Звезды вокруг шрамов

      Вальдо при встрече обнял его и поцеловал в щеку. И так и застыл, обнимая и поглаживая по спине. Лютик растерянно моргнул и посмотрел на улицу, не до конца понимая, что это и впрямь Вальдо. Это было так странно и непривычно для него. Он никогда не вел себя так после ссор.       Отстранившись, Вальдо снова поцеловал его в щеку и спросил:       — Как ты?       Лютик хлопнул глазами.       — Нормально… Сейчас нормально.       — Точно?       — Эээ… да. Да, точно, — он прижался к нему теснее, игнорируя ходящих людей. Вальдо не очень любил при людях целоваться или обниматься, но сейчас, видимо, это не смущало даже его.       Он улыбнулся ему и погладил по спине.       — Как… как насчет твоего… положения?       Лютик вскинул бровь.       — В каком смысле?       — Все по-прежнему?       — Эээ… а ты думал матка соберет чемоданы и уйдет, что ли?       Вальдо тихо засмеялся и покачал головой.       — Ладно, давай где-нибудь посидим. В бар винный какой.       — Я не хочу пить.       — В барах не только пьют. Помнишь Вайнс?       — Там шикарные десерты! — опомнился Лютик восторженно.       Вальдо рассмеялся.       — Отлично, я знал, чем тебя заманить. Пойдем.       Лютик кивнул и, когда Вальдо отстранился, он взял его за руку, все глядя на него с улыбкой.       Шли они просто разговаривая на разные темы, про беременность и аборт пока речи никто не заводил. Лютик пока и сам был рад молчать на эту тему. Он, конечно, надеялся, что они поговорят на эту тему сегодня, но не сейчас. Даже если Вальдо внезапно кто-то образумил, это не означало, что диалог выйдет легкий и простой.       Лютик был морально готов к тому, что ему снова будет тяжело, но если Вальдо поддержит его, он будет рад. Возможно, даже сходит с ним в больницу.       Лютик невольно умилился, думая о том, что Вальдо будет рядом с ним.       Но тему сам Лютик это не начинал, да и Вальдо не спешил. Они просто сидели в баре, ели и разговаривали, улыбались и Лютик чувствовал себя хорошо рядом с ним.       — Почему ты так резко одумался? — спросил Лютик, допивая безалкогольную сангрию. Он подсел к Вальдо, положив голову на его плечо. Вальдо обнимал его, поглаживая по талии. Хотел бы он, чтобы между ними всегда был такая идиллия.       — О чем ты?       — Ты три дня молчал и, видно, считал, что ты абсолютно прав в своем поведении и словах.       Вальдо тяжело вдохнул и Лютик вскинул голову. Краем глаза он заметил, что уже стемнело, но он решил и дальше не следить за временем. Просто наслаждаться спокойствием и вкусной едой, хорошей музыкой и присутствием рядом Вальдо.       — Скажем так… в своих словах я считаю, что не ошибся.       Лютик отдалился и нахмурился.       — Стой, детка, я же был прав. Без аборта никак. Мы если и решим растить ребенка, то вырастим инвалида морального. Ты этого хочешь?       Лютик растерялся, а потом покачал головой и снова прильнул к Вальдо.       — Нет, я так не хочу. Я знаю, что нужен аборт. По-другому никак… У нас даже нет денег на это, а мой отец… Тут лучше не рисковать.       Вальдо на секунду замер, а потом уточнил:       — Так ты… согласен на это?..       Лютик моргнул и снова нехотя отстранился, чтобы видеть Вальдо. Он был… сбит с толку. Казалось, что даже побледнел.       — Да… Да, я согласен на это, просто… Вальдо, я знаю, что мы совсем еще молодые, ты не омега, и ты не можешь это понять, но мне очень важна твоя поддержка в этом деле. Мне страшно идти на это, но если ты будешь рядом, я уверен, что мне будет намного легче пережить этот период, — он улыбнулся ему и взял за руку, довольный собой. Теперь он был уверен, что все будет хорошо и правильно.       Ведь в самом деле: Вальдо всего восемнадцать, конечно он не может понять такие чувства омеги. Для него слово аборт — это просто слово.       Просто Лютику надо объяснить, что ему тяжело пойти на это, ему нужно немного поддержки.       