Break me down slowly

Он просыпается от мягких прикосновений к лицу. Джисон морщится, пытаясь избежать телесного контакта, но неизвестный упорно продолжает трогать то его щеки, то прикладывать ладонь ко лбу. Хан через силу разлепляет глаза, встречаясь взглядом с улыбающимся Сынмином. Может, все произошедшее было сном? Не будет же он улыбаться так искренне, когда его друг вчера чуть ли не добровольно пошел умирать? – Выспался, самоубийца? – продолжает улыбаться младший, больно щипая Джисона за кожу. А вот и подвох, – Очень жаль, если потревожил ваш сон, уважаемый, но гости так долго ждать Его Величество не могут. – Подождут, – тянет Хан, утыкаясь лицом в подушку. – Не ребячься, – дергает плечами Сынмин, а после продолжает: – Пошли, хватит тут овец считать, день прошел, – старший утробно стонет, ворочаясь в кровати, – Мне повторить фишку Хенджина? – изгибает бровь Ким, а Джисон подрывается словно ужаленный, – Умница, собирай шмотки. – А они у меня есть? – иронично ухмыляется Хан, поднимаясь с постели и слегка пошатываясь, – Вы обещали, что я высплюсь, но что-то не особо, – жалуется старший, натягивая на ноги кроссовки. – В гробу выспимся! – вскидывает руки Сынмин и тянет Джисона за собой, – Все равно мы все умрем, поэтому бодрствуем и процветаем, – настроение у него все-таки замечательное, – Нас ждут на «А1», в этот раз будут все, – Хан кратко кивает, – Минхо, кстати, почему-то злой как черт ходит, бурчит себе вечно что-то под нос, стенки взглядом пилит, аж страшно, – театрально вздыхает Ким, когда они заходят в лифт, – Так и вешай на него табличку «повышенная радиоактивность, не подходить», – они вдвоем заливисто смеются. – Что уже успело произойти за день? – вытирая выступившие слезы, спрашивает Джисон. – Ну знаешь, – начинает Сынмин, – Твое появление было не таким фееричным, как появление этих двоих. Весь Пункт сейчас на ногах из-за того, что не знают, что с ними делать, – криво усмехается Ким. Они выходят из лифта и перед ними сразу предстает веселая картина: гробовая тишина. Чонин сидит во главе стола, по обе руки от него сидят Минхо и Кристофер, задрав головы, а на тех местах, где раньше любил восседать Джисон, сейчас сидит Чанбин и второй неизвестный мальчишка. Хан вновь нацепляет маску полной невозмутимости, хоть и до безумия хочет обнять друга. Парень присаживается рядом с Хенджином, а тот искренне ему улыбается, заправляя волосы за ухо. Чанбин при виде Джисона даже не вздыхает, лишь косо смотрит, но сам Хан абсолютно не понимает причину такого поведения. Он складывает губы в ровную полосу, отворачиваясь в сторону Чонина, который слабо улыбается, но все равно разочарованно выдыхает, когда слышит скрежет зубов по обе стороны. Минхо нервно стучит пальцами по столу, пока Кристофер, сощурив взгляд, досконально изучает новых гостей. – Я спал двадцать четыре часа, – начинает Джисон, глубоко вдохнув, – Я безумно счастлив видеть Чанбина и… – Ли Феликс, – подает голос незнакомец. – И Феликса, – заканчивает Хан, – Но я видел его на протяжении всей своей жизни, – он условно кивает на остолбеневшего Со, который будто язык проглотил, – Мне можно идти спать дальше или нужно сальсу станцевать ради приличия? Мы могли бы поговорить и попозже. – Не могли, – жестко отвечает Минхо, а Джисон выгибает бровь. – Почему это? – усмехается младший, складывая руки на груди. – Потому что ты убил альфу, – объясняется Сынмин вместо Ли, который через секунду начнет все ломать и крушить, – Нам нужно обсудить меры безопасности, потому что вряд ли мы переживем еще одну такую парочку, – Ким даже не смотрит в сторону Чанбина и Феликса, но они точно понимают, что речь идет про них, – А мы не знаем ни кто они, ни откуда, ни какого черта