Есть ли польза от слизеринцев

Четверг

Вусмерть разбитый Гарри появился только на следующий день, с каждым шагом жалея о том, что всё же решился выбраться из тёплой, но уже немного опостылевшей постели. Направляясь на завтрак, он неохотно передвигал ногами и периодически болезненно морщился, слыша как эхом раздаются собственные шаги и громкий гул голосов учеников школы в его всё ещё такой тяжёлой голове. Не без труда он всё-таки добрался до скамейки спустя примерно лет сто, мешком рухнул возле Рона и смерил друга донельзя кислым взглядом, который немало рассказал о его текущем безрадостном состоянии. И лишь после этого Гарри с некоторым удивлением оглядел Большой зал, спросонья неторопливо осознавая, что с таким давно привычным ему окружением здесь что-то явно не так. — Чего припёрся-то? Я думал ты воспользуешься счастливым случаем и как следует отлежишься, пока мы слушаем унылые завывания Бинса, — хмыкает Рон ему вместо приветствия, намазывая на тост абрикосовый джем и с удовольствием начиная им хрустеть, при этом щедро осыпая крошками стол. — Похоже, скоро я сильно пожалею о том, что не сделал этого, — медленно произносит Гарри, с некоторым ужасом оглядывая обстановку, которая пестрела чем-то тошнотворно розово-красным и блестящим, вызывая у него лютое отторжение и даже лёгкую тошноту. — Твою за ногу… Только не говори мне, что Локонс вернулся? Рон нервно засмеялся, давясь кофе, в котором плавало несколько блёсток, что беспрерывно и щедро сыпались неба, где также красовалось заколдованное яркое солнце и радостно переливалось всеми цветами радуга в пушистых розовых облаках похожих на сладкую вату. Рон был весь какой-то взвинченный и нервно ёрзал на скамейке, но ошалелый вид Гарри от происходящего более-менее привёл его в чувство, и теперь тот даже как-то понимающе принялся кивать, едва не расплескав содержимое чашки, и скорчив кислую рожу в ответ. Преподаватели тоже сидели с натянутыми и застывшими улыбками на лицах, словно им было чуточку больно здесь находиться. Профессор Макгонагалл усиленно делала вид, что совершенно не имеет ко всему происходящему никакого отношения и сидела поджав губы, преувеличенно внимательно слушая радостную трель Слизнорта, который, как ни странно, казался довольно воодушевлённым. Лишь Хагрид бодро помахал в их сторону, и Гарри поприветствовал его поднятой вверх ладонью. Может ещё не поздно сбежать? Гарри сделал бы это не задумываясь, но сильный голод уже неслабо давал о себе знать после бесславно проведённого вчерашнего дня в постели. В итоге, с раздражением стряхнув с тарелки прямо на пол какие-то абсолютно нелепые, тихонько пульсирующие сердечки из бумаги (домовики их сами руками что ли вырезали?), похоже, предназначенные для написания валентинок объекту своих симпатий, он всё-таки вяло потянулся за порцией бекона. За спиной активно зашушукались, принимаясь бросать на него косые многозначительные взгляды, и Гарри с трудом сдержал трусливый порыв начать медленно сползать под стол, чувствуя, как сильно начинают гореть уши и подло застревать в горле бекон. Какого лешего он не подумал о том, какой сегодня день? Хуже этого только омелы на Рождество, которых он страшился не меньше проклятых дементоров! — Похоже, они решили устраивать как можно больше праздников, — посмеивался Рон, глядя, как тушуется Гарри, который в этот момент усиленно прятал глаза от девушек, бросавших в их сторону неадекватное количество игривых улыбок и при этом бурно хихикая. — Ну, понимаешь, в свете событий… Гарри только недовольно поморщился в ответ, активно пропихивая в себя еду и мрачно жуя, при этом периодически жалея, что на этот раз толстовки с капюшоном на нём нет и он не мог скрыться от уже надоевших