Однако Вальдо не показался ему слишком счастливым и понимающим. Остался сидеть белым листом бумаги и смотреть на Лютика так, будто тот заявил, что пойдёт рожать и никак по-другому.       — Вальдо?..       — Я просто в шоке. Я был уверен, что ты… оставишь этого ребенка. Ты ведь был так зол, когда я сказал про аборт.       — Я был зол на то, что ты думал, что это легко, что мое тело и психика тут якобы не при чем. А это сложно и тяжело. Морально, по крайней мере. Я завтра иду к врачу, хочу узнать, какой срок… ты сходишь со мной?       Вальдо медленно моргнул. Потом кивнул.       У Лютика опустились плечи. Не такой реакции он ждал, совсем не такой.       — Вальдо? Да что с тобой?! Я предлагаю тебе компромисс, чтобы все было хорошо, а ты сидишь так, будто это в тебе будут чем-то колупаться!       — Стой… В смысле? Разве еще нельзя сделать медикаментозный аборт?!       Лютик пораженно моргнул. Неужели Вальдо так волновался за безопасность Лютика после этой процедуры?       Нет, Лютику думалось, что будь на его месте… например, Ламберт, то он бы все понимал и конечно бы хотел, чтобы все решалось таблеткой, это был наиболее безопасный способ. Но это же не Ламберт. Это Вальдо, и он вряд ли осознает риски от аборта.       — Какая разница?       — Эээ… Просто… Лютик, ну… таблетка это же проще? Выпил и все.       — Пару дней назад тебя не волновало, что тебе проще.       Вальдо сглотнул и пожал плечами.       Теперь Лютик был уверен, что что-то не так. Что-то было абсолютно не так.       Лютик сам начал нервничать, хотя пока плохо понимал, в чем была проблема.              А она видимо была.              — Вальдо, если тебе есть, что сказать, то говори сразу.       Вальдо уставился на него, как на призрака. Теперь Лютик видел прекрасно, что он в самом деле побледнел. Будто был напуган, будто это он, Вальдо, ужасно хотел этого ребенка, а Лютик решил так зверски его убить.       — Ну, скоро ты сам поймешь, — только и сказал Вальдо, и резко засунул в рот кусок стейка.       Лютик заполошно моргнул, а после больно дернул Вальдо за руку.       — Я не хочу понимать что-то там потом. Говори сейчас. Это касается моей беременности?       Вальдо кивнул.       — Ты не можешь скрыть то, что влияет буквально на мое здоровье! — едва не крикнул Лютик, чувствуя, как стало быстро биться сердце. Он нервничал. Все сильнее и сильнее.       — Ты будешь злиться.       — Я уже злюсь, — рыкнул он, хоть и явно врал. Он не злился, он был до усрачки напуган, уже не зная, куда деться от этого волнения. Краем сознания словил себя на мысли, что хотел бы сейчас увидеть Ламберта и сильно его обнять. Ему казалось, что это решило бы все проблемы.       — Лютик, я… блять, я не хотел! Честно!       Теперь побелел и Лютик. Он понятия не имел, чего он там не хотел, но если даже Вальдо осознавал, что то, что он сделал — плохо, то, видимо, это ужасно плохо. Лютик неуверенно забегал взглядом и снова впился в его руку.       — Что не хотел?       Вальдо тяжело выдохнул и посмотрел ему в глаза.       — Когда ты сказал про беременность, я был напуган до усрачки. Я такие ситуации знаю, я их даже сам наблюдал. У меня у друга омега забеременела, аборт не сделала, так потом еще и заявление на него написала, что он ее изнасиловал. А она ж несовершеннолетняя…       — И что? Я что, на тебя тоже заявление написал или что?       — Я думал, ты напишешь… Потому что не хочешь делать аборт и захочешь мне отомстить.       — Что за бред, Вальдо? Я что, по твоему, придурок?!       Вальдо не ответил и посмотрел на свой стакан с каким-то коктейлем. Резко допил его и потер ладони друг о друга.       — Он мне посоветовал…       — Что он тебе посоветовал?       Вальдо тяжело выдохнул и посмотрел ему в глаза. Лютик видел, что у него были ужасно напряжены челюсти. Ему казалось, что у Вальдо зубы скрипели.       — Лекарство…       Лютик медленно моргнул, ничего не понимая. Вальдо молчал, не реагируя на пытливый взгляд Лютика.       