Рыцарь Кадош.

Утром, по здравому размышлению, Лань Ванцзи купил шляпу не только Вэнь Цюнлиню, но и Вэй Усяню. Его тело прежде принадлежало крайне слабому заклинателю, Усянь пока не мог контролировать теплообмен и в тёплую ясную погоду рисковал свалиться с солнечным ударом. Также оказалось, что осла Усяня будет вести именно Ванцзи. Прозревшему Сяо Синченю больше не требовалась помощь его ученицы, и Сун Цин избавилась от трости, вместо неё взяв под руку мужа, который в предыдущие дни и вёл на поводу Яблочко. Он было передоверил осла Призрачному Генералу, но животное испугалось лютого мертвеца, и тогда поводья подхватил Второй Нефрит. Он даже обрадовался, ведь теперь он будет рядом с только-только обретённым Вэй Ином. Впрочем, они с ним и так сблизились, притом гораздо быстрее, чем Лань Чжань надеялся. Он бы понял, если бы только женившийся глава Ордена странствующих заклинателей не отходил от спутника ни на шаг. Однако обретённое личное счастье, казалось, побудило заклинателя начать тренировки, которые даже в Гусу сочли бы весьма суровыми (с учётом того, что они в пути). Сяо Синчень поднял свой орден в шесть утра и устроил медитацию до семи. После завтрака, приведя в порядок Вэнь Нина и выдвинувшись в путь, он рассказывал притчи и лишь обрадовался, когда его люди начали спорить с ним о смысле и правильности. С особым жаром оспаривал его слова, как ни странно, его супруг, который шёл с ним за руку. Человек другой культуры едва улавливал символизм притч, но его суждения звучали логично и были весьма интересны, порой с долей иронии, и Лань Чжань с интересом слушал дискуссию, невозможную в Облачных Глубинах. Затем они устроили привал, во время которого супруги Сяо позволили себе непредосудительную, но трогательную вольность: они кормили друг друга, и выглядело это как своеобразный поцелуй. Ванцзи с Усянем одновременно смутились, видя глубину чужих чувств, но также явно увидели в Сяо Синчене и Сяо Хоувэе самих себя. И Лань Ванцзи надеялся, что однажды Вэй Ин тоже будет смотреть на него тепло и ласково, и они будут идти, держась за руки. Правда, после привала глава устроил тренировку, на которой победил и Лань Ванцзи, и Сун Ланя, и Ши Ло (нетрудно победить человека, никогда прежде не сражавшегося на мечах), тогда как Цин совершенно неожиданно для себя победила Усяня. Мечей у них двоих не было, потому драка шла на Фусюэ и Шуанхуа. Победив, девушка вернула меч супругу и заметила, что Вэй Усяню нужно поскорее набраться сил, поскольку стыдно проигрывать даже такой слабой заклинательнице, как она (хотя для той, кто поздно начал совершенствование, Сун Цин уже добилась невероятных успехов). Потом снова в дорогу, в дороге возобновились беседа и спор, а после ужина глава и Ши Ло начали парную медитацию. Лань Ванцзи, разумеется, несколько раз практиковал парную медитацию. В Гусу считалось, что её имеет смысл практиковать только с родственниками, но с дядей она шла тяжело, он никак не мог расслабиться и открыть каналы, а с братом пусть и удалось объединить энергии, но всего на несколько минут. Парная медитация, как и парное совершенствование, может многократно ускорить развитие золотого ядра, но это сложная техника. Во время обычной медитации человек обращён вовнутрь себя и вовне, во время парной два человека сосредоточены друг на друге и на мире. Для парной медитации нужно полное доверие партнёру, ею, как и парным совершенствованием, нельзя заниматься с первым встречным, и если глава с супругом всё же смогли войти в транс и объединить силы, это лучше всяких слов показывает их чувства. Итак, режим дня Ордена странствующих заклинателей сформировался, и на время путешествия ему начал следовать и Лань Ванцзи, потому (и потому, что в одной из деревень заклинатели изгнали мелкую