пристальных взглядов. С начала семестра было даже вполне себе ничего — если по при прибытии в Хогвартс многие его радостно приветствовали, хлопая по спине, а первокурсники, робко протискиваясь вперёд, просили автограф или фото с ним, то со временем, к невероятному облегчению Гарри, подобное излишнее внимание поутихло, и его это очень даже устраивало. А теперь, с этим идиотским праздником, всё ведь начнётся по новой… — Гарри! Он вздрогнул, с опаской обернулся и, едва успев заметить налетевшего на него человека, оказался стиснутым в таких крепких объятиях, что даже выронил вилку из рук, которая со звоном упала на стол. Мгновенно уловив знакомый запах духов подруги и пушистые непослушные волосы, мощной волной заслонившие ему лицо, он выдохнул и осторожно положил руки на её плечи, молча удивляясь такой бурной реакции. Отпустив его через некоторое время, Гермиона тут же уселась рядом и встретилась с настороженным взглядом зелёных глаз под взлохмаченной причёской из чёрных волос. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока Гермиона то открывала рот, то снова закрывала, не в силах подобрать слов. Гарри, медленно дожёвывал бекон, оставшийся во рту, и глядел на неё с лёгким прищуром. — И тебе доброго утра, — проворчал Рон, поджимая губы и красноречиво вгрызаясь в яблоко. Гермиона заморгала, словно вырвавшись из некого транса, и перевела взгляд на рыжего друга. — Прости Рон… Доброе утро. Просто я очень волновалась за Гарри. Как ты себя чувствуешь? — Словно в команду по квиддичу вернулся Маклагген и снова врезал мне битой по черепушке, — мрачно отозвался Гарри, снова беря вилку в руки и бездумно принимаясь ею вертеть в руках, с усиленным интересом изучая столовый прибор. Когда он отвёл от неё свой пристальный взгляд, Гермионе стало чуть легче дышать, словно кто-то ослабил мёртвую хватку на горле. Не то, чтобы Гарри по-настоящему сильно злился на подругу, но в воздухе повисло довольно неплохое такое напряжение и Гермиона непроизвольно поёжилась. — Мне так жаль, Гарри, — виновато зашептала Гермиона, беря его за свободную ладонь не без некоторой опаски, и он снова повернул голову в её сторону. Её карие глаза подозрительно сверкнули, она нервно стиснула пальцы друга, едва не впиваясь острыми ноготками в его руку. — Я понятия не имела, что такое может произойти… — Ничего. Я сам виноват, что торчал столько на холоде. — А я только всё усугубила, — пробормотала она едва слышно, и Рон приподнял бровь, с подозрением глядя на обоих. О чём они там шепчутся? Гермиона сразу же потупилась, заметив пристальный интерес со стороны Рона. Да не хотела она ещё и перед ним оправдываться, этого ещё не хватало… И без того душа не на месте, словно что-то незримое угрожало её душевному здоровью, вгоняя в лёгкую панику. — Да ничего, — повторил Гарри всё тем же ровным тоном, и Гермиона явно почуяла неладное. Такая отчуждённость ей сильно не понравилась, но давить на него ей хотелось меньше всего — она снова опасалась, что тот примется их избегать, а разве может быть что-то хуже этого? Лучше бы он разозлился в своём привычном стиле, с этим-то она более-менее научилась справляться, а вот с замкнутым неразговорчивым Гарри она так и не привыкла дело иметь… И вряд ли когда-нибудь привыкнет. — Спасибо за зелье. — Мадам Помфри просила передать, чтобы ты зашёл к ней, когда тебе станет получше, — продолжила она, медленно отпуская его ладонь и пытаясь незаметно определить степень гнева по шкале Гарри Поттера от «ненавижу уроки зельеварения со Снейпом» до «готов снова убить Волдеморта хоть сейчас», глядя на его равнодушный, и даже довольно прохладный взгляд, который окутал её с ног до головы. Нет, действительно, лучше бы накричал… — Я