Он искренни не понимал, в чем проблема. А потом в один момент его осенило.       Он раскрыл рот и отстранился от Вальдо так резко, будто обжегся. Медленно моргнул и ощутил, как перехватило дыхание.       — Ты мне… ты подсунул мне что-то?       Вальдо не отвечал. Он отвернулся к своей тарелке, выглядя так, будто это ему какую-то дрянь подсунули в напиток. Лютик залепетал:       — Вальдо ты… ты что, придурок? Ты знаешь, что таблетки подбираются индивидуально? Что это зависит от срока? Ты… ты…       Он прервался и попытался судорожно вдохнуть. Голова резко закружилась и он ощутил приступ тошноты.       Нет, он знал, знал прекрасно, что Вальдо мудак. Ну, по крайней мере догадывался… Понимал, что ничего хорошего в их отношениях нет. У них было много плохого, но Лютик до последнего не верил, что Вальдо мог пойти на такой поступок.       Лютику стало хуже от мысли о том, что бы могло быть, если бы он в самом деле хотел этого ребенка.       Он обнаружил, что у него не было сил орать и что-то говорить. Он просто молча встал, взяв свой рюкзак и побрел к выходу, почти оглушенный этим.       Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул и побрел в сторону. Потом встал и в ужасе посмотрел на небо. Он знал, что ему необходимо было пойти сейчас же в больницу. Немедленно.       Конечно же он не смог сделать это сразу. Куда-то зайдя, за здания, он присел на небольшой заборчик и посмотрел на асфальт, чувствуя, каким холодным было лицо и руки. Сердце колотилось у него в глотке. Тошнило. Он снова качнул головой, будто пытался прийти в себя — не получилось.       Было стойкое ощущение, что все это плохой сон. Что так не бывает.       Что не могло с ним что-то такое произойти снова. Он просто пошел в бар со своим парнем, а ему… ему подсунули какую-то дрянь.       Снова захотелось увидеть Ламберта, обнять его и рыдать на его плече.       Это же нечестно, просто нечестно.       Еще какое-то время он просо сидел и смотрел в одну точку, повторяя про себя, что надо встать и идти. Нужно в больницу. Он не знал, правда, что там говорить, но нужно… Или подождать? Может, все само?..       Правда от этой мысли его едва не перетряхнуло, ведь это… это все равно аборт и нельзя проводить его без рекомендаций врача!       Кое-как, силой он заставил себя встать и идти. Побрел по улице, чувствуя, что ему все еще было плохо. Плохо физически — дышалось тяжело, голова болела, появись испарина на лбу. Странная слабость в ногах и руках.       Потом, наконец, резко свело внизу живота, а в ушах зазвенело. Он зашипел и огляделся в поисках ТЦ или что-то такое. Нужно было в туалет и выпить воды. Или хотя бы не упасть в обморок. Он вовсе не собирался падать в обморок, но по ощущениям его тела — да.       Геральт нервно ходил по комнате, сложив руки на груди, изредка кидая напряженные взгляды на Ламберта. Ему нравилось это в нем: как он стойко пытался делать вид, что ему все равно и насрать, а взгляд бегает, ручки дрожат, кажется, что заплачет вот-вот.       Эта черта у него была как в двенадцать, как в двадцать, как и сейчас.       Мило.       Но не сейчас.       Геральт сказал:       — Напомни-ка мне, во сколько он сказал придет?       Ламберт напряженно на него посмотрел, а потом сказал внезапно уверенным, сухим голосом:       — Геральт, я прокурор, засунь свой голос следователя к себе в задницу, у меня такие как ты бегают бумажки подписывать и санкции просить.       Геральт что-то буркнул и вынужден был кивнуть. Да, надо было хоть иногда учиться быть просто человеком.       — Ладно… так что он сказал?       — Ничего. Сказал, что гулять пойдет… — пробубнил себе под нос Ламберт. Геральт видел, что он, видимо, тоже себе места не находил.       Ведь все они прониклись Лютиком, решили, какой он хороший и прекрасный, а тут уже десять вечера, и ни слова.       Геральт понимал, что он взрослый, и это нормально гулять в такое время, но надо предупреждать. Звонить.       