Break me down slowly

Стоя на самом верху телевизионной башни, Джисон чувствовал себя гораздо спокойнее, чем в окружении бетонных стен. Он отставляет в сторону одноразовый стаканчик с быстрорастворимым кофе, а после облокачивается на металлический поручень, смотря вниз. На самом рассвете с такой высоты даже мусорных пакетов не видно, которые в обычные дни наполняют все гринвейские улицы. Парень слабо улыбается, разминая шею. В этот момент ему казалось, что Хенджин и Сынмин – самые счастливые люди в этом здании, ведь им доверено следить за обстановкой с этого замечательного места, наполненного свежим воздухом и мелкими каплями прошедшего несколько часов назад ливня. Где-то вдалеке линия горизонта сливается с чернеющими водами океана, и от этого вида у Хана что-то в груди колит, заставляя болезненно сжать челюсти. В последнее время на него свалилось столько, что он даже не может нормально реагировать на присутствие Чанбина на этажах общего пользования. Он по-прежнему вселяет в Хана раздражительность и легкую апатию, в некоторых случаях сопровождающуюся вспышками неконтролируемой агрессии и отстраненности. Остальные не обращают на это большого внимания, но сам Джисон видит, как в такие моменты губы Минхо непроизвольно дергаются, а его пальцы тянутся к безвольно-повисшей ладони. Ему стыдно за то, что он не может совладать с собственными эмоциями в месте, где самоконтроль – это основа и фундамент, на котором строится общий процент выживаемости. Он протяжно выдыхает и на момент вспоминает, что будь тут Сынмин, то точно предложил бы ему покурить. Хану кажется, что в этот раз он принял бы протянутую сигарету, но Кима здесь нет, и просить тоже не у кого. Так или иначе, но это расстраивает. Он не может злиться на друга за то, что он сейчас, скорее всего, счастлив и наслаждается компанией любимого человека, но одиночество поглощает Джисона с головой, пока он твердым шагом стоит на бетонной поверхности, внимательно рассматривая близлежащие под Пунктом улицы. В какой-то степени даже фонтан на нейтральной зоне стал прежним, вернув свой естественный цвет, не опороченный золой и пеплом. А вот Хан прежним не становится. Ему противно от самого себя. Это лицо, которое он видит каждый день в душе, расстраивает не меньше, чем сам факт апокалипсиса, царящего на Гринвее, а синие волосы лишь подают какие-то отголоски его прошлого «я», отчаянно рвущегося наружу для новых приключений. Только вот нынешний владелец тела к этим похождениям не готов. Джисон был бы не против днями и ночами лежать в постели, уткнувшись взглядом в побеленный потолок, но реальность настигает его в ответ, подкидывая картинки мира, в котором им сейчас приходится существовать. Иногда Хану очень хочется все бросить. Ему кажется, что порой он способен на большее, чем безмолвное нытье по утрам, но он даже не может воплотить свои мысли в жизнь, теша себя бесплодными надеждами, которые сотрутся в ту же секунду как парень покинет свой импровизированный пост. Он отчетливо понимает, что его пустые подозрения и волнение не дадут никаких плодов, но Джисону хочется надеяться, что время, проведенное в закрытой кабинке душа наедине с собственными слезами, не будет потрачено впустую. Он легко усмехается, выливая остатки кофе прямо вниз. Мелкие капли сносятся ветром, который с наступлением сентября стал еще сильнее и холоднее. Легкие приятно обжигает, когда парень вдыхает свежий воздух и мельком смотрит в увеличительную линзу. Небольшие скопления дневных шастают по округе с момента, как солнце поднялось над островом пару минут назад. Хан облизывает засохшие губы, опускаясь на пол. Много ума не надо, чтобы подстроить под себя штатив, на котором закреплена снайперская винтовка, а после приложиться глазом к оптическому прицелу. Джисон ловит себя на мысли, что пора возобновить уроки с Хенджином, уж больно они ему в будущем понадобятся, если он снова не захочет остаться позади ребят с пустыми руками и без возможности помочь даже самому себе. Всадить нож в голову с близкого расстояния – это одно, а прицелиться с нескольких метров и попасть прямо меж глаз – совершенно иное. – Озверевшие вновь рассредоточены по территории центральных улиц и мелких районов, – включает он диктофон, щуря глаз, – Ближе к Востоку скопления больше, но в целом все твари вновь свободно гуляют по острову, беря во внимания тот факт, что рассвет наступил несколько минут назад, – Хан перемещает корпус чуть в сторону, – Скорее всего, они покинули территорию Странников в ночь, когда я, Хенджин и Чанбин встречались с мародерами и Грегори, в частности. – Отчет? – слышится позади, и Джисон мельком оборачивается, замечая стоящего за собой Кристофера, – Все действительно так, как ты и сказал? – парень выгибает бровь, – Озверевшие вновь представляют опасность вне территории Пункта? – А для тебя иной опасности никогда и не было? – задает встречный вопрос Хан, – Восставшие были нашим главным приоритетом ранее, – медленно говорит парень, поднимаясь с места, – Сейчас им и остаются. Давно на вылазках был? – усмехается Джисон, – Советую побегать по этажам отелей где-то на Севере, милые места. Но главное, сразу поймешь, что мародеры с их численностью – ничто, по сравнению с ордами, которые вновь бродят по Гринвею в поисках свежей крови. – Прости, – тупит взгляд Бан Чан, – Не так выразился. Я все еще не осознал, сколько всего тебе пришлось пережить до попадания к нам и, соответственно, после, – мужчина выдыхает, складывая руки на груди, – Ты сильный парень, Джисон. – С чего такие откровения? – Я тебе что-то сделал? – Попытка убить