прекрасно себя чувствую, — сухо отозвался Гарри, снова втыкая вилку в бекон и ковыряясь в тарелке. Гермиона и Рон переглянулись, и Рон осторожно заметил: — Ты выглядел довольно погано вчера. Уверен, что не хочешь вернуться в постель? Гарри почти раздражённо взглянул на него, но тут к ним присоединились Невилл и Джинни, поэтому он решил промолчать, подавившись словами, и в итоге просто снова невидящим взглядом уткнулся в тарелку, пробурчав приветствие подошедшим. — О, сегодня праздник, — рассеянно заметил Невилл, не без интереса разглядывая сердечки на тарелке, на что Джинни усмехнулась и многозначительно бросила взгляд на троицу, усаживаясь рядом с братом. Похоже, Джинни-то о празднике не забыла, неслабо принарядившись и накрасившись. Даже волосы успела уложить красиво… — Что? — застыла с кувшином в руках Гермиона, заметив её хитрый взгляд на себе и Джинни, легко пожав плечами, заметила: — Да вот просто думаю, может вы в своём треугольнике разберётесь уже? Повод же просто отличный! Рон захлебнулся чаем, едва не опрокинув тарелку с овощами, стоявшую прямо возле его локтя, Гарри хмуро покосился на Джинни исподлобья, перестав жевать, а Гермиона же невозмутимо поинтересовалась: — А с чего это такой интерес? — Да просто так любопытно за вами наблюдать, — не менее безмятежно отозвалась Джинни, хладнокровно складывая бутерброд из жареного хлеба, плавленого сыра, помидоров и ветчины, и при этом тихо и беззаботно напевая какую-то песенку. Гермиона не нашлась с ответом, промычав что-то невнятное в свою кружку с кофе, и Гарри бросил на неё странный взгляд. На что там Джинни намекает? Какой ещё треугольник? Рон сидел с не менее дурацким видом, подняв брови максимально высоко и бросая то на Гарри, то на Гермиону обалдевшие взгляды и недоумённо пожимая плечами, признавая, что смысл сказанного от него тоже ускользает. Предположений немного, но они как-то выбивались из текущей концепции… Или некоторые были не в курсе чего-то важного? — Тараканьих гроздей объелась? — поинтересовался Рон, криво улыбаясь, но Джинни только закатила глаза, даже не удостоив его каким-либо ответом. Достала перо из сумки, что-то быстро настрочила на своей валентинке и тут же решительно протянула её Невиллу, при этом дерзко улыбаясь. Потом же просто спокойно принялась жевать свой бутерброд. Невилл с большими глазами и красными пятнами на щеках принял валентинку с таким лицом, словно ему предлагали станцевать стриптиз прямо на столе преподавателей. Прочёл написанное и тут же виновато покосился на Гарри, который вяло улыбнулся ему в ответ. Оба в этот момент явно ощутили себя не в своей тарелке. — О, теперь она пытается достать беднягу Невилла, — прокомментировал всё же Рон, не удержавшись и поджимая губы. — Решила организовать клуб разбитых сердец? Кто там следующий в списке? — Заглохни, братец, и займись уже устройством своей личной жизни. И ещё, завидовать плохо, знаешь ли, — фыркнула Джинни, бросая насмешливый взгляд на брата, а после снова склоняясь и строча очередную валентинку, на что Гарри слегка осуждающе покачал головой и уставился в радужный потолок, где принялись порхать ангелочки в виде голых гномов с крыльями, что-то едва слышно поигрывая на своих то ли мини-арфах, то ли мини-лирах, он в этом не разбирался. Это Джинни из-за него тут так распинается или просто ей уже настолько всё равно? Ему-то точно плевать, но, Мерлин, как же он ненавидел этот праздник, гори он в аду… Отвлекшись на разговор (в качестве слушателя, конечно же), он не заметил как за спиной неожиданно организовалась жужжащая, слово рой пчёл, толпа. Лишь изумлённые глаза Невилла и красноречиво-громкий кашель Рона заставили отвлечься Гарри от завтрака, бросить опасливый