***
На следующий день после долгих размышлений Гермиона пошла в библиотеку. Будет ли Драко по-прежнему заботиться о ней, говорить ей, что с ней все в порядке? Но Гермиона сказала себе, что она гриффиндорка и собирается проявить храбрость. Драко все равно будет волноваться. Даже когда она шла по коридорам к библиотеке, ее переполняло беспокойство, что он не захочет ее видеть, что он перестанет заботиться, что он подумает, что она сошла с ума. Когда она пришла, Драко уже был там, ожидая ее. На его лице появилась улыбка. Он все еще заботился. Прилив облегчения обрушился на Гермиону, как одеяло. Он все еще заботился. –Тебе лучше? — спросил он. Он все еще заботился. Гермиона слегка кивнула ему. –Да. И… еще раз спасибо. То, что ты сделал, действительно помогло. –Я могу сделать то же самое для тебя, если это повторится, — сказал Драко. –Я бы тебя не побеспокоила? — нервно спросила Гермиона. –О, Гермиона, — пробормотал Драко, — я не хочу, чтобы тебе когда-либо снова приходилось проходить через это в одиночку. Я не хочу, чтобы ты думала, что ты проблема или обуза, или что с тобой что-то не так, Гермиона. –Было бы неплохо, — тихо сказала она. Он снова улыбнулся ей. –Итак, мы снова будем читать историю? Тебе понравилась книга Морганы, которую ты читала два дня назад? — он спросил. Гермиона покраснела, вспоминая причину, по которой она вообще штурмовала библиотеку. Она не уверена, хотела ли она говорить с Драко о книге или нет. –Я прочла. Я, я думаю, это было действительно проницательно. Я никогда не думала, что Моргану считали чем-то вроде героини. –О да. Мне всегда было очень интересно читать разные биографии Морганы, написанные в разное время. На самом деле ее очень почитали до конца 1700-х годов, когда группа ведьм использовала ее как символ, чтобы попытаться получить равные права в волшебном мире. Группа ведьм была демонизирована Министерством и, в свою очередь, Моргану вместе с магией, которую она использовала. Оно было классифицировано как «Темная магия» и объявлено Министерством незаконным. Сначала это касалось только ритуалов, которые они сочли «темными», потому что некоторые из используемых ингредиентов были табу. Но ритуалы обычно предназначались для предотвращения болезней и проводились для детей, чтобы они не умерли. –Как вакцина? — спросила Гермиона. Она поняла, что Малфой, вероятно, не знал, что такое вакцина. –О, вакцина похожа на… –Ничего страшного, я знаю, что такое вакцина, — сказал Драко. Гермиона смущенно нахмурилась. –Моя мать и мой крестный отец всегда интересовались наукой, даже маггловской, поэтому я вырос, узнав все об этом. Я всегда считал науку увлекательной. Но да, первые запрещенные ритуалы можно сравнить с магловской вакциной. Самым известным ритуалом, который был запрещен, был ритуал, предотвращающий заражение ребенка драконьей оспой. Глаза Гермионы расширились. –Я никогда не знала, что существует что-то вроде вакцины от драконьей оспы! В этом нет абсолютно никакого смысла, драконья оспа является второй по значимости причиной смерти волшебников и ведьм старше 100 лет сразу после старости, потому что лекарство на них не действует. –Совершенно верно, — кивнул Драко, — но это было незаконно, потому что Моргана создала его. Со временем все больше и больше ее заклинаний и заклинаний, которые она использовала, были классифицированы как темные. В 1948 году произошло внезапное резкое усиление запрета на большое количество заклинаний, и ритуалы были полностью запрещены. Это было одной из первых вещей, к которым настаивал Дамблдор как глава Визенгамота. Ему удалось убедить население в том, что любой вид магии, который ему лично не нравился, был «темным», и что все «темное» изначально было злом. С 1700-х годов, когда магия стала запрещаться, прогресс и рост волшебного мира замедлились, и к началу 1900-х годов прогресс едва ли даже пополз вперед. К 1948 году не оставалось даже такого большого прогресса, который можно было бы подавить. Глаза Гермионы расширились. –Ты можешь мне что-нибудь рассказать об этом? Драко ухмыльнулся, увидев выражение ее лица. –Безусловно. В тот момент, когда она вернулась в свою комнату той ночью, Гермиону внезапно охватили волны вины. Малфой был Пожирателем смерти. С Малфоем нельзя было чувствовать себя в безопасности или с кем обсуждать какие-то дела. Как она смогла найти в нем утешение? Что с ней не так? С ней все было в порядке.***
