Сквозь века

Мы оказались в моей спальне. Там я увидела едва дышавшего от усталости Рафаила, по лбу которого скатывались капли пота. Едва мы выпрыгнули из портала, как он опустил руки и рухнул на пол, закрыв его. — Рафи! — я опустилась к нему. — Ты как себя чувствуешь? Сильно устал? — Очень… — слабо сказал он. Я поцеловала его в щёчку, вытирая пот. Билл же уложил вырубившегося брата мне на кровать. Демон склонился над ним, гладя по лбу и стягивая окровавленную рубаху. Он посмотрел на обессиленного Рафаила. — Спасибо, — сказал Сайфер. — Да пожалуйста, — еле ответил ангел. — А ты не сможешь его исцелить? — Ты издеваешься что ли? Я еле дышу. — Ладно-ладно, пардон. А завтра? — Сволочь, — шикнул Рафаил, пытаясь встать. — Что там с ним? — Глубокие раны, ожоги, ссадины и синяки. Ох, и перелом, — он погладил парня по опухшей руке. Я дала Рафи опереться на себя (чуть не сломавшись), и он глянул на брата Билла. Он вытянул к нему руку и пальнул маленькой светлой сферой, залечив глаз под чёлкой, а потом пошатнулся и чуть не раздавил меня. — Не могу… возможно, завтра вечером. — Спасибо, — Билл магией снял с парня рваную рубаху и наколдовал бинты с перекисью. — Тебя довести до кровати? — Сам дойду, — отмахнулся ангел, опираясь на стены и плетясь к выходу. Так как я была физически слабее, нормально придерживать я его не могла. Билл подскочил к нему и, держа за спину и живот, потащил в соседнюю комнату. Там он бросил Рафи на кровать, хрустнув пальцами. — Тяжёлый же ты. Как ты летаешь? Ты неподъёмный совсем. — Пошёл в зад! — обиженно шикнул ангел. — Брысь, — я вытолкала демона. Затем склонилась над Рафаилом, который устало дышал. — Мой герой. Дать водички? — Да. Напоив его, я стянула с Рафи рубашку и поцеловала в живот, отчего он покраснел. — Отдыхай, мой пухленький. Я помогу Биллу перевязать брата, и вернусь к тебе. — Но я хотел… мф, ладно. — Ты чего? — Ничего, — он слабо мотнул головой и закрыл глаза. — Я подожду, иди. — Ты обиделся? — Нет. — Рафи. — Всё нормально, иди. Я поцеловала его, и вышла. В моей спальне Билл пытался правильно орудовать бинтами, но ручки у него растут из очка, поэтому получалось плохо. Я подошла и стала всё делать сама. Я перевязала раны, обработав их, смыла запёкшуюся кровь, и потом подняла чёлку у парня. Я теперь поняла, что успел залечить Рафи. Он заживил шрам, который был у демона вместо левого глаза. Бедняжка… ему его, похоже, сегодня и оставили. Я сделала квадратик из бинтов и перевязала им глазницу. Затем вернула чёлку на родину и укрыла его одеялом. Билл же ползал рядом и пытался помочь. Увидев, что я закончила, он подсел к брату и запустил руку в его голубые волосы. Потом наклонился и поцеловал в лоб. — Теперь всё хорошо, Уилли, — прошептал он. Уилли? так этого парня Уилл зовут? Буду знать. — Когда он проснётся? — спросил меня Билл. — Я не врач, но думаю, к вечеру должен прийти в себя. — Я буду с ним. Спасибо тебе за помощь. — Пожалуйста, — вздохнула я, погладив Уилла по голове и выходя. Я вернулась к Рафаилу. Тот задремал, обнимая мою подушку. Улыбнувшись, я подошла и легла рядом, обнимая его и положив руки на мягкий большой живот. Я так люблю тебя, дорогой. Ты самый лучший на свете. Добрый, понимающий, ласковый, красивый, милый… истинный ангел. Спасибо тебе за то, что ты есть. Он глубоко вздохнул во сне, чуть ёрзая и упираясь в меня животиком и грудью. Я обняла его обеими руками, прижимая толстенькую тушку к себе, желая насладиться его теплом и мягкостью. Спи сладко, дорогой. Ты это заслужил. Вечером я поцеловала щёчку спавшего ангела и вышла из комнаты на кухню. Там я нафигачила ужин из курицы со спаржей и картофельным пюре, яблочного штруделя, шоколадных эклеров и фруктовой корзинки. Довольно оглядев стол, я решила проверить Сайферов. Там Билл сидел на краю кровати, разговаривая с очнувшимся братом. Оба заметили меня. Уилл беспомощно пялился то на Билла, то на меня. Я неспеша подошла и чуть улыбнулась. — Как себя чувствуешь? — спросила я доброжелательно. — Й-я… н-нормально, спасибо, — тихо ответил демон. — Не бойся её, — сказал Билл, гладя брата по волосам. — Это падшая, она не обидит. — Падшая? — с удивлением переспросил