взгляд на друзей, а после медленно обернуться. Враг подкрался тихо и незаметно, стоило ему лишь ненадолго потерять бдительность… Гарри сглотнул застрявший поперёк горла кусок омлета, чувствуя, как тот камнем падает в желудок, да так и застыл вполоборота. Девушки разных мастей и курсов, смущённо переминаясь с ноги на ногу, таращились на него как на великое чудо света, отчаянно краснели и тихо хихикали. Гарри закрыл глаза. Всё, началось… Он не сразу заметил Полумну, которая понимающе глядела на него всё это время, задумчиво покачиваясь на пятках. Все замолчали, когда она подала голос: — Гарри-и-и. Мерлин, вот она-то что с ними тут делает… Ну вот этого ещё этого не хватало! Гарри, сделав глубокий вдох, медленно и неохотно открыл глаза, отчего мгновенно оказался ослеплён её ярко-розовой мантией и ожерельем, которое она сделала из валентинок, перевязала нитью и повесила на свою шею. Мило улыбаясь, она помахала ему в знак приветствия и продолжила: — Мы тут заметили, что ты не в духе последнее время. И решили сделать тебе совместный подарок… Тут Гарри даже поднял бровь, не до конца понимая что именно ему говорит Луна и почувствовал, как задёргался глаз от вариантов, которые тут же непроизвольно пришли ему в голову. Совместный подарок от всех девушек на День святого Валентина? Уф… Он помотал головой, выкидывая из головы всё лишнее, и настороженно уставился на белокурую подругу. Что они там задумали? Он уже находился в лёгком ужасе и даже забыл как моргать, оторопело таращась на толпу. — Мы тут подумали, что будет гораздо лучше, если подарим тебе немного нестандартные открытки, нежели принято дарить на этот праздник… Ну ты понимаешь, я о признаниях в любви, которые на них обычно пишут, — пристально посмотрела на него Полумна и Гарри закашлялся. Ну конечно понимает, чёрт побери, поэтому и всей душой жаждет спрятаться под стол и остаться там, пока все не разойдутся. А лучше даже засесть там до следующего утра, от греха подальше… Но Гарри только слабо мотнул головой в ответ, опасаясь обидеть подругу своим бегством и поэтому сдался, чувствуя как тяжелеет в груди. — Главное, никаких поющих гномов! — подал голос Рон. — А то у него и так психологическая травма со второго курса благодаря моей сестрице. Ему тут же прилетел в лицо кусок помидора со стороны Джинни, но зато Рон всё-таки отомстил за высказывания о его личной жизни, поэтому только фыркнул в ответ и заклинанием очистил испачканное лицо, ворча о совсем отбившейся от рук сестре. — Они, правда, всё равно на валентинках, но ты не бойся, — заметила она весело, глядя на Гарри, у которого резко свело челюсть в косой улыбке от этих слов. Он выдохнул, призывая всё своё оставшееся мужество. — Держи. Луна торжественно сняла своё ожерелье и повесила их ему на шею словно гавайские бусы, а потом хлопнула в ладоши, будто вид Гарри в розовых сердечках её по-настоящему радовал. Мрачный Гарри с тёмными синяками под глазами, спутанными волосами и кислым лицом после вчерашней болезни наряду с этим розовым великолепием составлял-таки довольно красочную картинку, и Гермиона незаметно прыснула в кулак. Натянуто улыбнувшись Полумне, Гарри тяжело вздохнул, вежливо открыл первую валентинку, обречённо вздыхая, и вчитался в буквы: «Спасибо, Гарри. Спасибо за то, что сделал для всех нас». Он почувствовал, как резко задрожали руки, едва не выронив открытку, а глаза медленно начали округляться от удивления. Сердце резко ухнуло куда-то вниз, а в горле мгновенно пересохло от таких неожиданно накативших волной эмоций, деревянная улыбка тут же сползла с лица. Он даже как-то забыл каково это — испытывать нечто такое, что чуть ярче выбивалось из уже такого привычного равнодушия, что-то, что заставляло