Звезды вокруг шрамов

      После фильма они спокойно вышли из кинотеатра, после из ТЦ и молча уселись в машину. К тому моменту начался дождь, и Ламберт цыкнул. Он бы хотел прогуляться во время этого диалога, но не судьба.       Он выехал из-за парковки и, включив музыку, поехал вперед, понятия не имея, куда ему ехать. Глянув на время, увидев, что было уже пять вечера, он написал Трисс, что уже точно задержится. А после завернул, понятия не имея, куда он ехал.       В конце концов, Лютик спросил:       — А куда мы едем?       — Понятия не имею, — выдохнул Ламберт. —А куда ты хочешь?       — В такой дождь — никуда. Просто останови где-нибудь машину… если ты все еще не против поговорить. А если ты просто оттягиваешь время, то можно поехать домой… Я все пойму, Ламберт.       Вместо ответа Ламберт завернул за первый же поворот, немного поерзал и, высмотрев первую же парковку, припарковался.       Оплатив время на парковке, Ламберт отложил телефон и посмотрел на Лютика. С мягкой улыбкой он сказал:       — Мне кажется, за этот день для тебя происходит слишком много потрясений. Уверен, что тебе нужно еще одно?       Лютик улыбнулся и повел плечом.       — Об этом потрясении я думаю невольно с первого дня. Думаю решить все будет правильно. Чтобы я ничего не испортил.       — Ты ни за что ничего не испортишь.       — Тебе кажется.       — Это тебе кажется. Тебя так заставили думать. Ты никогда не был виноват. Ни в чем.       Лютик посмотрел на него с неясной надеждой и мягко коснулся его руки своей. Ламберт тут же сжал в своей руке его ладонь, выдыхая.       — Я испорчу, — уверенно сказал Лютик. — Ты женат… Я все время об этом забываю. Лезть к женатому мужчине это уж…       — Женатый мужчина имеет свою голову на плечах. Только ему решать, изменять или нет.       — Трисс возненавидит меня… Что, если она подумает, что я тебя специально увел? Я ведь не хотел рушить ваш брак…              Ламберт тяжело выдохнул и, поднеся руку Лютика к своему лицу, поцеловал в тыльную сторону ладони.       — На тебя она злиться не будет. Она тоже понимает, что вина за измену будет на мне. В конце концов, какой из тебя роковой соблазнитель? Лютик, будем честны, ты не смог бы соблазнить даже человека, который бы очень хотел, чтобы его соблазнили.       Лютик обиженно фыркнул.       — Я не сексуальный типа? — недовольно буркнул он.       Ламберт повременил с ответом, боясь, что они идут не в то русло. Но он сказал:       — Сексуальный. Даже слишком для своего возраста. Я говорил о том, что когда смотришь на омегу, по ее поведению можно понять, не против ли она твоей компании. А по тебе ну… ничего такого и близко не скажешь. Понимаешь?       — После того, как ты сказал, что я сексуальный, я не слушал, — рассмеялся Лютик, поглаживая большим пальцем костяшки Ламберта. — Ламберт, скажи честно… Стоит мне надеяться или стоит забыть об этом и видеть в тебе лишь отца?       Ламберт поджал губы и повел плечом.       — Лютик, я хочу тебя, как омегу. Тут нет ничего нового. Я… мне стыдно, это правда. Мне стыдно перед Трисс и перед тобой, потому что ты ребенок, хоть и с длиннющими красивыми ногами. Если бы ты знал, как мало решает мое желание.       — Я понимаю… — пролепетал Лютик, и все его хорошее настроение тут же улетучилось.       Ламберт мог поверить, что Лютику надоело, что все всегда сложно и непонятно. Что ничего не дается легко, а если что-то наконец дается, то следуют неприятности.       — Просто хочу, чтобы ты знал, что ты мне нравишься. Как мужчина, — неуверенно добавил Лютик, пока Ламберт сложным взглядом смотрел на пальму.       Он перевел взгляд на Лютика и медленно моргнул.       Он был так красив, юн и невинен, что у Ламберта органы сжимались внутри, и в горле стоял комок, что аж дышать становилось сложно.       Ну вот что ему делать?       Ламберту тоже страшно.       Страшно сделать Лютику больно, страшно, что это все мимолетное увлечение. Страшно разрушить свой брак и сделать больно Трисс, ведь она ушла от Геральта после его измены.       И еще страшнее — что он разрушит их брак, осознает, что к Лютику всего лишь страсть, и станет для Лютика очередной драмой, новым напоминаем о том, что он не заслуживает любви.       