На следующий день Гермиона намеревалась не обращать внимания на Драко, но когда она добралась до библиотеки и увидела его, ее решимость упала. –Ты знаешь, есть ли в библиотеке магловские книги? — спросила она, прежде чем нахмуриться. Разве она не решила с ним не разговаривать? Что ж, она уже спросила. По крайней мере, сегодня она больше не будет с ним разговаривать. А если бы она это сделала, она была бы предательницей, потому что Малфой был Пожирателем смерти. И что это скажет о ней, если она постарается поговорить с ним? Ничего плохого в этом нет. Ей следует с ним поговорить. –Конечно, есть, — ухмыльнулся Драко. — Почему их не должно быть? Он провел ее через запутанный лабиринт библиотеки, и они оказались в секции, заполненной полками, доверху уложенными книгами. Гермиона бросилась к полкам, с трепетом разглядывая каждую книгу в разделе. Мерлин, она чувствовала себя так, словно вернулась в свою любимую библиотеку в Лондоне, туда, где она жила. На каждой полке стояли бесценные книги, редкие книги, первые издания, оригинальные экземпляры, все в идеальном состоянии. сохранились. Гордость и предубеждение, Великий Гэтсби, Грозовой перевал, Маленькие женщины, Дракула, Война и мир, Дон Кихот. Рукописи Эдгара Аллана По, первые копии Чарльза Диккенса. Марк Твен, Уильям Фолкнер, Эрнест Хемингуэй, Лев Толстой. Были даже очень древние копии Одиссеи, христианской Библии, еврейской Торы и мусульманского Корана. Но больше всего Гермиону привлекла полка, полная оригинальных актерских сценариев всех произведений Шекспира. –Ты когда-нибудь читал что-нибудь из этого? — спросила она, обращаясь к Драко. Ты можешь поговорить с ним об этом. –Нет, они хорошие? Прочитай их вместе с ним! –Они хорошие? — Гермиона ахнула — Это одни из лучших литературных произведений всех времен! Ты не можешь сказать мне, что не знаешь никого из них? Даже Шекспир? Джейн Остин? Чарльз Диккенс? –Мой отец, наверное, знает, — пожал плечами Драко, — он скорее фанат маггловской литературы. Я вообще ничего из этого не читал. –Люциус Малфой любит маггловскую литературу? — Гермиона покачала головой. (Прочитай их вместе с ним.) –Давай, познакомим тебя с Шекспиром. Она осторожно сняла с полки сценарий «Гамлета» и посмотрела на него с благоговением. На первой странице имя Ричарда Бербеджа было нацарапано вверху с цветущей подписью. –Это подлинные? — недоверчиво спросила Гермиона. Драко кивнул. –Конечно. Почему мы должны получать меньше чем другие? — Он посмотрел через ее плечо на сценарий. — Кто такой Ричард Бербедж? –Он был оригинальным ведущим актером в некоторых из самых известных пьес Шекспира, — объяснила Гермиона. — Шекспир даже написал несколько спектаклей для Бербеджа, чтобы он сыграл главную роль. — Она подвела Драко к дивану и села. — Как бы то ни было, произведения Шекспира написаны на одном из самых ранних современных английских языков. Он был первым, кто записал семнадцать сотен новых слов, и более четырехсот из них сам придумал. В то время маггловские ученые полагают, что в английском языке было всего от пятидесяти до шестидесяти тысяч, а Шекспир использовал более тридцати тысяч в своих произведениях. Они думают, что Шекспир знал большинство из них, если не все. Драко ошеломленно посмотрел на нее. –Так какие же слова изобрел этот Шекспир? –Я не могу перечислить их все, но некоторые слова, которые, как я знаю, он изобрел, — это дешево, сдержанность, открытость, бесчисленное множество, неформальное, фермерский дом, лунный луч, дырявый, — ее глаза упали на его обнаженной Темной Метке, и она отрезала себя. Она слишком смягчилась к нему. Она должна была вспомнить, кем он был. Даже если он заставил ее чувствовать себя в безопасности, он все равно был Пожирателем смерти. Он все еще был ужасным человеком. (Но из-за того, как он смотрел на нее, она хотела забыть. Это было так легко забыть. Почему она просто не забыла?) –Для кого я стараюсь? , — резко сказала она. –Тебе все равно наплевать. –Да, — почти нежно сказал Драко. –Но меня волнует все, о чем ты говоришь. Гермиона демонстративно проигнорировала его. Он заботился. –В любом случае, как я уже сказала, четыреста слов, — продолжила она, резкость в ее тоне была немного менее резкой, чем раньше. — Дело в том, что он был одним из величайших авторов английского языка. — Она посмотрела на Драко. — Это пьеса, поэтому ее нужно читать вслух, и по ролям. Я буду читать за женщин, а ты за мужчин.***