привели эволюционировавшего сюда. – Все вышло случайно! – вскрикивает Феликс, а после прикусывает губу, будто извиняясь, – Мы даже не подозревали, что ведем их на вашу территорию и что впереди них бежал альфа, – Кристофер фыркает, – Появление Джисона стало сродни чуду. – Не смей произносить его имя! – рявкает Минхо, а Хан чуть ли не отпрыгивает назад, выпятив в удивлении глаза, – После того, что тут наговорил твой хахаль я и тебя видеть не желаю, – скалится старший, сжимая ладонь в кулак. – Слушайте сюда, истерички, – холодно произносит Джисон, а после продолжает, когда все замолкают: – Меня подняли ради истерик? Ради того, чтобы вы тут глотки друг другу глазами перегрызали? – Хан заливисто смеется, – Я ценю уважение к себе и личное пространство, но первый пункт почему-то все еще остается невыполненным, – Феликс тупит взгляд, рассматривая собственные пальцы, – Я вам обещаю, что если не объяснитесь, то вы, – он мельком зыркает на гостей, – Вылетите отсюда подобно пули из снайперской винтовки, – Чанбин в удивлении раскрывает рот, – И продолжите скитаться по улицам. Я знаю, что вы останетесь живы, но рано или поздно приползете обратно, поэтому либо вышли вон, либо рассказывайте, какого черта здесь происходит, ясно? – Ты совершенно не тот Джисон, которого я когда-то знал, – впервые подает голос Чанбин, привставая с места, – Тот Джисон не хамил бы друзьям, которые не раз его спасали. – Того Джисона больше нет, – холодно подмечает Хан, – Как и всех ограничений, установленных тобою и моими родителями, – Минхо довольно ухмыляется, – Не смей указывать мне, как себя вести в моем же доме, – Со падает назад, глубоко дыша, – Ты был моим лучшим другом, но эту обиду я коплю уже на протяжении чуть ли не двадцати лет, – Джисон не останавливается даже тогда, когда рука Хенджина ложится на его собственную, – Думал, я до конца жизни буду слепым? – И что же такого я сделал? – гадко усмехается Чанбин, а у присутствующих, включая Феликса, появляется резкое желание врезать по его самодовольной роже, – Не думал, что наша встреча после месяца скитаний будет такой. – А где ты хотел встретиться? – напирает Хан, – На моей могиле, Чанбин-и? – от этого прозвища у упомянутого проносится стадо мурашек по спине, – «Мы даже не подозревали, что ведем их на вашу территорию», – пародирует он голос Феликса, а после продолжает: – Долго вместе хотели бегать, голубки? Куда же вы направлялись? Неужто искать в бою почившего? – Чонин прикусывает губу, но встревать в перепалку не хочет: Чанбин наговорил слишком много бреда за эти двадцать четыре часа, – Презервативы на предпоследнем этаже одного из отелей Севера, – говорит он, смотря прямо в расширяющиеся зрачки Феликса, – Использованная посуда и бинты в одном из жилых домов нейтральной территории, – продолжает тот, а реакция гостей подтверждает его слова, – Он хорошо трахает, Феликс? – мило улыбается Хан, – А вешает лапшу на уши о том, какой я весь из себя мертвый? – Чанбин в момент бледнеет, – Чертов месяц, ты серьезно? – его улыбка ломается. – Да ты всегда был бесполезным куском пушечного мяса! – не выдерживает Чанбин, подпрыгивая на месте, – Никогда мне не перечил, не заикался по поводу моих решений, не принимал своих собственных! – Хенджин и Сынмин одновременно привстают со своих мест, – Ты был просто марионеткой, – усмехается тот, – Думаешь, я бы поверил в то, что ты выжил? Ты!? – он смеется, – Но нет, ты жив! И строишь из себя черт пойми что, – взгляд Чонина тяжелеет: он уже сомневается в своем решении оставить их действовать свободно, – А сейчас что? Побежишь плакать в свою комнату? Ты никогда не вылазил из своей личностной зоны комфорта, прикрываясь своими выдуманными приступами, – насмехаясь, смелеет