Ты, трус!

Голова почти не болела, а шум в ушах исчез совсем. Гарри приподнялся над подушкой, чтобы убедиться, что вчерашние события ему не приснились. Он лежал в снейповской кровати – в этом не было никаких сомнений, а значит, и сам Снейп спал с ним. По крайней мере, засыпали они вместе, потому что Поттер помнил, как чужие ладони касались его ребер, словно проверяя, нащупывая дыхание. Гарри протянул руку, чтобы дотронуться простыни на другом краю кровати. Постель была пустой и холодной. Хозяин комнаты, видимо, ушел давно. Гриффиндорец нацепил очки и тихо соскользнул на пол. Дверь в спальню была приоткрыта, и Гарри хотел было уже выйти в кабинет, но вовремя остановился, услышав голоса. – Я не стану обсуждать это с тобой, Драко. Ты и так слишком много себе позволяешь, – слова Снейпа звучали безразлично, совсем не так, как живой и взволнованный голос Малфоя. – Но это ведь не из-за него, да? Скажи, что не из-за него! Иначе Темный Лорд… – Драко! Прекрати думать, что все на свете крутится вокруг одного только Поттера. То, что ты достаешь его…То, что ты упомянул моё имя… Ты не столько оскорбляешь его, сколько меня, тебе ясно? – Он на тебя пялится так, что только слепой не заметит, – зло прошипел Малфой, а затем Гарри уловил ревнивые нотки: – И ты! И ты тоже смотрел, так что ты оскорбляешь сам себя! Если Темный Лорд… – Уходи. Я не обязан отчитываться перед тобой. Мальчишка! Судя по тому, с каким грохотом закрылась дверь, Гарри понял, что слизеринец был взбешен. Постояв еще немного на пороге, он медленно просочился в кабинет зельевара. – Сколько ты слышал? – голос больше не сочился угрозой, и Поттер принял это за добрый знак. – Пару фраз в конце. Северус сидел в кресле спиной к гриффиндорцу. Напряженная прямая спина, отросшие черные волосы. Что он, Гарри, нашел в нем? Чем он лучше Гермионы, Джинни, Чжоу? И в сотый раз Поттер отвечал себе – всем. Он лучше любой, лучше любого, только сложнее в миллион раз. – Сядь, – Гарри обошел кресло и сел напротив. – Я не хотел подслушивать, – сказал парень, поймав на себе тяжелый взгляд. – Дверь была приоткрыта. – Я знаю. Я сам оставил её открытой, чтобы тебе не взбрело в голову выйти во время нашего с Драко разговора. «Нашего с Драко разговора», мысленно повторил Гарри. Нашего. С Драко. – У мистера Малфоя, – тут же заговорил Снейп, совершенно верно истолковав выражение лица Гарри, – есть две версии происходящего. Первая – мы с вами в сговоре и совместно разрабатываем тайный план против Волан-де-Морта. На этих словах глаза Поттера сделались совсем круглыми от удивления. – Вторая его версия – у нас с вами роман. Щеки гриффиндорца заалели. – Поэтому он и называл меня гомиком, – произнес Гарри, чтобы сказать хоть что-нибудь, лишь бы повисшее молчание не тянулось дольше. – Да, мистер Поттер. Я меньше вашего ожидал услышать подобное оскорбление от мистера Малфоя. – Почему? – Гарри заинтересовано приподнял брови. Снейп молчал, раздумывая, стоит ли доверять Поттеру такую информацию, и, наконец, решился. Малфой прилюдно опозорил и мальчишку, и его самого, так что не будет лишним дать Гарри маленький козырь в рукав. – Потому что мистер Малфой и сам бисексуал. Гарри принял новость с готовностью. В его голове тут же задвигались и зашебуршали шестеренки – его догадки относительно Драко и Снейпа на самом деле вполне могли оказаться явью. И что бы там профессор ни говорил про сугубо деловые отношения, кто знает, что связывает этих двоих… «Ты и так слишком много себе позволяешь», сказал Малфою Снейп. Что же такого он себе позволяет?! – Мистер Поттер, о чем вы думаете? Поттер поднял глаза на Снейпа. Тот