Перерождение

      К вечеру друзья добрались до поселения ювелира. Играющие на улице мальчишки указали на белый каменный дом, где живёт мастер. Подъехав, мужчины спешились. Феликс придержал коней, Филипп подошёл к двери и постучал. Через пару минут в окне загорелся свет, послышалось шарканье ног, и хриплый истощённый голос произнёс: «Иду, иду». Дверь со скрипом открылась.       — Простите за беспокойство, мы ищем мастара по имени Серебор.       — Чем могу быть полезен? — На пороге их встретил совсем старый седой худощавый подслеповатый дед.       — У нас к вам дело.       — Ну что ж, проходите, чем смогу — помогу, — старик распахнул дверь, впуская гостей. — Не каждый день ко мне наведываются столь благородные господа.       Филипп вошёл первым. Феликс привязал коней и поспешил за другом.       Дом был маленький, в пару комнат. На столе стояла лампа, испускающая тусклый свет.       — Я давно отошёл от дел. Прошу, присаживайтесь, — дед указал на стулья возле стола. — Может, воды с дороги?       — Это ваша работа? — Филипп вытащил из кармана заколку, завёрнутую в платок, и протянул старику. — Вы можете вспомнить, для кого вы её изготовили?       — Мастер помнит все свои работы, они ж как дети. Я в каждое изделие вложил душу. — Серебор дрожащими руками взял вещь и провёл подушечками пальцев по холодным камешкам. — Да, это моя работа. Не ожидал, что через столько лет вновь буду держать её в руках. Она выполнена из серебра, я назвал её бабочкой, использовал рубины и топазы, голову и тело изготовил из чёрного оникса, как сейчас помню. Она заинтересовала молодого графа Генри Синджера. Он заплатил намного больше, чем я запросил. — Дед тяжело вздохнул, вспоминая то время, когда глаза были зоркими, а руки твёрдыми. Природа сама подсказывала, где черпать вдохновение. Мастер в каждом листке, в каждом цветке, в каждой мелочи замечал произведение искусства. — Зачем вам граф?       — Хотели вернуть вещь.       Старик скептически посмотрел на Филиппа, конечно, не поверил, но и докапываться до истины не стал, не его ума дело.       — Оставайтесь, поешьте, а переночевать можете на сеновале. — Старик поставил на стол кувшин с молоком и хлеб. — Чем богаты…       Друзья в благодарность кивнули.       Поднявшись с первыми петухами, мужчины отправились в графство Синджеров. Феликса мучило имя, названное ювелиром, будто он уже слышал об этом графстве. Но где, вспомнить не мог…       — О чём задумался? — Филипп поставил две кружки местного пива на тяжёлый деревянный стол и сел напротив. Трактир, в котором они решили остановиться на пути в графство, предлагал приличные комнаты. Умывшись с дороги и переодевшись, они сидели в баре.       — Да так, ни о чём, — летая в небесах творчества, ответил друг.       — Что тут у тебя? Рисунок! О, да это дракон. Красивый! Он мне напомнил рисунок в твоём кабинете на стене, что выполнен углём. Позволь?! — он протянул руку к листу.       — Красивая, — поправил Феликс. — Это она.       — Она? Ясно. Так поэтому у неё такие большие и грустные глаза?       — Совсем не поэтому. На самом деле именно такие у неё глаза.       — Так это из-за неё ты в тоске? А то я не мог понять, почему ты часто надолго замолкаешь, смотришь куда-то в сторону и постоянно о чём-то думаешь. Складывается впечатление, что глядишь в себя. Да и реакции замедленные. Из-за неё? Так? Неужели влюбился? В дракона? И это мой разумный друг?       — Ты ничего не понимаешь. Я не влюбился. Да это и невозможно после одной случайной встречи. Но что-то в ней было необычное, например, глаза, и это меня зацепило. Не более того. Скорее всего, она покинула эти земли.       — Пусть так. Но меня привлёк твой рисунок. Мне он кажется прекрасным, и манера особенная: контурная линия и мягкая штриховка в некоторых местах — и всё. А в результате получилась живое лицо. Где ты этому научился? Я ничего подобного никогда не видел. Чем ты рисуешь?       — Да просто серебряной палочкой.       — Ты, брат, очень талантлив. Может быть, стоит поговорить с отцом, и он закажет тебе картину? Представляешь: картина с симпатичным мирным драконом — на стене дворца. Это несомненно подействует на наших вояк — радикальных борцов с драконами.       — Думаешь, король на это пойдёт? — Феликс оживился. — К сожалению, я сейчас так занят, что вряд ли найду для этого время. Но идея мне нравится.       — Что ж, давай отложим это на потом… — Филипп вернул рисунок. Поднял кружку: — Давай выпьем за твою дракониху, я бы хотел посмотреть на неё. — Ударив кружкой о кружку, друзья выпили. Филипп повернул голову, и его взгляд застыл на вошедшей в трактир молодой женщине. — Ты только посмотри, — он кивнул головой в сторону входа, — тебе не кажется, что её взгляд похож на глаза твоего дракона?       — Да… — Феликс развернулся и посмотрел на девушку в сером ободранном платье с корзиной в руке. Удивила обувь — чем-то похоже на лапти. Сердце взволнованно застучало. Не понимая этой реакции, он внимательно следил за ней. Она поставила корзинку на лавку и обратилась к пожилой женщине. «Скорее всего, родственница. Вон как обрадовалась». Девушка напомнила что-то очень далёкое и почти забытое. Он не хотел возвращаться к воспоминаниям, но память издевательски подкидывала обломки. Она оказалась поразительной копией незнакомки из метро. Но только похожа, ведь здесь, в этом мире, она, естественно, не могла появиться. Феликс тут же достал из папки чистый лист и начал рисовать, не отрывая от неё глаз.       Филипп напряжённо следил за движениями палочки. Он никогда не видел ничего подобного: гибкая, пластичная линия будто формировала женский профиль: милый, нежный и поэтический. Филипп всегда интересовался работой художников, он любил наблюдать за возникновением изображения человека из ничего, из пустоты. Это выглядело как чудо. Однако образы всегда были двухмерными и статичными, высокодуховными, далёкими от бренного мира с его несовершенством. А этот рисунок был другим. Одна линия и несколько дополнительных пятен: глаза, масса, тень под подбородком — и человеческая сущность прекрасной девушки сияла светом. У неё была особая осанка — всё выдавало в ней благородство.       — Как тебе удалось так похоже изобразить её?       Феликс не обращал внимания на восторг друга, сейчас он был в своём мире. Девушка на бумаге была не только замечательная, но и очень похожа на оригинал. Как такое могло получиться? Без каких бы то ни было украшений, дополненных деталей, канонов, создать такой совершенный образ? Вслух однако Филипп ничего не сказал и лишь не отрываясь следил за движениями серебряной палочки.       Вдруг Феликс взял другой лист, на котором появилось новое изображение. Та девушка поменяла положение и видна была уже в фас. Новый рисунок значительно отличался от предыдущего: лёгкие штрихи заполняли лист бумаги. Они были тонкими и почти прозрачными, они лепили форму лица, как бы лаская его, увлекая в полёт.       — Ага, я понял, будто она только что повернулась. Это ново и невозможно прекрасно. У меня нет слов.       Феликс оторвался от бумаги и обратил внимание на друга: — Прости, это личное. — Он поспешно спрятал рисунки в папку. Давай поедим. Что тебе заказать?       Филипп удивился такой перемене, но сказать ему было нечего. Что он знал о своём друге? Знал то, что позволял знать Феликс.       К вечеру людей в трактире заметно прибавилось. Хозяин приказал расставить дополнительные лампы. Запах жареного мяса, что крутилось на вертеле, летал по помещению. Мужчины за соседним столиком ели, пили и при этом шумно обсуждали новости.       — Я же говорю, что замок пуст. Нет там никого. Зато добра полно, — уверенно говорил бородатый мужик, глаза которого сверкали в предвкушении лёгкой наживы.       — Верно говоришь — я неделю назад проезжал мимо, всё заросло плющем. Если б кто жил, не допустили бы этого, — зашептал мужик в соломенной шляпе.       — А как же господин граф?       — Да кто его знает. Может, сгинул давно. Все работники разбежались, не от хорошей жизни, — повысил голос бородатый мужик.       — Платить перестал, вот и разбежались. Кто за так работать будет?       — А госпожа?       — Да откуда мне-то знать.       — А говорят, что она ведьма, — совсем тихо, оглядываясь по сторонам, сказал молодой парень. — Мне отец рассказывал, что граф с причудами был, он дракона держал в замке, как собаку.       — Я тоже слышал, хотел поехать посмотреть, но побоялся, — отрыгивая, поддержал беседу плешивый.       — Вот этот самый дракон вырос и сожрал всех.       — Да нет там никого.       — Так может, он в замке и живёт, — жуя кусок мяса, произнёс один из сидящих.       — Поместье богатое. Будет чем поживиться. Чего добру пропадать, — ненасытным взглядом бородатый мужик посмотрел на присутствующих.       — Нет, так нельзя.       — Что нельзя? Брать то, что никому не нужно?       — А если там дракон? — зашипел плешивый.       — Дракон давно улетел, чего ему там жить. Они в скалах живут.       — У графа ещё дочь была. Куда делась?       — Вот пойдем и посмотрим.       Мужики ещё долго переговаривались, споря и доказывая друг другу, есть кто в замке или нет, пойти или не пойти. Одним словом, делили шкуру неубитого медведя. При этом не забывали выпивать и закусывать. Человек слишком алчен, чтобы пройти мимо чужого добра.       — Вы говорите о графстве Синджеров? — Феликс не выдержал и обратился к компании. Мужчины переглянулись; кто-то в этот момент отрыгнул, кто-то громко поставил кружку, кто-то застыл с ножом в руке, поднося кусок мяса ко рту, кто-то бросил оценивающий взгляд на состоятельного путника.       — Да, это заброшенное поместье, там никто не живёт, — ответил мужчина, который подбивал всех к мародёрству.       — А где сам хозяин?       — Скорее всего, уехал, — продолжил он.       Феликс развернулся к Филиппу, только хотел спросить, что будем делать, как в трактир вошла группа вооружённых людей, одетых в походные костюмы из кожи, шляпы с перьями. Этих людей нельзя было сравнить с теми, кто сидел в трактире. Решительность была написана на их лицах. «Охотники», — прошлась волна шёпота.       «Убийцы», — подумал Феликс. Дракон, живший внутри, поднял голову. Глаза полыхнули золотом. «Убить, убить, убить», — шептал дракон. Он представил трупы маленьких дракончиков. Слёзы самок, что не смогли их уберечь. Тёплая рука Филиппа легла на ладонь Феликса, от прикосновения тот вздрогнул.       — Ты чего? Словно смерть увидел. Побледнел.       — Всё нормально. — «Хорошо, что драконы покинули эти проклятые земли, детей надо растить в мире».       Как только охотники вошли, местные мужики притихли. Один из охотников — скорее всего, главный — высокий, мускулистый, лет сорока пяти, с плёткой в руке, подошёл к бару. Тут же появился хозяин заведения; склонившись в поклоне, поприветствовал гостей.       — Выпить, поесть, и побыстрее. — Сев за свободный стол, главный снял перчатки и бросил на стол. Другие последовали его примеру, расселись рядом. Их было восемь человек. Феликс боковым зрением внимательно наблюдал за их действиями.       — Сейчас всё будет, господин. — Хозяин выпрямился и крикнул помощниками: — Мяса, пива и вина.       — И девок давай, — сняв шляпу, крикнул вдогонку хозяину другой охотник, долговязый с ожогом на лице, и заржал. Охотники поддержали смех: — Зря мы у ведьмы ту девку не забрали. Кто бы нам помешал. Я давно не тискал никого. Пустили бы её…       — Заткнись, ведьму трогать нельзя, благодаря им мы справляемся с драконами. Или ты забыл? И это тебе не бордель.       — Так поехали в другое место.       — Ты забыл, зачем мы тут? Деньги нужно отработать. Я поймаю этого гада. — Мужик со злостью ударил кулаком по столу.       — Сколько можно, их уже не осталось.       Остальные члены группы молча слушали.       — Это дело мести.       Разглядывая помещение и присутствующих, охотник с ожогом на лице остановился на паре богато одетых друзей и что-то тихо шепнул сидящему напротив. Тот обернулся:       — Нам нет до них дела.       Мужики за соседним столом начали перешёптываться.       — Надо сказать им про дракона, что в замке живёт, — предложил мужик с алчным взглядом.       — Зачем? Ты же говорил, что его там нет.       — А если есть? То нам не видать добра.       — А если они добро присвоят себе? — добавил молодой.       — Не каркай, — мужчина злобно посмотрел на молодого. Почесал кулак и поднялся со своего места. — Сделаем, как я скажу.       — Господин! — он подошёл к столу охотников и склонил голову. В это время им принесли запечённое кусками мясо, толсто порезанный сыр, кувшины с вином и большое блюдо с зеленью. — Тут поблизости есть графство Синджеров…       — Дальше что? — грубо прервал его главный, запихивая в рот веточки укропа.       — Говорят, что граф когда-то спас дракончика и вырастил его. Может, вас интересует эта информация?       — Где, ты говоришь? — спросил другой охотник, отрезая кусок мяса и отправляя его в рот.       — Тут недалеко, примерно тридцать две мили, часов за пять доберётесь.       — Я сам решу, за сколько мы доберёмся. Ты-то видел дракона?       Мужик помотал головой. — Но другие видели.       — Вот, возьми, — главный вытащил из висящего на поясе кошелька монету и кинул мужчине. Тот ловко поймал, склонился в признательности и отошёл к своему столу. Компания охотников оголодавшими хищниками накинулась на еду.       — Зачем ты им рассказал? — зашептали местные мужики.       — Так надо. Вы ничего не понимаете. — Посмотрел на монету и положил в карман. — Вот так надо зарабатывать деньги.       — Так растолкуй нам.       — Пока мы доберёмся до замка, эти охотники разделаются с драконом, если он там, а мы придём на всё готовое. Смекаете?       — Голова, — мужики с восхищением смотрели на организатора.       Феликсу не нравилась вся эта история. Какая-то она мутная и подозрительная. Куда делся граф? Кто такая Ирида? Дочь или прислуга? Может, заколку украли или перепродали давным-давно. И они напрасно теряют время. Да ещё и дракон. Как дракон мог жить с людьми? Но девушка, что сегодня зашла в трактир, потрясла его сходством с той, что осталась в другом мире. Феликс резко поднялся.       — Всё, пойдём отдыхать, а завтра на рассвете в путь. — Он взял со стола папку и направился к выходу. Проходя мимо охотников, он на минуту остановился:       — Тот, кто борется с чудовищами, должен остерегаться того, чтобы самому не стать чудовищем.