(по)пытка

После случившегося калейдоскопа непредвиденных историй, хотелось только одного — вернуться в квартиру и уснуть, желательно на сутки, но, увы, в связи со случившемся, велик шанс того, что Министерство отправит кого-то ради проведения со мной воспитательной беседы. Поэтому, к сожалению, придется весь день провести в офисе: давненько, однако, я там не появлялась. Заодно подготовлю первичные наброски отчета, чтобы в последний день не собирать информацию по углам воспоминаний: лучше записывать каждую мелочь, возможно, у меня получится вывести хоть какую-то формулу, благодаря которой история может обрести счастливый финал. Особенно, когда от этого стала зависеть собственная жизнь. Что естественно, про непреложный обет знали лишь трое: я и Драко, которые были непосредственными его участниками и Блейз, ставший свидетелем произнесения клятвы. Не думаю, что о подобном стоит знать матери: она и без того переживает обо мне, считая нерадивой девчонкой, постоянно попадающей в какие-то несусветные неприятности. Ну а Люциусу о подобном и вовсе знать не стоит: думаю, что ему вряд ли понравится такое, хотя, если так разобраться, он ничего не теряет. Драко ведь мне ничего не должен и в случае невыполнения — ему также ничего не будет. А вот я могу лишиться жизни, если ситуация приобретет неприятный исход, впрочем, ладно, с этим уж разберусь. По крайней мере, хотелось в это верить. И вот, радуясь, что все это приключение подошло к своему логическому концу, тем самым предвещая скорое попадание домой в объятия любимой кровати, мать огорошила неожиданным предложением: — Может, поужинаем? Люциус, вам же можно покидать поместье на неопределенное время? — Благодарю за приглашение, я как раз хотел обсудить с вами некоторые дела, Аманда, — почти сразу согласился тот, едва заметно улыбнувшись, — заодно с радостью послушаю причину столь неожиданного тандема, — цепкий взгляд метнулся в сторону нашей тройки, явно намекая на то, что так просто нас никто не отпустит. Ну да, а сейчас на сцену заступает чисто родительские нравоучения о том, как же плохо поступать необдуманно. Ну а еще это значит, что придется рассказать о расставании с Георгом. Уже предвкушаю озадаченный взгляд матери, потому что она искренне верила в приближающуюся свадьбу, даже к предсказательнице ходила, чтобы та вычислила наиболее приемлемый день для правды, чтобы ненароком не свести парня с ума, пошатнув хрупкую магловскую психику. Вот только почему-то во всей этой истории меня напрягает несколько иной факт, ведь с матерью я как-то справлюсь: ну послушаю нотацию о том, что моя вина, несомненно, в этом имеется, потому что во мне течет магическая составляющая — не знаю, как именно это связано со строительством взаимоотношений, но да ладно. Загвоздка в другом и имя ей Люциус Малфой: что-что, а это последний человек, которого я хотела бы видеть при озвучивании столь неоднозначной новости. Интересно, полетит ли в мой адрес ироничное замечание на тему магловского происхождения Георга, а, может, все обойдется всего-то еле заметной ухмылкой, сокрытой поднесенным к губам бокалом с красным вином. Этот холод серых глаз, мимолетно скользящий по силуэту, стоит мне только произнести новость вслух и мысленное, но такое очевидное «а я знал, что все закончится подобным образом». И почему я только думаю о подобном? Стыд, медленно перерастающий в желание, пересохшие от нервов губы, а еще осознание, что красное вино на дне бокала идеальное дополнение его аристократичного образа. Но, в случае, если в этот момент он будет пить огневиски — сердце обязано пропустить удар, замерев на моменте, когда массивный стакан коснется его тонких губ. Вивиан, по тебе определенно плачет Азкабан. Решив не испытывать семейство чистокровных магов из рода Малфоев и одинокого представителя Забини, мама предложила трангрессировать в один из ресторанов, предназначенных исключительно для магического общества: опять же, дабы не травмировать хрупкое эго истинных волшебников. Поэтому, стоило маме приказать машине ехать домой без хозяйки, мы переместились в ресторан: спасибо, что не в Клюэрикон — еще одного похода в подобное место я бы попросту не перенесла. Хоть трансгрессия и не входила в список любимых дел, на этот раз все обошлось без вывихнутых рук и попросту оторванных конечностей: не хотелось бы начинать свой приход в ресторан с болезненных криков и поиска того, кто бы мог быстро и безболезненно вернуть все на свои места. Уверена, случись что-то подобное, Люциус не остался бы в стороне и, подобно истинному аристократу-магу, одарил бы мое перекошенное от боли лицо едкой ухмылкой. Ладно, возможно я преувеличиваю и на самом деле он не такой садист, особенно с учетом того, что на мне все еще его плащ, поэтому, возможно, все бы обошлось лишь мыслями про себя, а не высказыванием едких замечаний вслух. Уже у самого входа в ресторан, я решила-таки снять с себя уже полюбившейся плащ и отдать его истинному владельцу: — Благодарю. Получив в ответ едва заметный кивок, Люциус отвернулся, возвращаясь к разговору с матерью, я же, пользуясь случаем, чуть замедлив шаг, сравнялась с парнями: — Как думаете, если сбежать, через сколько минут буду поймана? — Хм, — задумался Забини, явно обдумывая варианты, — секунд тридцать — не больше. — Значит, историю нашей чудесной дружбы придется сочинять на ходу, — нет, ну не буду же я рассказывать матери и Люциусу правду? Конечно, пункта, именуемого «расставание с Георгом» не избежать, но вот все остальное придется подкорректировать: к примеру, было бы неплохо как-то умолчать о таком пункте, как безответная любовь Драко к Гермионе и наши попытки покараулить ее у Министерства. — Как бы это все боком не вышло, — философски ответил Малфой-младший, недовольно цокнув языком, — но лучше уж так. — Значит, дружно напрягаем извилины за столом и стараемся не болтнуть чего-то лишнего. И, получив синхронный кивок, направились вглубь заведения, минуя столики и заинтересованных в нашей компании посетителей: ну да, травмировать хрупкое эго чистокровных в лице семейства Малфоев и Забини мать не хотела, а вот о том, что на нас будут пялиться весь магический свет — она, конечно же, подумать забыла. Вот так картина вырисовывается: Люциус со своим сыном Драко в компании своего психолога и ее матери-адвоката (благо о нашем родстве известно немногим) и… Блейз, просто Забини, случайно оказавшийся во всем этом химическом соединении. Интересно, какой заголовок нас ожидает завтра? Злополучные махинации семейства Малфоев? Интриги темного мира волшебников? Что ж, возможно стоит подняться пораньше и купить-таки один экземпляр сборника сплетен и догадок. В общем, наконец-то усевшись за уединенный столик у окна, аккуратно огороженный пусть и полупрозрачной, но какой-никакой ширмой. Видимо, работники заведения, заприметив нашу компанию, решили не рисковать: возможно, боялись гнева Люциуса, а возможно просто не хотели нервировать присутствующих столь неоднозначной персоной в его лице. Сперва, что мне очень понравилось, на нашу троицу мало обращали внимание: мама и Малфой-старший были поглощены собственной беседой, посвященной инвестициям со стороны Люциуса в новый проект Аманды. И только мне захотелось выдохнуть, мол, вот, сейчас они поговорят и мы мирно, без лишних расспросов и допросов разойдемся, как вдруг, будто бы между прочим, мама решила поинтересоваться: — Ну, милая, ты ничего не хочешь нам рассказать? К примеру, как ты подружилась со столь чудесными мальчиками. — Понимаешь… — начала я, но запнулась, подбирая слова: не рассказывать же ей, что все началось с того, что чей-то сынок чуть не устроил смертельное представление в ресторане, а я, пользуясь моментом, решила ему помочь, заодно наведавшись в гости к его харизматичному отцу? — Ох, понимаете, мы случайно пересеклись в баре, может, знаете такое, Клюэрикон? — вовремя подключился к разговору Забини, попутно откладывая вилку с наколотым мясом в сторону, — ваша дочь была в очень подавленном состоянии из-за расставания, а мы, как истинные джентльмены, не смогли пройти мимо. Злобно стрельнув взглядом в его сторону, я уже пожалела о том, что не придумала какую-то небылицу