смотрел с прищуром, а на губах (Гарри мог бы поклясться) всего секунду назад была странная полуулыбка. – О Малфое, – выдавил из себя парень. – О, так он все-таки в вашем вкусе? – узкие губы дрогнули, и на этот раз улыбка вышла настоящей. – Что? Нет. Нет! Я думаю о Малфое и… о вас. – Мы уже говорили обо мне и мистере Малфое в этом ключе. С того момента ничего не изменилось. – Вы говорите с ним не так, – упрямо заявил Гарри, дернув подбородком. – Не так, как с кем? – Не так, как со мной, – Поттер чувствовал, что готов провалиться под землю. – В чем разница? – Вы с ним на ты. И вы называете его по имени. Снейп всего на секунду прикрыл глаза, а потом посмотрел на Гарри так, что если бы тот стоял, у него подкосились бы колени. – Хотите, чтобы я и с вами был на ты, мистер Поттер? Набравшись храбрости, Гарри пробормотал тихое «да». – Что ж, будь по-твоему. Но в пределах школы это работает только в одностороннем порядке. Поттер не сразу поверил своим ушам. Если бы ему сказали, что Макгонагалл по ночам ходит в маггловские стрип-клубы, он бы и то быстрее с этим согласился. В одностороннем порядке только в пределах школы… Это значит, что где-нибудь в Лондоне, в доме на Гриммо, 12, и еще в куче других мест он сможет говорить Снейпу «ты»? Как это будет? Разве возможно, чтобы он сказал преподавателю «ты»? А насчет имени? Не его, снейповского… Северус. Сможет ли он назвать его так хоть когда-нибудь? – Мы договорились? – Да. Да, сэр. – Отлично, Гарри. Снейп позвал школьного домовика и заказал завтрак, но Поттер не чувствовал себя голодным. В животе, правда, что-то тянуло, зато энергии было столько, что можно было бы спокойно отыграть два матча. – Какая версия была особенно неприятна Малфою, сэр? – спросил Гарри, помешивая сахар в чае. – Трудно сказать. Обе они сводятся к тому, что рано или поздно мы с вами сблизимся настолько, что я перейду на вашу сторону. Это для Малфоя сейчас кажется совершенно недопустимым. Он захвачен идеей, он идет к цели, которую для всех наметил Волан-де-Морт. Он хочет выполнить своё задание, о котором вы столько раз задумывались и задавали вопросы, и не хочет, чтобы ему кто-то помешал. – Но вы ведь все равно помешаете ему, правда? – Все не так просто, Гарри. Тарелка с яблочными пирожками скоро опустела. Есть в молчании было совсем не тяжело. Только Поттеру приходилось следить за собой, чтобы не чавкать и не слишком громко прихлебывать горячий чай. Снейп выглядел по-другому, не так, как обычно выглядит за завтраком в Большом Зале. Он был спокойным, почти умиротворенным, но в то же время Гарри понимал, что профессор размышляет над чем-то не слишком приятным. – А ты ведь вроде как и не был в обиде на мистера Малфоя? В первый раз, когда он назвал тебя гомосексуалистом, – неожиданный вопрос, да еще и в таком вполне дружеском тоне, сбил Гарри с толку. – Я не знаю. Мне просто было как-то все равно, что он говорит. Идиот, извращенец, гомик – все это попытки вывести из себя. Так что какая разница, какое слово он назовет. – Хм… Оказывается, ты стал несколько мудрее. А я думал, твоя реакция связана с окончательным принятием себя. – Я… Я не уверен, что я гей. Ну, в том смысле, что… Может, я как Малфой? Просто откуда мне знать наверняка, если у меня нет никакого опыта? Я ведь целовался-то всего пару раз. И только с девушками. – Думаешь, если ты поцелуешь парня, это даст ответ на все твои вопросы? – Снейп, сдержанно-заинтересованный, ухмыляющийся, играющийся с ним как кошка с мышкой, заставлял Гарри нервно теребить заусенцы и кусать внутреннюю сторону щеки. – Может быть. Другие ведь как-то понимают это. – Ты хотел бы