Чанбин, выпячивая грудь, – Но знай, что ты не тот парень, на выживание которого стоит надеяться. – И ты даже не представляешь, чего мне это стоило, – встает со своего места Джисон, но никак не реагирует на просьбу Хенджина присесть обратно, – Ты останешься здесь с Феликсом, – говорит он, подходя к гостям, – Я не настолько бессердечен по отношению к животным. А ты, – он кивает на побелевшего мальчишку, – Идешь за мной. Чанбину становится по-настоящему страшно, когда Хан и Феликс скрываются за дверьми лифта, а на него оборачиваются пять освирепевших взглядов. – Теперь мы можем по-честному потолковать о том, что ты втирал нам до этого, – снисходительно улыбается Минхо, разминая пальцы. Джисон прислоняется к стенке лифта, прикрывая глаза, но потом вспоминает про Феликса и разлепляет веки, всматриваясь прямо в его перепуганное лицо. Он стоит, буквально не дышит и, вероятно, все еще переваривает произошедшее несколько минут назад. Хан нажимает на «А3», а после глубоко вздыхает. – Не смотри на меня так, – бурчит Джисон, распрямляясь, – Я слишком редко злюсь для того, чтобы это засело в твоей памяти как неудачное первое впечатление. – Зачем ты меня увел? – только сейчас Хан подмечает то, насколько голос этого парнишки глубокий; как ни странно, но ему нравится, – Куда мы едем и что это за «А3»? – Как много вопросов, – стонет Джисон, – Теперь я приблизительно понимаю состояние Минхо, – потирает затылок тот, – Феликс, сейчас Чанбин будет не в лучшем состоянии. Ни в физическом, ни в эмоциональном, – гость вопросительно поднимает бровь, – Если повезет, то из него не сделают отбивную, – нервно усмехается Хан, – Но ты должен понимать, что с таким поведением он здесь надолго не задержится. – Да, я знаю, – выдыхает Феликс, прислоняясь лбом к стенке, – Ты просто увел меня для того, чтобы я этого не видел? – спрашивает он, и Джисон утвердительно кивает, – Не лучшим бы решением было оставить меня там? – А ты в чем-то виноват? – задает встречный вопрос Хан, – Я вижу тебя первый раз в своей жизни и пока ты не сделал ничего, что может испортить мое мнение о тебе, – они выходят из лифта, – Готовить умеешь? – А? – Феликс мельком осматривается и шестеренки начинают работать в прежнем темпе, – Ты привел меня поесть? – усмехается парнишка, но все равно в удивлении раскрывает рот от того, насколько в помещении чисто, – Что ты хочешь? – Правильный вопрос, – улыбается Джисон, – Манту. – Мясо в тесте? – изгибает бровь Феликс, когда они проходят на кухню, – Прости, я мало знаком с корейской кухней, – прикусывает губу тот. – Да, ты прав, – игнорирует последнее предложение Хан, – Да благословенны будут те дни, когда меня кормят, – смеется Джисон, а после продолжает: – Сможешь приготовить? Я ужасно сонный для того, чтобы вообще как-то функционировать. – По тебе тогда было видно, – говорит Феликс, осматривая полупустые полки, – Но мы действительно благодарны за то, что ты нас спас, хотя от того парня, который выбежал следом, добродетельностью не веяло. – Таков уж наш Минхо, – Хан слабо улыбается, вспоминая случившееся после того, как они вошли обратно на территорию Пункта, – Не выводите его и жизнь будет прекрасна. – Но не у Чанбина, – нервно смеется Ли, – Он наговорил столько всего, что у… Минхо, кажись, чуть нервный тик не начался, – Хан хмурится, – Просто я уже понял, что Чанбин – это не тот человек, который сначала думает, а потом делает, – Феликс тупит взгляд. – Придется научиться, – холодно отзывается Джисон, – Как давно вы встретились? – неожиданно спрашивает Хан, – И бинты были ведь не просто так, я прав? – Да, – теперь Феликс точно подтверждает теорию парня, а после поднимает футболку, – Это оставил озверевший, – он условно