меня руками Странников считается? – Хан хмурится, – Думал, на словах так просто простить человека, который отправил тебя умирать? – старший шипит, вспоминая события минувших дней, – На самом деле я не поэтому на тебя рассержен, а из-за Чонина. До этого момента ты поступал с ним максимально по-свински. – До этого момента? – Я же не идиот, – закатывает глаза Джисона, – Пришел сказать что-то вроде: «О, мне очень жаль за нашу неудавшуюся встречу» и «Мы с мелким вместе»? – Кристофер открывает рот, – Я не слепой. Вчера весь вечер пялился на него так, как я на съеденный Хенджином кимбап. – Да, ты прав, – расплывается в улыбке мужчина, – Вчера был… эмоциональный момент, когда вы все ушли, но у нас с Чонином больше не будет подобных «актов защиты», – Бан Чан протягивает руку, – Обещаю, что с этого момента никакого эгоизма, – Хан какое-то время смотрит на крупную ладонь, а после пожимает ее, расслабленно выдыхая. – Что-то еще? – На следующую вылазку… – тянет он, – Возьми меня вместо Минхо. – Зачем тебе это? – спрашивает парень, внимательно рассматривая лицо напротив; он не дожидается ответа и продолжает: – Построения по четыре человека, поэтому я вполне могу согласиться пойти с вами двумя. А теперь, если ты закончил, то не мешай мне. – Ты сильно изменился. – Совсем нет, – Джисон говорит правду, улыбаясь, – Просто я ценю две вещи: личное пространство и уважение к себе, – Бан Чан усмехается, разворачиваясь, – Попроси Сынмина или Хенджина меня сменить, – кидает под конец Хан и слышит отчетливое: «Окей». Хан иногда задается вопросом: настолько ли связь среди членов Пункта крепка, чтобы каждый был готов друг за друга умереть? Он никогда не видел в Кристофере человека, который в той или иной степени способен пожертвовать собой, и сейчас парень берет во внимание Чонина, которого мужчина так трепетно опекает с тех пор, как они встретились в первый раз. Неужели даже такой, как Бан Чан, чего-то боится? Минхо уже обмолвился когда-то, что в этом месте плачут все, но Джисон все еще не уверен в том, стоит ли доверять тому, кто ранее прямо высказался о своем желании избавиться от мертвого груза. И если представится возможность, сделает ли он это снова? Холодный ветер пробирает его до дрожи, заставляя сжаться всем телом. Среди многочисленных высоток зданий он видит лишь одно, стоящее вдалеке: отель, где началась история, которая продолжается по сей день, развиваясь в новом ключе и меняя сюжетные повороты, накаляющиеся с каждым днем. Если бы у Хана сегодня был выбор, то он бы не стал плакать, сожалея о своей никчемной жизни. Вернись он туда, на два месяца назад, то с гордостью принял бы представившуюся безвыходную ситуацию, если выбраться заранее так и не удалось. Он бы не стал плакать, умоляя безразличных людей спасти его шкуру. Когда-то такие решения принимались сами собой, но в последнее время Джисон все чаще и чаще задумывается о том, а стоит ли вообще надеяться на кого-то, кроме себя самого? На Гринвее нет плохих и хороших так же, как во всем мире не будет человека, способного пойти на что угодно ради того, чтобы ты выжил, продолжал существовать и иногда вспоминать о героическом поступке старого родного друга. В этом месте сражение – это тот максимум, которого ты способен достичь, чтобы не упасть в грязь перед лицом необратимой опасности. Парень глубоко вдыхает морозный воздух, согревая пальцы друг о друга. Хан до сих пор не уверен в том, что его мысли не сыграют с ним злую шутку, когда придет время, но до этого момента он, в любом случае, будет раз за разом перебирать все полочки изголодавшегося сознания в поисках того мотива, ради которого можно будет пожертвовать всем. Он бы взял пример с Ученого, который готов использовать радикальные методы, способные нанести вред окружающим, но Джисон морально слаб для того, чтобы потревожить кого-то еще в поисках незаменимой помощи. – Минхо мне рассказал, – говорит Хенджин подходя ближе. – О том, что я видел ваш процесс спаривания? – не отрываясь от вида дневных улиц спрашивает младший. – Я про то, что вы хотите вернуться на место вашей первой встречи… – тихо объясняется Хван, а после продолжает: – Извиняться уже поздно? – Есть за что? – приподнимает бровь Джисон, ухмыляясь, – Не переживай, все в порядке. – Это… – тянет Хенджин, опираясь на поручень рядом, – Хорошо. – Иначе и быть не может, – улыбается Хан, – Это я виноват в том, что зашел в свою комнату, чтобы поспать в своей кровати. – Боже, ну прости, – скулит он, – Я теперь делю комнату с Минхо, а он бы вряд ли разрешил заниматься сексом на «идеально чистых простынях», – имитирует он голос Ли. – Я буду ждать двойную порцию кимбапа сегодня на ужин, – расслабленно выдыхает Джисон, – Вы мои друзья, поэтому у меня нет резона злиться из-за такой мелочи. – Заметано, Хан-и, – подмигивает Хван, – Спускайся на «А0», – через время младший скрывается в лифте, предупредив, что сначала нужно послушать запись. Шею нещадно ломит. Джисон провел на крыше несколько часов после того, как Чонин еле нашел его, прочесав половину здания, а после чуть ли не за шиворот выволок его из теплой постели, оставляя в комнате так и не проснувшегося Минхо. Хан, право, идти не хотел, но измученный вид младшего говорил сам за себя, а парень и потерпеть может, не маленький ведь. На самом деле в какой-то степени он рад тому, что выпала возможность побыть в одиночестве и проветрить мозги, поэтому жаловаться на Яна – дело глупое. Но перед тем как присоединиться к ребятам, Джисон спускается в столовую. Он выходит из лифта, мягко очерчивая светлое помещение: днем оно выглядит