Break me down slowly

Они выходят из дома в полной тишине. Дождь постепенно начинает утихать, но это не отменяет низких температур, которые начали властвовать с окончанием августа. Дрожь противно пробирает продрогшие тела. Чанбин вновь идет впереди, думая о чем-то своем, в то время как Хенджин и Джисон медленным шагом плетутся сзади: им спешить некуда. До рассвета оставалось еще достаточно времени, чтобы спокойно пройтись по улицам. Да и к тому же ночных на пути к складу они даже не встречали. – Мне показалось или вы были там больше, чем две минуты? – тихо спрашивает Хан, потирая плечи ладонями. – Показалось, – выдыхает старший, – Мы действительно были там не больше положенного, а когда вернулись, то какое-то время думали где ты, пока из окна не вылетела бутылка, – он неловко смеется, – Зачем нужно было запирать дверь? – Тогда я бы точно пошел к вам и, возможно, все бы испортил, – тупит взгляд Джисон, рассматривая грязные из-за песка и воды ботинки, – Но это была не паническая атака, а приступ гнева, – пальцы рук мелко подрагивают, – Я не хочу быть слабым. – Прости, – говорит Хван, привлекая к себе внимание, – Я не думал, что мои слова заставят тебя почувствовать себя настолько отвратительно, – младший мотает головой, – Если хочешь, то я могу поговорить с ребятами об этом. – О том, что я веду себя подобно ребенку? – грустная улыбка касается его лица. – Нет, – сразу отрицает Хенджин, – В Пункте все имеют моду так или иначе заботиться друг о друге, – объясняется он, – Я могу сказать им, чтобы не строили из себя родителей, когда дело будет касаться вылазок и твоего в них участия, – Хван какое-то время молчит, а после продолжает: – Если ты испытываешь дискомфорт, то ребята точно возьмут во внимание твою просьбу, Хан-и. – Я бы не сказал, что мне неприятно, – Джисон закусывает губу, – Просто дело в том, что обо мне всю жизнь заботились только в тех случаях, когда я попадал в передряги, – Чанбин уж было хотел возразить, но поспешно закрыл рот: парень говорит правду, – Никто никогда не спрашивал хорошо ли я поел, выспался ли или как себя чувствую, – Хенджин кладет ладонь на чужое плечо, слегка сжимая, – Поэтому для меня все это ново и я не понимаю, что должен делать: радоваться тому, что получил крохи внимания или злиться, потому что ранее такие вещи меня… не интересовали. – Тебе просто нужно время, – говорит Хван, наклоняя голову и слабо улыбаясь. – Да, наверное, – неловко улыбается Хан в ответ и твердым взглядом смотрит вперед. Через полчаса они оказываются в пределах видимости Пункта и Хенджин сразу машет ладонью с уверенностью в том, что Сынмин их точно заметит. Джисон на этот выпад толкает его в плечо, мол, Ромео пришел повидаться с Джульеттой, но сам поступает также, как и старший, весело улыбаясь. Чанбин ускоряет шаг, облегченно выдыхая: на улице все еще темно, а это значит, что опасность миновала. В телевизионной башне их встречает встревоженный Чонин и Кристофер, выбежавшие на улицу с выпученными глазами. Они не стали задерживать ребят, убедившись, что с ними все в порядке и даже не стали настаивать на том, чтобы провести собрание на «А0». Джисон на это лишь улыбнулся, а после все трое вместе спустились на «В5», ибо холод все еще пробирал чуть ли не до костей. Под горячей водой становилось спокойнее. Джисону казалось, что он простоял там вечность, а когда вновь открыл глаза, то в отражении увидел свое порозовевшее лицо и глупую улыбку, которую тут же постарался скрыть за лицом усталости и истощенности. Ему казалось, что сейчас все наконец-то стало настолько хорошо, чтобы он смог несколько дней полежать в одиночестве и поразмышлять о смысле бытия. Но как оказалось после, мечтам Хана не суждено было сбыться. Он выходит из душа, вытирая мокрые волосы полотенцем, а после обращает свое внимание на стоящего около выхода Минхо. В этот раз он не тупит взгляд и не отворачивается, бесстыдно рассматривая намокшую горловину футболки, а потом отталкивается от стены и подходит ближе, останавливаясь прямо напротив