Геральт опомнился.       — Ты звонил ему?       — Да.       — И?..       Ламберт тяжело выдохнул.       — Не поднимает.       Геральт выругался и резко сел на диван, потерев лицо руками.       Он уже не знал, что ему думать, стоит бояться или нет. Влип Лютик или просто забыл написать Ламберту? Или из-за того, что Ламберт слишком с ним мягок, решил, что вообще отчитываться не надо?       Ламберт внезапно сказал:       — Если с ним реально что-то случилось, то…       — Да. Кстати, то что? Что ты сделаешь? Какие воспитательные меры примешь?       Ламберт хмуро посмотрел в окно, а потом сказал:       — Сначала поговорю, потом посмотрим. У него были проблемы.       — Какие?       — Не знаю, с парнем там что-то.       — Охуенная проблема.       — В семнадцать — да.              Геральт не ответил.       Полчаса он еще смиренно ждал. Пришла Трисс — несколько бледней, чем обычно. Она выглядела расстроенной и поникшей. Впрочем, никто здесь рад особо не был.       Поэтому Геральту никто ничего не сказал, когда он резко встал и пошел к выходу, ничего не сказав и не объяснив.       Геральт искренне хотел бы, чтобы больше таких ситуаций в его жизни не было. Чтобы больше не искать его по геолокации в его телефоне, чтобы не кусать ногти и губы, чтоб не чувствовать сердце в своей глотке.       Чтобы Лютик… в самом деле изменился.       Но нет, конечно же нет. Конечно Лютик в очередной заднице.       Осталось молиться, что приложение с отслеживанием геоданных еще работает исправно.       Он подключил его, проверил местоположение. Всмотрелся. Выругался. Какой-то бар, судя по названию. Пиздец.       Он попытался напомнить себе, что Лютик омега в нежном возрасте, надо быть аккуратным и… Снова выругался. Нет, нихуя он не будет сейчас добрым. Не после того, как два часа сидел и дергался от каждого шума.       С трудом припарковался, он вышел из машины и влетел в накуренный бар.       Было многолюдно и шумно из-за музыки и голосов. Он едва не зарычал и с трудом удержал себя от крика «где ебаный Лютик». Хмурый и злой он пошел меж столов и людей, пытаясь не дышать дешевым куревом.       Сначала он забеспокоился, что геолокация была неверной, что Лютик здесь нет. Эта мысль напугала его еще больше. Он ощутил холодный пот на затылке. Блять, если его здесь нет… То что делать? Подавать в розыск? Ждать до утра? Сколько ждать?       Он нервно огляделся, ходя то туда, то сюда, а потом заметил краем глаза какой-то знакомый худощавый силуэт. Он не узнал в нем Лютика из-за неясной позы, но быстро пошел к нему, молясь, чтоб это был Лютик.       За столиком с этим силуэтом был какой-то мужчина. Он выглядел… нормально, но немного странно. На столе был стакан пива, пепельница и стакан воды. Силуэт был в скрюченной позе, лицо спрятано за рукой.       Геральта кто-то толкнул в бок, и он всмотрелся в силуэт сильнее. Неуверенно подошел ближе и облегченно выдохнул, признав за русой копной волос Лютика, еще по джинсовой куртке и стоящему у ног знакомому кожаному рюкзаку.              Он быстро подошел ближе, игнорируя мужчину.       — Лютик.       Лютик вздернул голову. Он был белым, с красными глазами и прилипающими ко лбу волосами.       Ясно, — подумал про себя Геральт, — либо бухой, либо укуренный.       Мужчина рядом сказал:       — Послушайте, мне кажется ему ну…       — Заткнись, — кивнул Геральт и, схватив рюкзак Лютика, другой рукой самого Лютика, поволок его к выходу.              Плелся еле-еле, дрожал и всхлипывал. Ей-Богу накуренный. Отлично. Только наркотиков в коллекцию Геральту не хватало для полного комплекта.       Сейчас принесет его Ламберту, кинет и пускай с ним сам разбирается. Пускай трясется над ним, когда у него отходняк будет. Пускай будет бояться, чтоб тот не сдох и трястись над ним.              Все, пускай этим занимается Ламберт, а Геральт заслужил отдых.       