Ты, трус!

– Простите! Простите, простите, – забормотала Гермиона, застывшая на месте, пораженно уставившаяся на профессора Снейпа и своего друга. – Я бы не пришла бы, если бы не Грюм, и… Все уже в доме. Вставайте быстрее! – скомандовала она. – Мы будем в гостиной. – Чего вы там возитесь, Поттер? – глухо спросил Снейп вчера ночью у Гарри. Тот лежал на животе, свесив вниз, к полу, левую ладонь. – Не могу уснуть, сэр. – Отчего же вы не можете уснуть? Может, мне стоило подмешать вам в пиво зелье от бессонницы, чтобы вы не мешали мне своими вздохами? – Нет у меня никакой бессонницы, – недовольно буркнул Гарри, – я просто не умещаюсь. Мне нужно больше места. – Ах, вам нужно больше места! – было слышно, как Снейп на кровати приподнялся на локте. Тон его не обещал ничего хорошего. – Так укладывайтесь на полу. Там вам места будет предостаточно. – Сами позвали к себе ночевать, а теперь на пол укладываете, – несколько раздраженно ответил Поттер. Из-за возни ему теперь было ужасно жарко под этим тяжелым одеялом и в своих пижамных штанах. Обычно он спит в нижнем белье, иногда даже настежь распахивает окна. – Никуда я вас не звал. Наглый мальчишка! Надо было отправить вас спать в гостиную. Там-то уж наверно вам было бы удобно. Снейпу хотелось спать. То ли из-за вина, то ли из-за нервного перенапряжения его организм отчаянно нуждался во сне. К сожалению, сон Пожирателя Смерти отличается особой чуткостью. Стоило Снейпу провалиться в дрему на пару минут, Поттер тут же принимался вертеться, и Снейп просыпался, и все повторялось по новой. Он злился на парня и уже не мог больше сдерживать себя. – Вам-то легко говорить, – взорвался Поттер. В свете луны он видел, как Снейп повернул к нему голову с большим носом. – Вам в ребра не тычут пружины. Могли бы наколдовать матрас поудобнее. – И это вы пытались мне доказать, что не капризны? – Да вы сами бы попробовали прилечь! Я ведь не стал бы зря жаловаться. Гарри уже сидел на постели, отбросив одеяло в сторону. Если так пойдет дальше, он действительно отправится спать в гостиную. Плевать, что там сквозняк и совсем истрепанная обивка, все лучше, чем снова выслушивать ничем не обоснованные обвинения в избалованности. – Вы, значит, зовете меня прилечь к вам на диван? Оставьте свои фантазии при себе, договорились, Поттер? Голос сочился самодовольным сарказмом, и Поттер почувствовал, как постепенно вскипает от злости. – Нет у меня никаких фантазий о вас, ясно? – Незачем так кричать. Мисс Грейнджер, должно быть, в ужасе от того, что мы с вами так мило общаемся и спим в одной комнате. – Это была ваша идея, – выпалил Гарри. – Думаете, я мечтал повторить с вами тот вечер? Поттер, все еще сидящий на кровати, быстро глянул на Снейпа. Голова профессора лежала на подушке и в темноте было не разобрать, куда он смотрит. – Нет, я так не думаю. С чего бы вам об этом мечтать? Я всего лишь безмозглый гриффиндорец, которого все зазря считают Избранным. Куда мне до вашего любимого друга, святого Люциуса Малфоя! Это было уже слишком. Мальчишка слишком много себе позволяет, а он, Северус, ничего не делает, чтобы вернуть над ситуацией контроль. Снейп откинул одеяло и тоже сел, свесив длинные ноги с кровати. – Еще одно слово, и пойдете спать к своей Грейнджер. – А мне казалось, вы всеми силами пытались этому помешать. Что, уже передумали? Поттер улыбнулся тому, как глупо прозвучали его слова, но на Снейпа они произвели совсем другое впечатление. На какое-то время воцарилась тишина, а потом профессорский голос прошипел: – Пошел отсюда. Вон. Поттер встал. Он подхватил с пола футболку, покрутил её в руках, но надевать не стал. Гарри подошел к окну, в темноте задевая коленом ручку кресла, в котором он сидел за ужином. – А знаете что, профессор? – неожиданно для самого себя начал он. – Вы спите в лучшей комнате в этом доме! На самой лучшей