младшего. – Даже не покричишь из-за того, что мы так поздно вернулись? – Я тебе доверяю и по этой причине даже не волновался. Джисон поднимает удивленные глаза, а его губы начинают мелко подрагивать. Ли обвивает его спину руками, притягивая к себе и вдыхая запах шампуня. Он оглаживает худую спину и даже слегка трется своей щекой о чужую. Хан какое-то время даже не двигается, а после полотенце летит на пол, а его пальцы впиваются в кофту Минхо. Старший отстраняется и смотрит внимательным взглядом на расслабленное лицо напротив, а после берет подбородок Джисона и осторожно накрывает чужие губы. Этот мимолетный поцелуй служит свидетельством того, что они по-настоящему готовы безоговорочно поверить друг другу. – Ты спрашивал, поговорим ли мы о том поцелуе позже, – говорит Ли, прислонившись ко лбу Хана своим, – Но есть ли в этом нужда? – Джисон отрицательно мотает головой, расплываясь в довольной улыбке, – Я рад, что в этом наше мнение сошлось. – А могло быть иначе? – спрашивает младший, усмехаясь. – Я хотел еще кое-что сказать, – продолжает Минхо, сжав губы, – Климат на Гринвее таков, что ни весной, ни летом теплой погоды можно не ждать, – Хан согласно кивает, в недоумении наклоняя голову, – Пока вас не было мы приняли решение совместить комнаты, ведь так будет намного рациональнее использовать кондиционеры. – Ну и кто мой сосед? – Сынмин, – коротко отвечает Ли, – Я надеюсь, что ты не будешь против, но если не согласишься, то можешь… – Не переживай, – перебивает его Джисон, а после продолжает: – В Пункте нет места стеснению, да и я в своей комнате в последнее время только сплю, – он неловко смеется, – И сам Сынмин чаще пропадает наверху с Хенджином, поэтому все в порядке. – Что именно заставило тебя изменить свое решение? – спрашивает Минхо, пока они вместе идут в сторону лифта, – Ты же так упорно доказывал, что ценишь личное пространство. – Скорее, – задумывается Хан, – Все мои предрассудки пошли от того, что ранее я не имел возможности действительно поговорить с кем-то по душам, не боясь быть отвергнутым или раскритикованным, – парень кивает сам себе, отходя подальше от панели, чтобы старшему было удобнее выбрать номер этажа, – А здесь все поменялось. Не хочу сказать, что эти изменения были существенными или неожиданными, но мне все еще требуется время для размышлений, но пока остановимся на маленьком шаге, – улыбается тот, а после продолжает: – «А1»? Мы разве там когда-то были? – Не было излишней надобности, – пожимает плечами Ли, – Эта комната была оборудована как помещения для отдыха и совместного времяпровождения, но до твоего появления мы ею пользовались только единожды, – Минхо складывает руки на груди, – И если ребята выполняли уборку Пункта добросовестно, то нас не встретит куча пыли и грязи. – Но зачем мы сейчас туда направляемся? – вопросительно выгибает бровь Джисон, корпусом наклоняясь вперед, будто что-то рассматривая, – Сыграем в бой подушками? – На Чонина и Кристофера очень сильно повлияла твоя бравада, – младший стыдливо прячет глаза, – И они решили, что нечего «А1» пустовать, а с появлением Чанбина и Феликса для ее применения есть много вариантов, – Минхо вздыхает, – Только не думай, что после ранних слов о твоем дружке я захочу с ним наладить общение. – Я ничего такого и не предполагал, – коротко усмехается Хан, – На самом деле в детстве он был не таким, – начинает парень, – Мы были друзьями и все такое, но, вероятнее всего, с возрастом ему надоело бегать за таким человеком, как я, – Ли смотрит внимательно, будто с вопросом, – Считай, он образно тащил на себе мертвый груз и когда выдалась возможность от него избавиться, то именно это Чанбин и сделал, – Джисон чешет затылок, переминаясь с ноги на ногу, – Я не могу винить его за то, что он решил изменить свою жизнь в такой неподходящий момент. Зато он спас Феликса, да и я тоже выжил, – парень прикусывает губу, вспоминая события того месяца до попадания в Пункт. – Ты сейчас подумал об Ученом? – Так очевидно? – разочарованно стонет