кого-то поцеловать? Гарри сглотнул. Черт, да! Да, он хотел бы. Кровь бросилась ему в голову, пальцы стали цепляться один за другой. – Успокойся, Поттер. Если тебе нравится какой-то студент, я никому не скажу. – Мне не нравится никто из студентов. – Тогда…Тогда есть кто-то, кому вы доверяете? Мужского пола, разумеется. Рон Уизли, к примеру. – Рон – гомофоб, помните? – Помню. Просто пытаюсь направить тебя на верные мысли. Гарри посмотрел на Снейпа в упор. Профессор больше не выглядел умиротворенным. – Я доверяю вам. – И делаете это зря, – ответил зельевар. Голос его не звучал холодно, как бы тот не старался. – Значит, вы не согласны? – Не согласен на что? – На поцелуй со мной. Наступило молчание. Снейп прекрасно понимал, чего добивается мальчишка. Уступить сейчас, поддаться – и можно не вернуться обратно никогда. Но один поцелуй, всего один поцелуй… Что это меняет? Они жили вместе, вместе спали, пили кофе. Снейп касался его, обнимал во сне, а Поттер, этот безмозглый Поттер, то и дело сыпал провокациями! Так что всего одно касание губами. Всего одно. А потом пусть Гарри сам разбирается со своей ориентацией методом проб и ошибок, и Снейпу совершенно плевать, к чему это его приведет. – Ты предлагаешь своему преподавателю поцеловать себя, ты осознаешь это? Гарри кивнул. Ему вдруг стало страшно. Когда последний раз на этой неделе он совершал хоть сколько-нибудь обдуманный поступок? – Пересядь на диван. На ватных ногах Поттер поднялся с кресла и пересел на небольшой диванчик, что стоял вдоль стены напротив окна. Снейп, переступая легко и неслышно, направился за ним следом. – Все происходящее сейчас – научный эксперимент, Поттер, не более, так что, если в какую-то секунду ты поймешь, что тебе неприятно, ты должен немедленно все прекратить. Понятно? «Научный эксперимент, тоже мне», – Гарри едва не фыркнул. Какое-то время они сидели совсем близко, касаясь друг друга коленями и бестолково пялясь друг другу в глаза. «Это все же я начал», подумал Поттер, зажмурясь и рывком толкаясь навстречу бледному лицу зельевара. В ту же секунду Снейп подумал, что нужно уже сделать то, что следует, чтобы скорее закончить эту глупую игру в гляделки, и тоже двинулся вперед, чуть прикрыв глаза. Их губы столкнулись и сначала едва не отпрянули друг от друга. Совершенно растерявшийся от ощущений, от бросившегося в ноздри запаха сандала, Поттер беспомощно тыкался в чужой рот, пока уверенная рука не легла ему на шею. – Расслабься, – этот хриплый шепот ему показался, или Снейп на самом деле это сказал? Гарри чувствовал, как нежно и бережно действует профессор. Он дрожал, подаваясь навстречу, желая, чтобы Снейп углубил поцелуй, чтобы прижал крепче, чтобы… В дверь громко постучали. Голос Макгонагалл произнес: – Снейп, это срочно! Дамблдору нужна помощь. Всего на мгновение сильные тонкие пальцы сжались на его затылке, притягивая ближе, а спустя секунду другая рука легко отстранила его, давя на грудь. – Выйдешь через пять минут после того, как мы уйдем. Понял? Поттер кивнул, таращась огромными глазами на зельевара. Снейп быстро пересек кабинет, ни разу больше не взглянув на гриффиндорца. Уже у двери он повернулся и сказал: – Можешь прийти сегодня вечером. Если хочешь. Джинни становилась все более навязчивой. Весь день она крутилась перед Гарри: хватала его под руки в коридорах, накладывала еду в Большом зале, несколько раз поправляла галстук. Рон только одобрительно покашливал на такие знаки внимания от сестры к другу, а Гермиона бросала в Гарри совершенно непонятного характера взгляды. – Ты помнишь, что обещал сводить её сегодня в Хогсмид? – наконец, прошептала