Он силой запихнул Лютика на заднее сиденье, кинул к нему портфель и захлопнул дверь. Сам сел на водительское, завел машину и выехал, плотно сжимая зубы, чтоб не начать на него орать. Его поддергивало от злости и ему хотелось хорошенько побить стену и ногами, и кулаками. Может быть даже головой.       Лютик на сиденье тихо всхлипнул и Геральт заметил, как тот скрутился в неясную позу.       Он раздраженно выдохнул и устало закатил глаза. Точно объебался, Боже помилуй.       Чтобы отвлечься, он включил погромче музыку и старался думать о чем угодно, но не о Лютике. Сегодня ночью он будет спать. Он не будет носиться вокруг Лютика, нет. Он будет спать.       Когда он доехал, то облегченно выдохнул. Сейчас просто кинет Лютика Ламберту и пускай веселится. А утром пускай ему расскажет, какое Лютик ангельское создание, как он прекрасен и что Геральт перегибает палку.       Да, это правда: Геральт винил себя. Тоже считал, что он перегибал палку. Но это в те моменты, когда Лютик смотрел на него своими огромными голубыми глазами. А сейчас, пока он ехал, взбешенный и злой, то не ощущал ни жалости, ни сострадания.       За руку он вытащил Лютика из машины и потащил к дому. Ему казалось, что Лютик шел кое-как.       В доме везде горел свет, несмотря на позднее время. Их сразу же встретил Ламберт.       — Это… это что с ним? Лютик?..       Лютик на удивление откликнулся на голос, кое-как он поднял голову. Геральту показалось, что он сейчас в обморок упадет.       — Это он тебе и расскажет, что с ним. Наркотики? Алкоголь? Все вместе? Кто знает.       Геральт почти с садистским удовольствием наблюдал, как на лице Ламберта отразилось разочарование. Да, очень знакомая Геральту эмоция. Уже выученная. Сухая и засасывающая, неприятная и колкая.       — Что такое? — Трисс глянула из кухни, после пораженно ахнула. И на ее лице отразилась эмоция истинного ужаса. Будто бы Лютик тут мертвый стоял. Или минимум полумертвый.       — Придется узнавать, что такое, — тяжело сказал Ламберт, когда Геральт подтолкнул Лютика вперед. Тот даже не упал. — Лютик… это…       Ламберт прервался.       — Это не наркотики, — сказал он уверенно.       — Какие к чертям наркотики? — выругалась Трисс, кинувшись к Лютику. — Я что, по твоему, истерику не отличу?! — она взяла Лютика за руку, пытаясь усадить на диван. — Что случилось, Лютик? Ты…       Она прервалась, когда Геральт издал неясный звук. Резко посмотрела на него, продолжая сжимать руку Лютика. Тот попытался свободной утереть лицо. Да, это была истерика. Обычная затяжная истерика.       — Что? — холодным голосом спросила Трисс.       Геральт пораженно моргнул, выглядя белее мела, потом кое-как сказал:       — У него… кровь.       Ламберт, кажется, отошел от шока и метнулся к нему. Потом выругался, но Трисс сказала первее:       — В больницу.       Ламберт кивнул, кинувшись в поисках своих ключей. Геральт встал как вкопанный, глядя на все происходящее бешеным взглядом. Трисс сказала:       — А ты, Геральт, посиди дома.       Геральт мог только кивнуть.       Трисс выругалась и снова посмотрела на Лютика. Он попытался что-то сказать, но ему давалось это сложно из-за того, что его всего трясло и зуб на зуб не попадал.       Она успокаивающе погладила его по волосам, сказав:       — Все будет хорошо, — пообещала она, поцеловав его в лоб.       — Я… там… таблетка… я не знаю…       Трисс едва не отшатнулась. Какая еще таблетка?! Ей и до этого не слишком хорошо было, но сейчас стало… совсем не хорошо. Держать себя в руках стало почти невозможно, и она лишь в ужасе уставилась на Лютика.       Какая таблетка? Для чего? Кто дал? Наркотик?       Она не знала, кто, как и почему, а вот что знала, так это то, что Лютика она не винила. Ей этого хватало.       И Ламберта, который хоть и тоже был напуган до усрачки, но для нее это была своего рода поддержка.       — Ты ходить можешь? — спросила Трисс. Все, что она могла сейчас сделать — отвезти Лютика в больницу.       