биться пульс чаще. Гарри ожидал чего угодно, даже неприличных предложений, сказать по правде, но только не этого. Он осторожно взял в руки следующую. «Благодаря тебе у нас есть будущее. Может для тебя прозвучит странно, но мы все очень любим тебя». «Ты самый лучший друг, что у меня когда-либо был. И, надеюсь, так будет всегда», — Гарри сразу понял, что это от Луны, поднял голову и бросил на неё благодарный взгляд, подтверждая её слова лёгким кивком. Луна просияла в ответ. «А я буду не оригинальна! Если ты до сих пор никого себе ещё не нашёл, то перед тобой идеальная кандидатура с потрясающей фигурой и характером, готовая отблагодарить любыми способами за все твои подвиги! Ищи глазами шикарную брюнетку, я тебе подмигну!» — Гарри усмехнулся и закусил губу, стараясь не рассмеяться, и лишь сдавленно хмыкнул. А вот и неприличное предложение, наконец, а то он уже что-то расслабился… Остальные послания же снова были пропитаны лишь добротой и тёплыми словами, от которых Гарри хоть и чувствовал себя неуютно, но всё равно было чудесно получить именно такие валентинки, а не очередные приглашения провести интересно время в каком-нибудь тёмном углу (ну, разве что, не считая послание от той самой шикарной брюнетки, но даже оно его слегка повеселило). Гарри поднял взгляд на толпу таких же смущённых девушек, как и он сам, и тепло им улыбнулся. Наверное, это была первая настоящая улыбка с момента победы над Волдемортом, и многие широко заулыбались ему в ответ, радуясь, что Гарри тронули их слова. — Это чертовски неловко, да, — забормотал он, вставая со скамьи и вцепляясь пальцами в ожерелье на шее. — Я хочу сказать… это по-настоящему мило. Спасибо, — забормотал он, в полной растерянности запуская пальцы в волосы и бросая на толпу благодарный взгляд. Наверное, он многое мог бы сказать, но не находил слов, тушуясь от столь открытой признательности, да ещё при таком большом количестве народа. Впрочем, Гарри всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда кто-то его за что-то благодарил, делал комплимент или просто хвалил, тут ничего удивительного. — Но Рон и Гермиона заслуживают этого не меньше. Я без них и половины бы не сделал, и это правда. Притихшая с самого завтрака Гермиона, оказывается, смотрела на него всё это время и он поймал в её глазах теплоту и нежность, обращённую к нему, отчего тут же опустил глаза в пол. Рон же широко улыбнулся и поднял кулак вверх в знак поддержки. — О, конечно! У нас есть ещё подарок для всех вас. И это уже от парней! — встрепенулась Луна, повернулась к учительскому столу и махнула рукой Хагриду, который, увидев её знак, дёрнул за верёвку, разворачивая висящий над учительским столом плакат. Гарри вгляделся в тщательно и явно с любовью сделанный рисунок, где он, Рон и Гермиона стоят втроём обнявшись и радостно смеются. Вокруг них плавали надписи с пожеланиями и приятными словами от мальчиков, обращённые к ним, в духе «Так держать ребята!» или «Вы крутые!» Гарри тут же молча подошёл и сжал в объятиях Луну, и Гермиона, всхлипнув, присоединилась. Девушки (и как оказалось, там были и парни, подписавшие плакат, но те скромно стояли позади) вокруг радостно загалдели, когда Гарри снова повернулся к ним и одними губами сказал «спасибо». Хагрид поднял два больших пальца вверх, а остальные преподаватели, глядя на них, признательно улыбались, согласно кивая головой. — Но, знаешь, я всё равно не обещаю, что ты не получишь и какие-нибудь невероятно скучные валентинки с различными непристойными предложениями, — пропела Луна, задумчиво изучая размеренно плывущих единорогов по потолку. — Это уже не в моей власти, прости. — Мерлин, — в полнейшей прострации пробурчал Гарри, покачав головой и