PWP: про тебя и твоих волейболистов

Осаму редко кому доверял или показывал свои эмоции. В основном, он предпочитал отмалчиваться, либо надевал маску безразличия и раздавал колкие замечания, которые большинство воспринимало, как шутку, хотя Саму был шутник так себе. Холодные глаза, пепел в волосах, производящий впечатление рост и твёрдый, если обнимать талию, торс — придавали его образу шарм, распространявшийся трепетом по всему телу. Осаму был похож на человека, в котором крылась непонятная сдержанность, а потому, разгадывая темный омут его глаз, хотелось погружаться в него все глубже, так и не достигая дна, где таились все его мысли. Он точно настоящая загадка. Смотря на него, всегда было сложно понять, о чем тот думал. Со стороны все выглядело так, будто он злился или боролся с сожалением о своём существовании. На деле ему просто хотелось побыть одному. Он не из тех людей, которые не могли жить без общения, а потому Саму никогда не начинал разговор первым. Однако его всегда хотелось чувствовать, даже тогда, когда он не говорил, а только находился рядом. Звук его голоса не впечатлял, однако сама близость заставляла сердце биться в разы чаще, чем рядом с кем-либо другим. Да, Осаму редко проявлял эмпатию, и зачастую парень не заморачивался над тем, что кому-то мог оказаться неприятен. Его не заботило прожигание энергии на эмоциональную разрядку, но все же одному чувству он поддавался. Оно было едким и настойчивым. Парень долго его отталкивал, отрицал находящие мысли, но в груди что-то ныло, разрывая усталые нервы на агрессивные срывы, каждый раз, когда ты и Атсуму не замечали его. Сама мысль о возможно общении без его участия старшего брата бесила, и он никак не мог отпустить накапливавшуюся злость. Однако Осаму сам виноват, что так временами получалось, ведь когда вы начали встречаться, он ясно выдвинул своё условие — никто не должен знать об этих отношениях. Чтобы лишний раз не провоцировать брата? Не толкать его на желание посоревноваться? Пожалуй. Но, к несчастью для Осаму, Атсуму сам решил с тобой сблизится и, конечно же, об амбициях близнеца он не догадывался. В школе парень был с тобой достаточно сдержан: никогда не говорил дольше необходимого, не сверлил взглядом на унылых уроках, не держал за руку, когда хотелось. Осаму только иногда в столовой подсаживался к тебе максимально близко, что лишь отдаленно напоминало подобие отношений. Атсуму был другим. После занятий, едва звонок завершал свой громогласный сигнал, Атсуму кричал твоё имя, и резко все твоё внимание обращалось к нему. До поры до времени это общение не влекло за собой какого-то особого смысла, однако Саму видел, как руки брата касались тебя. Он тоже начинал с подобного, а потому наблюдать за братом было куда болезненнее, чем сам Осаму признавал. Ловкие пальцы скользили по ключицам, шее, иногда переходя на гладкие волосы, сохраняя непорочность и красоту изящных линий. Он ненавидел себя за то, что просто смотрел. Внутри все сгорало, не давая возможности выдохнуть. Хотелось врезать наглецу со всей силы, чтобы не трогал любимую девочку-онигиринку, но Осаму почему-то не мог. Со временем ты все больше погружалась в общение с Тсуму, но и пыталась любить Саму как раньше. Однако даже несмотря на твои усилия противиться вниманию младшего из близнецов, этот баланс становился все тяжелее. В Атсуму было что-то такое манящее и интригующее, от чего невозможно остаться равнодушной. Сильный, дерзкий, с двусмысленностью во всем — Атсуму Мия был полной противоположностью брата. Его заигрывания и намеки, заставляли напрягаться в самых чувствительных зонах. С Саму все было иначе. Он больше предпочитал зарываться носом в твои пушистые волосы, обнимать, сидя под тёплым одеялом, целовать скулы, плечи и губы, оставляя после себя лишь сотни обещаний. Наверное, именно это заставляло тебя сомневаться. Осаму никогда не мог вызвать у тебя тот трепет, от которого ты