кровати. Кричер вам даже нашел новое белье, хотя я всегда сплю на каком-то тряпье из сундуков Вальбурги! – Хотите, чтобы я уступил вам кровать? – бровь Снейпа взлетела вверх. Он, сидя на своем месте, наблюдал за тем, как Поттер комкает в руках свою футболку. Лунный свет из окна мягко падал на полуголую фигуру – Снейпу была видна почти безволосая грудь, тонкая талия, узкие бедра. Профессор знал, что Поттер никуда не уйдет. Знал, что мальчишка захочет остаться. Хуже всего было то, что Северус вроде как и сам не хотел, чтобы тот уходил. Поттер на какое-то время задумался над снейповским вопросом, а потом выдал: – Я не садист, чтобы заставлять вас с такими травмами спать на моём злосчастном матрасе. – О, Мерлин! Откуда в вас столько драмы? – происходящее становилось для Снейпа все абсурднее и абсурднее. Его полураздетый студент, с которым они еще не так давно ненавидели друг друга до смерти, стоял в несколько метрах от него и чего-то пытался добиться своим бестолковым поведением. – Тогда я не понимаю, чего вы от меня хотите, Поттер, – сказал Снейп, радуясь, что в темноте Гарри не увидит его улыбку. – Вы отстанете, если я разрешу вам лечь рядом? Это подразумевалось как шутка. Как шутка, которая напугает мальчишку, приведет его в чувство, заставит замолчать и лечь, наконец, на этот злополучный диванчик. Тогда Снейп сказал бы что-то вроде «вот то-то и оно» или «вот и лежите тогда молча», и был бы очень доволен собой, но… Поттер кивнул и двинулся в сторону кровати Снейпа, кидая свою мятую футболку на прежнее место. Он двигался уверенно и ловко маневрировал среди мебели. Он прихватил свою подушку. Пижамные штаны немного спадали, и Снейпу казалось, что мальчишка вот-вот наступит на штанины и рухнет на пол. Да, он думал об этом возможном падении, а не о том, что Поттер идет к его постели, потому что намерен улечься в нее. Такая мысль просто не могла возникнуть в его голове, потому что… Потому что это было странно, нелепо и попросту невозможно! Но вот Поттер дошел до кровати, покосился на профессора и, не увидев на его лице гневного выражения, посадил свою пятую точку на чужую кровать. – Наверно, мне надо было взять своё одеяло, – сказал гриффиндорец почти спокойным и ровном голосом. – Хотя я почти всегда сплю раскрытым, можно и обойтись. И сэр, если… – Поттер… Гарри положил свою подушку рядом с подушкой Снейпа, который так и лежал на своем месте, пораженно взирающий на своего ученика, и растянулся на кровати всего в десятке сантиметров от мужчины. – Если я буду храпеть, то, пожалуйста, толкните меня. Не хочу вам мешать. И еще… – Поттер! – Да, сэр? – Вы понимаете, что вы делаете? – Конечно. Я хочу выспаться. И не страдать от болей в спине весь следующий день. Зельевар уловил в тоне Гарри визгливые нотки. Он посмотрел на него, едва сдерживаясь, чтобы не отшатнуться, потому что лицо Поттера было непривычно близко. Тот смотрел куда-то в потолок и, видимо, старался не двигаться. Снейп понял, что Поттера бьёт нервная дрожь. Очевидно, парень переборщил с гриффиндорской храбростью, направил её не в то русло или же совершенно сошел с ума. Что его, черт возьми, заставило прийти в постель к самому неприятному преподавателю в Хогвартсе? Если Снейп станет полагаться на свой богатый опыт в области психологии, а особенно – психологии подростков, то все быстро сведется к одному. Нет, к двум. Первое – мальчишке необходимо найти дружка или подружку, чтобы гормоны не толкали его на такие невообразимые глупости. Снейп непременно намекнет на это Дамблдору, когда старый манипулятор решит поинтересоваться, как дела у его питомца подопечного. Второе – и совсем уж сюрреалистическое предположение - Поттер вообразил, что влюблен в него, Снейпа. Если это так (во что Северус никогда в жизни, разумеется, не поверит), необходимо действовать быстро и резко. – Поттер, – начал