Перерождение

      Феликс стоял возле огромного окна в своём двухэтажном коттедже, построенном по его собственному проекту, и смотрел, как на землю падает снег. В камине потрескивали дрова, судача о своём с огнём. Приятный древесный запах вперемешку с запахом хвои стелился невидимым ковром. Высокая красавица, специально срубленная в лесу для празднования Нового года, украшенная стеклянными игрушками, гирляндами и конфетти, являлась жемчужиной каминного зала.       Эта идея с ёлкой пришла ему в голову случайно, он скучал по тому миру и всячески пытался воссоздать традиции, приблизить счастливые дни, что остались там, за гранью миров. Ему хотелось, чтобы люди, которые жили в его доме, приняли этот праздник. Но слуги отнеслись с подозрением, удивляясь причудам хозяина, шептались по углам о его странности. Феликс подобно Деду Морозу готовил подарки, клал их под ёлку. Праздновав в первый раз, он собрал весь персонал и каждому предложил выбрать по красиво упакованной коробке. Со временем его задумка всё же прижилась и постепенно переросла в традицию дома. Он замечал, что и слуги в этот день между собой стали обмениваться подарками…       Прошло полгода с того бала, когда он познакомился с Иридой. Девушка показалась милым созданием. Смущалась и подрагивала от его прикосновений. Он видел в глазах друга ревнивые нотки. Выстрел Амура был точно в цель, пробив сердце Филиппа. Феликс не собирался стоять на его пути, после танца он так же, как и до встречи с Иридой, стремительно покинул дворец. Перевоплощаться на глазах множества гостей было глупо. Добравшись по лесного домика, что находился в километре от дворца, он завёл коня в сарай и, раздевшись, превратился в дракона. Хищники стороной обходили это место, чувствуя запах нешуточного зверя.       В теле животного Феликсу было комфортно. Дракон дарил чувство свободы, силу и, самое главное, просторы неба. Выйдя на лесную опушку, Феликс расправил крылья; поднимаясь, набрал высоту. Ему нравилось, когда потоки ветра переплетались словно девичьи косы. Но больше всего он любил звёзды и лунный свет. Он купался в нём, расслабляясь и забывая о делах насущных. «Дано мне тело — что мне делать с ним, таким единым и таким моим? За радость тихую дышать и жить… кого, скажите, мне благодарить?»       Он жил двойной жизнью, разрываясь на части, но другого выхода не видел. Ему было бы проще, если бы он переродился только в дракона или только в человека, но он оказался оборотнем. Кто сказал, что ему позволят сделать выбор, да и вышло всё настолько неожиданно.       Разве нормальный человек мог предположить, что есть какой-то другой, альтернативный мир? Нет. Феликс и думать не думал об этом, никогда не увлекался фэнтези. Но убедился, что жизнь преподносит сюрпризы.       Долетев до пещеры, он вошёл в свой первый дом. Драконья сущность тянула его в эти стены, которые будто подпитывали невидимой силой, снимали усталость и тревогу. Несмотря на то, что он любил свой особняк и всё, что связано с человеком, пещера являлась колыбелью его новой сущности. Она дарила покой. Феликс часто размышлял о свойствах памяти: за то время, что он в теле Файликса — так называл его Крайнер, — он не вспомнил ни детства, ни отрочества, ни отца, ни матери. Зато он хорошо помнил последний день своей жизни. И не понимал: раз он переродился, то почему он помнит ту жизнь? Это жестоко по отношению к его психике. Или он должен извлечь из этого урок? Феликс не находил ответов на свои вопросы.       Но в тот вечер дракону не дали расслабиться. Как только юная особь появилась в пещере, она тут же заинтересовала его. Он втянул её тонкий запах; хотя дракон легко мог распознать более тысячи оттенков, этот он не мог ни с чем сравнить и не находил аналога. На минуту даже показалось, будто это запах духов, что навеки впечатался в память. Понимая, что это бред, гнал нелепые мысли. Но дракониху, вошедшую в его пещеру, Феликс забыть не мог.       