Ламберт боялся и был беззащитен против этого страха.       — Блять, — только и выругался он, откинувшись на кресло.       Лютик вздрогнул и удивленно на него посмотрел.       — Я тоже хочу тебя, Лютик, чертовски сильно хочу. И не знаю, что с этим желанием делать и как мне его вообще понять. Ты прекрасен, красив и нежен, конечно тебя захочет любой альфа. Откуда мне знать, что я не любой альфа? Что я не как Гера…       — Это знаю я. Достаточно?       Ламберт вскинул брови, удивленно на него посмотрев.       — Смелое заявление.       — Но это правда. Ты… ты первый мужчина, который так со мной нежен, внимателен и заботлив. Это же обо всем уже говорит, нет? В моей жизни были мужчины… мало, но они были, и это всегда было больно. Никто не был даже в половину со мной так ласков, как ты. Разве это не делает тебя особенным?       — Я веду себя как… как нормальный мужчина, Лютик, и все.       — А мне встречались ненормальные?.. — с обидой в голосе спросил Лютик, чувствуя, что это было несправедливо.       — Судя по твоему Вальдо — да.       Лютик поджал губы и посмотрел в окно.              — А ты любишь Трисс? — резко спросил он, будто тосковал.       Ламберт посмотрел на него и сказал:       — Не знаю. Это сложно описать. Мне с ней хорошо.       — А со мной?       — С тобой… мне хорошо еще и как мужчине, а не только как человеку.       — Проще говоря ты меня хочешь?       — Это не только об этом. Не знаю, как описать. Возбуждение, да… Но есть еще что-то, просто с некоторыми омегами ты чувствуешь себя по-особенному. С тобой именно так и вышло. Ты же не чувствуешь себя вот так с каждым альфой?       — Как вот так?       — Как омега. Мы люди в первую очередь, но рядом с тобой я не только человек. Просто хочется вести не так, как нужно или приятно. Это выходит за рамки того, как ты себя обычно ведешь. Понимаешь?       — Наверное… — неуверенно сказал Лютик. — Мне кажется, я без тебя не смогу, — внезапно, но уверенно сказал Лютик.       Ламберт удивленно на него посмотрел.       — С чего бы?       — Потому что ты единственный, кто так добр со мной.       — А Трисс?       — Да, она тоже… Но я чувствую, что с тобой что-то другое. Но что же нам делать с этими чувствами? Я прекрасно понимаю, что тебе не хочется рушить ваш брак. Я тоже этого не хочу. Не хочу, чтобы Трисс было больно. Поэтому… может так будет лучше, если между нами ничего не будет. Ты же женат, Ламберт, а я просто ребенок с травмами… Мне нужен, наверное, врач, а не мужчина… Да?       Ламберт просто смотрел на него, и даже не понимал все то, что сейчас чувствовал к Лютику. Не смог бы это описать или просто понять.       Он ощущал, что сейчас, когда все стало явно, появилась вседозволенность. Что уже нечего было бояться. Именно в этот миг. Возможно дальше — да, но сейчас…       Сейчас он сказал:       — Лютик.       И мягко потянул его на себе, чувствуя, что его тело опережало мысли.       Лютик посмотрел на него отчаянным, будто бы испуганным взглядом, но послушно подался к нему.       — Да?       — Мне стыдно, но я не хочу решать это все. Я ничего не понимаю. Мне кажется, что все будет плохо, что бы я не принял… Какое бы решение не пришлось бы на ум — оно неправильное, — говорил он, прижав Лютика к себе за поясницу. Лютик поерзал и уселся на его колени, обняв за шею и внимательно смотря в глаза. Его щеки покраснели, и румянец смотрелся невероятно трогательно на его белой кожей. — Но кое-что, мне кажется, будет правильно.       — И что же это?.. Создать полигамную семью? — тихо хихикнул Лютик.       Ламберт улыбнулся ему в ответ, а после, погладив по пояснице, спросил:       — Я поцелую тебя?       Лютик удивленно на него посмотрел. Покраснел еще сильнее, а после прижался к нему почти отчаянно, вплотную. И просопел:       — Да, пожалуйста.       Для Ламберта это был спусковой крючок. Он прижал его к себе ближе и накрыл его губы своими. Замер так на миг, судорожно дыша, а после поцеловал.       Лютик поерзал на его коленях и погладил по затылку, отвечая на поцелуй.       