показывает на заживающий длинный порез от живота до ребер, – Полтора-два месяца назад, если не ошибаюсь, – хмурится Ли, опуская вздернутую ткань. – Ты же убегал от орды, да? – Джисон грустно улыбается, падая на стул, – И Чанбин ведь тебя вытащил? Это сделал он, я прав? – губы Хана дрогают в подобии смиренной улыбки, – Феликс закусывает губу и сдержанно кивает, доставая яйца из холодильника; как они еще не протухли? – Ты уже в порядке? – Ты не сердишься? – А я имею право? – Хан закидывает голову назад, – Чанбин волен делать все, что угодно, – Ли шарит по полочкам в поисках емкости для смешивания теста, – Помимо неуместных оскорблений в мою сторону, – его лицо темнеет, – В любом случае, он спас тебя, посчитав это лучшим вариантом, – Феликс благодарно улыбается, – Я не могу осуждать его за принятые решения, но и ты пойми, что моя реакция была обоснованной. – Ты бы действительно вышвырнул нас на улицу? – усмехается Ли. – Да, – твердо отвечает Джисон, а после объясняется: – Я выживал с Чанбином несколько месяцев, и этого времени хватило, чтобы кое-что понять, – Хан обводит ленивым взглядом стол со всякими баночками, которые успел вытащить Феликс, – Он не умрет так просто. – За последние сутки он много чего наговорил ребятам про тебя, точнее про прошлого тебя, – исправляется Ли, откашливаясь от вывалившейся муки, – Я не знаю, был он прав или нет, но ему стоило воздержаться от комментариев в сторону того, с кем был знаком всю жизнь, – фыркает Феликс, – Эгоист. – Ты мне нравишься, – лицо парня приобретает розоватый оттенок, – Как сказал один не очень умный человек: «В Пункте нет места стеснению», – Джисон поднимается, – Поэтому не чурайся здесь живущих: они испытывают неприязнь только к Чанбину, не умеющему держать язык за зубами, – Ли перебирает пальцами, метаясь взглядом то по столешнице, то по улыбающемуся лицу Хана. – Мне кажется, что Минхо так не думает, – лишь неловко добавляет Феликс, а когда понимает, что в телевизионной башне, как и на всем Гринвее нет свежих продуктов, сметает все со стола и начинает рыскать по холодильнику в поисках готового теста. – В следующий раз можешь ударить его со словами: «Джисон разрешил», – они оба начинают смеяться, а после Ли достает замороженные пласты мяса, – Не переживай на этот счет. Минхо слишком остро среагировал на мою самовольность и безрассудство, поэтому и ведет себя словно невменяемый, и Чанбин бензина успел подлить, как я понял, – Феликс повторно прыскает в кулак, пытаясь сдержать вырывающиеся смешки. – Тебе не интересно узнать, что именно он говорил? – Мне? – смеется Хан, – Ни капли. Когда на улицу подбирается ночь, Джисона пробирает озноб и он подсаживается ближе ко включенной конфорке. Феликс то и дело местами отпрыгивает от плиты, когда погружает манту в кипящую воду, а после обессиленно падает рядом с Ханом, вытирая взмокший лоб. Он поворачивается лицом к Джисону и они вместе смеются, ожидая, пока ужин будет готов. – В следующий раз сойдемся на кимбапе, – выдыхает Феликс, выключая газ, – С мясом и специями, – мечтательно тянет тот, поднимаясь, – Со сладковатым рисом. – Не соблазняй, – утробно стонет Хан, принимая поданную тарелку с манту, – Палочки в верхней правой тумбочке, если мне память не изменяет, – Ли кивает. Они выходят из кухни, а после, даже не включая свет, садятся за столик поближе к окну. Он был чуть ли не единственным на всем этаже, который так или иначе освещался луной. В помещении было относительно прохладно, но это не мешало Джисону быстро поставить ужин на стол и упасть на деревянный стул, блаженно откинувшись на спинку. Феликс медленно садится напротив, подавая Хану столовые приборы и небольшую тару с соусами в придачу. – Почему я раньше