сгорала, находясь наедине с его братом. Кроткие минуты с Тсуму сводили с ума от одного только воспоминания. Иногда даже на уроках ты поддавалась этому наваждению. Даже сейчас ты фантазировала о жадных до прикосновений руках, требовательных губах и о том, как Атсуму целовал бы тебя в шею. Поддаваясь мыслям, ты откинула голову и слегка выгнулась. Пыталась сдержать накрывающую бурю в себе, но желание намного сильнее, чем самоконтроль. Тебе очень хотелось вновь подразнить Атсуму, ведь вам всегда было так весело притворяться любовниками. Поэтому, услышав звуки со стороны, парень обернулся. Он смотрел и понимал, о чем ты сейчас размышляла. Взгляд скользили ниже, по силуэту, пока ты упиралась в стул, зажав руку между коленей, будто это способно сдержать напряжение. В ответ на раскрепощённость Атсуму закусил губу, изучая тебя за соседней партой. Ему явно нравилось то, что ты так красиво возбуждалась. Интересно, а близнецы часто обсуждали тебя и твои особенности? Осознание, что Тсуму мог сболтнуть брату лишнего, пронзило острыми иглами. Сердце сжалось от страха. Расстроенное и презренно бесстрастное лицо Саму всплыло перед глазами. Отогнав все пошлые мысли, ты медленно растворялась в бессилии: находмться между близнецами оказалось неистово больно, как если бы душу выворачивали наизнанку. Разрывающееся тело на части — четвертование твоей натуры, что не умеет контролировать свои страсти. Летавшие в разные стороны куски мяса, словно воспоминания, — больно, больно и уже не сбежать от этого кошмара, в котором ты завязла. Печаль и ненависть к себе надавили на горло. Нечаянно повернувшийся Саму заметил, что с тобой что-то происходило. Спрашивая разрешения у учителя вы вышли из кабинета. Его объятия немного тревожны, но он держал достаточно крепко. Боялся оставлять тебя на растерзание своим нервам. Вдох-выдох — это чистая паника. На глазах выступили слёзы, отчего Саму прижал к себе сильнее и попросил успокоиться. Забавно, но сейчас ты подумала, что в первые за все время, что вы в отношениях, он обнял тебя в школе, не поддаваясь своему предубеждению. Если бы он делал это всегда, а не только по поводу. Мысли о Саму будучи в его объятиях успокоили взвинченный разум. Поднимая глаза, ты сквозь слёзы увидела его встревоженный взгляд. Он так красив, когда боится за свою онигиринку. — Т/И, что случилось? — Он ждал пока приступ прекратится и этот вопрос вертелся у него на языке уже некоторое время. — Прости, — начала ты поправляя голос, — у меня иногда бывают такие приступы. — Я замечал, что в последнее время ты довольно нервная, но… — не договорил Саму, ведь со звонком из двери класса выбежал Атсуму. — Т/И! — крикнул парень, начав искать знакомые силуэты. Глаза горели неестественно ярко, белки были слегка красноваты, а голос предательски выдавал болезненный ужас неведения. — Что случилось? Тебе стало плохо? Он вырвал тебя из рук Саму, прижимая к корпусу так, словно ты его собственность. — Эй, — не выдержал близнец подобной наглости, — ты что делаешь? Ей же наверняка больно, Тсуму, ослабь. — Саму попытался разжать сильные руки брата, но тот не поддался, и они молча уставились друг на друга, пока ты не отважилась разрядить накаляющуюся обстановку. — Мальчики, — тихо прошептала ты, переключив внимание на себя. — Мне уже лучше, когда вы рядом. — Это хорошо, — выдохнул Осаму, отвлекаясь обратно. — Конечно, — согласился с братом Атсуму. — Ей всегда становится лучше, когда я рядом. — Он погладил тебя по голове, чуть приобнимая вновь, но уже за талию, как обнимал бы парень свою любимую девушку. Но ты не приняла этот жест — в груди снова взорвался вулкан ужаса и паники. Слова Тсуму запустили реакцию. Взгляд Саму переключался с тебя на брата и с брата на тебя — он был в замешательстве. Неужели его опасения, страхи и то мерзкое чувство взаправду? Да, вы с Атсуму всегда хорошо общались, но… это не может быть правдой. Она — ты — не могла с ним