Лютик был нетороплив и нежен, и Ламберт отчаянно пытался словить его ритм, игнорируя свое желание целовать его быстро, рвано, задыхаясь.       Он мягко посасывал его губы, покусывал и оттягивал. Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он углубил поцелуй.       Он крепче сжал его талию, переходя к спине, начав оглаживать и сжимать, чувствуя, как начал ускоряться пульс.       Он… давно этого не чувствовал.       Никогда это не было так.       Он силой заставил себя отстраниться и посмотрел в мутные глаза Лютика.       Его губы были влажными, взгляд ничего не понимающий — будто бы он уже отключился от этого мира.       И Ламберт снова его поцеловал — жадно и почти грубо, обнимая, гладя и сжимая, понимая, что не находил себе места, желая взять больше и сильнее.       Да, Лютик пережил целую катастрофу, длинною в жизнь, а сейчас целовался, как ни в чем не бывало.       Ламберт поставил себя на его место и подумал: а утопился ли он бы с такой отчаянностью в руках человека, который старше, который поддерживает и защищает?       Однозначно, да. Ведь в этом бы таилась рьяная надежда переложить на этого человека всю боль и ответственность.              Ламберт подумал, что с радостью взял это все на себя, если бы смог.       Лютик отстранился и судорожно вдохнул, будто вообще забыл как дышать. Посмотрел на него ошалелым взглядом, а после сказал:       — Ох… меня так никто не целовал…       — Как?       — Будто хотел высосать из меня душу.       Ламберт рассмеялся.       — Я тоже давно так не целовался. Понравилось?       Лютик посмотрел на него с хитрым прищуром и сказал, гладя по щекам:       — Еще бы. И так… как мне это растолковать, м?       Ламберт погладил его по спине, внимательно смотря в глаза.       Как? Никак.              Ламберт все еще не знает, что делать и как помочь, что правильно, а что — нет. То, что он поцеловал Лютика не решило никаких проблем и не образумило его. В целом он все еще ничего не понимает и не знает.       Ну, кроме того, что Лютик — шедевр.       — Как то, что ты мне нравишься, очевидно.       Лютик надул губы, и Ламберт усмехнулся, погладив его по щеке.       — Мы обязательно все решим, Лютик, я обещаю. Но такое не решается за один разговор.       — Но какие у нас дальше будут отношения? Могу я хотя бы это узнать? — надулся Лютик.       Ламберт умилился и, подавшись вперед, потерся о его нос своим.       — Вероятно, такие же с перерывами на поцелуи. Устраивает?       — Более чем, — довольно кивнул Лютик. — И твои слова этой ночью… Они же были правдой?       — Все было правдой.       — Мне нужно знать именно про те.       Ламберт вскинул бровь, и Лютик пояснил:       — Что мы будем общаться даже когда я буду жить снова у родителей.       — Разумеется.       — Правда?!       — Конечно. Что должно было измениться за это время? Клянусь, что никуда от тебя не уйду, — пообещал Ламберт, заправив русую прядь за ухо и поцеловал его в щеку.       Лютик, казалось, засиял. Его глаза, его улыбка — он весь ожил, то, как он смотрел, и эта улыбка, каким-то образом он выглядел еще лучше, чем обычно.       Он был прекрасен, честное слово, прекрасен.       Лютик улыбнулся ему и обнял, спрятав свою лицо в его шее. Ламберт, выдохнув, потрепал его по спине, а потом сказал:       — Кажется, твоему врачу все-таки придется об этом сказать…       — О чем?       — О том, что у тебя в любовниках взрослый мужик.       В ответ Лютик лишь тяжело выдохнул и поерзал, удобнее устраиваясь.       Они поехали домой, Ламберт позвонил Трисс, чтобы узнать, нужно ли что-то купить, и заехал в магазин. Потом вернулся в машину и вручив Лютику колу, как он просил, он набрал Геральта, который просил позвонить ему, как освободится.       Под шипящий звук колы, он набрал его номер, нервно стуча по рулю.       — Занят? — спросил он быстро.       — Нет. Уже нет. Как Лютик?       — Сейчас хорошо. До этого были проблемы.       — Он что-то говорил обо мне?       — Нет. Не знаю, на радость тебе или наоборот.       Геральт в ответ тяжело выдохнул, а после сказал:       — Если возможно… спроси, готов ли он со мной поговорить.       — Ты уверен, что это нужно? Думаю, Лютику будет лучше сначала разузнать у своего психолога, нужно ли это ему.       Краем глаза Ламберт заметил, как Лютик вздрогнул от упоминания своего имени и перевел на Ламберта заинтересованный взгляд.       — Ты так думаешь?       — Да.       — Ладно… Тогда послушаюсь тебя.       — А ты где сейчас?       — У Йен.       Ламберт в ответ только тихо усмехнулся, пока сам не понимая, что чувствовал по этому поводу. С одной стороны Геральт мог и пораньше к Йен свалить, с другой — возможно, он был даже рад этому. Возможно.       Мир чудным образом сузился до Лютика, так что его мало, что сейчас волновало по-настоящему.       — Мг, тогда хорошо… Позвоню тебе позже.       — Стой. С Лютиком правда все хорошо?       Ламберт тяжело выдохнул.       — Меня поражает, как ты волнуешься о нем, но вчера не побрезговал обращаться с ним, как с куском мяса.       Лютик снова вздрогнул, а Геральт — молчал.       — Поэтому я хотел с ним поговорить, — только и сказал он, сухо и без эмоций.       Ламберт цыкнул.       — Увидим, что на это скажет психолог. В любом случае, у тебя будет время придумать хорошую речь. По-хорошему, дай ее мне или Трисс, чтобы мы ее одобрили.       — Шутка смешная, но совет-то хороший. Ладно, до скорого.       — Мг, — промчал Ламберт и отложил телефон.       Лютик обиженно фыркнул.              — Так нагло обсуждать меня у меня же на глазах?       — Я не обсуждал, — Ламберт взял его за руку, сжимая в своей. — Он волнуется. Вот и пришлось позвонить.       — Я его совсем не понимаю, — тяжело выдохнул Лютик.       — Думаю, он тоже.       — Он и вправду волнуется?       — Да. Я не знаю, что у него на уме, Лютик, не спрашивай.              Лютик лишь хмыкнул, и Ламберт завел машину. Когда они выехали из-за парковки, Лютик сказал:       — Знаешь, сейчас я заметил разницу. С Геральтом ты как-то более груб, чем со мной.       Ламберт издал тихий смешок.       — Лютик, ты омега. Омега, который мне нравится. Было бы странно, если бы моя манера общения никак не отличалась.       — Нет же, я не об этом. Просто… ну ведь есть какие-то базовые мы…       Ламберт косо на него посмотрел, вскинув бровь. Лютик неловко пояснил:       — Ну… Я не знаю, как это объяснить. Я же и с тобой по-особенному себя веду, но… но вот я в принципе одинаково со всеми милый и добрый. Как бы мне не хотелось казаться крутым, — тяжело выдохнул Лютик, и Ламберт рассмеялся. — А ты совсем-совсем разный.       — Я тебе про это говорил. Я такой всегда, только с тобой и Трисс другой.       — Но почему и с Геральтом ты… такой? Вы же друзья?       — Наверное.       — Наверное?..       — Лютик, это не та тема, которую я бы хотел обсуждать, — тяжело выдохнув, признался Ламберт, и Лютик понимающе улыбнулся.       — Но ты же расскажешь?       — Разумеется, — качнул головой Ламберт и снова взял довольного Лютика за руку.       Он был определенно рад, что Лютик, кажется, по-настоящему расслабился. Он выглядел спокойным и не напряжённым. Ламберт не знал, насколько это хорошо, но раз Лютик сейчас не насиловал себя, не переламывал, то, наверное, все не так уж и плохо?       — Ты завтра на работу?       — Конечно. Хочешь встретиться после?       Вместе ответа Лютик улыбнулся, и Ламберт, усмехнувшись, кивнул.       — Ну и куда на этот раз? Мы уже побыли во всех местах, куда ходят подростки: ролики, кино и парки! У меня кончились варианты.       Лютик тихо рассмеялся, погладив его по костяшкам.              — Вспомни свою юность.       — Ну, мы во всяких подворотнях зажимались.       — Фу, — Лютик сморщил нос.       — У вас есть варианты получше, где можно заняться сексом двум подростком?       — Вы что, прям там и… спали?!       — Иногда. Когда родители были дома — да. Хотя это были не «спали». Просто быстрый трах.       — Ужас. Я… на улице ни разу. Всегда на примете есть дом… Ну или снять на ночь можно.       — Ну, тогда мы не были такими богатыми. Так все же: куда мне тебя сводить? Хочешь в какое-нибудь кафе или ресторан? Бар?       — Я бы хотел посидеть в машине, — честно признался Лютик, прикрыв глаза. — Уже совсем нет сил на это все… Вальдо меня уже натаскал на год вперед по всем возможным местам. Ох, кстати про Вальдо… — опомнился Лютик и потянулся к телефону       Ламберт прервал его и покачал головой, забирая телефон себе.       — Не стоит.       — Я просто почитаю! И не буду ему отвечать!       Ламберт посмотрел на него с недоверием, но вынужден был отдать телефон обратно. Лютик забрал его и закопошился.       А Ламберт ощутил что-то еще. Какое-то другое, непонятное и неприятное чувство. Еще утром, когда Лютик говорил о Вальдо, он чувствовал только отторжение от того, что Лютик вообще думает о человеке, который сделал ему так больно, который посмел так с ним поступить.       Сейчас он чувствовал что-то еще. И лишь в момент, когда Лютик включил его голосовое, в котором Вальдо умолял простить и говорил, как ему плохо, Ламберт понял, что это за чувство.       Ревность. Едва ощутимая и почти ничего не значащая для него сейчас, но наличие ее в принципе… удивило. Он усмехнулся, думая, что не пропал еще порох, раз он еще даже ревновать умудряется.       Однако, выслушав всю эту слезливую речь, Ламберт не ощутил ничего, кроме отвращения.       — Ну и дрянь, — высказался он, когда эта речь кончилась.       — Он… раскаивается.       Ламберт удивленно на него посмотрел, вскинув бровь.       — Лютик, он пиздит.       — Но ты слышал его голос! Он…       — Да, поэтому и говорю, что он пиздит. Лютик, тебе было больно. Очень больно вчера. И если бы не было меня или Трисс, тебе бы пришлось бороться с этой болью одному. Твоего Вальдо рядом с тобой не было.       Лютик сглотнул.       — Но ведь Геральт тоже делал мне больно и его ты почти что защищаешь, предлагаешь нам поговорить…       — Потому что Геральт не долбаеб. Хотя периодически сомнения есть.       — Но…       — Никаких но, Лютик. Ответишь ему — сам же жалеть будешь.       — Могу ли я хотя бы написать, что я его не прощаю и не хочу видеть?       — Нет, — твердо ответил он, понимая, что это просто предлог к ответу, к общению. Чтобы Вальдо ответил, а Лютик начал отчаянно строчить и пытаться выяснить с ним отношения, которых быть не могло.       — Но…       — Если хочешь показать ему, что тебе все равно — добавь его в черный список.       — Ламберт, ты не понимаешь!       — Я все понимаю. Понимаю, что у вас невротические отношения, что Вальдо это твой свет в окошке и что ничего тебе так не важно, как он, — Ламберт говорил без злобы и даже без ревности. Просто факты. — Я даже знаю, что во мне ты ищешь больше утешения и самоутверждения. И еще я знаю, что как только ты ему ответишь, все вернется на круги своя, ты снова к нему убежишь. Он снова сделает тебе больно. Я, конечно, буду рядом. Я все равно помогу тебе, но я не знаю, зачем тебе снова эта боль.       Лютик не ответил. Ламберт посмотрел на него краем глаза, вскинув бровь. Лютик смотрел на свои колени. Его плечи опустились, он весь поник.       Ламберт даже ощутил себя виноватым, и хотел уже было попросить прощения, или хоть что-то сказать, как Лютик его опередил:       — Я… Это смешно, но я знаю, что ты прав. Кроме одного.       Ламберт вскинул бровь. Лютик продолжал нерешительно, потирая руки друг о друга:       — Я чувствую к тебе что-то больше желания поддержки… Правда. Ты мне очень нравишься, как мужчина, Ламберт, и ты первый, кто так добр ко мне, я очень эту ценю. И… я буду благодарен, если ты поможешь мне не сделать глупостей. Знаешь, даже если я буду с истерикой кричать о том, что хочу ему написать или встретиться — можешь быть со мной грубым и забирать телефон, или удерживать меня силой. Я после все равно спасибо тебе скажу.              Ламберт замялся, поджав губы, ощутив себя неловко за то, что так легко обесценил чувства Лютика. Он ведь в самом деле не знал, что творится в его голове, в его груди.       Лютику плохо, и даже если бы ему на самом деле нужна от Ламберта только поддержка, то чем это плохо?       Ведь Ламберт готов ее дать, а Лютик готов вырастить из этого нечто большее.       — Прости, — сказал он тихо. — Хорошо, я не дам тебе сделать глупостей.       Лютик улыбнулся ему и подался вперед, чмокнув в щеку. Ламберт усмехнулся, а после улыбнулся.