не додумался это приготовить? – Джисон кривится, – Готовка Минхо неплоха, но манту – это совершенно иной уровень, – Ли изгибает бровь, когда слышит знакомое имя, но никак более не реагирует, – Чанбин сейчас, скорее всего, либо в лазарете на «А5», либо в какой-то из комнат, вероятно, на «В2», поэтому нам никто помешать не должен, – Феликс слегка напрягается, пережевывая, – Перед вашим приходом мы смогли запастись провиантом минимум на пару месяцев, но больше ртов – больше расходов, – собеседник согласно кивает, – Первое время Чонин вряд ли захочет информировать вас о чем-то, но велик шанс, что следующая вылазка произойдет с участием кого-то из вас. – Я понимаю, – говорит Феликс, медленно помешивая манту в горячей воде, – Ты хотел узнать насколько я приспособлен к выживанию в подобных условиях? – Хан кивает, – Я вас не подведу. – Мы все будем на это надеяться, – слабо улыбается Джисон, кладя палочки на место. – Ты ведь хотел есть? – Ли удивлен, – Почему оставил? – Отнеси Чанбину то, что не доешь сам, – коротко отвечает Хан, а после продолжает: – А потом зайди на «А2», Чонин с высокой вероятностью будет читать там, – инструктирует его Джисон, вставая с места, – Он скажет, какие комнаты вам занять. Спокойной ночи, Феликс, – он кланяется в благодарность за приготовленное, – Только предупреждаю первый и последний раз: ты и Чанбин – это последние люди, которые могут меня разбудить и ради которых меня могут разбудить другие. – Если встречу кого-то, то предупрежу их, чтобы к тебе не заходили, – Хан кивает, – Спокойной ночи и еще раз спасибо, – Феликс сразу встает с места и опускает голову. Джисон даже не замечает как подсознательно жмёт на «В4». Почему-то это место стало единственным, где он может ощущать себя в безопасности, подальше от чужих взглядов и собственных мыслей. Парень прислоняется к стенке, зарываясь пальцами в волосы; вся ситуация в целом не кажется столь радужной, чем все себе внушили. В Пункте скоро закончится провизия, придется продлевать время вылазок для более длинных дистанций, а вместе с этим повышается шанс умереть где-то по пути, наткнувшись либо на мародеров, либо на озверевших с собственными предводителями. Хан понимает, что его теория касательно человеческих отголосков в телах мертвецов была верна: они все еще не способны и не будут способны мыслить, подстраиваясь под собственную иерархию, но они все больше напоминают людей. Эти твари не способны переговариваться друг с другом, но альфа будто подавал сигнал, и от этого становится тошно. Насколько же они могут продвинуться дальше, чтобы приспособиться к условиям современности? Станут ли они похожими на людей, только с пюре вместо мозга? Джисон зажмуривает глаза, оттягивая волосы. Они обязаны придумать что-то, что в будущем сможет защитить их от надвигающейся опасности и те варианты, которые всплывают у парня в голове, ему совершенно не нравятся. – Хан? – Джисон поднимает голову, встречаясь со взглядом Минхо напротив. Он стоит в свободном спортивном костюме и полотенцем на плече; младший слабо улыбается, медленно выползая из лифта, – Что-то случилось? – Вспышка гнева, минутное безрассудство, эмоциональное выгорание, – начинает загибать пальцы Хан, прислоняясь к стене, – Может, все вместе, не знаю, – он закрывает лицо руками и сползает вниз. – Значит, все не в порядке, – констатирует факт Минхо, присаживаясь рядом и поворачивая голову в сторону Джисона, – Что ты здесь делал, когда я сообщил тебе о нападении орды? – Ли смотрит внимательно, не пытаясь как-то надавить и заставить говорить. – Чонин уже вам рассказал о каннибализме? – старший сдержанно кивает, – Ученый говорил, что я пойму, когда все проанализирую, и я понял, – говорит Хан, опустив