так поступить! — Не понял, — коротко отрезал Саму и посмотрел на тебя сверху вниз. Атсуму хотел было что-то сказать, но брат велел тому завалиться, ведь ему было больше интересно услышать то, что ответишь ты сама. Как назло нужные слова не лезли в голову, прокручивалось лишь произнесенное ранее враньё: «это не серьезно», «не воспринимай это», «он же друг». Ты ненавидела себя за каждую букву, послужившую фундаментом лжи. Заболело в груди — похоже, начало отказывать сердце. Сейчас ты была способна лишь сильнее вжиматься в Тсуму, что покорно принимал тебя и твой ужасающий трепет перед жёстким взглядом Осаму. Он был в ярости — иначе не скажешь. Костяшки стали белыми от напряжения, серый цвет глаз, почернел, а с дрожащих губ вот-вот должен сорваться вопрос, на который не существовало ответа. Ты поступила с ним крайне жестоко. Да, Саму был сдержан и равнодушен, но это не значит, что он не отдал любви к тебе сердце. Изо всех сил он не афишировал ваши чувства для посторонних лиц, чтобы они сохраняли свою невинность. А ты все испортила. И с кем? С его братом! С тем от кого он хотел скрыться в первую очередь! — Саму, — робко начала ты. И самое время вырваться из объятий связующего, но сейчас он стал опорой, которая просто необходима. — Ничего не было, мы иногда просто обнимались. На твоё признание с губ Осаму сорвалось презрение тяжёлым выдохом. Накрыв лицо ладонью, он отвернулся в сторону, не желая видеть тебя и своего брата. Он плачет? Ему больно? Какие чувства беспокоят этот прекрасный омут? Со стороны было видно, как дрожали его плечи, а вместе с ними в лихорадке билось и твоё сердце. Оно обливалось густой алой кровью от боли, а на глазах градом выступали слёзы. Соленый водопад затмевал взор — ты уже ничего не видела, лишь руки Атсуму держали, пока ты все ещё дышала. Он явно понял, что происходило, а потому старался утешить, показать, что он не специально — и как же Атсуму не догадался? У брата была девушка, а он даже не знал. Вместо этого соблазнил и разрушил что было, по детски сломал все, что любил тот. — Саму, — начал Атсуму, — я не знал. Прости. — Завались! — воскликнул близнец, подавляя голос, превозмогая хрипы. — Тебе не понять, что я сейчас чувствую! — Так ты никогда мне не о чем не говоришь, придурок! — повысил тон Атсуму. Правда слишком долго сидела внутри и ей нужен был повод выбраться на свет. Ведь если бы Саму не скрывал своих отношений, делился с братом чувствами, то этого не случилось бы. Они влюбились в одну и ту же девушку, — вот уж действительно, братья, — а теперь обречены выяснять отношения кому же она достанется. Но Саму, очевидно, не желал вступать в перепалки, и одарив тебя с братом пылким взглядом, покинул вас, не оглядываясь. — САМУ! — Свой же крик заложил уши, но он его не услышал. Опустившись на дрожащие от утраты колени, ты погрузилась в объятия Тсуму рыдая ему в кофту навзрыд. Сминала в кулачках ткань, перебирая пальцами галстук, ты ревела, ощущая на голове приятные поглаживания. — Простите меня. — Это я должен извиняться. — Тяжело выдыхая свои сожаления, ответил Атсуму. — Пойдём, я отведу тебя домой. Ладно? Послушно ты приняла его помощь, чтобы подняться. Руки вновь легли на твой силуэт, будто бы это успокаивало, но на самом деле ты была на грани. Из груди вырвали кусок — это был Саму. Отношения, которые прятали, теперь больше не существовали. От этих мыслей внутри все цветы умирали, превращаясь в стекло, которое кололо при каждом движении. Однако руки Тсуму спасали, забирая ту часть, что мешала банально передвигать ноги. После слез хотелось пить и Атсуму первым делом принёс тебе воду. Ты осушила стакан почти залпом. После он устроился на кровати рядом, словно приятель, который уже бывал здесь. — Не думал, что ты с Осаму, — разрывая скорбную тишину начал Тсуму. — Хотя бы намекнула… Его взгляд медленно бродил по комнате, изучая ее особенности: несколько фотографий с братом, стеллаж