Перерождение

      В одной руке Хина несла узелок с тряпками и одеяльцем для ребёнка, другой придерживала выпирающий округлый живот. Он появился буквально пять месяцев назад. Но её телосложение сыграло немалую роль в его сокрытии. Ширококостная упитанная, кровь с молоком девушка прятала свой грех от посторонних глаз в свободных мешковатых платьях. Так вышло, что она поддалась плотскому искушению, и через пару месяцев шестнадцатилетняя Хина почувствовала изменения в своём теле: увеличилась и набухла грудь, появились головокружения и тошнота, ко всему прибавилась чувствительность к запахам — она долго не могла войти в коровник, в котором работала, быстрая утомляемость, но самое главное — задержка менструации. Хина поняла, что беременна. Что делать с будущим ребёнком, она не знала. Позор. Все будут показывать на неё пальцами или отводить взгляд при встрече. Её как гулящую девку выгонят из дома. Мысли свести счёты с жизнью навязчиво лезли в голову. Хину буквально вытащили из петли. Дочь слишком поздно призналась матери в грехе, чтобы прервать беременность. «Остается только родить, потом скажем, что подкинули малыша, я стану ему матерью. Поверят ли? А ты поменьше показывайся на людях. Какой позор ты принесла в наш дом, как ты посмела».       Позор, позор, позор… Это слово преследовало всю беременность, она с трудом пережила токсикоз. Работу по дому выполняла машинально, не обращая внимания на ворчание матери. «Вырастила блудницу, как соседям в глаза смотреть-то?» — повторяла мать, но следила, чтобы дочь ничего с собой не сотворила. Мать мучилась, как лучше поступить. Она решила после родов выдать дочь замуж за пожилого, но состоятельного вдовца, который давно положил на девушку глаз.       Время пришло. Поглаживая живот, Хина шла по лесной тропе. Схватки только-только начались, и есть время дойти до избушки повитухи, что жила далеко от деревни. Многие обращались к ней за помощью — кто за травами, кто за мазью от боли в суставах и спине, кто за зельем и настойками, кто за приворотом, называли её ведьмой…       Как только схватка подступала, Хина останавливалась и опиралась рукой о ствол дерева, делая глубокие вдохи. «Только бы дойти, только бы дойти», — вторила она себе.       Не обращая внимания на страдания молодой женщины, лес жил своей жизнью. Слышался голос кукушки, что не переставая куковала, обещая долгие лета жизни, барабанная дробь дятла разлеталась эхом, создавая шорох, по сухим листьям пробежал ёж, но украшением звуков всё же оставалась симфония разноголосых певчих птиц. А издалека за Хиной наблюдала молодая олениха, жуя сочную кору дерева. Пахло сырой землёй, прошлогодней перегнившей листвой, хвоёй, грибами, лесными цветами… и весь этот букет беременная вдыхала большими глотками. Низ живота сильно тянул, она одной рукой поддерживала живот. Как только схватка отпускала, она шла дальше. Через час на опушке между больших елей она увидела бревенчатый дом повитухи. Ставни на окнах были открыты, из кирпичной трубы валил дым, пахло травами. Поднявшись по деревянным ступенькам и не дожидаясь разрешения, она вошла в дом.       — Помогите. — Хина рухнула на колени, уронив узелок, и схватилась за живот двумя руками, под ней растеклась лужа. Полная седовласая женщина лет за пятьдесят, в тёмном платье и цветастом переднике, в этот момент ставила котелок на огонь.       — Чего ты вчера не пришла? Я же говорила, чтобы ты заранее пришла. Я бы травы заварила. Ну, теперь что уж говорить. Давай вставай, облокотись о подоконник и глубоко дыши, так легче будет. Воды отошли, это хорошо. Скоро родишь.       Время между схватками значительно сократилось. Боль была настолько невыносимой, что хотелось лезть на стенку. Беременная со всей силой сжимала подоконник, стараясь отдать боль дереву, и мучительно мычала. Пока Хина страдала от схваток, повитуха нагрела воды, расстелила на столе одеяло и много тряпок. После помогла лечь и заставила расставить ноги. Заботливо погладила живот.       — Ничего, мы справимся. Вот, — она протянула гладкий длинный брусок, — зажми его зубами. — Когда скажу, тужься. Слушай меня и старайся изо всех сил. Твой ребёнок хочет увидеть этот никчёмный мир. Ты же хочешь, чтобы он родился?! — Хина кивнула, но на самом деле ей было всё равно, лишь бы избавиться от него. Боль убивала все желания и чувства.       