голову в пол меж коленей, – Этот человек аморален до мозга костей. Он не испытывает жалости к жертвам, к озверевшим, даже к соратникам, которые готовы в могилу лечь, чтобы спасти его шкуру, – Минхо понимает, что сейчас речь пойдет о «неактуальной информации», – Есть несколько видов каннибализма, но самый распространенный – это поедание себе подобных из-за голода, – Джисон глубоко вздыхает, – Но после встречи с Ученым я понял, что все те люди не были похожи на тех, кто так или иначе нуждался в еде настолько, чтобы начать пожирать стариков, – Хан поднимает голову, всматриваясь в стену напротив, – Он их заставил. – Но зачем? – Минхо прикусывает губу; ему кажется, что человек, сидящий рядом, не будет критиковать его за раскрепощенность и минутную слабость, – Зачем подвергать такой опасности невинных людей? Чего он этим добавился? – Минхо, – обращает на себя внимание Джисон, – Если бы он хотел убивать, то я бы не сидел сейчас рядом с тобой, – он коротко смотрит на свою футболку, – Он делает это ради самой настоящей забавы, – Ли кривится в лице, сжимая пальцы, – Ему абсолютно плевать на то, что происходит вокруг, но начало эпидемии слишком сильно развязало ему руки. Он не чурается грязных методов, но если что-то идет не так, как он планировал, то у него будто тормоза отключаются, – усмехается Хан, – Это и стало причиной, почему он убил тех людей в метро: мы стали помехой на его пути. В ином случае, он бы продолжил смотреть на то, как они умирают, давясь чужой плотью. – Откуда ты так много про него знаешь? – Я совсем не готов к этому разговору, – пресекает все попытки на корню младший, вставая с места, – И я уже… рассказал все, что мог. Минхо подрывается следом и хватает Джисона за руку, разворачивая к себе. Лицо Хана бледнеет: он буквально недавно обещал себе быть сильным и менее сентиментальным, а сейчас готов расплакаться, как девчонка, которую бросили прямо перед выпускным вечером. Но эта боль, живущая в самом сердце, не сравнится с потерей одного вечера в компании возлюбленного. Это чувство опустошения, будто от души что-то клочьями вырывают, оставляя после себя лишь ошметки, которые еще постарайся собрать воедино. – Ты не должен быть сильным рядом со мной, – тягуче проговаривает старший, вкладывая в каждое слово не меньше смысла, чем во взгляд, смотрящий с таким беспокойством, что коленки сами по себе подгибаются, – Строй из себя героя рядом с Хенджином, умника с Чонином, заводилу в компании Сынмина и Кристофера, но здесь будь собой, – Минхо ослабляет хватку, но Джисон не двигается с места, – Показывай мне свою слабость и я когда-то смогу отплатить тебе тем же, – губы Хана дрогают. Руки Джисона опускаются, а сам он обессилено падает на плечо Минхо, вдыхая приятный запах мятного геля. Парень глубоко дышит, пытаясь прийти в себя, но после слов старшего ничего не удается: сердце продолжает стучать еще сильнее, а кровь подогревать кожу лица. Ли осторожно ведет их к стенке и вместе с Ханом садится на пол, сгребая того в объятия. Он чувствует запах его волос и в который раз подмечает, что синий ему чертовски идет. Через минуту слышатся приглушенные тканью футболки всхлипы. Джисон не хотел быть слабым, но ничего не может с собой поделать, когда ладонь в который раз ложится на его спину. – Все мы имеем право плакать, Хан-и, – младшего же начинает трясти из-за того, что Минхо впервые назвал его настолько ласково, – В Пункте плачут все, но не каждому дано это увидеть, понимаешь? – Джисон кивает головой, соглашаясь, – Все мы люди и мы не можем все время сдерживаться. Спроси любого и застанешь врасплох даже Кристофера. – Это я виноват, – хрипит Хан, – Если бы у меня только не дрогнула рука, – продолжает тот, не