с мангой, пара фигурок аниме персонажей и компьютер — все как у всех, ничего необычного. В центре стояла кровать, на которой вы сидели, изучая внимательно черты друг друга, словно пытаясь понять о чем каждый думает. Да, ситуация сложилась неоднозначная — вам сложно было подобрать соответствующую реакцию. Пускай даже сначала и бил страх по нервам, но теперь внутри царило лишь опустошение. — Сам знаешь, что ты не давал мне прохода, да и Саму просил никому не рассказывать. — Ты откинулась назад, на постель, приятно чувствуя мягкость матраса, что обволакивала твоё уставшее после потрясений тело. От мыслей об условии бывшего парня голова становилась тяжелой, словно груз, который нельзя поднять. Он тянул вниз, стараясь скрыть стыд из-за произошедшего. — Но это тупо, — фыркнул парень, — сам же спровоцировал эту ситуацию. Причём он знал, что ты мне нравишься, а вместо этого… — он сжал кулаки, порицая брата. — Придурок. — Он боялся, что ты захочешь с ним посоревноваться, — произнесла ля и вернулась в исходное положение, ровняясь с Атсуму, положив ладонь ему на колено. Сперва ты хотела взять его руку в свою, поддержать его угрызения совести, но трагедия Саму, вновь прильнула к лицу — и глаза налились влагой. Ну почему? Почему ты так поступила? Заметив это Атсуму, в очередной раз, постарался вернуть тебе силы — губы ко лбу, а в груди не прошло. Перед глазами снова спина Осаму, и он не оборачивается. Подавляя слёзы, ты попыталась оттолкнуть Тсуму, но он не позволил. — Не надо, — шепчет тебе в ушко, — позволь мне быть рядом. — Кончики пальцев вытирают мокрые щёки. — Мне все равно, что скажет Осаму. Я полюбил тебя по-настоящему. — Его губы касаются нежно и это перекрывает горесть от душевных увечий. Смотришь на него и то, как он плавно закрывает глаза. Удивительно, но до этого вы даже не целовались, хотя его губы наизусть знали все твои родинки на плечах и шее, а сейчас он был настроен на большее — получить почти все сразу. — Атсуму, я не уверена, что это правильно, — сквозь поцелуй запротестовала ты, неуверенно, но все же решительно, так, чтобы у него не осталось выбора. — Я не сделаю тебе больно. — Его лицо не отдалялось от тебя ни на миллиметр, пока руки уверенно прокладывали путь по кровати, помогая удобнее лечь и не оборачиваться на то, что сзади. — На сегодня разочарований хватит. — Тсуму! — воскликнула ты, когда его губы коснулись шеи — это было твоё самое щекотно место. Ладони жадно бродили под блузкой, оставляя после себя тепло и приятное до мурашек чувство. Он постепенно раздевал тебя и только после этого ты перестала пытаться его остановить. — Да? — Его взгляд манил и завораживал, Атсуму смотрел выжидающе. — Ты хочешь меня? Прямо сейчас? После всего, что было? Но ответ не прозвучал. Его губы скривились в усмешке, будто ты сказала что-то совсем очевидное. Возобновив поцелуй он прижался к тебе всем своим телом. Пол кожей билось сердце, перетекали мышцы в движении, и желание становилось все более естественным. Ладони медленно сжимали твои ягодицы, впиваясь в упругость плоти. Он медленно стал раздвигать твои бёдра, залезая под трусики кончиками пальцев. Ты выгибалась под ним в предвкушении, пока поцелуй становился глубже и ещё более раскрепощённым. Ты выдыхаешь шумно в его раскрытые губы — он ухмыляется своей заслуге, что смог столь рано сделать тебе приятно. Подаёшься вперёд и ждёшь от него продолжения — он не даёт обещаний, как тот, что покинул вас некоторое время назад. Атсуму хочет и просто делает, не думая о последствиях. Приятное трение от его желания, щекочет нервы. Внизу живота формируется приятное чувство, которое все сложнее сдерживать под оглушающим пульсом. Хочется отдаться порыву. — Тсу-му, — стонешь почти шепотом, принимая его ласки, нет, вам нужно больше страсти. Ты много раз видела его без футболки: после тренировки, в раздевалке и даже на пляже, но сейчас его тело выглядело иначе. Мышцы, аккуратно