гораздо лучше, чем в свете луны. Только вот он до сих пор не понимает, кто вычищает все этажи до такой степени, что Хан может увидеть собственное отражение в панорамном окне. Как оказалось позже, на кухне его ждал приятный сюрприз в виде скучающих Феликса и Чанбина, пускающий по кругу несчастную бумажную тару с лапшой и кунжутом. – Доброе утро, – кидает Джисон, привлекая к себе внимание; он проходит внутрь, шныряя по открытым полочкам в поисках оставленного ночью пакетика с кофе, – Почему вы все еще не на «А0»? – между делом спрашивает парень, разочарованно выдыхая: ничего нет. – Пару минут назад сюда пришел Кристофер и забрал Чонина, – пожимает плечами Феликс, запрокидывая голову назад, чтобы увидеть Хана, – Нас даже не спрашивали, хотим мы пойти или нет, – Со кивает в знак подтверждения, – Да что уж тут, мы только сейчас узнали, что все они на «А0». – Как так? – выгибает бровь Джисон, опираясь о столешницу, – Относительно эгоистично с их стороны, – хмыкает парень, отталкиваясь от дерева. – А ты почему здесь? – интересуется Чанбин, вставляя одноразовые деревянные палочки в пустую коробку, – Или ты не член их «тайных» собраний? – Мой дорогой друг, – подходит ближе к нему Хан, опасно нависая сверху, – Не будь я частью этого места – вы бы не сидели здесь, спокойно поедая наши запасы, – он миловидно улыбается, вставляя свою ногу меж разведенных чужих коленей, – А послужили бы неплохой боксерской грушей для Минхо и Бан Чана или дальней мишенью для Хенджина и Сынмина, – Со сглатывает пытаясь отъехать на стуле назад, – А если бы ты, недалекий от мира сего, изначально вел себя по-человечески, то, если повезет, уже бы и сидел там, наверху, обсуждая с остальными актуальные вопросы, – Джисон щурит взгляд, – Но как Феликс ты себя вести не можешь, поэтому со мной пойдет только он. – Что? – в удивлении открывает рот Ли, привставая с места. Его лицо будто светится от счастья, а кончики пальцев начинают дрожать от нетерпения, – Но почему? – Ты – часть Пункта, как и Чанбин, но в отличии от него, заслужил несколько больше привилегий, – снисходительно улыбается Хан, – Да и способности твоего парня я знаю. Как умственные, так и физические, поэтому нужно посмотреть, на что способен ты сам, – Со кривится: Джисон совершенно точно сейчас назвал его тупым, – Много времени это не займет и рассказывать Чанбину я ничего не запрещаю, – Феликс активно кивает головой, – Просто я уверен в том, что ты не станешь зачинщиком драки и будешь вести себя, как цивилизованный человек, а не австралопитек. – Не думаешь, что это переходит границы? – спрашивает Со, когда Хан отходит назад. – Нет, – резко отвечает Джисон, улыбаясь, – Пошли, Феликс, иначе нас могут и не ждать. На «А0» их встречают молчаливой тишиной, разбавляемой лишь сквозняком из открытого окна. Парни садятся рядом с Сынмином, приветствующего их легкой улыбкой. Чонин протяжно зевает, складывая руки на груди, а Минхо трет переносицу, косо смотря на Кристофера, который то плавно закрывает веки, то трет глаза ладонью. Хан щурит взгляд, вальяжно разваливаясь на стуле и медленно обводя присутствующих взглядом. – Меня сюда Хенджин позвал просто поспать? – язвительно спрашивает тот, подмечая стушевавшегося Феликса, – Come on, wake up! – всплескивает он руками. – Может, ты еще и немецкий знаешь? – Бан Чан кривит губы, выпрямляясь в спине и разминая затекшую шею руками. – Не представляешь, но знаю, – расплывается в улыбке Джисон. – Откуда? – распахивает глаза Ян. – Я же говорил, что я мог стать стюардом, да и обучение с углублением в языки сыграло свою роль, – пожимает плечами парень, а после продолжает: – Я знаю все, раз уж на то пошло. – Первый президент Соединенных Штатов Америки? – кидает Кристофер. – Джордж Вашингтон. – Зараза, – прикусывает губу мужчина, полностью проснувшись, – А ведь действительно, – задумывается тот, поворачиваясь к Чонину, – Зачем мы здесь? И почему здесь Феликс? – упомянутый прячет взгляд, определенно сильно волнуясь. – Слыхал о равенстве? – спрашивает Хан, – Он хорошо готовит, поэтому пусть посидит и послушает, а не получает информацию через руки, – Сынмин продолжительно кивает, вспоминая вкус съеденного вчера кимбапа. – Тебя подкупили едой? – усмехается Минхо. – Завидуешь? – в ответ бросает Джисон, – Так о чем ты хотел поговорить? – обращается он к Яну. – Про альфу, – коротко отвечает Чонин, привлекая к себе внимание, – И это очень даже хорошо, что ты привел Феликса, – говорит парень, – У меня есть подозрения, что он не один, – присутствующие полностью затихают, разочарованно выдыхая, – В последнее время по Гринвею стало бродить гораздо больше ночных и это уже свидетельствует о том, что не за горами была и следующая эволюция, – Сынмин согласно кивает, – Но я боюсь того, что появление того альфы, которого убил Джисон, не станет последним на нашей памяти. – Он управлял той небольшой ордой, – прикусывает большой палец Хан, откидываясь назад на спинку стула, – Я не думаю, что масштаб будет больше, чем мы ожидали, но все управляемые озверевшие были ночными, – парень коротко смотрит на яркое солнце за окном, – Это… относительно не лучшая ситуация как для нас, так и для Странников, где ранее мы наблюдали повышенное скопление восставших. – И мы даже не можем наблюдать принцип, по которому они эволюционируют, – подхватывает мысль Чонин, – Да, чем сильнее был при жизни, тем сильнее станешь после смерти, но зависит ли то, кем ты «переродишься», – он показывает условные кавычки в воздухе, – От уровня интеллекта или от физических характеристик? – Ян сминает пальцы, будто тем