обращая внимания на чужой подбородок, легший на его голову, – Они бы жили. – Нет, – протестует Ли, – Они бы все погибли от невозможности сражаться и надвигающейся эпидемии пневмонии, – рука останавливается в одном положении, – Ты виноват только в том, что борешься со всем в одиночку, – Минхо прикусывает губу, – Не сдерживайся. Ты хорошо постарался, Хан-и. И Джисон больше не сдерживается. Он прячет лицо в чужой футболке, цепляясь пальцами за взмокшую ткань, пока большая и теплая ладонь вновь оглаживает его содрогающуюся спину. Это не приступ, а накопленные за пару дней эмоции, которые становится все сложнее и сложнее сдерживать. Было ли предупреждение Минхо о хорошей звукоизоляции специально для таких моментов? От этой мысли пробирает чуть ли не до дрожи. – Тогда Чанбин был прав только в одном, – Хан пытается замолчать, чтобы лучше слышать, – Когда назвал тебя ребенком, – и парня уже ни капли не напрягает такое дурацкое прозвище, – Все мы – дети, которых жизнь не готовила к апокалипсису, – Минхо шепчет практически на ухо, – Которые способны надеяться лишь на собственные силы и голову, – Ли осторожно убирает прилипшие ко лбу волосы Джисона, чтобы тому было удобнее лежать, – Мы все дети, которые боимся всего, что так или иначе может доставить нам боль. И в этом нет ничего постыдного, как и в слезах. Хан активно кивает, крупно дрожа. Минхо же обвивает его обоими руками и мелко покачивается из стороны в сторону, шепча, что все будет хорошо. Через какое-то время младший успокаивается, поднимая на Ли лицо с отпечатком его футболки и покрасневшие от слез глаза. Минхо впервые искренне улыбается и от этого Джисону хочется смеяться. Он ловко вытирает слезы с лица, а после коротко смотрит в глаза напротив. – Не забудь, что ты обещал отплатить тем же, – тушуется Хан под проворным взглядом. – Я смотрю, память у тебя хорошая, – усмехается Минхо, а после продолжает: – Нам нужно на «А0», Чонин уже должен рвать и метать за такую задержку, – только сейчас старший убирает свои руки и Джисону становится холодно. – Нас ждали на «А0»!? – вскрикивает младший, пытаясь встать, но Ли рывком вновь сажает его на свои колени, грозно смотря. – Это теперь так важно? – с долей иронии говорит он, а после берет лицо Хана в свои руки и вытирает остатки влаги с глаз большими пальцами, – Хотел расплакаться прямо там? – парень отрицательно мотает головой, – Ну вот, а теперь пошли, только зайдем ко мне в комнату. После сидения в одном положении тела обоих порядком затекли, но это не мешает им зайти в лифт с глупыми улыбками на лице, а потом сразу же нацепить маски беззаботности и беспристрастности. Минхо нажимает на «В2», подмечая нетерпеливость Джисона. Он усмехается, уже предвещая его реакцию. Коридор на этом этаже кажется намного обширнее в силу своей пустоты как на стенах, так и на полу. Видимо, кто-то отчаянно пытался запретить Ли устраивать здесь бардак, но на подоконнике в конце коридора все равно сидит плюшевый кот, чуть ли не полностью закрытый вазой. Мужчина проходит дальше, минуя все комнаты, и останавливается только у последней. Значит, его спальня находится прямо под спальней Джисона? – Проходи. По размерам помещение практически ничем не отличается от комнаты Хана, но все-таки его что-то смущает. Парень мельком осматривает комнату, но даже не замечает и намека на присутствие игрушек, которые так старательно собирал старший на его этаже. Здесь все кажется намного более пустым, чем в комнате Джисона, и от этого он натянуто улыбается, пропуская Минхо внутрь. – Почему ты ничего не обустроил? – спрашивает Хан. – В этом нет надобности, я прихожу сюда только поспать. – А то есть на «В1» ты прямо живешь? В коридоре? – Ни в коем случае, малец, – младший