заранее. — Что? Ты рассталась с Георгом? Что произошло? — Ничего, если не считать того факта, что он идиот, — выдал Драко, после чего с совершенно невозмутимым лицом вернулся к трапезе. Его слова заинтересовали абсолютно всех членов круглого стола, однако Малфой, по всей видимости, считал, что ответ его был исчерпывающим и явно не требовал пояснения. — Надо же, какая неожиданность, — будто бы подытожил Люциус, после чего, подозвав официанта, заказал… огневиски. Нервно сглотнув, отчего-то решила уточнить: — Что именно? То, что мы расстались или то, что он идиот? — признаюсь честно, мне надоело оправдывать себя всевозможными «но», поэтому сразу коротко и ясно: я попросту не блещущая умом Вивиан, поскольку, будь у меня хоть какая-то скудная горстка здравого смысла и предпосылки субординации, из моих уст не слетело бы нечто столь… нелепое. Хотя, о чем это я, вся ситуация, начиная еще с первого похода в поместье Малфоев, целиком и полностью состоит из череды нелепостей, глупостей и идиотизма. Мама, сперва посмотрев на Люциуса, а после на меня, тактично промолчала, а вот Блейз, явно предчувствуя что-то интересное, оживился, хоть и предпочел скрыть усмешку за бокалом красного вина. Драко же, по всей видимости, мало интересовали словесные перепалки, поскольку он целиком и полностью был сосредоточен на содержимом тарелки. Что же касается Малфоя-старшего, он, не выразив никаких эмоций, пояснил: — Магловская глупость порой так безгранична: они, сами того не понимая, встречаются с чистокровными волшебниками и волшебницами, а после, чувствуя собственную никчемность, не выдерживают превосходства. То, что он у вас не обладает высоким интеллектом, не стало для меня неожиданностью, но вот ваше благоразумное решение расстаться с ним не может не радовать. И все-таки есть у Люциуса одна своеобразная черта, вероятно, свойственная исключительно семьям, где с детских лет взращивали отвращение к маглам и любовь к чистой крови. Возможно, в его понимании сказанное выше должно звучать как комплимент и мне, чисто с точки зрения того, что Георг и в самом деле не является обладателем высокого интеллекта, приятно слышать подобное, но вот другая моя сторона, именуемая психологом, негодует. Все эти разговоры о превосходстве чистоты крови несколько пугают, явно намекая на то, что так просто от этого всего не избавиться. Иногда складывается ощущение, что это и вовсе невозможно искоренить, потому что оно буквально вросло в мышление человека, циркулирует по венам вместе с кровью и неким «превосходством» родословной. Благо ни я, ни мама решили не развивать подобную тему, прекрасно понимая, что ни к чему это не приведет, разве что вероятность разразиться скандалу на радость журналистам могла бы возрасти до стопроцентного показателя. Меня с детства воспитывали с любовью к разным магическим проявлениям, но, вместе с этим, но никто из нас не старался вбить в кого-то подобную точку зрения, мы попросту старались придерживаться нейтралитета, поскольку на момент моего еще совсем юного возраста, маглорожденных и особенно союзы между ними и волшебниками слабо поддерживались, поэтому подобные темы предпочиталось не поднимать в так называемом высшем обществе. Сейчас с этим как-то проще, но вот такие вот представители в лице Люциуса никуда не делись: все это — последствия жесткого воспитания и неправильно расставленных приоритетов. К сожалению, излечивать таких людей очень сложно. Но моя задача хотя бы попытаться ослабить эту неприязнь, сделать ее безопасной по отношению к обществу, которое уже не такое, каким было в юношестве Люциуса. Мне нужно сделать так, чтобы он смог принять влюбленность сына к Гермионе, даже если из этого ничего не выйдет. — То, что я рассталась с одним маглом, не значит, что в моей жизни не может появиться другой, — и вот кто, спрашивается, меня тянет за язык? — Другой — безусловно, но точно не будет маглом, — ответил Люциус даже не пытаясь скрыть самодовольное выражение лица. — Что ж, посмотрим, — и, выдохнув чуть громче привычного, опустошила нетронутый бокал с огневиски. Его бокал.