самым пытаясь сформулировать предложение, – То, что появление ночных зависит от силы предыдущего владельца тела это мы уже поняли, – Джисон кивает, вспоминая собственную теорию, – Но если альфа – это воплощение интеллекта? – Тогда у нас их целых два, – приглушенно смеется Минхо. – Это значит, что на острове их может быть сотни, – бесцветным голосом делает вывод Хан, – И если они не погибли при первой вспышке эпидемии, что вероятнее всего, то нам грозит опасность намного обширнее, чем мы можем себе представить, – Джисон кратко смотрит на Чонина, который кивает в ответ, – Есть шанс, что они стали ночными или теми несчастными, что когда-то попали под руку Ученому, но это не отменяет факта, что как минимум один выжил… До недавнего времени. – И что ты предлагаешь делать? – спрашивает Кристофер. – Пока ничего, – пожимает плечами Хан, а после поворачивается лицом к Феликсу, мягко улыбаясь, – Как произошел тот случай с альфой, из-за которого я проспал часа два от силы? – Веет пассивной агрессией, – кривит губы Феликс, но после вдыхает, – Мы с Чанбином были в то время на Северо-востоке, практически на окраине со Странниками, как вы их называете, – Минхо поднимает заинтересованный взгляд, – Озверевших в округе было мало, но в силу того, что я уже чувствовал себя нормально, то мы особо не волновались по этому поводу, – Бан Чан язвительно усмехается, – Район населенный, можно было спрятаться в близстоящих зданиях. Но когда время пришло выдвигаться с наступлением ночи, – Феликс прикусывает губу, – Тогда мы направились на Север через западные дороги, – Джисон прикидывает в голове расположение, – И внезапно обнаружили орду озверевших с альфой во главе, бегущих вслед за нами. То, что осталось, пока мы добежали сюда – сущая мелочь. Большая часть утратила какое-либо желание бежать следом и отделилась по дороге. – Значит, что у альфы тоже есть определенный радиус действия, на котором он может свободно раздавать приказы, – Хан кивает самому себе, – Чем ближе к нему тварь – тем сильнее связь, и наоборот, – все замолкают, а через время мягко кивают, прикрывая глаза, – Расстояние станет нашим преимуществом, если мародеры все же как-то в этом всем замешаны, – Минхо встает с места и начинает наматывать круги вокруг стола, борясь с желанием, – А они точно приложили к этому руку. Через время на этаже остаются только Джисон и Минхо, сидящие друг напротив друга. Помещение полностью заполнил прохладный воздух, морозя кожу. – Отправимся сегодня ночью? – первым начинает старший, складывая руки на груди. – Только пообещай, что возьмешь два ствола, – усмехается Хан, следуя чужому примеру. – О, определенно, – Минхо расплывается в улыбке, – Мы вдоволь повеселимся, не считаешь? – Думаешь, я и правда готов? – из-под челки смотрит Джисон. – Если ты можешь выйти и хладнокровно пустить альфе пулю в лоб, то ты готов ко всему.

***

Если Минхо и не был мечтой Джисона, героем его сладких снов, где все заканчивается свадьбой, тремя детьми и ипотекой, то старший определенно был чем-то сродни чуду, появившемуся спустя года страданий в полном одиночестве наедине с собственными фобиями и страхами, заполняющими душу до краев. Хан был молод, но далеко не глуп. Он в полной мере осознавал всю критичность ситуации, в которой они находятся на протяжении полугода и все прилежащие к ней второстепенные пункты по типу мародеров и Ученого, готового сжечь весь остров дотла в любую минуту, если в голове щелкнет не тот рычажок. Но Джисон продолжал упорно игнорировать тот факт, что влюбиться сейчас – это полный провал, который потянет на дно не только его и Минхо, но и всех ребят, которые так или иначе тоже замешаны в этом спектакле двух актеров. И даже если зрителей не будет, то Хану кажется, что это представление все равно не закончится. Они уже погрязли в этой суматохе однотипных дней с головой, так зачем что-то менять, да еще и вредить самому себе, лишая единственного удовольствия – спокойствия? Джисон больше не чувствует себя комфортно где-то, помимо объятий Минхо. Ему кажется, что все это началось еще тогда, на крыше, когда старший целенаправленно вытащил его из цепкой челюсти ночного озверевшего и начал обращаться с Ханом так, будто он для него – нечто большее, чем просто парень, которому повезло спастись и попасть в круг близких ему людей. Все началось с подозрений, а продолжается тем, что они возвращаются в тот самый отель, вспомнить дни прошедшие. От этого хочется смеяться, ведь инициативу проявил именно Джисон, но он так и не получил конкретного подтверждения тому, что Минхо хочет того же. На самом деле, парень просто любит себя накручивать, и если это еще не стало его главной фишкой, то эту привычку уже ничем не переплюнуть. Он долго и упорно размышлял о том, что же случится, если его чувства в какой-то момент будут бессовестно отвергнуты, но в тот же момент смотрел на улыбающееся лицо напротив, и улыбался сам, прогоняя ненужные мысль прочь, подальше в глубины сознания, чтобы они вновь когда-то всплыли у него в голове и вновь начали терзать израненную душу. – Готов? – Ли подходит сзади и кладет ладонь на чужое плечо, слегка сжимая, – Свой Дротик прихватил? – усмехается мужчина. – Да, – пожимает плечами Джисон, а после условно показывает на кобуру, закрепленную на бедре, – Как думаешь, насколько все затянется? – Как буду готов понять, что меня не тянет прикончить Чанбина, так и вернемся, – они оба оглушительно смеются, – Сразу пойдем на Север, по прямой, – говорит Минхо, – Поначалу спину нам прикроют Хенджин и Сынмин, а дальше будем действовать по ситуации. – Почему