Его Джульетта

Драко краем глаза наблюдал, как Гермиона захлопнула книгу и убежала из библиотеки. Хотя это слегка беспокоило, он был вполне уверен, что она, вероятно, просто вернется в свою комнату. Она все еще находилась в периоде адаптации, и это не могло быть для нее ужасно легким. Тем не менее, до сих пор она прекрасно справлялась с этим, и он не мог бы гордиться ею больше. Его Гермиона. Прошло десять или около того минут, и он почувствовал, как легкое жужжание оберегов поместья по его коже предупредило его, что она покинула поместье. Драко пожал плечами. Наверное, тогда она просто ходила по саду. Было не о чем волноваться. Кроме того, преследование ее, когда она, вероятно, пыталась примирить ложь Ордена с тем, что он ей рассказывал, как он относился к ней, только запутало бы ее еще больше, и он не хотел подавлять ее. Он вернулся к своей книге, пока еще один укол не предупредил его, что она миновала лабиринт. Дерьмо. Она шла к границе поместья, где находились обереги. Когда он забрал ее из Хогвартса, Драко изменил внешние защиты поместья, чтобы Гермиона могла свободно входить в них. К сожалению, это означало, что она также могла свободно выйти. Что не было бы такой большой проблемой, как сейчас, если бы Поттер и Уизли не разбили лагерь в лесу, возле внешнего слоя защиты, в ожидании похищения его ведьмы. Чтобы они могли снова попытаться заставить ее верить в ложь, перечеркнуть всю работу, которую Драко проводил с июня, чтобы исправить ее. Драко схватил палочку. –Направь меня к Гермионе. Его палочка вращалась в его руке, и Драко следовал за ней, пока она снова не начала вращаться, когда он был на полпути по главному залу поместья. Острие указывало на пару французских дверей, ведущих в сад, и Драко распахнул двери, не замедляя ни на секунду шага. Палочка снова повернулась, и Драко прошел через сад и лабиринт. Последние два сезона по квиддичу Драко был капитаном команды Слизерина, и его первое действие в качестве капитана заключалось в том, что он начал заставлять всех в команде бегать по пять миль каждый день. Хотя это упражнение было чисто попыткой улучшить команду, Драко не мог больше радоваться тому, что начал это, поскольку территория поместья, защищенная внешними защитными стенами, простиралась почти на четыре мили в каждом направлении. Он мог легко преследовать направление, в котором шла Гермиона, не вспотев. Когда он преодолевал вершину холма, он чувствовал гул внешних защит. Он посмотрел на свою палочку, чтобы увидеть, не начала ли она указывать в каком-нибудь другом направлении, но она упорно оставалась прямой. Там была его Гермиона, рухнувшая на дерево. Она была просто на краю защиты, еще пять футов Поттер и Уизли могли бы схватить ее. Но что еще хуже, даже на расстоянии Драко мог сказать, что все ее тело дрожало. –О, дорогая, — пробормотал он. Драко пробежал остаток пути и осторожно приблизился к Гермионе. Ее дыхание было больше похоже на хрипы, и, казалось, ей потребовалась вся ее энергия, чтобы дышать. –Гермиона, — мягко позвал он. Она не поднимала глаз, все еще запертая в собственном личном аду. –Гермиона, — повторил он немного громче. Однако ответа не последовало. Драко присел на корточки, так что он оказался на одном уровне с Гермионой, и мягко положил руки ей на руки. –Хей. Эй, эй, — мягко сказал он, пытаясь ее успокоить. Он посмотрел на ее руки и понял, что они безжалостно трясутся. Драко обнял ее, пытаясь унять дрожь. –Эй, все в порядке, Гермиона. Все в порядке.