театрально закатывает глаза, – Давай я дам тебе кофту и мы пойдем. – Я еще прошлую не вернул, – Хану становится стыдно, но он молча принимает вещь из рук Минхо, накидывая себе на плечи, – Что с Чанбином? – Не знаю, – пожимает плечами Ли, – Не смотри на меня так, – шуточно угрожает он Джисону, а после объясняется: – Кристофер вызвался проверить его боевые способности, аргументировав это тем, что: «Ты его прикончишь», – с разочарованием говорит он, – Но вряд ли Бан Чан сам оставит его… прямоходящим. Спустя несколько минут Минхо закрывает двери на ключ, а после подталкивает Хана к лифту. Они выходят на «А0», сразу опасливо озираясь по сторонам: не прилетит ли картина из-за какого-то угла? Но все присутствующие, помимо Сынмина, Чанбина и Феликса, спокойно сидят на своих местах, расслабленно выдыхая, когда видят новоприбывших. Кристофер сразу как-то по-доброму улыбается Джисону, и последнего от этого в дрожь бросает. – Есть ли конструктивная причина того, почему я здесь, а не в кровати? – спрашивает Хан, падая рядом с Хенджином, в сочувствии глядящего на друга. – Это твой любимый вопрос или я в чем-то ошибаюсь? – спрашивает Чонин, складывая руки на груди, – Сначала я хотел посоветоваться с вами насчет Чанбина и Феликса, но ты, – он условно показывает на зевающего Хана, – Уже четко сказал, что они остаются тут, поэтому в таком же тесте, какой был у всех вас, они не нуждаются, – по помещению проходит унисонный разочарованный стон, – Но это не значит, что их не нужно испытать. Как тебе Чанбин? – спрашивает Ян, поворачиваясь к Бан Чану, а тот лишь опускает взгляд, – Кристофер. – Ну он просил не сдерживаться… – неловко начинает мужчина, – А после того, что он наговорил, я не мог ему отказать, понимаете? – Хенджин и Минхо довольно кивают, но вот Чонин особо счастливым не выглядит, – Неделька и будет как новенький. – Я как раз эту недельку посплю, – расплывается в улыбке Джисон. – Не спеши, – останавливает его от бурных фантазий Ян, – Мы все равно не собирались бы испытывать этих двоих одновременно, поэтому остается Феликс. – А я тут при чем? – утробно стонет Хан. – А при том, что можно было бы обойтись без радикальных мер, не знай они, что точно останутся в Пункте, – хмурится младший, фыркая, – Но теперь нужно искать иной подход, – присутствующие внимательно уставились на Чонина, – Нам нужно проверить нейтральную зону, – говорит он, – Используя новое построение. – Четыре человека? – Ян кивает, – Но кто пойдет? – интересуется Джисон. – Нам нужно два разведчика, один снайпер и основа, – тянет резину Чонин, а после продолжает: – Я хотел отправить туда Кристофера, но пойдет Минхо, – упомянутый закатывает глаза, будто не знает, что его мнения никто спрашивать не будет, – Объект недалеко, поэтому Хенджина можно оставить наверху, – Хан согласно кивает, – А с Феликсом отправим Сынмина. – Мы хорошо знаем эту местность, – рассуждает Джисон, – Да и ко всему прочему сама территория сейчас не особо опасна, – Хенджин кивает в знак подтверждения, – Да, это будет неплохим шансом проверить Феликса на умение работать в команде. – Значит, решили, следующий шаг оговорим только после последующего отчета, – вскидывает руки Чонин, – Можешь идти спать. – А без меня это нельзя было решить? – в вопросительном жесте поднимает бровь Хан. – А это было бы честно? – задает встречный вопрос Ян, – У тебя тоже, между прочим, дел невпроворот, – Джисон подозрительно косится на младшего, – То, что ты убил альфу с расстояния меньше метра, не означает, что ты научился стрелять, – глаза парня округляются, – Поэтому пока можешь вдоволь выспаться, а после нас ждет кое-что очень интересное, – Чонин меняется в лице, но совершенно не в лучшую сторону.