она Поттеру, когда они отстали от компании на одной из лестниц. – Черт! Гарри на уроках только и делал, что прокручивал в голове то, что произошло между ним и Снейпом. У него не было больше сомнений – его возбуждают мужчины, причем так, что после приходится подолгу снимать напряжение в душе. Вот только все мужчины или один? Снейп сказал, что это эксперимент. Вывернул все так, будто это он, Гарри, предложил ему себя. Пусть так, пусть все так, но ведь именно этот Снейп прижимал его голову к себе ладонью, заставляя дрожать, именно он сказал, что Гарри может прийти к нему сегодня еще раз… Поттер хотел пойти к Снейпу, хотел очень сильно, но Джинни… Мерлин, зачем он ей это пообещал. Можно было попробовать отложить их прогулку на еще один день, но вряд ли это что-то изменило бы. Младшая Уизли прилепится к нему с вопросами, будет ходить за ним попятам и плакаться Рону. Он пойдет с ней, проведет в пабе «Три метлы» немного времени, может, выпьет сливочного пива, а потом сошлется на головную боль и просто доведет девушку до комнаты. План был великолепным, к тому же Снейп не назвал Гарри время, к которому можно было прийти. В семь вечера Поттер с Джинни вышли из Хогварста, держась за руки. Гарри очень не хотел этого, но девушка крепко сплела их пальцы, и выскользнуть из её хватки случайно не представлялось возможным. – Нам нужно чаще выбираться куда-то, – мечтательно произнесла она, на пару мгновений прижимаясь щекой к его плечу. – Помнишь, как было здорово, когда мы проводили время в Норе? Парню было ужасно неловко. Он чувствовал себя деревянным рядом с ней, легко порхающей по дороге. – Сейчас все немного иначе, Джинн, – предпринял он слабую попытку объяснить истинное положение дел. – Мы стали старше, проблем стало больше. Многое изменилось. – Ты по-прежнему Избранный, Гарри. И это никогда не изменится, – похоже, девушка поняла его слова несколько иначе. В пабе он заказал себе и ей пива. Разговор не клеился: пробовали обсуждать союз Лаванды и Рона, вспомнили о Чарли, Джинни спросила, как дела у Люпина. Поттер подумал, что со Снейпом он не стал бы обсуждать своих друзей и знакомых, но нашел бы куда более интересные темы для общения. А даже если бы и не нашел – молчать с профессором было намного приятнее, чем говорить с Джинн. Он посмотрел на её губы – розовые, припухшие, с пузырьками от пивной пенки. У Снейпа – тонкая упрямая линия и нет никакой пенки, но его губы он может представить даже сейчас. Джинни перехватила его взгляд. – Знаешь, мне кажется, нам с тобой давно пора переступить эту черту, -сказала она, придвигаясь ближе. – О чем ты говоришь? Гарри рефлекторно отодвинулся в сторону. – Об этом, – она шумно выдохнула и потянулась за поцелуем. Поттер не успел ничего сообразить – её губы ткнулись в его и принялись настойчиво мять. Он не ответил ей. Отстраниться быстро не получилось, её руки уже обвились вокруг его шеи. Когда она, наконец, отлипла, у входной двери Гарри заметил движение. Мелькнула темная ткань. Это могла быть чья угодно мантия. Абсолютно любого волшебника, любого студента. Но что-то подсказывало Гарри, что он знает, кто это был, и от этого к горлу подкатывал тугой ком. Надо идти к нему. Надо отделаться от Джинни! – Джинн, послушай, я… – начал он, не зная, что сказать ей. – Ты что? Тебе кто-то нравится, Гарри? – Нет. То есть, наверно, да. Она надула губы. – Мерлин, скажи, что не обижаешься на меня, Джинн? О, это его ужасное стремление быть для всех хорошим. Он ненавидел себя в такие моменты. Она не отвечала. Гарри порывисто встал со своего места, не глядя на нее. На губах все еще оставался её вкус. Вкус сливочного пива. – Джинни, я должен идти. Хочешь, дойдем вместе до школы или… – Уходи, Гарри. Гриффиндорец поднял на нее глаза. Лицо её покраснело, а губы дрожали. Она крикнула: – Проваливай! Гарри развернулся и пошел прочь, спиной чувствуя неодобрительные взгляды всех посетителей паба. Спустя двадцать минут он уже несся по коридорам и лестницам вниз, в подземелья. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет через открытый рот, которым Гарри судорожно глотал воздух. Что могло понадобиться Снейпу в «Трех метлах»? Пришел, чтобы заказать что-нибудь? Почему нельзя было попросить эльфа? Неужели следил за ним, за Гарри? Если он видел их поцелуй, то… То Гарри должен объяснить ему, что… Что? Что он, студент, совсем еще мальчишка, поцеловался с симпатичной девушкой, что вполне приемлемо для такого положения вещей? – Войдите, – прозвучало за дверью спустя несколько долгих минут, что Поттер настойчиво в нее постукивал. – Сэр, я… – начал Гарри с порога, но тут же замолчал. В кабинете стоял стол, накрытый на двоих. Пахло так вкусно, что у Гарри неприлично громко заурчало в животе. – Присаживайтесь, мистер Поттер, – холодно проговорил Снейп. – Я все-таки приглашал вас сегодня. Хоть вы и решили провести свой вечер несколько иначе. – Сэр, нет, я… Я обещал Джинни встретиться еще несколько дней назад. Я не мог отказать ей. – О да, это точно. Может, вы кому-то еще не можете отказать? Эти слова прозвучали так оскорбительно, что Гарри не сразу нашелся с ответом. Он, сдвинув брови, смотрел в черные, безразличные глаза человека, к которому он так спешил, которого так боялся обидеть. – Вас уже можно поздравить? Вы снова осознали свою гетеросексуальность? Или приняли себя как бисексуала? – Этот поцелуй ничего не значил. Она сама меня поцеловала, ясно? И если бы вы не следили за мной… – Самовлюбленный щенок! Я твой профессор! Не твоя фанатка, что таскается за тобой следом и вздыхает! Снейп выглядел взбешенным, но Гарри не боялся. Он и сам чувствовал, как магия яростно колышется в его теле, желая выйти наружу и обрушиться на обидчика. – Тогда какого черта вы забыли в этом пабе? – Считаете, я должен отчитываться перед вами? В таком случае, вашему эго туго придется, если я скажу, что у меня была встреча. Как и у вас. На самом деле, это было лишь полуправдой. Снейп действительно пришел в «Три метлы», чтобы встретиться с человеком, поставлявшим некоторые ингредиенты для Хогвартса. Нужно было договориться о цене и сроках доставки одного редкого растения, так что процесс переговоров затянулся на полтора часа. Когда в паб вошел Поттер, держащий за руку мисс Уизли, мистер Браун уже пожимал ладонь Снейпа и произносил слова прощания. Снейп тоже должен был уйти. Должен был уйти, а не оставаться на своём месте в дальнем углу и не наблюдать за тем, как рыжая нахалка пытается приставать к Избранному, к Герою. Он видел все. И то, как Гарри нехотя поддерживал вялотекущий разговор. И то, как парень торопливо отодвигался от девушки, вторгающейся в его пространство. Снейп видел и смятение на лице Поттера и искреннее желание все это прекратить, когда Джиневра потянулась к нему за поцелуем. Поттер не хочет быть с ней. Она ему не нравится. Ему, похоже, вообще никто не нравится, кроме… От этих мыслей было странно и страшно. Гарри не должен уродовать свою и без того не счастливую жизнь, не должен отказывать поклонницам (и поклонникам, если оно так) из-за него. Снейп зря поцеловал его утром. Зря позволил этому поцелую случиться. Еще более глупым поступком было звать Поттера к себе. Это были эмоции, что он так долго пытался в себе давить, и, на самом