ты захотел пойти? – говорит Хан, когда они выходят за пределы телевизионной башни, захлопывая ворота, – Дело же не только в моей прихоти? – Ты не просто так наткнулся на меня в тот день, – старший поднимает руки над головой, потягиваясь, – Я и до этого часто сам выходил в одиночку, поэтому нет ничего странного или подозрительного в том, что я сейчас здесь, с тобой, – он коротко улыбается, поправляя висящий на спине рюкзак, – Все равно в скором времени я собирался прогуляться. – Один? – Почему бы и нет? – Ли осматривается вокруг и кивает Джисону в сторону небольшой россыпи одноэтажных домиков, находящихся на пересечении Запада и Севера, – Мог бы и заметить, что за все время я получил рану только один раз, – он смотрит на младшего, – Когда спасал тебя. – Извини? – прикусывает он губу. – За что? – тихо смеется Минхо, – Ты не сделал ничего плохого. Во всяком случае, ты точно не виноват в том, что встреча с Ученым так отразилась на твоем психологическом состоянии, – плечи Хана опускаются: его все еще считают слабым? – Но ты сильный, поэтому я уверен в том, что такого больше не повторится, правда? – Обещаю, – Джисон слабо улыбается, после продолжает, осмотревшись по сторонам: – Но я ведь все еще могу прийти к тебе, если буду плохо себя чувствовать? – ему до боли неловко спрашивать о таком, но интерес берет верх над здравым смыслом. – Конечно. Через какое-то время они сворачивают на северную центральную улицу. Двигаться приходится медленно: ночных мало, но за последний день их численность резко возросла, а инстинкты и слух остались теми же. Хан в такие моменты перестает сомневаться и волноваться. Его шаг, наоборот, становится тверже и тише, представляя возможность идти быстро и незаметно, поэтому Джисон вырывается вперед за счет маневренности меж обломков машин и куч скопившегося мусора, оставляя Минхо плестись позади. Он давно осознал, что его единственный страх – это не быть съеденным заживо или похороненным среди тысяч таких же пропавших, как и он. Его страх – это вновь оказаться наедине с Ученым, который в последнюю их встречу отчетливо показал, что интерес не пропал, а безумная зависимость стала еще сильнее. Хан больше не собирается бояться того, чему можно либо дать отпор, либо сбежать без физического ущерба. И его цель – показать это остальным. Показать, что от мальчика, пришедшего в Пункт некоторое время назад, больше ничего не осталось. Спустя время они проходят мимо дороги, по которой Джисон бежал от орды. Он будто видит себя на этой трассе: запыхавшегося, раненого, беспомощного и безоружного. А следом смерть. Она проходится прямо в дюйме от сердца, минуя артерии и сосуды, она манит своей опасностью и отталкивает невозможностью. Парень поднимает уголки губ, а после вытирает глаза, оборачиваясь к телевизионной башне, мерцающей в огнях луны над ночным Гринвеем. Там, на самом верху, он видит нового себя. Он смотрит на Джисона с лютой ненавистью в глазах, посылая на слабое тело тираду проклятий и забытых обещаний. Но в тот же миг Хан отчетливо видит, что его новое «я» намного совершеннее предыдущего. Новый он не будет брезговать перед надвигающейся опасностью. И эти две личности сочетаются в одном человеке, смешивая целый коктейль новых чувств, ранее ощущавшихся совершенно иначе. Альфа, ожидаемо, берет верх. Они сражаются отчаянно и не жалея сил, но в итоге сильный пожирает слабого, забирая все лавры себе. Новый Джисон – это не синие волосы и каждодневные эксперименты с краской, это не слабость в каждой конечности и противоречивое желание умереть наравне со стремлением жить. Это не робость в словах и неуверенность в каждом шаге. Здесь, на Гринвее, он наконец-то понял, что жить – это не значит существовать, презираемым обществом и близкими. Этот остров дал Хану осознать, что самые сокровенные мысли рано или поздно обнажают свою плоть, показывая истинную сущность владельца. – Ты в порядке? – Минхо нагоняет его, тормоша остолбенелое тело. – Просто… вспомнил кое-что, – неловко улыбается Джисон; он будет сильным перед каждым, кто посмеет в нем засомневаться, но только не перед ним, – Я помню как быстро перебирал ногами по этому асфальту, – парень пинает лежащий под ногами щебень, мимолетно осматриваясь по сторонам; в ночном тумане можно увидеть силуэты бродячих тварей, но это его уже совершенно не пугает, – Помню как кричал от боли и безысходности, которая накопилась во мне за все эти годы, – Ли смотрит в сторону, подмечая бредущего к ним озверевшего, ранее лишившегося рук, – Но я все никак в то время не мог понять, что все попытки, которые я совершал для того, чтобы выделиться из серой массы, были отвергнуты прогрессирующим обществом, уважающим лишь тех, кто смог отличиться еще в детстве. – На Гринвее нет места таким законам, – медленно проговаривает Минхо, сосредоточенно всматриваясь в облезлое лицо восставшего, что ранее можно было назвать кожей, – На этой земле ты показываешь себя лишь в тот момент, когда приходится выбирать между жгучей готовностью двигаться дальше и алчностью, что рано или поздно доведет тебя до могилы. – Мечтать о смерти – это алчность? – Джисон поворачивается в ту сторону, куда так точно смотрит старший, не переводя на него взгляда. Увиденное уже не заставляет тело покрыться мурашками. Парень лишь наклоняет голову, наблюдая за ничтожными попытками мертвеца пытаться двигаться быстрее без опоры рук. – Это неминуемая жадность, которая посещает каждого человека перед кончиной, и с которой он не может справиться, выбирая наилегчайший из предоставленных путей, – отвечает Ли, а после медленно