нечисть из подвала старосты) путь до Гусу занял не один и не два дня. В Гусу они разделились. Вэнь Нин не пошёл в Облачные Глубины, оставшись вместе с заказавшими меч Сун Цин и Сун Ланем, а перед тем, как вести вверх по горной тропинке другую половину Ордена странствующих заклинателей, Лань Чжань решил сперва поговорить с братом и дядей, предупредив о визите и о том, что человек с лицом Сюэ Яна в действительности даже не из Китая. Первое, что увидел Лань Цижень, когда из-за поворота вышли приглашённые члены Ордена странствующих заклинателей - небожителя с невероятной красоты глазами, сверкающими подобно звёздам, греющими как солнце, ласковыми как ветерок в полуденную жару. Ни до, ни после Лань Циженя не привлекали мужчины, но в этот раз ему стоило невероятных сил отвести взгляд и восстановить контроль над разумом и телом. Он с усилием моргнул и перевёл взгляд на племянника, чья реакция в точности совпадала с реакцией самого Лань Циженя и, как стало очевидно позже, с реакциями абсолютного большинства адептов Облачных Глубин, никогда не видевших такой красоты. И силы, поскольку Сяо Синчень, не достигнув тридцати, уже превосходил по уровню развития ядра большинство членов Гусу Лань, и Циженя в том числе. А за руку Сяо Синчень держал Сюэ Яна. Точнее, человека, занявшего тело тёмного заклинателя. Рядом с главой Ордена странствующих заклинателей он выглядел блекло и невзрачно, однако Цижень не обманывался: этот человек по-прежнему владел тьмой. Как и тот, кто безуспешно пытался спрятаться за его спиной. Как бы Циженю не хотелось арестовать или хотя бы прогнать этих людей (особенно держащего Сяо Синченя за руку), клан Гусу Лань сам пригласил их и не имеет права прогнать без разговоров. - Рад видеть вас в Облачных Глубинах, - наконец отмер племянник и вспомнил, что он глава клана Лань. Настал черёд поклонов. С недопустимым запозданием, но поклонился и человек в теле Сюэ Яна. Что ж, варвар есть варвар. - Благодарю, что вы откликнулись на просьбу о помощи. - Орден странствующих заклинателей никогда не отказывает в помощи, - ответил Синчень. - Также я рад вашему чудесному исцелению. Могу я узнать, как это случилось? Любопытство погубит Лань Сиченя. Никто не удивился бы, откажись ученик Баошань Санжень отвечать, но тот, вопреки ожиданиям, охотно объяснил: - Своим исцелением я обязан Сяо Хоувэю, - и заклинатель в синем имел наглость изобразить смущение и кроткую улыбку. Имя у него, насколько понял Цижень, значило "защитник". Перевод с родного языка? Если так, то простительно, если нет, то самомнение у названного Сяо Хоувэем как у Вэнь Жоханя. И сил не меньше. Создать глаза, достойные бога, мог только очень могущественный заклинатель. - Ваш адепт сотворил чудо. Теперь я не сомневаюсь, что тот артефакт, о котором только и говорили адепты, действительно столь могущественен. Я прошу у вас разрешения позволить мне воспользоваться им. - Не дам, - вдруг выпалил Сяо Хоувэй. - Синчень, я не могу! Я их не знаю! Да что этот адепт себе позволяет? Лань Цижень начал злиться. Любой заклинатель был бы счастлив послужить клану Лань или, по крайней мере, не дал бы столь резкий отказ. За непочтение к главе Гусу Лань полагалось суровое наказание, но этот заклинатель принадлежал другому клану и даже не был приглашённым адептом. Наказать его мог только сам Сяо Синчень, однако тот лишь улыбнулся. - Что ж, нет так нет. Прошу прощения, господин Лань, однако если вы хотите одолжить у моего спутника на пути совершенствования Источник Истины, вам придётся с ним договариваться. Он создал этот артефакт и только он имеет право решать, кому его доверить. Спутник. Не однофамилец, не родственник, а спутник. Этот...этот...