закатив глаза к розовым облакам. Гермиона же тихо засмеялась, продолжая также параллельно тихо всхлипывать. — Это и вправду было очень мило, — едва слышно сказал Невилл, сжимая валентинку и глядя вслед уходящей Луне. Он неожиданно для всех вскочил, едва не опрокинув сидящего рядом Рона и миску с крекерами, и стремительно метнулся за уходящей Полумной. Джинни проводила его едва ли не свирепым взглядом, но тут же скорчила рожу, когда заметила, как Рон насмешливо на неё смотрит и говорит что-то в духе «За всеми погонишься — ни одного наргла не словишь», за что получает горсткой блёсток, брошенных в свою сторону. Когда все разошлись, а совершенно сбитый с толку Гарри снова рухнул на скамью, то тут же покосился на Гермиону, аккуратно вытиравшую салфеткой глаза, будучи всё ещё неслабо растроганной произошедшим. Заметив его взгляд, она застыла и вопросительно поглядела на него в ответ, неловко комкая салфетку и снова ощущая повисшее в воздухе знакомое напряжение. Её совершенно сбивал с мысли этот изучающий взгляд со стороны Гарри, который она ловила на себе с самого утра, словно он хотел что-то сказать или понять, но никак не мог верно выразить свою мысль, поэтому молчал. Либо она всё себе надумала и видит то, чего нет, даже учитывая тот немаловажный фактор, что они друг друга всегда понимали с полуслова, да и Гермиона всегда чутко улавливала любые эмоции Гарри. Но теперь… теперь ей казалось, что она смотрит в непробиваемую стену, намертво запертую замками потухших и совершенно безэмоциональных зелёных глаз. — Нет, ничего, — говорит всё-таки он, всё ещё находясь под приятными эмоциями, которые принёс ему этот такой идиотский и такой всегда ненавистный им праздник. Чувства всё ещё слегка пузырились где-то в районе желудка, словно он вылакал ведро шипучки, закусывая любимыми помадками из патоки, но всё же не так ярко, как это могло бы отозваться в нём раньше. Гарри задумчиво перебирал пальцами открытки, думая о своём. Спустя столько времени он впервые почувствовал что-то похожее на отголоски радости, и это словно слегка встряхнуло его, напомнив, что в мире есть такие чудесные моменты и настоящие друзья, которые искренне любят его и заботятся о нём. В то же время он ощущал также и вину, отдавая себе полный отчёт в том, что заставляет их переживать за него. Это сожаление довольно ровно заскользило где-то на краю сознания вместе с теми же приятными эмоциями вперемешку так на самом деле и не заполнив сердце до конца. И всё же… — Хм, а ты тоже внесла свой вклад, а, Гермиона? — небрежным кивком указывая на ожерелье на шее Гарри поинтересовался Рон, озвучивая мысли самого Гарри, отчего тот вздрогнул. Он не без интереса посмотрел на подругу, которая тут же поджала губы. — Ну… знаешь… я вспомнила как мы с тобой видели вывеску, — начала было Гермиона, обращаясь к Гарри и явно испытывая сильную неловкость. Он поймал её робкий взгляд. — Помнишь, на доме твоих родителей? — О. — Да. И тебя так порадовали те граффити… и я подумала… — тут Гермиона стала невнятно бормотать и вдруг неожиданно сползать под стол, но Гарри ухватил её за локоть, не дав так легко ретироваться, и даже с некоторым любопытством глядя на неё. Гермиона глубоко выдохнула. — Так это что, твоя инициатива? — Кхм… частично. Гарри в упор глядел на подругу, понимая, что прав. Гермиона подала идею ребятам, чтобы подбодрить его, поддержать, видя, как тот совсем ушёл в себя. Он был готов поклясться, что Луна согласилась на это предложение с большой радостью и провела немало времени за рисованием этого плаката, который продолжал красочно трепыхаться от небольшого сквозняка в зале. Он снова перевёл взгляд в сторону стола преподавателей. «Оставайся собой, Гарри!», — попалось