– Он глубоко вздохнул. — Мне нужно, чтобы ты открыла глаза и посмотрела на меня, Гермиона. Ты можешь это сделать? — Ее глаза распахнулись и остановились на его лице, хотя казалось, что они были далеко. Он слегка погрузился в ее разум, и его захлестнул ураган бессвязных мыслей. Единственное, что имело смысл, это то, что она отчаянно пыталась дышать. –Гермиона, — медленно сказал Драко, — собираюсь считать до десяти, и на каждом числе мы будем медленно вдыхать и выдыхать вместе. Хорошо? Один. Вдохни и выдохни, — мягко сказал он. Ее глаза, казалось, наконец остановились на его собственных, и они, казалось, успокоились, хотя бы немного. Гермиона вздохнула более скоординированно, чем отчаянные вздохи несколько мгновений назад, хотя ее дыхание было в лучшем случае прерывистым. –Два. Вдохни и выдохни. — Гермиона вдохнула снова, на этот раз более стабильно. –Три. Вдохни и выдохни. Четыре. Вдохни и выдохни. Пять. Вдохни и выдохни. — Ее дыхание начало стабилизироваться. — Шесть. Вдохни и выдохни. –На шестой раз Гермиона посмотрела на него самого, и ее охватило облегчение. Она отчаянно схватила его за запястья, цепляясь за него, как будто она не могла вынести мысли о том, чтобы отпустить его. — Семь. Вдохни и выдохни. Восемь. Вдохни и выдохни. Девять. Вдохни и выдохни. — В восьмой раз дрожь в ее руках стала утихать, а на девятый и вовсе прекратилась. — Десять. Вдохни и выдохни. Драко погрузился в ее разум, и на этот раз он был намного яснее, более связным, но она была абсолютно измотана. Драко выкинул из ее головы. –Ты хочешь, чтобы я посчитал снова? –он спросил. Она покачала головой, совсем немного. Драко мягко ей улыбнулся. Она была в порядке, она не пострадала. Это было самое главное. Следующей задачей было выяснить, слышали ли Поттер и Уизли о том, что только что произошло. Драко поднял глаза, осматривая лес в поисках неожиданного движения, и, к своему ужасу, увидел, как две фигуры начали выходить из-за деревьев. Поттер и Уизли. Блять.. Ему нужно было что-то с этим делать. Хотя они не смогут пройти через чары, они смогут шуметь, предупреждая Гермиону об их присутствии. Затем они бы изрыгали свою ядовитую ложь и пытались настроить Гермиону против него, но это просто невозможно. –Я собираюсь наложить на тебя несколько заклинаний, чтобы посмотреть, как у тебя пульс, хорошо? — спросил Драко, сохраняя спокойствие. Он не хотел предупреждать ее, что что-то приближается к ней сзади, о чем нужно позаботиться, поэтому действовать как обычно было превыше всего. В тот момент, когда она кивнула, он тут же вынул палочку из кобуры и наложил невербальное Силенцио вокруг них, чтобы Гермиона не могла услышать двух гриффиндорцев. Затем он быстро выстрелил в них Экспульсо, заставив их врезаться спиной в деревья. Это дало ему время. Он снова обратил внимание на Гермиону, проверяя ее жизненно важные органы на предмет каких-либо проблем. Ее пульс, хотя и был высоким, замедлялся и возвращался к своему обычному состоянию, и Драко вздохнул с облегчением. Теперь все, что ему нужно было сделать, это не дать Гермионе увидеть двух идиотов. Он снова посмотрел на нее, и, к счастью, она с тревогой возилась с руками, а не наблюдала за тем, что он делал. –Хорошо. Я думаю, у тебя нормализуется пульс, и это хорошо. Я не думаю, что тебе стоит идти прямо сейчас, но мы должны возвращаться в поместье. Я могу понести тебя, если можно. Гермиона медленно кивнула, и Драко осторожно поднял ее. Он не хотел шокировать ее какими-либо резкими движениями к тому, из чего только что вытащил ее, но он также не хотел, чтобы она могла видеть через его плечо — Уизли или Поттера, которые в настоящее время неуверенно поднимаются на ноги. В тот момент, когда Гермиона была благополучно заключена в его объятия и прижалась к нему, прижав голову к его груди, Поттер и Уизли побежали к линии защиты, неистово стреляя в него заклинаниями, но каждое растворялось в границе, как будто ничего не было. Когда Драко встал, Поттер и Уизли вбежали в защиту, и их отбросило на несколько футов. Их крики были полностью заглушены заклинанием, хотя они, казалось, не осознавали этого. Уизли с трудом поднялся на ноги, покраснев, и начал бросаться на защиту, отчаянно пытаясь пройти, снова и снова. Каждый раз обереги отбрасывали его назад, применяя различные заклинания, с нарастающей болью. Пятым, конечно же, было проклятие Круциатус. Драко с улыбкой наблюдал, как Уизли в пятый раз врезался в палату и отшатнулся, крича от боли. Он корчился на траве, его спина выгибалась, и все