Хина периодически проваливалась в какую-то пропасть, в глазах темнело, лишь голос женщины возвращал её в реальность. Она старалась делать всё в точности, как говорила повитуха. Последние усилия, и, будто трезвея, она услышала плач ребёнка. С большим облегчением вздохнула и опустила голову на валик из тряпок. В ту же минуту женщина положила ребёнка на грудь матери.       — Вот, принимай, у тебя сын.       Хина нежно коснулась головки малыша. Из глаз потекли слёзы облегчения. Этот маленький окровавленный беспомощный комочек был её. Но тут же погрустнела. «Что мне с ним делать? Нести в деревню? Все увидят». Повитуха обрезала пуповину и забрала ребёнка, обмыла, завернула в ткань и уложила в плетёную корзину.       — Вот, выпей, это восстановит силы и успокоит. Тебе надо поспать. Давай, идём на кровать. За ребёнком присмотрю.       От усталости и от принятой настойки Хина провалилась в сон. Ей снилось, как огромная змея нависла над малышом, страшно шипя. Она резко подскочила, крик сына оглушил её, она закрыла уши руками. «Я не могу этого слышать».       — Проснулась? — голос женщины. — Пора его покормить. Молоко-то у тебя есть? — Повитуха поднесла малыша и вложила в руки Хины. Та не понимала, что ей с ним делать. Увидев замешательство со стороны неопытной мамы, женщина показала, как надо прикладывать малыша к груди. Ребёнок тут же схватился за сосок и начал причмокивать. Из глаз юной мамы потекли слёзы. Она сама ещё была совсем ребёнком, а тут живая кукла.       — Я корзинку приготовила, так удобнее будет нести. Оплату принесёшь потом. Как договаривались. Чего ревёшь? Благополучно родила, ребёнок живой и здоровый.       — Спасибо.       — Будет тебе, иди поешь.       Женщина накормила роженицу и проводила. Хина и сама спешила вернуться домой, мало ли кто мог прийти к повитухе. Никто не должен был её тут видеть. Она смотрела на ребёнка и в этой крошечке видела совершенный ею грех. «Я опозорила себя, я никому теперь не нужна», — слёзы лились из глаз. Не видя дороги, словно в бреду, она шла по лесной тропе, неся в корзине своего новорождённого ребёнка. «Я не смогу заботиться о нём. Я виновата в его рождении, до конца жизни он будет напоминать мне о моём грехе. А когда вырастет, его станут сторониться и называть ублюдком». Колени согнулись, и Хина опустилась на землю. Руками закрыла лицо. Ей казалось, что мир вокруг стал серым, воздух стал плотнее и что-то невидимое давит со всех сторон. «Нужно бежать. Куда? Туда, где нет этой тьмы». Она слышала голос: беги, спасайся. Могильный холодок пополз по телу, Хина поднялась, забыв о ребёнке, понеслась в чащу леса. Не понимая, куда и зачем.

***

      Марина подвязалась верёвкой, надела обувь, сплетённую из бересты, и отправилась в людское поселение, как велела старуха. Кот, сидя на крыльце, долго провожал взглядом.       — Ноги натрёт, такая нежная кожа, но другой обувки у меня нет, — пожимая плечами, старуха разговаривала с котом. — Не всё в этом мире преподносится на тарелочке.       Маршрут Марина запомнила, пока кружила над местностью, да и драконья сущность частично осталась: она хорошо слышала, далеко видела и чувствовала большой спектр запахов. Только внешностью она походила на человека, а внутри жил дракон. Она оборотень. Хорошо это или плохо, Марина не думала, сейчас она размышляла, как добыть последний ингредиент. Перед выходом старуха дала пустой флакончик. Марина не сразу сообразила зачем. Но потом мысленно стукнула себя по лбу и спрятала в карман.       Она не верила в успех своего похода, это было странно даже представить: прийти в деревню, найти младенца и попросить слезинки. Её могут принять за сумасшедшую или ещё хуже — за ведьму. Хотя что из этого хуже? Но тревога за Ириду возрастала с каждой минутой, она ни разу не оставляла её надолго. Мало ли кто мог прийти в замок. Как сейчас не хватает крыльев, пару взмахов — и она дома.       Время от времени Марина задавала один и тот же вопрос: что произошло после того, как она убила Кору? Она вытащила Ириду из подвала, потом усталость навалилась, и она уснула. Сколько она спала? День, два, неделю, месяц, год? Нет, не год. Это слишком. Она не могла так долго спать. Нереально. Ну ладно, сутки или двое, но не год. Почему за это время не появилась прислуга и где все? Гвен с мужем так и не вернулись.       