достает пистолет из кобуры и спускает курок; пуля попадает прямо в глаз, вылетая с противоположной стороны. Восставший падает замертво, и уже наверняка, – Они тому пример, – говорит Минхо, вяло осматривая лежащее на дороге тело, – Выбрали легкое начало, вместо сложного конца, а теперь после них даже могилы не останется, – он усмехается, – Да чего уж там, даже костей. Хан слабо улыбается. В любом случае, ему следует почаще слушать старшего. Они проходят мимо озверевшего, даже не обращая внимания на конечности, вмиг начинающие покрывать черной слизью и заполнять свободное пространство на асфальте. Ли идет впереди и изредка оборачивается назад, чтобы проверить отставшего Джисона, мечтательным взглядом осматривающего центральную улицу. Он не сосредотачивает взгляд на чем-то одном: его глаза бегают то по разваленным крышам ларьков с едой быстрого приготовления, а в следующий момент исследуют местами разбитые окна на первых этажах жилых домов. Вокруг воздух тяжелый. Отвратительная вонь заполняет легкие, заставляя лицо перекоситься в порыве неконтролируемой тошноты, и приходится прикладывать руку ко рту, чтобы точно не избавиться от съеденного завтрака. Видеть в тумане трудно. Тебе кажется, что в любой момент сзади выскочит какая-то тварь, представившаяся либо дулом пистолета у виска, либо нечленораздельным мычанием и зубами на тонкой шее. Минхо вновь смотрит назад, а после условно показывает на стоящую поодаль продовольственную лавку. Оба сдвигаются с места одновременно, плотно сжав челюсти и внимательно смотря под ноги. – Отель прямо через дорогу, – выдыхает старший, облокотившись на стеклянную витрину, – Заходить придется через парадный вход: иных путей пока нет, – он проводится языком по губам, прищурив взгляд, – Количество этих монстров поменяться не должно было, разве что кто-то специально открыл им дверь, – Минхо пытается в темноте разглядеть происходящее внутри здания, залитого кромешным черным полотном, – Ты был там последним, что-то изменилось на первом этаже? – Не считая одноногого озверевшего на первом этаже? – Хан нервно смеется, а после откашливается в локоть, – Гора сгоревших трупов и тот несчастный, – пожимает плечами парень, а после продолжает: – Больше ничего нового. – Почему-то я этого несчастного не помню. – Могу поспорить, что и Феликса с Чанбином ты тоже не слышал, – Джисон смотрит пронзительно, будто дожидаясь ответной реакции, но старший лишь мотает головой, прикусывая губу, – Они были на предпоследнем этаже отеля незадолго до того как туда пришел я, – объясняет Хан, – Оказывается, мы могли и разминуться. – А ты хотел бы? – спрашивает Минхо, а младший лишь вопросительно поднимает бровь, – Хотел бы встретиться и остаться с ними? – Нет, – честно отвечает парень, кинув равнодушный взгляд на осыпавшееся с верхних этажей стекло, – Если бы тогда я знал, что произойдет в будущем, то никогда бы не пошел с ними, а все равно поднялся бы на эту чертову крышу, – слабо улыбается он, – С ранами или без них, полумертвый или живой, отвергнутый единственным на то время другом или без, но я бы все равно не упустил возможности познакомиться с людьми, которые видят во мне личность, а не способ самоутвердиться и лишний груз на плечах. – Ты ведь тогда не знал. – Я догадывался, – Джисон переминается с ноги на ногу, иногда поглядывая на скрывшуюся за туманом луну, – Иногда я даже не понимаю истинной причины того, почему он согласился поехать со мной и… – он замолкает на полуслове, глубоко вдыхая, – У Чанбина была своя жизнь, своя семья, свои друзья, мечты и привычки, но в этот рацион каждодневного питания из десятков часов в спортзале и воды на завтрак я никак не вписывался, – Хан крутит в руке перочинный нож, рассматривая металлическую ручку так, будто нашел в ней что-то интересное, – На самом деле он хороший. Я не питаю к нему лютой ненависти или что-то в этом роде, но мне неприятен сам факт, что он так долго скрывал свое нежелание со мной общаться, – Ли понимающе кивает, хоть совершенно не считает Чанбина таковым, – Скажи он раньше и все могло закончиться совершенно иначе. Быть может, я бы начал жить своей жизнью, кто знает. – Тебе всего двадцать, ребенок, – усмехается Минхо, теребя чужую макушку широкой ладонью, – Вся твоя жизнь еще впереди. – А так ли оно на самом деле? – спрашивает Джисон, но старший ничего не отвечает, о чем-то сосредоточенно задумавшись, – Проблема в том, – через какое-то время начинает он, – Что когда я попал в это здание впервые, то закрыл дверь изнутри, чтобы озверевшие ее случайно не открыли, – Хан разочарованно стонет, – Как я мог об этом забыть? – Выломаем. – Вот так просто? – А ты научился летать? – Ли отталкивается от витрины, – Больше нам ждать нечего, пошли. Шаги с каждым разом становились все тяжелее. Холод противно морозил оголенные участки кожи, а влага из-за тумана собиралась на лице и в волосах, замедляя восприятие окружения. Никто из них не жаловался на недостаток воздуха или проблему с дыханием, ведь знают, что попади они в здание – и весь этот ад закончится, даже не начавшись. Минхо заходит на крыльцо отеля первым, становясь прямо напротив двери, а потом коротко оборачивается на младшего, пожимает плечами и в следующую секунду его нога соприкасается с деревом. – Прошу, – шутливо кланяется тот, а Джисон лишь закатывает глаза и плотно зажимает в ладони рукоятку ножа, – Насколько он опасен? – Ноль, – Хан чешет затылок свободной рукой, а после продолжает: – Этот озверевший до одури медленный и, скорее всего, в тот раз недавно вылез из земли, – Ли вопросительно склоняет голову