его тело корчилось от боли. Хотя Драко хотелось бы услышать крики Уизли, сейчас было не время — не когда Гермиона была в таком хрупком состоянии. Он посмотрел на свою ведьму, которая все еще была закопана в его грудь, без желания отпускать — как будто она наконец начала осознавать, что он был тем, кто заботился о ней, кто хотел для нее самого лучшего. Не Поттер и не Уизли. В то время как Уизли так глупо пытался пройти через защиту с помощью грубой силы, Поттер бросал заклинание за заклинанием на нее, каждая из которых отскакивала, одна за другой. В конце концов, Поттер стал неосторожным, и один из его режущих проклятий поймал его на отскоке и рассек его лицо по диагонали, кровь текла от одного из его висков к нижней стороне его челюсти. Поттер попытался остановить поток крови с помощью исцеляющего заклинания, но заклинание было слабым, а кожа лишь частично срасталась, и Драко мог сказать, что на нем будет сильный шрам. Драко хотелось рассмеяться — Поттер действительно стал бы теперь Шрамированным. Поттер посмотрел на двух своих друзей, на его лице отразилось горе; сначала на Гермиону, которая была заключена в объятия Драко, совершенно ничего не подозревая, затем на Уизли, у которого по лицу текли слезы. Драко ухмыльнулся Поттеру. –Она моя, — произнес он, надеясь, что Поттер не был слишком глупым, чтобы не прочитать по губам. К его радости, Поттер, похоже, понял и сердито выстрелил в Драко последним заклинанием, прежде чем повернуться к Уизли, на котором проклятие, наконец, начало ослабевать. Рыжий мальчик все еще дико дергался, и, в последний раз нахмурившись, Поттер переключил свое внимание с Драко и Гермионы на Уизли, пытаясь помочь своему другу прекратить конвульсии. Драко развернулся и начал нести Гермиону обратно в поместье. Несмотря на ее молчание, Драко торжествовал. Вот она, в его объятиях, проснулась и хотела быть с ним. Она цеплялась за него, не желая отпускать, а Поттер и Уизли были ранены прямо за ними. Хотя Драко подозревал, что Гермиона будет бороться с этим развитием событий на следующий день, это все же был большой шаг в правильном направлении. Поскольку его ведьма продолжала хранить молчание, Драко ничего не оставалось, как думать. Какого черта Уизли и Поттер сделали с Гермионой, что у нее был эпизод, когда она чувствовала себя неспособной дышать? А потом они осмелились попытаться прийти и украсть ее, для чего? Только для того, чтобы сделать хуже? Это было одно из их худших проступков, и Драко потребовалось все, чтобы позволить им жить в относительном мире. Драко, по крайней мере, утешился осознанием того, что он, его крестный отец и семья накажут двоих в той мере, в какой они заслуживают того момента, когда Драко вернется к работе. Через некоторое время Гермиона наконец подняла глаза и начала дергать за прядь своих волос. –Я сняла обувь. До того, как ты пришел. Я… я чувствовала себя слишком тесно, — мягко призналась она. — Мы должны вернуться и забрать их. Они… они, вероятно, будут грязными. Я… мне очень жаль. Нет, они никак не могли вернуться туда, пока Поттер и Уизли бродили вокруг. –Эй, — мягко сказал Драко, — все в порядке. Нам не нужно возвращаться и забирать их. У тебя есть другая обувь, и я могу купить тебе другую пару, если хочешь. –Ой. Хорошо, спасибо. Почему она так смутилась из-за того, что отказалась от обуви? Он мог купить ей тысячи пар обуви, просто чтобы она была счастлива. Он легко мог себе это позволить. Ради Мерлина, он был Малфоем, а не Уизли. Это еще одна вещь, к которой ей придется привыкнуть, ведь он знал Уизли только как волшебную семью. Это было все равно, что сравнивать комара с тигром: один явно лучше другого, как считала природа. И как таковой, это был грех против природы, что семья комаров пыталась затащить тигрицу до своего уровня, чтобы она не знала, что задумала природа. Гермиона после небольшого молчания снова заговорила. –Я там немного оторвала траву. –Не беспокойся об этом, — заверил ее Драко. Мгновение спустя в его голове вспыхнуло