Марина так углубилась в вопросы, что позабыла о времени. Но природа кричала, что сейчас конец лета, дракониха чувствовала изменение земли — природа готовилась сменить одежду. Неужто прошло несколько месяцев? Ей не хотелось верить. И что случилось с прислугой? Может, Кора всех убила? Марина не находила ответов, так как ни мёртвых, ни живых в замке не было.       Лес дарил умиротворение. Этим воздухом легко дышалось. Сверху лес казался огромным зелёным покрывалом. Иногда так хотелось нырнуть в его хвойные тени. А снизу? Внизу сосны стояли, словно мачты, упираясь в небо, ели не ниже чем кремлёвская ёлка, на фоне всего этого ты кажешься маленьким мурашиком. В прошлой жизни Марина не часто ездила в лес, как-то времени не было, но тот последний день в зимнем лесу, когда деревья и ёлки стояли в белых нарядных шубах, остался в памяти. Ей было интересно, как сложилась жизнь её любимого человека, как он пережил аварию, наверняка жена всё узнала, простила ли она? Вспоминает ли он её? А может, нашёл другую.       Марина, размышляя, шла, наслаждалась лесом. На фоне пения птиц ей послышались шуршащие и шипящие звуки, она остановилась и прислушалась. Ей казалось, что она понимает их, но плач ребёнка оборвал все мысли. Марина просто понеслась на крик быстрее ветра. Платье нарочно цеплялось за разные колючие ветки и кусты, оставляя на них тонкие кусочки ткани. Чем ближе она приближалась, тем громче становились плач и шипение.       На земле возле пня в листве стояла корзина и над ней нависло немаленьких размеров ужасное существо, похожее на толстого змея, только с лапами. Уродливая круглая голова, маленькие красные глазки, влажная черная кожа. Одним словом, червь. Такого монстра Марина видела впервые. Её здорово передёрнуло. «Вот урод». В корзинке кто-то шевелился и плакал. Марина машинально подняла толстую длинную палку и решительно направилась к корзине, человеческая сущность кричала, что там ребёнок.       — Пошёл прочь, — крикнула Марина. Ей хотелось отпугнуть существо, чтобы оно отползло, тогда она заберёт корзину.       Существо повернуло голову и гипнотически посмотрело на девушку.       — Он мой, — фыркая, сказала тварь. Как ни удивительно, но Марина поняла.       — Прочь! — Марина замахнулась. — Я тебе его не отдам.       — Зачем тебе человеческое отродье? — шипел змей. — Его выбросили за ненадобностью, а я хочу полакомиться. Он так сладко пахнет.       — Размечтался, урод. Отойди от ребёнка, и я не причиню тебе вреда.        В ответ змей шипел, показывая длинный раздвоенный язык. Долго не думая, Марина размахнулась и ударила изо всех сил. Не ожидая, змей отлетел, цепляясь когтистыми лапами за корзину. Из неё вывалился завёрнутый в одеяльце ребёнок. Змей помотал головой и угрожающе поднялся на задние лапы. Марина и сама не ожидала от себя такой силы. Змей в попытке напасть получил ещё раз палкой. В данную минуту Мариной управлял страх.       — Кто ты такая? — корчась от боли, шипел змей.       — Оставь ребёнка в покое и уходи.       — Я впервые вижу такого человека; нет, ты не человек. В тебе живёт ещё одна сущность, и я её чувствую. Поэтому ты понимаешь, что я тебе говорю. Верно?       Марина, не понимая зачем, кивнула.       — Как не странно я тоже понимаю тебя, — шипящим голосом продолжил змей, будто понял, что Марина хотела спросить. Ей было не до того, понимает её этот урод или нет. — Ладно, детёныш твой. Помни доброту земляных. — Змей развернулся и скрылся в опавшей листве.       — Земляных?       «Боже, кого только не встретишь. Кто это был?» Марину немного затрясло, но больше удивляло, что существо умеет говорить и мыслить. Она бросила палку и взяла на руки малыша, который не переставая плакал. Он был настолько хорошенький, что сердце женщины, давно мечтающей иметь ребёнка, быстро забилось. Машинально Марина начала качать, пытаясь успокоить. Но тут она вспомнила о пятом, и последнем, ингредиенте. «Боже… — облегчённо вздохнула, — спасибо!» Она вытащила флакончик и собрала слезинки, что катились из глаз малыша. Спрятав в карман трофей, начала укачивать. Кто мог бросить тут ребёнка? Что случилось с его мамой? Нужно дойти до поселения, тут недалеко, и попросить молока, наверняка он голодный. На руках малыш быстро успокоился. Положив ребёнка в корзину, она пошла дальше.