набок, – Он гниет, если уже не сгнил окончательно без пищи. – Почему ты его не убил в прошлый раз? – Чем? – нервно смеется парень, – Голыми руками? Или следовать их примеру и перегрызть ему глотку? – Джисон проходит внутрь, кратко осматриваясь: все осталось по-прежнему, за исключением большего количества грязи и пыли, – Да и я не рискнул бы брать какую-то дрянь, учитывая мое тогдашнее плачевное положение. – Да, ты прав. Внутри оказалось гораздо холоднее, чем снаружи. В этот раз Хан стал прислушиваться в тот же момент, как его нога переступила порог отеля: среди гробовой тишины были слышны едва различимый треск стекла и продавливающейся половицы. Минхо же вел себя гораздо свободнее, не испытывая дискомфорта от низких температур или факта наличия посторонних в здании. Стойка регистрации была перевернута, а за ней лежало побитое зеркало, которое несколькими месяцами ранее спасло Джисона от гибели. Парень, даже не думая, сразу заворачивает в сторону стоящего поодаль аквариума и мигом останавливается: озверевший лежал на полу и, по всему видимому, беспробудно спал. Неужели он был ночным? Он подходит ближе и садится перед ним прямо на корточки. В отличии от других ранее встреченных монстров, у этого все еще просматриваются детальные схожести с человеческим телом. Руки не полностью атрофировались, а на пальцах можно заметить различимые костяшки и ногти, под которые забились дерево и стекло. На лбу практически не осталось кожи и мяса, но местами виднеется череп. Он чуть ли не трещит по швам, а из особо толстых щелей пробираются черви, опасно падая на глаза, лишенные каких-либо век. Они потеряли свой цвет, окрасившись в мутно-серый. Если бы озверевший не был обездвиженным, то глазницы бы точно метались по всему мальчишескому телу, осматривая свою добычу, но вряд ли этот восставший сможет встать, если проснется: его вторая нога отвалилась на манер первой, зацепившись за край аквариума с выбитым стеклом. К счастью или сожалению, но приобретенный рост сыграл с ним злую шутку. – Джисон, – окликает его Минхо, и младший оборачивается. – Что-то интересное нашел? – спрашивает Хан, крутя в руках перочинный нож, а после, не долго думая, заносит его над головой и пробивает озверевшему голову; из нее даже жидкость не потекла: он уже был мертв? – Это ведь невозможно. – Возьми, – Ли кидает ему тканевую маску, а после продолжает: – Здесь вонь еще терпимая, но на этажах выше станет просто невыносимой. До более сильных холодов осталось совсем немного, но сейчас эта мера необходима, – Джисон кивает. – Здесь кое-что странное, – парень поднимается с места, отряхивая колени, – Эта тварь уже была мертва, – Минхо стреляет в него недобрым взглядом, граничащим с неверием, – Здесь кто-то либо есть, либо был со времени моего последнего здесь появления. – Лучше достань свой пистолет и спрячь это недоразумение, – Ли кивает на холодное оружие в чужих руках, – Он слишком короткий, чтобы в случае чего достать до жизненно важных органов, а с Дротиком можно будет хотя бы замедлить движение вторженцев. – Ладно, – отвечает Джисон, прикусывая губу, – Что будем делать? – Сейчас ночь, и не плохо было бы пройтись по этажам в поисках бинтов или каких-то таблеток, – Минхо заранее спускает предохранитель, – У нас их предостаточно, но лишними не будут, а заодно и проверим, действительно ли тут кто-то есть, – его голос из-за маски становится еще ниже, отчего у Хана кожа мурашками покрывается, – Если повезет, отправим весточку Странникам. Сделаем свой ход первыми. – Мародерам? – Если встретим кого-то из них, – усмехается Ли и условно показывает Джисону ладонью в сторону лестницы на верхние этажи, – Или хочешь предаться воспоминаниям? – Отнюдь, – кидает младший и сдвигается с места, следуя за Минхо. Каждый шаг становится медленнее предыдущего, когда они оба заходят на лестничную площадку и поднимаются наверх. В прошлый раз Хан этого не замечал, но обстановка здесь оказалось намного напряженнее, чем он себе представлял. В этот раз он слышит каждый порыв ветра и скрип старого дерева, каждый шаг Ли и свой собственный, а после будто нутром ощущает чужое присутствие: Джисон уже и забыл, что все здание набито озверевшими, но в этот раз его нисколько это не смущает, а лишь будоражит кровь. В этот раз он с Минхо и ему абсолютно не страшно даже оказаться на грани с жизнью и смертью. Но парень будто лгал самому себе. Его сердце начинало медленно, но верно наращивать темп, с которым оно гоняет кровь по организму, ведь иначе Хан не может объяснить причину того, почему все его лицо покрылось мелкой испариной, а руки мелко задрожали и вспотели. Кажется, будто все ранее пережитое в этом месте возвращается в двойном объеме, не обходя и самого Джисона стороной; он глубоко сглатывает и на миг прикрывает глаза, чтобы сосредоточиться на том, ради чего они сюда пришли: воспоминания. – Ты бледный, – констатирует факт Минхо, мельком оборачиваясь назад, – С тобой все в порядке? – спрашивает он, доставая из рюкзака фонарик: на лестничных проемах света гораздо меньше, чем на этажах, – Джисон? – Я в норме, – слабо улыбается младший, – Пошли, – Ли еще какое-то время внимательно смотрит на растерянное лицо, а после пожимает плечами и отворачивается, продолжая движение. Через несколько мгновений они оказываются на втором этаже, но, к сожалению, черный вход закрыт. Хан прикусывает губу, когда мужчина безуспешно дергает ручку, а после сам уходит вперед, предварительно сняв предохранитель; Дротик спокойно покоится в ладони, а кожа ощущает прохладу металла. Деревянная лестница противно скрипит под