Вернувшись на следующее утро во дворец, в саду на скамейке он застал Филиппа. Молодой человек сидел понурый, углублённо о чём-то думал и крутил в руках какой-то предмет.       Если бы Филипп только знал, что, вернувшись с шалью, не застанет её на скамейке, то не отлучился бы ни на минуту. Она так понравилась ему, что молодой мужчина потерял голову.       — Я вижу, ты так и не ложился? Что это?       — Заколка. — Филипп раскрыл ладонь, показывая ювелирное изделие.       — Решил приподнести подарок поклоннице? Как прошёл бал? Неужто выбрал?       — Эта вещь принадлежит нашей общей знакомой.       — Странный подарок для мужчины.       — Я нашел её в отдалённой части парка, случайно.       Когда Филипп вернулся и не обнаружил Ириды, он обежал весь парк. На тропинке при свете фонарей поблёскивал этот женский предмет. Конечно же, он узнал его: он роскошно смотрелся в волосах девушки.       — Вот скажи мне, откуда она появилась?       — Ты о девушке или о заколке?       Филипп свел брови и пристально уставился на друга. Сарказм был неуместен. Феликс продолжил:       — Вы же сами разослали приглашения всем незамужним дамам королевства. Я не понимаю твоего удручённого вида, чем сейчас ты недоволен? Твой отец желал, чтоб ты нашёл пару. Для этого и бал организовали. Не так ли?       — Так.       — В чём тогда проблема?       — В том, что я выбрал, но не знаю, кто она.       — Ну ты и болван! А спросить не пробовал? — В те минуты Феликс и сам не знал, что окажется таким же самоуверенным болваном. Думал, что легко найдёт гнездо Марлин, так как она слишком молода, чтобы покинуть родителей. Тогда единственное, что его насторожило, — что от неё не пахло другими драконами. Феликс не придал этому значения. В результате поиск не увенчался успехом.       — Она, не попрощавшись, исчезла.       — Не на метле же она улетела? — пошутил Феликс. Если бы он знал, что почти попал в самую точку, только «метлой» — как он выразился — был дракон.       — Я найду её. Ты мне поможешь?       — Куда я денусь… — Феликс приобнял друга.       Время как-то быстро пробежало, поиск не дал результатов. Филипп даже предположил, что она могла назваться чужим именем и быть не из знатного рода. Хотя её манеры и речи говорили об обратном. Да и заколка оказалась не дешёвой подделкой. Дворцовый ювелир подтвердил высокую стоимость вещи…       — Феликс. — В зал вошёл Филипп. Друг стоял возле окна и любовался снегом, что кружился под музыку Вивальди. Он ощущал её ритм и кружение. Эти воспоминания о любимой мелодии удивительно совпали с общей атмосферой снежного дня.       — Ты только посмотри, какой сегодня снег.       — Я вот что подумал: а если нам объехать всех ювелирных мастеров? Мастер должен помнить свою работу и наверняка укажет, для кого он её делал.       — Попробовать можно. Но ты представляешь, сколько их, и нет гарантии, что вещь не привезена из другой страны.       — Я хочу её найти.       — Найдём. Но мне нужно завершить пару проектов.       Феликс в первом своём воплощении был архитектором. Он специализировался на проектировании коттеджей, квартир и домов для богатеньких буратин. Также разрабатывал парковую зону при особняках, наружный декор зданий, создавая эскизы порталов, входных ворот, заборов, лепнины и оконных решёток. Попав в новый для себя мир, он вначале кинулся изучать его и живо понял, что находится в романской эпохе. Строгость, величественность и простота стиля очаровали его давно, ещё во время учёбы. Он решительно взялся за работу. В первую очередь создал проект своего двухэтажного коттеджа с парадным подъездом и задним хозяйственным двором. Строгое симметричное здание было украшено лишь замковым камнем с рельефом. Оно производило сильное впечатление элегантностью и гармоничностью пропорций. В доме были не только помещения, необходимые для жизни хозяина и слуг, но и просторная зала-мастерская для работы. Феликс трудился над проектами разных типов строений.       Встреча с Филиппом и последующая дружба разделила его жизнь на две части: поездки по свету и в перерывах напряжённая работа по созданию оригинальных проектов.       