ему на глаза, и это снова непроизвольно вызвало у него слабую, но в этот раз уже довольно невесёлую улыбку. Если таким, как сейчас, то тут уж лучше быть кем-то другим. Но вроде и не то, чтобы он в действительности и по-настоящему этого желал в глубине души. В его жизни было немало кошмарных моментов и потерь, но всё же… всё же… Едва он успел раскрыть рот, как неожиданно перед ними с небольшим мешочком в когтях спикировала сова и, поскользнувшись на блёстках и валентинках на столе, проехала несколько метров, сбивая тарелки и кувшины под вскрики ошарашенных гриффиндорцев. Сердито ухнув, она, цокая когтями по деревянной поверхности, гордо вернулась и протянула мешок Гермионе, которая, хлопая глазами, приняла посылку. Взмахнув крыльями, сова с достоинством ухнула, взлетела и скрылась из виду под взгляды ребят, сидящих за столом, которые, ругаясь, принялись усиленно восстанавливать порядок. Гермиона растерянно открыла посылку, достала оттуда несколько валентинок и замерла. Окружающие не без интереса вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что же там такое пришло Гермионе, которая взяла в руки открытку и внимательно прочла. Возможно Гарри показалось, но, кажется, с её щёк медленно принялась сползать краска, а губы едва заметно задрожали… Скрывшись за волосами она читала послания один за другим и молча откладывала их обратно в мешочек. — Это кто же тебе столько записочек настрочил, Герм? — не без любопытства поинтересовалась Джинни, активно стараясь увидеть хоть что-то, но Гермиона, закусив губу, моментально отвела руку с очередной открыткой в сторону, не давая даже возможности в неё заглянуть. — Да ты та ещё сердцеедка, оказывается! — Да, от кого это? — нахмурился Рон, слегка привстав со своего места, но Гермиона, резко сунув держащую в руках валентинку в мешочек, схватила посылку и тут же резво вскочила. Гарри приподнял брови в некотором удивлении. — Ни от кого. Я… мне нужно отнести это к себе. Встречу вас на уроке, — бросила она быстро развернувшись, но Гарри, прежде чем она сбежала, успел схватить её за рукав мантии, отчего Гермиона едва не упала. Нервно повернув голову в его сторону и снова наткнувшись на его пристальный взгляд, она смахнула упавшую на лицо прядь, не без усилия выдохнула и спокойно произнесла: — Гарри, это личное. Я встречусь с вами позже, хорошо? — Просто хотел сказать спасибо. — А… я… да, — стушевалась она, бросая на него быстрый взгляд. — Я рада, что ты не разозлился. — Почему же я должен… — Ты терпеть не можешь этот праздник, — усмешка появилась на её слегка бледном лице, когда Гарри обречённо покачал головой и сконфуженно потёр лоб, признавая её правоту. Прежде чем он что-либо понял, она высвободила свой рукав из его хватки и, пятясь назад, попыталась скрыться. Врезавшись в кого-то за спиной и, едва не выронив мешочек из рук, Гермиона тут же судорожно обернулась, бросила извинение и стремительно покинула Большой зал, взметнув напоследок копной волос. — И что это такое было вообще? — изумился Рон, разводя руками и кидая на Гарри вопросительный взгляд. Гарри пожал плечами и незаметно поднял упавшую рядом с ним на скамейку валентинку из мешочка Гермионы. — Девочки! Этот праздник вызывает помутнение рассудка даже у самых умных, скажу я тебе. Гарри фыркнул и аккуратно скосил глаза на открытку, которую держал под столом. Он едва сдержался, чтобы тут же не броситься за Гермионой, но постарался выровнять сбившееся дыхание и снова усиленно вгляделся в написанное помутневшим от ярости взглядом, с трудом веря в прочитанное: «Не думай, что мы забыли о тебе, грязнокровка. Скоро ты получишь наш подарочек и будешь ему так рада, как никогда не была, тут уж можешь поверить на слово».