Лютик кивнул и попросил воды.       — Сейчас принесу. Ламберт, доведи его до машины.       Трисс кинула напряженный взгляд на Геральта, но тот, кажется, уже сам себе неплохо бичевал.       Ламберт попридержал Лютика за плечо и повел к выходу.       Трисс быстро достала бутылку минералки. Хотела взять какое-нибудь успокоительное, но одернула себя. Черт знает, о какой таблетке там Лютик говорил. Лучше ничего не давать пока.       Она молнией выскочила на улицу, даже позабыв о куртке, и села на заднее сиденье, к Лютику, открывая для него воду.              Ламберт завел машину, выглядя так, будто ехал на чьи-то похороны.       Лютик кое-как выпил немного воды, чуть не облившись.       — Лютик, сейчас все хорошо, ладно? — сказала она, закрывая воду. — Что за таблетка?       — Я не знаю… — сипло ответил Лютик. Его немного еще потряхивало, но, видно, он начал приходить в себя. Его уже не трясло так сильно, и взгляд стал более ясным.              Трисс увидела в зеркале заднего вида, как Ламберт взволнованно на них посмотрел.       — Хорошо, где ты вообще ее взял?       — Вальдо… подложил… Он говорил…       Лютик прервался и в ужасе посмотрел на Ламберта. Трисс только кивнула. Да, эта все еще не та тема, которой бы хотелось делиться с взрослым мужниной.       Так что она лишь успокаивающе сжала его руку и кивнула.       Спросит в больнице, а Ламберта оставит покурить.       Она сжала его руку, стараясь успокоиться. Лютик, кажется, уже приходил в себя. Возможно, он пришел бы и раньше, но учитывая, что его привез Геральт, то Трисс не сложно догадаться, что Лютик боялся… Геральта? Возможно. Она не знала. Но учитывая, что Геральт выглядел так, будто собирался отхлестать Лютика ремнем, то вряд ли он мог успокоить Лютика.       К моменту, когда они приехали, Лютик даже мог ровно дышать. Он все еще был белый, его рука была холодной, но он уже не трясся и даже не заикался.       Ламберт припарковался на почти пустой парковке, не считая пары машин, и тоже вышел. Трисс вынуждена была сказать, закрывая за собой дверь:       — Ламберт, сходи покурить.       Ламберт удивленно на нее посмотрел.       — Но я не курю.       — Самое время начать, — она обошла машину, когда Лютик, наконец, тоже вышел и глубоко вдохнул.       Он пугливо посмотрел на Трисс и сказал:       — Я уже… мне легче.       Трисс тяжело выдохнула. Лютик выглядел так, будто хотел извиниться за свое состояние.       Будто хотел сказать «извини, что мне было так больно».       Извини, пожалуйста, что я что-то чувствую.       Прости, что я это не контролирую.       Трисс лишь сказала:       — Пойдем.              Лютик кивнул и, потерев кулаком глаза, прошел вперед.       Трисс догадывалась, к какому врачу им надо, но когда Лютик сам сказал это, ощутила жуткое, неприятное сожаление.       Теперь она начинала понимать, что за таблетка.       Лютика увел куда-то дежурный врач, а Трисс осталась сидеть в приемной, где грустно горела пара ламп. Она присела на диванчик и уставилась на свои руки.       Теперь она понимала, что лучшее, что сейчас могло случиться: что… таблетка подошла и никак ему не навредила. Она немного злилась, что Лютик сразу не позвонил ей, не сказал, в чем проблема, но это было фоновым, мешающим чувством. Она не злилась именно на него.       Лютик подросток, который боялся аборта и должен был к этому подготовиться. Нельзя было требовать от него рациональной реакции на такое. Да и Трисс, наверное, будь на его месте, вряд ли бы проявила чудеса сообразительности.       Когда тебя обманом впихнули таблетку для медикаментозного аборта — приятного тут мало.       Она посмотрела на потолок и тяжело выдохнула. Ламберт писал, в порядке ли Лютик, и Трисс только ответила, что пока не знает. И продолжила смотреть на потолок, сидя одна в тишине и тусклом свете. Она никогда не любила больницы, но, как оказалось, пустые больницы она не любила еще больше.       