деле, лучше бы и дальше давил, потому что сейчас все стало намного хуже. Снейп знал, что Поттер придет к нему. Он мог его не пустить. Прогнать его, наговорить кучу гадостей, чтобы у мальчишки раз и навсегда пропало желание его видеть и слышать. Тем не менее, зельевар позвал домовика и заказал несколько простых блюд с мясом и овощами и пару бутылок хорошего вина. – Вы мне ничего не должны, – уже тише сказал Гарри. – Я бы пришел к вам сегодня, даже если бы мне оторвало ноги. – Я бы не удивился этому, учитывая ваше умение влипать в неприятности. Ешьте. Я больше не могу слушать завывания вашего желудка. Атмосфера несколько разрядилась, и Гарри снова почувствовал себя уверенно. – Вам стоит научиться говорить людям «нет», – бросил Снейп, наблюдая за тем, как Поттер поглощает куриную ножку. – Иначе так и будете таскаться на ужины к малоприятным в общении личностям. – Кого вы имеете в виду, профессор? – Гарри позволил себе улыбку. На ту колкость о его безотказности он уже не обижался. – Я могу иметь в виду только себя, мистер Поттер. Но в вашей голове уже и так сформировался список, и готов поспорить, в нем не только моё имя, но еще и имя Слизнорта, и младшей Уизли. Поттер заметил капельку красного соуса в уголке тонких губ. Ему захотелось убрать её пальцем, попробовать на вкус. Но Снейп, словно почувствовав взгляд, прикованный ко рту, быстрым движением языка слизал соус. – Я не хочу говорить вам «нет», профессор, –невпопад ответил Гарри. Щеки его уже отчаянно краснели. – А если я попрошу вас сделать что-нибудь сомнительное? Что-нибудь выходящее за рамки вашего понимания хорошего? – черные глаза испытующе смотрели на парня. – Вы ведь о таком никогда не попросите. Снейп различил сомнение в его голосе и усмехнулся. С мальчишкой невозможно вести себя так, как он себе наметил изначально. С ним хотелось играть – проигрывать и выигрывать раунды, хотелось заставлять его краснеть, злиться, смеяться. Любой, кто узнал бы об этом, сказал бы, что Снейп сошел с ума, но плевать он хотел на тех, кто что скажет. Он будет держать все под контролем. Просто позволит себе парочку вольностей. Хорошо, что этого не видит Лили. Она бы его не простила. – Сними футболку, Гарри. Мерлин, Поттер ожидал услышать все, что угодно, кроме такого… не просьбы, а приказа. Снейп издевается. Он говорит это специально, чтобы проверить, насколько далеко готов зайти он, Гарри. Чтобы посмотреть, насколько совпадают его слова с реальной готовностью подчиниться. Чтобы посмеяться, если все окажется не так, как он сказал, или посмеяться, если все окажется так. Глаза Снейпа хитро искрились. Уголок губы, тот самый, на котором недавно был соус, приподнялся. Поттеру казалось, что зельевар сейчас скажет что-то вроде: «Ну же, мистер Поттер, сделайте это во имя чести Гриффиндора», но Снейп молчал. Гарри встал и сделал шаг в сторону от стола. Ему больше не хотелось смотреть в чужие глаза – он чувствовал смущение, стыд и… возбуждение. Не раздумывая больше, он, подцепив пальцами края футболки, потянул её вверх, открывая живот и красивую, покрытую редкими волосками грудь. – Что вы чувствуете, когда делаете то, что вам говорят? – бархатный голос, от которого у Поттера кружится голова. – Иногда ущемленность. Недовольство. Гнев. – Последствия воспитания Дамблдора, полагаю… – задумчиво проговорил мужчина. – Сейчас вы тоже испытываете подобные эмоции? Не задумываясь, Гарри сказал: – Нет. Профессор медленно поднялся со своего места и приблизился к Поттеру, так и стоявшему посреди кабинета в одних только потрёпанных джинсах. Снейп встал напротив него, возвышаясь над ним, пугая и