собраны в ровный пазл, хотелось к ним прикасаться. Кончиком указательного проходишь по складке напряженных кубиков, от этого Атсуму подается вперёд, награждая тебя укусом в ключицу. Переходит к губам и вновь дарит им поцелуй, от чего кислород на мгновение покидает легкие. Сладкие губы кажутся особенно приятными, что невольно хочется поддержать инициативу Тсуму. Тянешь руку к его трепещущему члену. Аккуратно оттягиваешь боксеры ткань и берешь за основание. Тсуму с рыком тебе благодарен, растягивая стон наслаждения. Он так ждал этого мгновения. Дразнил, соблазнял, мечтал о твоём теле, каждый день лелея надежду, что однажды ты станешь его. И сейчас он был готов разорваться от счастья, пока ты водишь рукой, ощущая податливую пульсацию. — Только попроси и я сделаю это, — сквозь наслаждение произносит парень. Ему явно было тяжело сдерживаться и Атсуму не хотел упускать все, чем он сейчас наслаждался. Тяжело дышал и немного похрипывал, ему нужно было войти в тебя. — Это будет не больно, обещаю. Согласно ты кивнула, но всё-таки страх сковывал, мешая отдаться ему полностью. Однако Атсуму не соврал — это оказалось не больно. Медленно он сперва раздвинул твои складочки головкой, а после блаженно поиграл ей с клитором. От этого действия ты забилась под ним, словно электрический разряд пронзил тебя. Он усмехнулся такой реакции, да, похоже, парень все делает правильно. Дальше Атсуму медленно опустил головку вниз, и ты почувствовала как плотное основание скользило по напряжённой зоне, а потому в такт ему слегка постанывала. Затем пошли уже более четкие формы — продолговатое, тянущееся мгновение. Тсуму входил, расширяя тебя стремительным погружением. От наплыва новых ощущений ты выгнулась куда более неестественно, чем пару минут назад. Атсуму наблюдал, как его член входит в тебя теряясь в девственном бутоне, который принадлежит только ему. От удовольствия он закусывал нижнюю губу и, когда вошёл до предела, выдохнул, словно с облегчением. Тсуму тут же начал выходить, после чего сразу входил, отчего эти движения постепенно превращались в степенный ритм. Он с каждым таким толчком заставлял взрываться внутри тебя маленькие салюты, превращающиеся в однородное трепещущее чувство. Ты принимала его и раздвигала ноги, сжимаясь все больше, довольствуясь твёрдыми формами, бьющимися внутри. Подобного никогда бы не произошло с Осаму, а потому сожаления все меньше имели вес внутри твоего разума. Ты полностью сосредотачивалась на младшем близнеце, нарочно забывая то, что произошло около часа назад. — Тсуму, — стонешь, откидывая голову назад, когда он так ритмичен. Руками впиваешься в его плечи, ощущая как сокращаются мышцы предплечий. Очень сложно держаться, ведь внутри тебя будто маленький вулкан удовольствия. Ты пытаешься держаться за Атсуму, но сил с каждым его движением становится все меньше. Словно чувствуя твой придел, парень начинает ускоряться. Он правда хочет, чтобы ты кончила раньше, а потому сейчас Тсуму буквально выбивает из тебя приятные стоны. Ты совсем потерялась в его движениях, отчего яркая вспышка взорвалась внутри и все твое тело сковала дрожь. Однако парень, пока не спешил останавливаться. Он продолжал входить, и от чего восхитительные ощущения растягивались. Просишь остановиться, ведь тебе уже до боли приятно. Больше нет сил, но Атсуму лишь набирает скорость, а после пары секунд мучений он тоже чувствует это вожделенно чувство. Атсуму кончил так же звучно, как ты, ведь раньше никогда не мог ощутить что-то подобное и непередаваемое. Истощенный он обессилено опустился рядом, силясь восстановить дыхание. Его грудь вздымалась и ты ощущала, как он снова напрягся. Кажется, Тсуму ещё хотел что-то сказать, но до вашего слуха долетели равномерные хлопки, из-за которых парень был вынужден передумать. Ваш взгляд с опаской обернулся в сторону входной двери, откуда шел звук. Это был Осаму. Он все видел и просто вам аплодировал.