Тихо, темно, никаких голосов.       Ей казалась, что никто на самом деле не любит больницы. Нет ничего приятного в месте, куда ты вынужден идти, когда тебе больно. Это не чистилище, это причастие.       Через двадцать минут она начала нервничать. Если… если Лютику назначали срочную операцию? Или… или он вообще в обморок упал? Он был очень похож на человека, который собрался падать в обморок.       Через еще десять минут она решила подойти и спросить, куда все-таки отвели Лютика, она услышала шум шагов. Нервно обернулась и облегчено выдохнула, когда заметила фигуру Лютика.       Он медленно подошел ближе к ней, а после, когда Трисс похлопала рядом, сел. Он был уже не таким бледным. Он вообще бледным не был. Цвет лица нормализовался, дрожь прошла. Трисс догадывалась, что ему дали успокоительное, и была очень этому рада.       Но в остальном… в остальном Лютик выглядел так, будто был разбит.       Черт возьми, его парень буквально подсунул ему внеплановый аборт. Человек, которой что-то для него значил, поступил так, рискуя его здоровьем: и моральным, и физическим.       Будь ее воля, она бы прямо сейчас наша этого Вальдо и… Она выдохнула. Сейчас она могла только обнять Лютика. Трисс так и сделала, погладив его по волосам и тяжело выдохнув.       Лютик был весь какой-то слабый, будто в нем не было сил. Она чувствовала одновременно и слабость, и тяжесть в его теле, но что делать с этим — не знала.       — Все хорошо? — наконец, спросила она, отстранившись от него.       Лютик посмотрел на нее серым, ничего не выражающим взглядом.       Трисс знала, что иногда лучше чувствовать боль, чем совсем ничего, но сейчас, возможно, было и правильно, что Лютик не чувствовал ничего.       — Наверное… да. Мне выписали направление на анализы и еще раз надо будет прийти на осмотр завтра. Дальше будут решать, дадут ли вторую таблетку, если… Если эта таблетка оказалась нормальной, либо назначат новый.       — Лютик… Наверное, самое лучшее, что я могу для тебя сейчас сделать это отвести домой и уложить спать. Вряд ли ты чего-то сейчас хочешь, — она с сожалением на него       посмотрела. — Как это произошло?       — Ничего криминального, — пожал он плечами, смотря на свои руки. — Он позвал меня в бар, а потом оказалось, что он куда-то подсунул мне эту штуку… Я разозлился, конечно, и ушел. Остановился, чтобы прийти в себя, но пока приходил в себя, стало очень плохо. Стало жарко, потом холодно, и боль внизу живота адская. Я нашел бар, сходил в туалет, выпил воды. Меня подозвал какой-то мужчина, усадил и принес воды. Сказал, что я плохо выгляжу, а я сижу… мне и физически плохо, и морально… И просто… начало трясти. Сидел и рыдал… и больше ничего, совсем ничего сделать не мог. Даже позвонить сил не было. Потом Геральт…       Трисс смогла лишь растерянно кивнуть. Что сказать? Как утешить? Как помочь?       Она была беспомощна. Сидела и просто смотрела на него, даже не представляя, как мог на самом деле себя ощущать Лютик в такой ситуации.       Аборт само по себе дело неприятное, а тут… посреди города, один, с непонятной болью, с которой ты не знаешь, что делать. Неудивительно, что у него случилась истерика.       — Лютик, я в самом деле не знаю, что сказать. Я даже не знаю, насколько на самом деле страшно было оказаться в такой ситуации, но… но просто знай, что никто тебя не винит и мы все понимаем. Ты в безопасности и все хорошо. Если… если тебе что-то хочется или что-то надо — скажешь об этом. И… скажешь завтра, сможешь ли ты пойти к психологу или тебе лучше посидеть дома, ладно?       Лютик только кивнул. А Трисс ощущала себя отвратительно. Она не могла помочь Лютику, не могла ничего сказать, чтобы утешить, и из-за этого ощущала себя глупо.       Но что говорить в такой ситуации? Как помочь?       У нее не было даже вариантов!       Так что она просто медленно встала. Лучше Лютику поскорее оказаться в своей комнате, а там уже… или заснуть, или поплакать.