профессор, усиленно пытаясь сделать свой голос как можно более суровым. Тепло чужого тела, что он чувствовал даже на таком расстоянии, этому совсем не способствовало. – Профессор, если вам неудобно, то я могу уйти. Гарри повернулся к нему, приподнимаясь на локте. Он уже снял очки, и глаза его показались Снейпу одновременно и незнакомыми, и самыми знакомыми в мире. А еще в них была просьба, бешеный страх и еще что-то, чего Снейп уже давно не видел во взглядах, на него направленных. Слова сами вылетели из его рта. Он сказал: – Нет. Оставайтесь. Его голос показался ему чужим и хриплым, и он несколько раз сглотнул. Парень кивнул, снова укладываясь на подушку, и сложил руки на голой груди. Профессор, стараясь даже нечаянно его не коснуться, отодвинулся немного в сторону, увеличивая расстояние между ними и предоставляя Поттеру возможность воспользоваться одеялом. – Накройтесь, – скомандовал он, замечая, что хриплые ноты почти исчезли. – Вы трясетесь. – Это не от холода, – едва различимо прошептал Поттер, но Снейп расслышал его. – Мне совершенно наплевать, от чего, – резко сказал он, потому что надо было хоть что-то сказать. Надо было сделать хоть что-то, потому что его собственное тело предательски тянулось к мальчишке. Потому что Снейп слышал, как тихо и прерывисто тот дышит, чувствовал, какая энергия исходит от этого молодого тела. – А если вы скажете, от чего именно, то будете спать на полу. Просто накройтесь и… спите уже. Гарри пристыженно натянул одеяло на себя и закрыл глаза. Что он мог поделать с собой? Да, он совершенно не подумал о своей возможной реакции на такое соседство, но почему, почему все это происходит, когда рядом Снейп? Профессор рядом с ним в постели ощущался совсем не так, как в школьном классе или в одной гостиной. До этого момента Гарри делил одну постель только с Роном, но то было совсем другое… От присутствия Рона не было столько мурашек, кровь не казалась кипучей лавой, а член… член не вставал. Поттер с ужасом распахнул глаза. Он посмотрел вниз, пытаясь разглядеть в темноте, сильно ли торчит его достоинство под одеялом. С правой стороны тихо вздохнул Снейп. – Поттер, – заговорил он срывающимся на хрип голосом. – Подумайте о чем-нибудь не слишком радостном. Например, о том, что Волан-де-Морт жив. – Я не могу, сэр, – сдавленно ответил Гарри. Под одеялом было жарко, и он чувствовал, как пот маленькими капельками собирается у него на лбу. – Простите, я не знаю, почему это… «Он не знает, почему «это»,- отчего-то с досадой подумал Снейп. «Ну да, как же!» Гарри радовался, что Снейп не может видеть его лица, наверняка сейчас пунцового от стыда. Можно было извиниться и уйти на свой диван, но ведь Снейп счел бы такой поступок позорным бегством. Ему казалось, что никогда в жизни он еще не нервничал так, как сейчас. Улечься в постель к слизеринскому декану – это тебе не стоять лицом к лицу с Волан-де-Мортом! – Вам не за что извиняться. Хотя, бесспорно, вы за сегодняшний вечер весьма и весьма отличились. Спишем все на ваш юный возраст и простые реакции организма и забудем об этом. И как это ему удается произносить такие длинные предложения с таким-то дыханием, думал Гарри. У него не хватало опыта, и он не мог определить, что именно чувствует профессор - злость, возмущение или все-таки возбуждение. Если Снейп, как и он сам, возбужден, это ведь говорит о том, что ему нравится Гарри? Нравится именно как парень, как партнер… Более подходящего слова у него не находилось. И это ведь нельзя списать на гормоны – Снейп взрослый мужчина, который прекрасно понимает, что происходит. Поттер кивнул и снова закрыл глаза, чувствуя, как тело постепенно расслабляется. Они надолго замолчали – каждый вслушивался в дыхание своего соседа. Гарри даже попытался принять более удобное положение и подвинулся ближе к снейповской руке, вытянутой вдоль