У океана ветренно

Шторм в их прибрежном захолустье всегда оставлял после себя прохладу колючего морского воздуха, что забирался под одежду и холодил кожу даже в жаркие дни июля. Вчера он был особенно суров, но утро за окном встречало город безоблачным небом и обманчивым солнцем, что нагревало комнату через окно. Где-то вдалеке, ближе к порту, кричали чайки, охотившееся на выброшенную на берег рыбу и улов незадачливых рыбаков. Привыкший вставать ещё до первых петухов, Райнер вышел на безлюдную улицу спящего портового городка размером в пару кварталов и побрёл в сторону океана. Ему нравилось гулять по берегу после шторма. Ближайшие пару дней тут не будет ни редких туристов, ни местных жителей, пока с пляжа не уберут весь выброшенный мусор, рыбу и тину. Ближайшие дни тут будет тихо, и только сам океан будет разбивать невысокие волны о песчаный пляж с мерным шумом, отходя после бури, что стихия демонстрировала жителями во всей своей разрушительной красе. Лучше всего было в бухте за скалистым утёсом. Бухтой это место было номинально, как и заливом, как и ущельем и ещё тысячью названий, коими окрестили местные жители небольшой водоём, окруженный грядой высоких скал. Здесь не плавали и не отдыхали. Здешние рифы, вырывающиеся из-под воды, и сильные течения не обещали ничего хорошего тем, кто решался испытать силу стихии на себе. Здесь был его небольшой океан, на отшибе, окружённый, отрезанный от основного водоёма каменной стеной. Где-то Райнер вычитал, что глубоко под водой здесь проходит канал, который соединяет океан с их небольшим локальным чудом света. Песчаный пляж в этом месте становится каменистым, неприветливым и отталкивающим. Его не любили даже захожие туристы, проезжающие через их городок в поиске красивых видов и пустых пляжей, он отталкивал всех. И только Райнер упорно приходил сюда каждый день до завтрака и тяжелого дня, потому что кроме камней, чаек и мерного гула морской волны, что, отражаясь от скал, преумножался многократно, тут ничего и никого не было. Тут было спокойно. Сейчас тут кто-то был. Фигура. Мужская фигура, буквально перекинутая через один из валунов на пляже, лежала лицом вниз и не подавала признаков жизни с тех ста метров, что Райнер её заметил. Со зрением у него проблем не было, мусорные мешки он с кошками не путал, а потому был уверен, что это именно человек. Райнер никогда не видел трупы, знал, что такое смерть, видел её своими глазами, но трупы как-то не доводилось. Мысль о том, что вот он – его первый раз столкновения с утопленником – не отозвалась внутри ничем приятным, но и оставлять всё вот так тоже было как-то неправильно. Вопросом, как здесь оказалось это тело, Райнер не задавался. Мало ли в их мире было идиотов, которых не смущали предупреждения и красные флажки на башнях спасателей. Кроме того, маловероятно, но всё же человек мог быть ещё живым. Мысли о спасении были приятнее, чем мысли о том, в каком состоянии он найдёт разбитое о массивный камень тело. Но чем ближе Райнер подходил, тем сильнее скреблось внутри подозрение неладного. Что-то точно было не так, и Брауну не нравилось, что он не мог понять, что именно. Ощущение зловещей долины не покидало его ровно до того момента, пока он не подошёл достаточно близко к фигуре, чтобы рассмотреть её полностью. Дыхание спёрло, Райнер отшатнулся, чуть было не упав на каменистый берег и крепко прищурился, убеждаясь, что ему не показалось. Это был мужчина. До пояса. Вместо ног, от копчика и ниже, уходя в мутные воды залива, на солнце чёрной чешуёй поблёскивал хвост. Только сейчас Браун смог присмотреться и увидеть жабры на шее и рёбрах. При близком рассмотрении вид тела стал ещё более жалким – человеческая часть в кровоподтёках и ссадинах, и Райнер готов был спорить, что внутри было всё так же плохо, как и снаружи. Тварь скорее всего вынесло через канал и швырнуло о скалы. И теперь она медленно умирала на этом камне, иссушенная солнцем, не имея сил добраться до воды. Если бы не хвост, уходящий в воду – тварь давно бы умерла. Страшная смерть. Райнер сглотнул и подошёл ближе. Поверхностно, слабо и прерывисто, тварь дышала. В остальном была скорее похожа на труп, чем на живое существо. Чёрные от воды, спутавшиеся, в зеленой тине, волосы разметались по камню и почти полностью скрыли лицо. Единственный видимый глаз был закрыт, лицо не выражало ничего – ни мук, ни боли. Все силы уходили на то, чтобы попытаться избежать неизбежного. Райнер знал, что должен был сделать. Пусть он не был охотником, а дни его участия во всех сомнительных группировках по отлову русалок давно подошли к концу – Браун всё ещё помнил алгоритм. Одного точного удара камнем по виску должно было хватить. Райнер присел, не спуская с твари глаз, на ощупь поднял камень потяжелее, взвесил его в руке. Подойдёт. Лучше было бы, конечно, позвать кого-то из прибрежной охраны, но кто знает, может, тварь всё ещё могла сбежать. Ещё когда он был ребенком – ему говорили, чтобы они не подходили близко, даже если думают, что русалка мертва. Было прилично случаев, когда, прикинувшиеся мёртвыми, они утаскивали людей в воду. Твари были изворотливыми. Это даже дети знали. Но вот Райнер стоял меньше, чем в пяти метров от неё, и не замечал, чтобы существо собиралось шевелиться. Раны казались серьёзными даже для того, кто обладал чертовски сильной регенерацией. Райнер сделал вдох, потёр