Хан, – На самом деле его зовут Кан Дэиль и я сомневаюсь в том, что кто-то, помимо нас двоих, знает его настоящее имя, – приглушенно смеется Джисон, – Это была правда, когда он сказал, что я еще долго его не назову, – парень облизывает губы, – Ведь я все равно продолжу именовать его Ученым. – Есть ли какая-то особая причина того, что он тебе представился? – спрашивает Минхо, выходя за пределы лифта. Перед ними открывается просторное помещение, наполненное мягкими креслами, широкими диванами и пуфами. На противоположной от парней стороне через панорамное окно можно рассмотреть близлежащий Гринвей; сейчас весь остров погряз в воде и мусоре, который с наступлением апокалипсиса стало некому убирать, а у выживших на такое расточительство времени нет. В любом случае, этаж довольно милый уже даже потому, что весь пол покрыт волокнистым белым ковром. Из-за погоды на улице, в комнате горят встроенные в потолок лампы с приятным желтым свечением. Джисон проходит внутрь и сразу падает на стоящий рядом одноместный диванчик. – Он назвался в самый последний момент, – начинает парень, закинув голову назад, – Я бы не сказал, что причиной этому стала его чрезмерная… беспечность, когда он зациклен на достижении ожидаемых результатов, – Хан будто специально уклоняется от основной темы, но старший его не прерывает и в ближайшее время допытываться не собирается, – Возможно, в тот момент он был эмоционально перезагружен или в какой-то степени даже возбужден. – Он из тех людей, которые действуют, не обращая внимания на риск? – Да, можно сказать и так, – пожимает плечами Джисон, – Ученый, если быть точнее, и есть тот самый риск, которого стоит больше всего опасаться, – Ли смотрит на него, слегка наклонив голову, а после присаживается на ковер рядом, – Если ему что-то не нравится, то он в момент от этого избавляется, – объясняется младший, а после продолжает: – А если что-то ему приглянулось, то он становится одержимым этим человеком или этой вещью, целью. – Ты тоже стал этой «целью»? – прикусывает губу Минхо: он не хотел спрашивать, но интерес взял верх. Хан тушуется, пряча взгляд в сложенных ладонях. – В свое время, – тихо отвечает Джисон, вздыхая, – Да. – Было больно? – он условно кивает на живот. – Ужасно. Еще какое-то время они сидят в тишине, изредка поглядывая друг на друга, а через пару минут двери лифта вновь открываются, пропуская внутрь зевающего Хенджина и злого, как черт, Сынмина. Ким демонстративно толкает парня в плечо, а сам заваливается рядом с Ханом в кресло, расслабленно ему улыбаясь. – Хорошо, – тянет Джисон, – Что в этот раз? – Ничего, – бурчит Хван, – Просто у кого-то тестостероны разыгрались. – Стероиды, придурок, – шипит Сынмин, – Иначе я не могу объяснить, почему мои кулаки так и чешутся, чтобы заехать по твоей самодовольной роже. – Ты смеешь называть мое лицо, произведение искусства, рожей? – Хенджин открывает рот в удивлении и театрально хватается рукой в районе сердца, медленно сползая на ковер рядом с Минхо. – У тебя самомнение выше моего уровня сарказма, – кривится Ким, привставая с места, – Я буду благословлять Чонина за то, что подселил меня к Джисону, а не к сексуально-озабоченному маньяку. – Так я еще и маньяк!? – восклицает Хван и прижимается плечом к Минхо. Последний искажается в лице, выказывая испытуемое отвращение, – Хоть ты меня не прогоняй, – скулит Хенджин, округляя щенячьи глаза, но старший лишь с силой отрывает от себя прилипшую ладонь и пересаживается на кресло рядом с Ханом, – Вот меня и покинули. – Не ной, – кидает входящий на «А1» Кристофер, проходя мимо распластавшегося на полу парня, а после продолжает: – Все готовы напиться или таким желанием горю только я один? Джисон впервые за долгое время видит как глаза Минхо наполняются энтузиазмом, а сам он лишь разочарованно выдыхает, вытирая лицо ладонью. Хан никогда не пил и начинать не собирается: ему были противны пьяные люди, которых он встречал по дороге со школы или даже дома, когда родители приводили своих хороших друзей по