завораживая. – Зачем ты ушел от мисс Уизли сегодня, – тихо сказал Снейп, вдыхая воздух, пахнувший Гарри. – Не мог не уйти. Вы же знаете, сэр. Поттеру казалось, что Снейп сейчас поцелует его. Схватит за плечи, сожмет и прижмет к себе, и Гарри расслабится в железной хватке. Но Снейп только кивнул в ответ и отступил на пару шагов назад, отчего Поттер негодующе выдохнул. – Тебе, должно быть, нравится, когда вокруг тебя творятся такие абсурдные вещи, – проговорил профессор. Гарри хотел ответить ему, что дело вовсе не в вещах, но не успел. Губы зельевара дрогнули, лицо исказилось от боли, а правая рука его вцепилась в левое предплечье. – Это… это он? – бестолково спросил гриффиндорец. – Не жди меня, – вместо ответа бросил Снейп и ворвался в свою спальню. Несколько раз хлопнули дверцы шкафа, потом с шумом распахнулось окно. И тишина. Поттер бездумно натянул на себя футболку и сел за стол на то кресло, на котором всего пару минут назад сидел Снейп. Не ждать его! Как он может не ждать, зная, что там, в малфоевском мэноре или каком-то другом особняке, принадлежащем Пожирателю, творится страшное, и среди этого страшного находится Он! «Се-ве-рус», – произнес Гарри про себя. Он дождется его, даже если придется ждать до утра. Даже если Снейп будет кричать, кидаться заклятиями. Что, если ему понадобится помощь? Он вошел в пустую спальню и прикрыл окно. Потом подумал – вдруг он вернется тем же путем, и снова открыл. Северус – анимаг. Как его отец, как крестный. Как Макгонагалл. В этом не было ничего страшного, это было захватывающе интересно. Это было достойно восхищения. Гарри тоже хотел бы уметь обращаться в зверя. В волка, койота, лисицу – плевать. Если бы Сириус был еще жив, они бы бегали вместе по полям. Дурачились бы, веселились. У него тоже мог бы быть пушистый хвост, блохи… Размышляя таким образом, Поттер не заметил, как провалился в сон. Проснулся он от грохота – то была хлопающая створка окна. Очки сползли на нос, и он быстро натянул их, в темноте пытаясь разобрать, что случилось. У окна стоял человек в капюшоне. В ладони он сжимал палочку. Светил Люмус, и в неярком свете Гарри разглядел, что на лице человека надета маска. Маска Пожирателя Смерти. Пришелец успел сделать пару быстрых шагов и схватить Поттера за руку до того, как тот нащупал палочку под подушкой. Гарри почувствовал, как встают волосы на его теле. Безоружный. Он безоружный! В это мгновение маска упала с лица мужчины. – Северус! – воскликнул Гарри и расслабился, буквально повис на сильных руках. – Мерлин, Поттер! Я сказал тебе уходить! Какого черта? Голос твердый и холодный как сталь. Пальцы больно впиваются в кожу. Сейчас от Снейпа веяло опасностью, силой и чужим страхом. Это был какой-то другой Снейп, какого Поттер не знал раньше. Перед ним был Пожиратель, решительный, безжалостный, готовый убивать по приказу хозяина. На долю секунды Гарри даже подумалось, что тот действительно убьёт его. Кто знает, что произошло этой ночью в Пожирательском кругу? Что, если Волан-де-Морт все-таки решил, что пора торопиться? Поттер хотел бы вернуть свою руку себе, но не мог даже вскрикнуть от боли. Он только смотрел своими зелеными глазами в черные, едва заметные в такой темноте, и не мог пошевелиться. Снейп все понял и без слов. – Не бойся, – он ядовито усмехнулся, но не оттолкнул, а прижал к себе, и Гарри тут же уткнулся носом в чужую шею. Сильные руки обняли его за талию, и Поттер понял, что дрожит. Герой и Пожиратель Смерти, как же глупо они выглядели в этот момент. – Какого черта так холодно в комнате, Гарри? – Я ждал тебя, – ответил парень и кивнул в сторону распахнутого окна.