переносицу. Ладно. Один удар, и им обоим станет легче. Старые моряки шутили, что не бывает уродливых русалок, и это было отчасти правдой. Правдой, потому что именно внешностью они издавна завлекали народ к себе. Но как только зрачки их сужались, а бритвенно-острые зубы показывались под мягкими губами, всякий забудет и о красоте, и о чем-либо ещё кроме спасения своей жизни. Этот внешне тоже был таким, какими их обычно и описывают – узкая, но крепкая фигура, тёмные, цвета вороньего крыла, волосы, типично длинные. Райнер отвлекся на хвост, делая шаг вперёд – он знал, что у русалок он – самая красивая их часть. Украшенный плавниками, переливающийся на свету в мириады оттенков, он всегда поражал коллекционеров, что собирали такие вещи. Извращенцы. У этого хвост был… обычный. Никаких выдающихся плавников, никаких хрящевых лучей и изогнутых хвостовых усиков, спинные и хвостовые плавники не выделялись абсолютно ничем, ни цветом, ни размером, ни формой. Единственное, что выделялось – длина хвоста. Узкая, почти без видимого сужения, даже видимая его часть была длиннее тех, что доводилось видеть Брауну. Урод среди уродов, мрачно подумал Райнер и посмотрел наверх. Единственный видимый зелёный глаз пристально смотрел прямо на него. Райнер крупно вздрогнул, камень выпал из руки - тварь на шум даже не моргнула. Губы её, в мелкой крошке камня, разлепились, русал как-то тяжко вздохнул и попытался пошевелить рукой. Он тут же поморщился, издал звук, похожий на стон боли, и снова закрыл глаза. Дыхание стало ещё более частым и совершенно неритмичным. Райнер и сам забыл, как дышать. Он знал, что тварь было сложно убить. Но не догадывался, что это было ещё и из-за того, что абсолютно человеческие глаза смотрели прямо в душу. Надо было точно позвать кого-то из охраны – эти парни в глаза русалкам не заглядывали. Вообще никто в здравом уме не стал бы в них смотреть. Райнер вдруг с липким ужасом понял, что не будь тварь так ослаблена – он был бы уже мёртв. Браун осмотрелся. С другой стороны, русал бы умер и сам, надо было просто вытащить из воды хвост и немного подождать. С третьей – Райнер не горел желанием приближаться и трогать тварь. И уходить не хотел. Признаваться себе было страшно, но его одолевало любопытство. Так близко он их ещё не видел. В конечном итоге он так и остался. Присел за метр от русала и сидел, осматривая умирающую особь и думал, что делать. Мысли приводили к исключительно дерьмовому решению то ли от гуманности, то ли от собственной причастности ко всему этому. Хорошего друга Райнера задрали такие же твари, как эта, когда ему было одиннадцать. С тех пор Браун считал, что имеет полное право ненавидеть их всех и желать им смерти. В принципе, он и сейчас так думал, но к числу тех, кто привязывал русалок к машинам за хвосты и тащил через город, себя не причислял. Годы шли, забирая скорбь и боль утраты. Ему было до сих пор обидно, он не был тем активистом, что умудрились защищать тварей, и, боже упаси, точно не из тех, кто с ними ухитрялся спать. Но спустя время Райнер стал относиться к ним… снисходительней. В природе была целая куча видов, которые жрали людей. Даже сами люди этим иногда занимались. А непопулярная статистика говорила, что от рук русалок погибало народу в разы меньше, чем от рук человека. Статистику любили приводить в виде аргумента активисты, а потому она была вдвойне непопулярна. Кроме того, в последние годы все только и трубили о том, что этих существ становится на земле всё меньше и меньше. Изменение мирового климата, урбанизация, загрязнение водоёмов – прогноз был неутешительным и обещал им вымирание, как и ещё десятку морских обитателей. Райнер почесал затылок, посмотрел на тварь, сплюнул на щебень под ногами: — если ты попытаешься оторвать мне руку – я с тебя всю чешую соскребу. Тварь вряд ли его услышала и тем более поняла его язык, но Браун посчитал, что должен был сказать хоть что-то. Он нервничал и в целом ощущал себя идиотом. Он обошел русала, чтобы по возможности смотреть на затылок, а не в лицо. Для начала аккуратно коснулся чужого плеча. Тварь не отреагировала, продолжая незаинтересованно умирать на камне. Райнер постоял ещё с минуту, снова посмотрел на хвост. При желании его могли бы уже несколько раз им огреть и утащить в пучину морскую. И только то, что этого до сих пор не произошло, говорило о многом. Тогда он ухватился за крепкую руку – русал ни одной мышцей не повел. Райнер себя никогда слабым не считал, он и не был, но объективно даже тоненькие на вид русалочки с точеными фигурками весили со своими массивными хвостами куда больше здорового мужика. Браун считал, что ему повезло, что хвост твари мотылялся под водой, потому что и без него – тащить на себе русала было занятием не из легких. Райнеру пришлось изрядно провезти его лицом по камню, прежде чем он смог его оттуда хотя бы стащить. В воде стало проще, но Браун как-то поздно подумал о том, что не снял ни кеды, ни джинсы, которые тут же намокли, стоило до них добраться волне. Он сделал ещё два шага и не рискнул заходить дальше – где-то там был обрыв и глупая кончина при попытке спасти потенциального убийцу твоего друга. Райнер просто спихнул русала дальше, тот камнем погрузился глубже в воду, течение понесло его дальше, и вскоре Браун не видел уже ни иссиня-черного хвоста, ни тёмных волос. И тут же пожалел о своём решении.