Уилли. — Ох, п-простите, й-я не… я… — Чш-чш-чш, не нервничаем, всё хорошо, ты ничего не сделал, — сказала я, гладя его по щёчке. Я так понимаю, милые щёчки, это у них семейное. — Я кстати София, можно Софа. — Уилл Сайфер… очень приятно, — промямлил он. — И мне. Так, ты голодный? Он несмело кивнул. — Сейчас ужин принесу, лежи и не бойся. — С-спасибо. Я сходила на кухню, затем вернулась с тарелками на подносе. Билляшичек взял у меня еду и подсел к брату, собираясь кормить его с ложечки. У того вдруг заслезился глаз и Уилл шмыгнул носом, всхлипнув. — Ты чего? — заботливо спросил Билл, магией держа ужин и приобняв брата. — Тебе больно? — Что случилось? — добавила я. — Н-никто обо мне так не заботился там… с-спасибо, — всхлипнул Уилл. Ути батюшки, что за прелесть! Я улыбнулась и чмокнула его в лоб, вытирая слёзки. Тот аж зарделся и ошарашенно на меня уставился. — Всё хорошо. Кушай. И я вышла, оставив братьев наедине. На кухне же я обнаружила проснувшегося Рафаила, увлечённо поедавшего штрудель. — А кто это там проснулся? — игриво протянула я, подойдя и обняв его за бочка. — Я, — сказал ангел с набитым ртом, проглотил и принюхался. — А что у нас на ужин? — Ну, штрудель ты съел, так что осталась курица с пюре и спаржей, эклеры и фрукты. Садись. Я поставила перед ним тарелку с мясом и пюре. Рафи глянул на это всё и чуть поморщился. — Чего такое? — Не хочу со спаржей. — Ах ты, какой капризный и вредный! — протянула я, отодвинув эту тарелку себе, а ему положив побольше и без спаржи. — Вот. Теперь доволен? — А соус? — снова наигранно капризно сказал ангел. — Какой избалованный, — подыграла я, полив ему всё соусом. — Чего ещё изволишь? — Тебя! — он схватил меня и сильно поцеловал. На губах остался вкус сладкого яблочного штруделя. Нехотя отпрянув, он посмотрел мне в глаза, ласково улыбаясь. — Я в самом деле капризный? — Да. И меня это заводит, — сказала я томно в его шею, обнимая и целуя в неё. — Но ты устал за сегодня, поэтому ешь и возвращайся спать. — Хочу с тобой, — капризничал он. Хитрая пернатая жопка, так ты меня подразнить вздумал? — Конечно Софочка поспит с тобой, малыш. Он чмокнул меня в губы, обнимая и держа на своих коленях. Я хотела встать, но Рафи не отпустил. — Я тяжёлая, Рафаил, пусти. — Нет, — он сильно тёрся об меня щекой и всё целовал и целовал. Затем задумчиво вздохнул. — Соф. — М? — отозвалась я, гладя его мягкие волосы. — Я тут подумал… давай мы уедем? — Куда ты хочешь, милый? — Далеко. Так далеко, как только можно. Где будем только мы, где нас не найдут. — Только мы вдвоём? — Да. Софа, — он взял моё лицо в руки, гладя по щекам и заглядывая в глаза, — я так устал. Я не хочу больше страдать, видя твой труп, и ждать следующей встречи. Я хочу туда, где нам не нужно будет убегать, где можно будет снять наше проклятие, и навсегда быть вместе. Я погладила его по затылку, смотря в лицо. — Мы пытались, ты помнишь? — Я хочу снова попытаться. Я не хочу больше видеть, как ты умираешь и ронять пустые слёзы. Не хочу приносить цветы к твоим могилам. Я хочу видеть, как ты дышишь, как улыбаешься, как ты живёшь. Мне так больно, когда ты умираешь… — Чшш, — я прижала его лицом к груди, целуя в макушку и сглатывая. — Прости меня за это, дорогой. Я не хочу делать тебе больно, и каждый раз умираю первой. Наверное, это моё наказание за то, что я первая убила тебя в первый раз. По сей день я проклинаю себя за это. — Я тоже убил тебя, и за это я себя тоже ненавижу, — он прижал меня к себе. — Давай подождём несколько лет, соберём магию и попробуем сбежать в другой мир? — Я всегда пойду за тобой, любовь моя, — прошептала я, утыкаясь в него. — Я пойду, куда бы ты ни звал. Он поднял на меня свои добрые и чистые голубые глаза. Затем прильнул к моим губам, любовно, нежно и трепетно целуя. А после, когда он съел всё, что было, я увела его назад в спальню. Рафи немножко задремал, держась за свой тугой животик. Я же сходила проверить Сайферов. Оба спали, укрываясь одеялом. Чуть улыбнувшись, я вернулась к ангелу. Я легла рядом с ним, поглаживая и нежно массируя круглое толстое брюшко. Затем поцеловала щёку, укрыла нас и заснула, прижимаясь к груди дорогого сердцу ангела.