Лань Цижень был настолько шокирован, что столь благородный и безусловно светлый заклинатель связал жизнь с последователем Старейшины Илина, что даже не мог считать Сяо Синченя обрезанным рукавом. Этого просто не могло быть. Что, гуй его дери, он нашёл в этом чудовище? Впрочем, талант у этого чудовища есть, притом несомненный. Лань Сичень удивился, но всё-таки согласился с условием главы Ордена и пригласил Сяо Хоувэя на прогулку по Облачным Глубинам. Лань Цижень надеялся на дипломатический талант своего племянника и молился, чтобы Облачные Глубины не сильно пострадали в ходе переговоров. Сам же он решил побеседовать с Сяо Синченем и, если удастся, переманить его орден на сторону Гусу Лань. Но если не выйдет, он не слишком огорчится. Второго тёмного заклинателя (это, должно быть, и был Мо Сюаньюй) куда-то повёл второй племянник, и Лань Цижень думал, что уж с Сяо Синченем проблем не будет. Первым делом он решил показать заклинателю Стену Послушания. Четыре тысячи правил, высеченные в камне, неизменно производили впечатление на посетителей. Однако, оказавшись у стены, Сяо Синчень сделал то, что мало кому приходило в голову. Он начал читать. Время неспешно шло. Лёгкая улыбка главы Ордена странствующих заклинателей увяла, сменившись недоумением. - Сколько всего правил? - Спросил Сяо Синчень. - Три тысячи девятьсот двадцать, - подумав, сказал Цижень. Подумав - потому что не был уверен, двадцать или всё же пока девятнадцать. Последнее, касающееся допустимой глубины вырезов для женщин, могли ещё не успеть выбить. - Но их же так много. На осмысление такого количества правил может и жизни не хватить. - Правила поддерживают порядок, - начал объяснить Цижень, однако золотые глаза посмотрели так, что он запнулся. - Но разве Лао-цзы не писал, что чем строже указы и методы, тем больше воров и разбойников? Повисло молчание, а Синчень меж тем продолжал: - Человек, во всём соблюдающий ритуал, действует, надеясь на взаимность. Если он не встречает взаимности, то он прибегает к наказанию. Вот почему дэ появляется только после утраты дао; человеколюбие после утраты дэ; справедливость после утраты человеколюбия. Ритуал - после утраты справедливости. Ритуал - это признак отсутствия доверия и преданности. В ритуале начало смуты. Точно с Баошань. Как Цансэ Саньжэнь, одна порода. Никто ни до, ни после неё не мог вывести Лань Циженя из равновесия и швырнуть в сердце бури, и вот это случилось опять, и опять тому виной сошедшие с Баошань. И надо бы возмутиться, но при взгляде в чистые золотые глаза возмущение превращалось в злость на самого себя, поскольку ругать Сяо Синченя всё равно, что ругать селевой поток или грозу. А что много хуже, в душе своей Лань Цижень уже согласился с каждым словом этого человека. Что было дальше? Не сложился разговор. Оглушённый, старейшина побрёл куда глаза глядят, не обращая ни малейшего внимания на слышавших разговор адептов. Ноги принесли его на поляну с кроликами, и там его хрупкому миру был нанесён последний на сегодняшний день удар. Его племянник и то чудовище в теле чудовища не дрались, не ссорились, а сидели и мирно о чём-то беседовали, гладя и кормя животных. Сичень, завидев дядю, что-то ему сказал, но тот его не услышал и на подгибающихся ногах побрёл дальше. Он шёл по Облачным Глубинам и ни в чём больше не видел смысла. Он вспоминал, когда в последний раз действительно занимался совершенствованием, когда выходил на ночные охоты, когда узнавал что-то новое, и от этих полустёртых воспоминаний накатывали ностальгия и меланхолия. Он чувствовал себя старым идиотом, потратившим величайший дар жизни - время - на глупости куда хуже женщин и вина. Добравшись наконец до своих покоев, он без колебаний нарушил с десяток правил, рухнув в постель не раздеваясь и даже не разуваясь. К вечеру стало известно, что Лань Цижень слёг с нервным срывом.