тела. Когда кожи профессора коснулось что-то похожее на чужой локоть, он замер на несколько мгновений. Поттер готовился, что тот отдернет руку, но этого не произошло. Скоро он почувствовал, что грудная клетка профессора, накрытая одеялом, вздымается куда более размеренно, чем раньше. Гарри тихо повернул голову – глаза Снейпа были закрыты, ноздри едва заметно трепетали. Правда ли спит? Поттер придвинулся еще чуть ближе, сам не понимая, зачем он это делает. Теперь его нога касалась бедра профессора, и Гарри, во-первых, ощутил себя полнейшим моральным уродом, раз позволяет себе такое, а во-вторых – пожалел, что на нем надеты эти чертовы пижамные штаны. Снейп не был красивым – Гарри снова изучал его профиль с гордо выступающим носом и тонкими губами. Он не был молодым, не обладал приятным характером. Он даже не был девушкой. Но Гарри прилепился к снейповской ноге, борясь со сжирающим внутренности смущением, пытаясь отделаться от желания засунуть руку в трусы, чтобы обхватить опять поднявшийся член. Северус не спал. Он чувствовал себя грязным старым извращенцем, заманившем невинное дитя в свою кровать. Он действительно грязный – после всего, что они с другими Пожирателями вытворяли по приказу Темного Лорда, он не сможет отмыться никогда. Поттер не должен даже прикасаться к нему, не то что лежать рядом! Это не говоря уже о той стороне вопроса, в которой Поттер – студент, а Снейп – его преподаватель. Надо было его выгнать. Да что уж там говорить, нельзя было оставлять его в своей спальне! Снейп подумал, что действительно сойдет с ума, когда Поттер придвинулся еще ближе и прижался ногой к его бедру. Член, прижатый резинкой штанов, сочился смазкой, и Северус в сотый раз подумал о том, что его даже за один этот факт можно засадить в Азкабан. Он слишком давно не имел любовника – иначе он бы вне всяких сомнений лучше контролировал бы свое тело. Лет пять назад у него последний раз была женщина, а мужчина – и того более. Это, наверно, был Люциус, потому что Блэка тогда уже не было в живых. Определенно, Люциус. Служба у Волан-де-Морта не способствует повышению либидо, а девушки и парни по вызову не всегда были ему по карману. К тому же, они не вызывали ничего, кроме брезгливости, смешанной с алчной похотью. О том, что заводить романтические отношения, конечно же, не было и речи по целому ряду причин, на первом месте среди которых была глубокая убежденность Снейпа в собственной непривлекательности и внутренней черноте. Поэтому сейчас, когда молодой гриффиндорец находился на непозволительно близком расстоянии, Снейп чувствовал себя ужасно. Несколько минут ему пришлось потратить на то, чтобы избавиться от чувства вины перед Лили – вряд ли она была бы рада узнать, что у её друга детства стоит на её дорогого сынка. Примерно к пяти часам утра Снейп принял решение дать понять Поттеру, что эти глупости пора заканчивать. Что бы гриффиндорец там себе ни надумал – ничего из этого нет, и быть не может. Это все гормоны. Подростки часто ведут себя так. Это пройдет. В одиннадцать утра Гермиона стояла перед дверью в профессорскую спальню. Она стучала уже несколько минут, но никакого ответа не было. Если бы не члены Ордена в доме, она подождала бы еще час – все-таки вчера они разошлись поздно. Гарри – любитель поспать, а Снейп все еще не здоров. Но звуки голосов, доносящихся из гостиной, заставляли её действовать быстрее, и она, наконец, решившись, распахнула дверь. Гарри лежал в кровати профессора. Левая нога его обвивала ногу мужчины, а рука была небрежно переброшена через снейповский торс. Снейп на своей подушке чуть склонился к макушке Гарри, удобно уложив свою ладонь поверх руки гриффиндорца. В кудрявой голове зашумело от потока мыслей, от которых Гермионе стало дурно. Она так бы и стояла на месте, если бы эти двое не открыли глаза. Сначала Снейп, потом