воспоминание; того времени, когда Гермиона плакала на седьмом этаже. Это показалось Драко слишком похожим на то, что произошло. Было ли это обычным явлением? Неужели Уизли и Поттер заставили ее пройти через это больше, чем один раз? Что они с ней сделали? Насколько сильно они причинили ей боль? –Ты хочешь поговорить о том, что произошло? –Нет, — тихо сказала Гермиона. –Однако, спасибо. Она все еще защищала своих обидчиков? Два жалких оправдания волшебникам. Что они ей сказали, во что заставили ее поверить? –Это… это просто то, что иногда случается со мной. — Она остановилась. — Однако никто никогда не видел, чтобы это происходило. Драко с каменным видом смотрел на приближающееся поместье, фантазируя о том, как вырвать ядовитые языки Поттера и Уизли из их глотки. –Когда я впервые начала их получать, я думала, что схожу с ума. И… и обычно я думаю, что схожу с ума. Они заставили ее думать, что она сходит с ума? В чем она была виновата? –Такое чувство, что я не могу дышать, и мир рушится на меня. –Знают ли о них другие? — он спросил. Неужели Уизли и Поттер вообще заботились о нанесенном ими ущербе? Гермиона покачала головой. –Нет. Я не хотела никого беспокоить. Драко вздохнул, успокаиваясь. Она не хотела «никого беспокоить». Она не хотела «поднимать шум». Она не хотела быть «обузой» для двоих, которые поставили ее в такое положение. Когда она легко стоила сотни из них. –Что ты обычно делаешь чтобы выбраться из этого? –Я не. Я просто жду, пока все не закончится. Драко вскипел. Она просто обычно должна была их отсидеть? Чувствовать, будто она не может дышать? –Как долго это обычно длится? –Зависит от. Иногда десять минут. Иногда час. Время никогда не имеет смысла. Они заставляли ее проходить через это от десяти минут до часа без перерыва? –А как часто они случаются? –Иногда пару раз в неделю. Иногда раз в месяц. По-разному. — Драко внезапно пришлось сдерживать гнев, когда они проходили мимо лабиринта. Пару раз в неделю они проводили ее через этот ад? Ее голос прорезал его облако гнева. — Однако, спасибо, — тихо сказала Гермиона, — за то, что помог мне пройти через это. Я… я очень ценю это. –Это не проблема. –Но это… –Ты не проблема, Гермиона, — твердо сказал он. Гермиона не ответила. — Действительно. Я серьезно. Мне жаль, что это случилось с тобой. Что меня там раньше не было — И он имел именно это в виду. Драко было жаль, что он не смог спасти ее раньше. Что он позволил ей остаться с Поттером и Уизли надолго. –Не извиняйся. Это не твоя вина, что со мной что-то не так. –С тобой все в порядке, — сказал Драко. Как она не поняла, что она идеальна, как и он? Что только лучший волшебник и лучшая ведьма имеют смысл безумно любить? –Спасибо, — тихо прошептала она. Когда Драко уложил Гермиону в ее кровать, она почти сразу заснула, полностью измученная своим кошмаром наяву. Несколько минут Драко сидел на краю ее кровати, наблюдая, как ее грудь мягко поднимается и опускается, как расслабляется ее лоб, а с лица снимается напряжение, которое она держала. Она выглядела умиротворенной. Как она должна выглядеть во все времена. Так бы она выглядела во все времена, если бы не Уизли и Поттер. Убедившись, что не потревожил ее, Драко быстро встал и вышел из комнаты Гермионы, закрыв за собой дверь. Он ворвался в кабинет отца, сел, схватил ближайшее перо и пергамент и начал яростно писать. Он хотел, чтобы это письмо было написано как можно быстрее, чтобы он мог отправиться в ближайший город и выразить свой гнев на Уизли и Поттера на одном из маглов. Оставалось всего несколько месяцев, прежде чем ему, наконец, позволят заполучить эту пару, но его гнев от их действий нужно было как-то утолить. Приветствую всех, Во-первых, я хотел бы передать всем вам свою любовь. Я скучаю по вам всем и надеюсь, что скоро снова смогу увидеть вас и официально представить Гермиону нашей семье. Я знаю, что вы все очень хотите встретиться с ней должным образом, как и я, чтобы она познакомилась с вами. К сожалению, сегодня был небольшой