работе, а на утро Джисону всегда приходилось драить двери и стены от высохшей блевотины. От таких воспоминаний к горлу подкатывает тошнота и сильнее усиливается, когда парень видит в лифте стоящие ящики со слабоалкогольным пивом. С таким количеством даже минимальное количество спирта станет едкой отравой. – Тоже не пьешь? – спрашивает у него Сынмин, и Хан коротко кивает, – Чанбин такой же святой или за ним все-таки придется убирать? – Придется, – выдыхает Джисон, потирая шею, – Он меры никогда не знал и вряд ли что-то захочет поменять, – сидящий рядом Минхо закатывает глаза, складывая руки на груди. Следующим на этаж входит Чонин, неся в руках стопку кофт. Он раздает их каждому, кто сидел в футболках, а после присаживается около Бан Чана на диване, закинув ногу на ногу и сладостно наблюдая за тем, как присутствующие его благодарят. Кристофер шутливо мотает головой, тихо посмеиваясь, но вот, например, Хану совсем не смешно: ему до чертиков холодно и добрый жест Яна стал для него чуть ли не спасением. И ведь вроде все должны быть счастливы, но когда приходят заранее уведомленные Чанбин и Феликс – наступает неловкая тишина, разбавляемая щелчками открытия пивных бутылок. Бан Чану и Минхо, кажись, вообще все равно на происходящее вокруг. Они крутятся над ящиком словно пчелы над цветами, глупо улыбаясь и хихикая. Остальные ребята смотрят на них словно на умалишенных, но когда Со присоединяется к ним, но на лицах парней возникает слегка недоумевающее выражение лица. – Джисон, – слабо толкает Феликс соседа в бок, а после продолжает: – Мне все никак покоя не давало, что я так тебя и не накормил, – а после он достает из-за спины кимбап с мясом, – Сладкий рис, как и обещал, – слабо улыбается Ли, а Хан на него накидывается с объятиями. – Мой ты спаситель, – хнычет Джисон, а после выхватывает порцию, разделяя ее на троих. – Мне не надо, – отвечает Феликс, а после встает с места, – Я вот к ним хочу, – он кидает на сидящих поодаль Чанбина, Кристофера и Минхо, весело разговаривающих между собой, – Как думаете, кто-то из них сегодня уйдет отсюда с травмами? – Безоговорочно, – усмехается Чонин, подсаживаясь к Джисону и Сынмину, – Не хочу быть похожим на безмозглое животное, поэтому предпочту посидеть здесь. Через время с наступлением темноты становится холоднее, поэтому Ян вынужден встать и включить кондиционер, а затем вернуться на место, протяжно зевая. Он берет с тарелки еще один кимбап, а после откидывается на спинке кресла, блаженно улыбаясь. Хан внимательно смотрит в полупустую порцию, прищурив взгляд. Ким тем временем сглатывает скопившуюся слюну, опасливо поглядывая в сторону Джисона. – Какая тварь это сделала? – тихо говорит парень, поднимая разочарованные глаза; он вот-вот расплачется, – Кто, черт возьми, забрал то, что было приготовлено мне? Чонин поднимает руку, и Хан взглядом следует за ней, замечая Хенджина, запивающего остаток кимбапа пивом. Хван чувствует чужой взгляд на себе и его рот открывается так, будто его застали за государственной изменой. Джисон, не теряя времени, слезает с кресла и быстрым шагом направляется к старшему, по пути прихватив подушку. – Хан-и, стой! – выставляет он руки, отпрыгивая назад, – Я был голодным, пожалуйста, положи то, что у тебя в руках, обратно на пол и никто не пострадает, – Сынмин прикусывает губу: он действительно ставил на то, что побитым отсюда выйдет Чанбин, но посмотрев в его сторону, Ким увидел занимательную картину: все четверо сидят в импровизированном круге, пуская одну бутылку по очереди. – Ты мне еще будешь говорить, что делать, животное!? – кричит Хан, привлекая к себе внимание; Минхо смотрит на него с недоумением, но когда понимает, что причиной стал Хенджин, то отворачивается обратно, завлекая в разговор Чанбина, Кристофера и Феликса, – Я тебя кастрирую. Чонин, – обращается он к младшему, – Неси скальпель. – Я сам принесу! – вскрикивает Ким, радостно улыбаясь. – Да успокойтесь! – стонет Хван, а после продолжает: – Приготовлю я вам новые, – почти скулит