Гарри. Они вдвоем уставились на нее, и она залепетала: – Простите! Простите, простите! Я бы не пришла бы, если бы не Грюм, и… Все уже в доме. Вставайте быстрее! Мы будем в гостиной. Дверь закрылась почти беззвучно. В оглушающей тишине Снейп повернулся к мальчишке, подслеповато щурившемуся в поисках очков. – Левее, Поттер. – Что? – Протяните руку левее. – Надеюсь, Гермиона не стоит за дверью, – пошутил Гарри и тут же пожалел об этом. Снейп ловко выбрался из переплетений их конечностей и навис над ним, опираясь коленями по обе стороны от его бедер. – Маленький паршивец, – шипел профессор в лицо парня. – Если из-за вас или вашей подруги расползутся слухи, я уничтожу вашу жизнь быстрее, чем Волан-де-Морт! – Я… я скажу ей, что она все неправильно поняла, – Гарри не двигался, чувствуя, как профессорские волосы щекочут его лицо. Снейп был близко, наверно, еще ближе, чем ночью, и Поттер почувствовал, как в его просыпающемся теле начинает разгораться кровь. Если его член поднимется сейчас, то Снейп скорее всего это заметит. К счастью, профессор уже стоял напротив зеркала, проворно застегивая рубашку. – Что можно было неправильно понять, – ворчал он, стараясь не смотреть в отражении на натягивающего футболку гриффиндорца. – Она не слепая и не глупая, она быстро поймет, что здесь было. – Но здесь ничего такого не было, профессор, – попытался успокоить зельевара Гарри. Здесь ничего такого не было, но ему ужасно понравилось. Его сердце колотилось, когда в памяти всплывало то, как он прижимался к чужому телу. Снейп мог выгнать его, мог проклясть, но… Он разрешил ему остаться. – Надеюсь, ты и правда так думаешь, Поттер, – голос Снейпа сочился ядом. Они вышли по очереди – сначала Гарри тихо прошмыгнул в свою спальню, которая оказалась пуста, а через пару минут Снейп громко хлопнул своей дверью и стал спускаться по лестнице в гостиную. Поттер подождал какое-то время и отправился следом. – Поттеру и мисс Грейнджер не следует участвовать в сегодняшнем собрании, – услышал гриффиндорец недовольный голос Снейпа из гостиной. – Прошу вас, мисс Грейнджер, пойдите и скажите об этом Поттеру, конечно, если он уже удосужился проснуться. Гарри замер, представляя, как Гермиона, задохнувшись от возмущения, встает из-за стола. – Да, Гермиона, и отнеси Гарри пирожки, – согласилась со Снейпом Молли. Дверь открылась, едва не ударяя Поттера по лбу, и он отпрыгнул, давая дорогу Гермионе. – Гарри…– шепотом выдохнула она. – Что он себе позволяет? Она хотела было сказать что-то еще, но тут, видимо, вспомнила увиденную сегодняшним утром картину. Поттер взял её за руку и повел по ступеням. – Дай мне объяснить все, прежде чем ты начнешь кричать, что Снейп – злобный извращенец, насилующий меня всю неделю, – попросил он, когда они снова поднялись наверх. – Ничего такого я не собиралась кричать, – обиженно произнесла Гермиона. – Если бы я думала, что он мог навредить тебе, я бы мгновенно оповестила об этом Орден. Гарри слегка опешил от такого заявления. – А что же тогда ты подумала? – У меня два варианта. Первый – ночью произошло что-то такое, из-за чего ваш сон в одной кровати стал необходимостью. Второй – ты окончательно сошел с ума и действительно влюбился. В Снейпа. Гарри не удержался и закрыл лицо руками. Гермиона, такая умная Гермиона… – Я так понимаю, что это не первый вариант, – заключила она, удрученно смотря на друга. – Но… между вами ведь не было ничего… ничего такого? – Что? Нет! Конечно, нет! Он бы никогда… на самом деле, я просто залез к нему в постель и понял, что не хочу вылезать. Я не влюблен в него, это ведь просто невозможно. Не говори ничего Рону, пожалуйста, хорошо? – Не скажу. Гарри, – она говорила медленно и осторожно, будто с ребенком, – тебе не кажется, что дело здесь несколько в другом? У тебя нет девушки, с которой ты мог бы расслабиться. Хорошо-хорошо, парня