ногами, когда на ступеньки следом заходит Минхо, прищурив взгляд. Все стены изрисованы то ли грязью, то ли кровью, но при ночном освещении этого было не разобрать, в отличии от трупного запаха, стоящего в воздухе. Маска спасала относительно не сильно, поэтому через время надобность в ней пропала: чем выше они поднимались, тем легче становилось дышать из-за слабо-работающей вентиляции и пары-тройки кондиционеров, развевающих стоячую пыль и тонкие льняные занавески. Свою роль играли и настежь открытые окна, но они все еще были слишком низко к земле, чтобы дышать свободно. На шестом этаже им попался первый открытый вход. Джисон пропустил старшего вперед, а сам еще раз осмотрелся по сторонам, поднимая голову, чтобы захватить и верхние этажи; шевеления или чьего-то фантомного присутствия все еще не наблюдалось, поэтому парень облегченно вздыхает и заходит следом, закрывая дверь. Вдоль стен виднеются номера. В некоторых из них даже входа нет, а другие закрыты на ключ. Понятное дело, что искать их сейчас – гиблое дело. – Пойдем дальше или попытаем удачу? – усмехается Минхо, даже не оборачиваясь, а после делает шаг вперед и заглядывает в первую комнату, – Все как я и говорил, – тихо шепчет тот и продолжает: – Здесь все забито озверевшими. Вероятность того, что мы встретим ночного, ничтожно мала, – Ли запирает дверь, скорчившись из-за запаха разложения, – Все эти твари были здесь на момент первой вспышки. – Шанс никогда не равен нулю, – также тихо отвечает Хан, подходя ближе, – Может тот, что попался мне в прошлый раз, и был одним на все здание, но нельзя забыть, что он еще бродит где-то наверху, если не спустился вниз, – он прикусывает губу, заглядывая в номер напротив: в этот раз вновь сгоревшие трупы живых людей, – Он как-то почувствовал свое превосходство надо мной, раз не спешил перегрызть мне глотку. Думаю, он каким-то образом запомнил, что вход на крышу закрыт. – Джисон, – вздыхает Ли, – У него просто было зрение. – Что, в принципе, и логично, – нервно смеется младший, – Паранойя. – Предосторожность никогда не бывает лишней. Хан согласно кивает. Следующий номер оказывается пустым. По какой-то причине вблизи него даже сохранился вазон с искусственными цветами и высушенным пшеном, а ковер все еще не покрылся плесневой из-за недавнего ливня, который стопроцентно заливал и открытые в зданиях окна. Минхо заходит внутрь первым, мельком осматривая помещение, а после дает знак, чтобы входил и Джисон. – В ванной наваленные друг на друга дневные, – отчитывается старший, кидая взгляд на приоткрытую дверь, – Они спят, поэтому беспокоиться не о чем. – С таким же успехом мы могли войти в любой открытый номер до этого, – выдыхает Хан, а после продолжает: – Хотя и тесниться с озверевшими в одной комнате не шибко хочется. Парня преследует чувство, что за ними кто-то следит. Он несколько раз подряд оборачивается, а после мотает головой и садится на край кровати, блаженно вытягивая ноги. Обувь промокла из-за образовавшихся недавно луж, поэтому приходится снимать ботинки и выжимать носки. Минхо смотрит на него словно на умалишенного, но через какое-то время и сам садится рядом, снимая с себя рюкзак. Все эти комнаты практически не отличаются друг от друга, но в этом номере установлен шкаф, стоящий поодаль от кровати и занимающий практически все оставшееся свободное пространство. Ли подходит ближе и открывает двери, скептически осматривая содержимое. После он вытаскивает оттуда сгнившие продукты и поворачивается к Джисону, который все еще пытается досконально избавиться от впитанной в ткань воды. – Оставь ты их, – бурчит Минхо, – Вот кто хранит овощи в шкафу? – А ты здесь видел холодильник? – Отель он на то и отель, чтобы тебе приносили поесть, а не… Ну ты понял. – Как ты вообще попал на Гринвей? – внезапно спрашивает младший, потеряв какой-либо интерес к перевязыванию шнуровки, – Мою историю ты знаешь, а вот все, что о тебе знаю я – это твой статус военного и то, что ты до одури принципиальный и местами инфантильный. – Ты меня ребенком сейчас назвал? – Джисон пожимает плечами, будто даже не понимая, о чем говорит мужчина, – Мы были здесь с Кристофером по приказу начальства, – Минхо садится обратно на кровать, выкинув пакет в окно, – Из-за того, что Гринвей – это в основном развлекательный остров, но здесь все же есть коренные жители, которых приходилось защищать, – Ли поднимает голову вверх, коротко вздыхая, – Из-за этого возникла потребность хотя бы в мнимом наличие флота. – Флота? – Именно, – отвечает Минхо, – Вести наземную войну здесь не с кем, поэтому им понадобилась именно морская мощь, – он усмехается, – Точнее, нашей стране, которой этот остров и принадлежит. До сих пор не понимаю всех этих нюансов, но мы с Бан Чаном прибыли сюда для проверки документов и разъяснения некоторых вопросов, до которых уже никому нет дела. – То есть на острове есть флот? – Да какое там, – закатывает глаза мужчина, – Все это было на экспериментальном уровне разработки, – Хан кивает, – Мы можем довольствоваться только пассажирскими кораблями, которые находятся на территории Странников. – То есть, чисто в теории, выбраться с Гринвея возможно? – спрашивает Джисон, повернувшись лицом к Ли. – Нет, – категорически отвечает Минхо, а после объясняет: – В начале эпидемии все корабли были либо выведены из строя, либо оккупированы людьми, которым, возможно, выбраться и повезло, но шанс настолько мал, что кажется невообразимым, – из ванны доносится еле слышный храп, на который никто не обращает внимания, – Мы все умрем именно здесь. – Я не думаю, что это плохо.