старший, – Только оставьте мое тело в покое. – Неприятно, да? – язвит Сынмин, присаживаясь обратно на кресло. Но даже не смотря на молчаливые переговоры – Джисон кидает в Хенджина подушку, обиженно отворачиваясь и возвращаясь к ребятам. Они оставили ему по одному своему кимбапу и Хан молчаливо принимается есть их, косо смотря на Хвана, виновато уставившегося в пол. Через время обратно возвращается Феликс с Чанбином, а после вдвоем падают на мягкий пуф, переплетая конечности. Остальные смотрят на это с легкими улыбками на лице, и Джисону кажется, что он давно не чувствовал себя таким счастливым. Спустя время они принимают единогласное решение переставить один диван напротив окна, а после заваливаются сверху, закидывая друг на друга ноги. Чонин наигранно бурчит от того, что Кристофер закинул ему свою руку на шею, но сидит молча, больно щипая старшего за бок. Хан, сидящий прямо рядом с Яном кривится, пытаясь отодвинуться назад, но натыкается лишь на грудь Минхо, нависающего сверху. Он мотает головой, мол, бесполезно. – Вы угомонитесь или нет? – выказывает свое недовольство Хенджин, а буквально по прошествии нескольких секунд его голова полностью оказывается вымочена в пиве; Сынмин ухмыляется, отпивая остатки из бутылки, – Ты… – Хван то открывает, то закрывает рот, – Спи с одним открытым глазом. – Ты собрался спать сегодня ночью? – выгибает бровь Ким. – Да? – с неуверенностью отвечает Хенджин, а после его глаза округляются, – Нет. И когда эти оба скрываются в дверях лифта ребята дружно переглядываются, утробно молча. Джисон прикусывает губу, а Минхо взрывается в приступе смеха, чуть ли не сваливаясь на пол. Через несколько минут он успокаивается и выпрямляется, осматривая присутствующих. Чонин старательно моргает, будто пытаясь забыть произошедшее ранее, но смешок Бан Чана над ухом все портит. – Мы культурно промолчим или…? – осторожно спрашивает Феликс, тем самым спуская всем тормоза. – Кто сегодня дежурит? – невинно спрашивает Кристофер. – Нет, ну вы видели? – задыхается от возмущения Чанбин, – Прямо рядом со мной! – он прикладывает руку к сердцу и ежится. – Да ты у нас тут самый обделенный, – кривится Минхо, кидая мимолетный взгляд на Феликса. Последний расплывается в улыбке. – Дайте им в норму свои тестостероны… – Стероиды! – смеется Бан Чан. – Стероиды в норму привести, – усмехается Джисон, откидываясь на спинке дивана. Он впервые имеет возможность в панораме рассмотреть гринвейский закат. С такой высоты даже города практически не видно, лишь отголоски в виде высоких рекламных вывесок и особо массивных многоэтажек, построенных под торговые центры и густонаселенные районы. Хан глубоко вдыхает, будто собираясь почувствовать свежий воздух, оседающий на стенках легких, но забывает, что работающий кондиционер убил всю стоящую в помещении влагу. Парень не хочет возвращаться в те времена, когда он не знал, что будет завтра. Он хочет просыпаться у себя в комнате с мыслью, что проживет этот день в точности так же, как и прошлый, но все эти мечты рушатся, стоит только подняться с места и увидеть погромы, мертвым грузом стоящие на улицах острова с начала весны. Минхо смотрит на него с грустным выражением лица, а после переплетает их пальцы, крепко сжимая ладонь. Чонин кидает мимолетный взгляд в их сторону, а после поворачивается корпусом к Бан Чану, полностью скрывая за собой Джисона и Минхо. – Еще по бутылке? Ближе к полуночи на «А1» остаются только Кристофер и Ян, плавно колыхающий в руке стеклянную бутылку. Он вялым взглядом осматривает помещение и раскиданный по периметру мусор, а после одним глотком допивает оставшееся. Бан Чан прикусывает губу, поворачиваясь к младшему. Чонин смотрит на него с вопросом в глазах, поставив стекло на пол. – Как думаешь, сколько Пункт продержится? – До самого конца, – вальяжно отвечает Чонин, всплескивая руками, – Я не зря горбатился на каждом, мать вашу, этаже, чтобы это здание так просто было свести со счетов, – усмехается парень, а после продолжает: – В любом случае, высота