Зная весь дальнейший путь развития архитектуры, он стал использовать определённые приёмы и «вкусные» детали в проектах, скупо включая их в общую стилистику. Первым заказчиком стал король. Ему понадобилось обновить один из дворцов. Феликс блестяще справился с этой задачей, и к нему потянулись вельможи из королевского окружения, а потом — более мелкие помещики. Каждому хотелось чего-нибудь особенного, чтобы отличалось от соседнего дома или замка. И Феликс придумывал разнообразные варианты для удовлетворения запросов заказчиков.       В определённом процессе работы ему пришла в голову мысль применить в украшении стен, заборов, крыш силуэты Антонио Гауди. Это было ново и необычно. Всё больше людей обращались именно к этому архитектору. Феликсу даже пришлось значительно расширить свой штат. Всё это приносило немалый доход, но и требовало большого напряжения и значительного времени. А ведь так хотелось просто побыть драконом.       Новый год друзья встречали вдвоём при свечах и у наряженной ёлки. Филиппу нравился придуманный, как он считал, праздник Феликса.       Как только сошёл снег и появились первые цветы, друзья отправились в путь. Заезжая в очередной город или поселение, первым делом они устраивались в гостинице, после отдыха навещали ювелирные лавки, где расспрашивали о местных мастерах. В них жила надежда, что хоть кто-нибудь вспомнит эту вещь.       Всё так и вышло. В одном из небольших городов они узнали о мастере по прозвищу Серебор — данном из-за того, что мастер любил работать с серебром. Но, к сожалению, он давно отошёл от дел — слишком стар. Филипп поинтересовался, где можно его найти. Хозяин лавки подробно рассказал, как добраться до деревушки, что располагалась среди гор. К сожалению, больше ничем помочь он не мог. Поблагодарив, друзья вновь отправились в путь.       Феликс мог за пять минут долететь до того поселения и перенести Филиппа. Но раскрывать себя перед миром людей он не горел желанием. Драконы слишком приметны, и так легко не спрячешься от любопытных глаз, обязательно найдутся свидетели. Он предполагал, что такой оборотень, как он, в этом мире единственный. Но та маленькая дракониха не давала ему покоя. Он давно сделал выбор в пользу драконьей сущности и готов был остаться в ней до конца жизни. Лишь бы найти Марлин. Имя, что она произнесла тогда в пещере, мучило Феликса. Хотя ничего удивительного он в нём не видел, имя как имя. Путешествуя, он встречал разные имена, даже более нелепые и странные, но это имя мало подходило дракону.       При рождении дракону не давали имени, оно появлялось со временем. Своё имя — Файликс — он получил от мамы. Феликс не помнил этого, но Крайнер помогал ему восстановить былые события. Мать всегда ставила брата ему в пример. Имя прицепилось после того, как Файликс впервые продемонстрировал огненное дыхание. Он любил валяться на зеленой лужайке и вдыхать запахи луговых трав. Некоторые цветы оказались, как выяснилось позже, сильным раздражителем; мало того, что его мутило последние дни, так ещё получил серьёзную аллергию. Пыльца цветов раздражала слизистую носа. Файликс прослезился, втягивая большой объем воздуха, смачно чихнул, одновременно из пасти вырвался огонь. Тогда, ещё ребёнком, он сильно перепугался и заплакал. Мама улыбнулась, и имя родилось само собой. Отец не возражал, да и в детстве он был похож на огонёк — такой же яркий.       Вот уже четверо суток друзья добирались до деревушки ювелира. Тропа, что вела их через лес к горе Тарэн, извивалась словно змея, стараясь сбить путников: то исчезала, то вновь появлялась. Сумерки сгущались чёрным шифоном и мягко опускались на землю. Уставшие они уже думали устроиться на ночь, но увидели вдалеке тускло мерцающий свет, и решительно направились к нему.       На опушке леса их встретила ветхая, почти прогнившая избушка, стоящая на четырёх пнях. Из маленького окошка струился жёлтый свет. Фасад совсем обветшал, свисали куски бересты, крышу покрывали ветви сосен и елей. Белёсый дым валил из трубы. Феликс давно почувствовал запах варева — грибного супа — и свежего хлеба, также пахло мёдом и травами.       