тоже нет, раз ты вдруг решил, что ты гей. И твое тело… оно требует… – Ну хватит, Герм! Ничего подобного я не чувствовал неделю назад. – Ты узнал профессора с другой стороны, тебя это потрясло, вот и все. Я могла бы предположить, что он добавляет тебе что-то в еду, да только это, видимо, действительно невозможно. Гарри молчал, скрестив руки на груди и тупо пялясь в окно. Сегодня Снейп ночует здесь последний день. Потом все это закончится. – Тебе не стоит привязываться к нему, – рука девушки опустилась на его плечо. – Он ведь не семнадцатилетний мальчишка. Гарри, он никогда не ответит тебе взаимностью! Не потому что с тобой что-то не так. Просто ты ведь и сам знаешь, почему. – Я вообще не собирался заходить так далеко. Ерунда какая-то. И почему он нас выставил из гостиной? И я, дурак, за все это время даже не попытался выведать хоть какую-нибудь информацию. – Тебя все еще беспокоит Малфой? Тон девушки перестал быть по-матерински заботливым. – Ну разумеется. – Вчера близнецы снова видели его у того магазина. «Горбин и Берк», помнишь? – Да. Нам надо скорее узнать, что он там делает. – Что вы собрались узнавать, мистер Поттер? Снейп стоял в дверях, недовольный и невыспавшийся. Он смотрел на Гарри таким пронзительным взглядом, что Гермиона еще раз удивилась тому, как к такому человеку можно добровольно (и безнаказанно) лечь в кровать. – Ничего такого, профессор, – ответила за Поттера гриффиндорка. – Мне, наверно, уже пора. Надо успеть собрать вещи. Гарри, проводишь меня? Они вдвоем дошли до камина, быстро попрощались, и только когда Гермиона исчезла в пламени, он вспомнил, что так и не расспросил её о ссоре с Роном. До вечера Снейп и Гарри не выходили из своих комнат. Северус думал даже запереть дверь и притвориться спящим на случай, если Поттер станет стучаться. Да только вот Поттер ведь скорее разнесет стену Бомбардой, чем уйдет от его дверей, если будет думать, что с ним, Снейпом, что-то могло случиться. Ему понравилось в этом старом доме, и он с некоторым сожалением думал о том, что уже завтра будет спать в своей постели в школе. Снова придется проверять бездарно приготовленные зелья и читать бессмысленные эссе, отправляться на собрания по первому зову – не важно, к Дамблдору или Темному лорду. Придется бесконечно следить за Поттером и его командой, спасать его от очередной глупости… Здесь, в доме на Гриммо, никого не надо было спасать. Поттер был рядом, и от этого возникало ощущение чего-то вроде спокойствия. С последним Снейп явно погорячился, потому что в девять вечера Гарри несколько раз постучался к нему и вошел после разрешения. – Мне не хочется в Хогвартс, профессор, – сказал он, останавливаясь в центре спальни. – А вам? – Не имеет значения, чего я хочу. Впрочем, так же, как и то, чего хотите вы. – Я надеюсь, что был вам полезен. Хоть иногда, – на Гарри снова накатила волна сожаления и сочувствия к Снейпу. Так, по крайней мере, он пытался себя оправдать, когда стучался в двери. – О, здесь нужно выяснить, что именно вы считаете полезным. Вчера вы, видимо, решили, что полезнее всего для меня будет ваша компания во время сна. – Я не знаю, почему… – Да-да, Поттер. Какое-то волшебство все решило за вас, давайте называть это так, если вам будет проще. Зачем вы пришли? Намерены и сегодня закидывать на меня ноги? Гарри вспыхнул от этого насквозь пропитанного иронией голоса. Он пришел поговорить, может быть, выпить сливочного пива или стаканчик вина. Пришел, потому что думал, что Снейп тоже этого хочет. – Хотел узнать, во сколько мы завтра отправимся в школу, – соврал он. – Советую вам проснуться в девять. Сразу после завтрака мы должны покинуть ваш особняк. – Хорошо, сэр. Спокойной ночи. – И вам, Поттер. Гарри еще несколько секунд постоял на месте, глядя в абсолютно непроницаемые черные глаза, а затем развернулся и вышел в коридор.