башни дает нам огромнейшее преимущество, как и сплоченная команда. – Можно ли назвать ее сплоченной? – кривится Кристофер, откидываясь на спинку дивана и закидывая руку за голову, – С появлением Чанбина чувствуется накаленность, где бы он не находился. – Феликс отлично сглаживает эти углы, – пожимает плечами Ян, – Может его парень и не подарок, но если ты его в первую тренировку не убил, то он чего-то стоит, – Бан Чан снисходительно улыбается, открывая новую бутылку, – Им в любом случае придется поладить и все-таки каждого человека со временем можно в той или иной степени изменить. – Мне кажется, что бугры начали появляться еще с приходом Джисона, – признается Кристофер, выдыхая, – С того времени появилось слишком много проблем. – Проблемы начались этой весной, когда каждому на Гринвее пришлось спасать шкуры от существ, которых они ранее могли назвать либо близкими людьми, либо простыми прохожими, не представляющими из себя особой опасности, – размышляет Чонин, принимая протянутое открытое пиво, – И дело вовсе не в Джисоне, – улыбается Ян, – На самом деле он понравился мне с первого взгляда: весь из себя такой неловкий, – смеется парень, – А когда дело дошло до действий в накаленных ситуациях, то прошлого его уже и не видно, – Бан Чан согласно кивает, – В нем есть те лидерские качества, которых мне всегда не хватало. – Не говори так о себе, – хмурится Кристофер, – Не будь тебя – не было бы и Пункта, и ребят, которых ежедневно спасают эти стены. – Ты не понимаешь, – мотает головой Чонин, а после объясняется: – Телевизионная башня стала сродни лотерейного билета, выпавшего мне на голову, когда начался апокалипсис, – старший щурит взгляд, – Я простой студент медицинского, который мечтал о том, чтобы лечить людей, а не зашивать раненых до конца своей жизни и думать над вопросом, почему же те люди не могли ходить, – он приглушенно смеется, вновь налегая на бутылку, – Я просто ребенок, Бан Чан. Ребенок, который хочет быть кем-то любимым. – Чонин… – Я никогда не хотел искать выходы из экстренных ситуаций, никогда не хотел быть чьей-то надеждой или проводником на этом острове, – продолжает Ян, не обращая внимания на попытки Кристофера его остановить, – Я не хотел делать из вас своих друзей, не хотел постоянно волноваться о том, как вы себя чувствуете и что может случиться с вами на вылазках, – он роняет бутылку на пол и содержимое растекается на белом ковре, – Я долгое время даже жить не хотел, – Чонин виновато прикусывает губу от таких мыслей, – Я просто мечтал получить немного любви, понимаешь? Бан Чан осторожно пододвигается к младшему, вытирая появившиеся слезы ладонью, а после смотрит в глаза напротив: отчаявшиеся. Мужчина коротко сглатывает, а после притягивает дрожащее тело к себе и накрывает губы мальчишки своими, ощущая соленый привкус текущих без остановки слез. Кристофер обвивает спину Яна своими ладонями и прижимается к чужому лбу, медленно касаясь горячей кожи. Он на секунду отстраняется, а после мелкими поцелуями покрывает раскрасневшееся лицо напротив. – Прости, – прерываясь, выдыхает Бан Чан прямо в чужие губы, – Прости, что обращался с тобой словно животное, не беря во внимание твои собственные желания и чувства, – мужчина ставит еще один краткий поцелуй на кончике чужого носа, – Прости, что никогда не спрашивал каково тебе было, когда ты отсиживался здесь, а мы рисковали своими жизнями, – Чонин хватается за его футболку, будто за спасательный круг, способный оставить его на плаву до тех пор, пока ураган полностью не стихнет, – Прости, что все это время был таким недальновидным придурком, который не обращал внимания на то, что ему дорого. Кристофер с силой притягивает к себе младшего, безмолвно разрешая тому уткнуться в собственное плечо. Ян никогда не думал, что задушевные разговоры с ребятами могут закончиться тем, что в него вновь вдохнут новую жизнь, заставив двигаться дальше. Они так и остаются в таком положении, пока Бан Чан невесомо касается макушки чониновой головы, слабо улыбаясь.

