помещении повисла тишина. Хорошо, что почти вся малышня ушла спать в соседний сарай, в этом были только два юноши, один из которых, кстати, будил в Вэй Усяне странные воспоминания...но речь не о нём. - Только один вопрос и сразу снимай, поняла? - Неожиданно серьёзно сказал Сяо Синчень. - Понял. - Прошелестел в ответ Ши Ло. - Я хочу знать правду: как меня звали? Несколько секунд ничего не происходило. Только пахнуло грозой, да мороз по коже пробежал, так, что волосы дыбом встали. - Меня назвали в честь прабабушки, - вдруг сказал Ши Ло. - Но это имя...странное. Верно, я уже отвык от него. Но оно очень хорошее. Оно означает..."защитник". "Очень подходящее имя," - мысленно отметил Вэй Усянь, с трудом понимая, что происходит, но не смея нарушать таинство момента. - Всё, снимай, - кивнул Синчень, и Ши Ло выполнил его приказ, сложил бусы, завернул в тряпицу и сунул обратно в мешочек. - А-Чень, как по-вашему будет "защитник"? - Спросил тёмный заклинатель. - Хоувэй, - ответил Синчень. - Хоу...вэй? - Да. - Меня зовут Хоувэй. Это моё имя. Какое странное...Но оно моё. Настоящее. Не по звучанию, но по смыслу. Хоувэй. Пожалуйста, напоминай мне его почаще. - Обязательно, - с улыбкой пообещал Синчень. - Ты успокоился? - Нет, но я больше не могу плакать. Наверное, слёзы закончились. Хоувэй, хах. - Ши Ло поднял голову и вдруг замер, издав гневный звук. - Да у тебя же кровь! Напрасно Сяо Синчень убеждал адепта, что просто немного устал и переволновался. Его насквозь промокшей белой повязки хватило, чтобы истерика тёмного заклинателя закончилась. Красный, с опухшим от рыданий лицом и лопнувшими сосудами в белках глаз, он игнорировал всех зрителей своей затяжной истерики и делал вид, что всё шло по плану. Он умылся холодной водой, быстро и умело промыл глаза (пустые глазницы) Сяо Синченя, прополоскал пропитавшуюся кровью повязку, после чего велел всем ложиться спать. Заворачиваясь поудобнее в неожиданно мягкое одеяло и готовясь отойти в мир сновидений, Вэй Усянь лениво наблюдал сквозь полуопущенные веки, как глава и самый тёмный заклинатель устраиваются на тесном одеяле в обнимку. Вдруг он ясно увидел, как Синчень целует Хоувэя в макушку и утыкается носом в распущенные на ночь волосы. "Наверное, я уже сплю," - решил Вэй Усянь и действительно заснул.