Не успели путники спешиться, дверь со скрипом открылась, и на пороге появилась старая сгорбленная женщина в длинном сером бесформенном балахоне. Лицо покрыто глубокими морщинами, немного крючковатый нос, седые нечесаные волосы, спадающие на грудь, впалые глаза и тонкие губы. Она изобразила приветливую улыбку.       — Я знала, что у меня будут гости. Милости прошу. — Старуха развернулась; хромая на одну ногу, вошла вовнутрь.       Поднимаясь по полусгнившим ступеням в дом, мужчины думали, как бы это сооружение не развалилось от их веса. Дом недовольно скрипел.       — Этот дом ещё всех нас переживёт, — будто читая мысли, из глубины комнаты заметила старуха. — Проходите, не стойте в дверях.       Дом оказался намного больше, чем виделся снаружи, и не таким ветхим. Часть комнаты занимала большая, чисто выбеленная печь. На печи, внимательно наблюдая за гостями, развалившись и мотая недовольно хвостом, лежал рыжий котяра. Все стены увешаны пучками трав и полками с кухонной утварью. В середине избы — деревянный стол на мощных ногах, накрытый серой потёртой скатертью, и две широкие лавки по бокам. На столе большой чайник.       — Присаживайтесь, наверняка путь был неблизкий, — ставя блюдо с хлебом на стол, сказала старуха. Мужчины прошли и сели. — С чем пожаловали в наши края? Счастья пытаете аль от горя мытаете?       «Где-то я уже это слышал», — подумал Феликс.       — Мы направляемся в поселение, что возле горы Тарэн, — начал Филлип. Старуха взяла ухват и вытащила из печи котелок, опустила на деревянную подставку.       — И какое дело у вас, если не секрет?       — Мы ищем ювелирных дел мастера.       — Неужто в городе все мастера повымерли? — Она незаметно ухмыльнулась. — Раз в такую глушь забрались, — продолжая накрывать на стол, ставя разные соленья, расспрашивала старуха.       Филипп пояснил хозяйке дома, зачем им нужен именно этот человек. Старуха ничего больше не сказала. Молча налила в глиняные миски суп, поставила перед гостями и села напротив.       — Я вам вот что скажу: путь ваш будет тернист, но вы найдёте то, что ищете. Но стоит поторопиться, иначе будет поздно, — спокойным голосом сказала она, наливая в чашку чай из трав. — Да вы ешьте; и отдыхайте, рано утром я укажу короткий путь до той деревни.       Феликс незаметно кивнул, разрешая есть. Драконья сущность всегда начеку. Старуха уловила и расплылась в беззубой ухмылке.       — Эх, молодёжь, — вздыхая, сказала она, пододвинув к ним хлеб.       — Вам одной жить не страшно? — Феликс потянулся к куску.       — А кого мне бояться? Разбойников? Так у меня ж брать нечего.       — Драконов, — продолжил Феликс. Филипп застыл с ложкой в руке. — Ведь человек объявил им охоту, а вы же…       — Верно подметил, милок, — перебила старуха. — Но это в прошлом. Я сделала свой выбор, оставшись без матери и дочери. Но не жалею. Ведь и ты не просто человек, таких существ, как ты, давно не было на нашей земле…       Феликс замолчал. Через четыре года после перерождения, благодаря брату он «познакомился» с перворожденными на острове драконов.       После обеда старуха постелила им на лавках, а сама забралась на печь.       — Спите, утро вечера мудренее.       Феликс тяжело вздохнул «Эта старуха напоминает… Да нет… Нет, это не сказка».       Рано утром старуха указала на тропу, что скрывалась между сосен и можжевельника. Поблагодарив, мужчины тронулись в путь. Ведьма долго провожала их взглядом и шептала слова напутствия. Кот сидел рядом на ступеньке и поглядывал на хозяйку. Она подобрала его, умирающего, совсем котёнком. Он был благодарен и любил её по-своему, по-кошачьему.       — Ну что? Как тебе оборотень? Что-то есть в нём неземное. — Кот в ответ только мяукнул. — Пойдём, что ли, мясца дам. — Кот в благодарность моргнул, задрав хвост трубой вошёл в дом за хозяйкой. Если бы она знала, как он её любит и ценит!