***

Минхо поднимается с кровати, когда слышит протяжный стук в дверь, а после видит на пороге остолбеневшего Джисона, который держит в руках его снятую кофту. Старший обеспокоенно осматривает Хана, который даже и слова вымолвить не может, а когда хочет начать разговор, то парень его перебивает: – Я видел голого Хенджина, – безэмоциональным тоном произносит Джисон, – Я видел голого Сынмина, – Ли вопросительно изгибает бровь, облокачиваясь на дверной косяк, – Но голого Хенджина, трахающего голого Сынмина, я видел впервые, – Минхо мигом отрывается с места, округляя глаза. – О Господи, – тянет тот, пропуская младшего внутрь; в комнате теперь стоит две соединенные кровати, полностью помещающиеся на ширину всей комнаты, – Заходи, не стой, – чуть ли не с жалостью говорит мужчина, но взгляд Джисона направлен прямо в окно: он не обращает абсолютно никакого внимания на происходящее вокруг, – Боже, я их самолично кастрирую, Хан-и, только зайди, я тебя прошу. – Я слишком рано познал жизнь, – нервно усмехается парень, переступая порог, – В моей комнате… – стонет тот, – На глазах у моих игрушек… – Минхо глубоко вздыхает; он бы сейчас точно поднялся на этаж выше и устроил сладкой парочке пробег по всем позам камасутры, – А эти стоны? Они меня даже не заметили! – губа Джисона дрожит, – Так и доверяй людям, думая, что они – вот уж точно! – не испортят твою нервную систему. – Все настолько плохо? – аккуратно спрашивает Минхо. – Представь своих лучших друзей, Бан Чана и Чонина, – начинает Хан, механично повернув голову в сторону Ли, – Занимающихся совокуплением на твоей кровати. – Как ты понял, что они мои… – запинается Минхо, – Не важно. Они бы полетели за пределы моей комнаты в ту же секунду. Голыми. Джисон согласно кивает, закрывая за собой дверь, а потом прыгает на кровать, лицом в подушку, и продолжительно стонет. Старший выдыхает, потирая переносицу, а после залезает следом, присаживаясь рядом. Хан успокаивается через какое-то время, а после поднимает опустошенный взгляд. – Меня не покидает чувство, что что-то в скором времени должно произойти. – Что ты имеешь ввиду? – Минхо подминает под себя ноги. – Хенджин сказал, что при проверке склада оказалось, что весь провиант на месте, – Ли кивает, – Но почему? – задается вопросом Джисон, присаживаясь, – Почему мародеры не посчитали нужным перенести все припасы к себе, в более безопасное место, чем открытое пространство с кучей озверевших в округе и Пунктом в двадцати минутах ходьбы? – парень вытирает заплывшие глаза, – Я не могу найти иного объяснения, нежели то, что они боятся хранить все продукты пропитания и аптечки первой помощи у себя. – Может, они друг другу не доверяют? – кидает первое, что попалось в голову, а Хан в удивлении рот открывает. – А ты ведь прав, – выдавливает тот, – Если всем у них заправляет Ученый, то, должно быть, они либо не знают этого и не устраивают переворот, либо этот сумасшедший не видит в нас непосредственной угрозы, – Джисон прикусывает губу, – Обычные люди, склонные к насилию и установлению иерархии ни за что бы не выбрали в качестве лидера человека, в чьих приоритетах – его собственные желания, граничащие с безумием. – Желания какого рода? – Познать новое, ранее не видавшее глаз человека, – сразу отвечает Хан. – Ты про эксперименты? – В какой-то мере, – пожимает плечами парень, падая на спину, – Минхо? – старший ложится рядом, поворачиваясь лицом к Джисону, – Давай вернемся туда, на крышу отеля. – Если ты так этого хочешь, то не смею перечить.