удар. Ничего особенного, но все равно шишка. В какой-то момент сегодня у Гермионы случился эпизод, когда она начала дрожать, и ей показалось, что она не может дышать. Впоследствии она призналась мне, что это было обычным явлением, которое происходило несколько раз в неделю. Я не сомневаюсь, что эти эпизоды были вызваны влиянием Поттера и Уизли на ее жизнь, хотя она утверждает, что они ничего не знают об этих эпизодах. Похоже, они полностью снизили ее самооценку до состояния небытия. Мама, я уверен, что ты сможешь вселить в нее уверенность в себе, подобающую ведьме ее уровня. Я не сомневаюсь, что это станет вашим последним делом, как только я смогу познакомить тебя и отца с ней. Хотя это был всего лишь еще один пункт из длинного списка грехов, которые совершили эти двое, я уверен, что мы сможем наказать их соответствующим образом. Однако причиной моего письма не был этот эпизод. Когда у Гермионы случился приступ, мы были снаружи, на краю внешней стены. Как вы знаете, Поттер и Уизли разбили лагерь в лесу на нашей территории, недалеко от нашей границы. Гермиона неосознанно предупредила Уизли и Поттера о своем присутствии, и они выбежали, чтобы попытаться украсть ее. К счастью, она совершенно не замечала их, так как она была повернута к ним спиной, и я наложил заклинание глушения, чтобы мы тоже не смогли их услышать. Хотя теперь они окончательно знают, что Гермиона находится здесь, где они и подозревали, это не проблема. Им не удастся пробить чары. Единственный способ, которым это могло потенциально повлиять на что-либо, — это если Поттеру и Уизли удастся рассказать о местонахождении Гермионы Ордену. Хотя от Ордена будет невероятно легко отбиться, это будет ненужной тратой времени, и некоторые из их членов умрут, вместо того, чтобы быть отправленными в Азкабан. Я считаю, что лучший способ бороться с этим — это перехватить любую форму сообщения, которое они попытаются отправить. Я бы сделал это сам, но я не хочу оставлять Гермиону одну надолго после подобного эпизода. В более позитивных новостях, которые, я надеюсь, заставят вас всех смеяться, Уизли бросился на защиту — и был отброшен назад не менее пяти раз. Конечно, вы все знаете, какое было заклинание за пять попыток насильственного обхода подопечных за такой короткий промежуток времени. Что касается Поттера, заклинание застало его на отскоке, и ему удалось разрезать все лицо. Хотя я, к сожалению, не слышал ни одного из их криков, тем не менее визуальные эффекты были очень интересными, а лицо Уизли приобрело оттенки красного, что, как я думал, было невозможным. Отец, ты должен мне сотню галеонов, поскольку кажется, что Уизли никогда не был под влиянием Круцио до сегодняшнего дня, хотя я нахожу удивительным, что никто не нашел его достаточно раздражающим, чтобы ударить его одним из них до этого момента. Его будет действительно весело сломать, и я надеюсь, что это даст вам все, чего можно ожидать. Тетя Белла, вам просто понравится то, как он трясется даже после того, как проклятие закончилось — к тому времени, когда я оставил их двоих, он все еще дергался хуже, чем Петтигрю. Кстати, я также считаю, что мы могли бы провести эксперимент и с Уизли. Мать и Крестный отец, я уверен, что вам понравится провести этот эксперимент, и я с нетерпением жду возможности получить более передовые знания вместе с вами. Меня поразило вдохновение, когда я увидел, как его лицо исказилось в агонии, и подумал про себя, есть ли способ заставить кого-то чувствовать боль от Круциатуса каждый раз, когда произносится слово «круцио», независимо от того, заклинание действительно наложен или нет. Теоретически это могло сработать, поскольку проклятие влияет только на нейроны, вызывая ощущение боли, которое передается сигналами из мозга. Я считаю, что это будет интересная гипотеза для исследования, как продолжение собаки Павлова. Просто есть о чем подумать. Я с нетерпением жду встречи с вами, как только мы сможем, и надеюсь, что у вас все хорошо. Вся моя любовь, Драко.