Через несколько часов, когда сценарий был закрыт, Гермиона повернулась к Драко и спросила. –И как? Твое мнение? Драко наслаждался ее вопросом, ее желанием, чтобы ему понравилось то, что она ему показала. Она разговаривала с ним, задавала ему вопросы, начинала беседу с ним по своему выбору. Очевидно, она все еще изо всех сил пыталась примирить тот факт, что он был Пожирателем смерти, с ее чувствами к нему. –Мне очень понравилось, — ответил он. Лицо Гермионы просветлело от его ответа, прежде чем она сразу же притупила это. И все же для Драко это была маленькая победа. Вот она и улыбалась ему. Улыбается только ему. –Что ты думаешь о Призраке? — она спросила. — Ты думаешь, что это был демон или на самом деле умерший дух отца Гамлета? О, его бедная дорогая. У нее никогда раньше не было с кем-нибудь осмысленных дискуссий о литературе, чего она явно жаждала. Было ужасно прискорбно, что она застряла с идиотами в Гриффиндоре, особенно с Поттером, Уизелом и Уизлеттой. Уизлетта, в которой Драко был уверен, что ни разу не открывала книгу за последний год, Поттер, которого поймают мертвым в библиотеке, и Уизел, который, вероятно, даже не умеет читать. –Дух Его Отца, — ответил Драко, приподняв бровь. –Почему ты думаешь, что призрак был демоном? Гермиона пожала плечами. –Ну, я думаю, об этом стоит подумать. Я имею в виду, Гамлет подумал, что это был демон, и призрак побудил Гамлета отомстить, что привело к тому, что Королевство Датское было полностью захвачено к концу истории. Разве это не то, что сделал бы дьявол? –Но месть же в таких случаях оправдана, не так ли? — спросил Драко. — Кроме того, Гамлет никогда не был самым умным, поэтому я бы отнесся к его мыслям о призраке с недоверием. –Не самый умный? — Гермиона ответила оскорбленно. –Как так? –Что ж, у него явно не было чувства самосохранения, и он был совершенно не в состоянии отомстить, не убивая при этом всех и себя. Это не вина призрака, что Гамлет привел к падению свое королевство. — объяснил Драко. –Ну разве весь смысл этой истории не в том, чтобы предостеречь от мести? — многозначительно спросила Гермиона. –Ты такой гриффиндорец, — поддразнивающе сказал Драко. Гермиона закатила глаза. –Месть не проблема, он просто поступил глупо. –Хорошо, Драко Малфой, — бросила Гермиона, — объясни, что бы ты сделал на месте Гамлета? –Проблема в том, что Гамлету потребовалось слишком много времени, чтобы действовать, — заявил Драко. — Как только он узнал об убийстве Клавдием своего отца призраком, ему следовало задать призраку вопрос, на который только его отец знал бы ответ. Убедившись, что Призрак действительно был духом его отца, он должен был убить Полония во сне и подложить два письма в кабинет Полония. Одно из них — письмо от дворцовой стражи, которая утверждала, что руководила Клавдием, убившим короля Гамлета. Второе письмо будет адресовано Лаэрту, в котором Полоний напишет, что он узнал о предательстве Клавдия и что он, Полоний, собирается добиваться справедливости. Эти письма связывали смерть Полония исключительно с Клавдием. Гамлет мог притвориться, что наткнулся на фальшивые письма, и опубликовать их. Потом, он мог убить Клавдия, утверждая, что это должно было отомстить за Полония, поскольку он был отцом любимой Гамлета Офелии. После смерти Клавдия отец Гамлета будет отомщен, и Гамлет сможет взойти на трон и жениться на Офелии. В то время как Офелия потеряет отца, Полонию грозит неизбежная смерть, и его положение может занять Лаэрт, который будет верен Гамлету, как Гамлет отомстил за Полония. Более того, поскольку Гамлет отомстил за Полония во имя Офелии, Лаэрт наконец одобрит их союз и поймет, что интерес Гамлета к Офелии не проходит, как он утверждал в первом акте. И Гамлет сможет взойти на престол и жениться на Офелии. Гермиона нахмурилась –Боже, ты такой слизеринец. В любом случае, они должны быть грустными, и их планы предполагались на провал. Гамлет должен умереть, и Офелия сойдет с ума. Это является трагедией. На следующий день Гермиона уселась на кушетке с сценарием Отелло в руке. –Давай посмотрим, как ты попробуешь это исправить, Драко, — сказала она. Когда они закончили с Отелло, по лицу Гермионы текли слезы. Драко протянул ей свой носовой платок, и она упрямо покачала головой, смахивая слезы руками. –Отелло всегда заставляет меня плакать, — вызывающе сказала она, — это так грустно. Драко усмехнулся криво. –Ну, это является трагедией. Гермиона закатила глаза. –Ладно, — фыркнула она. –Ну, как ты собираешься решить эту проблему, Драко? Драко усмехнулся и просто сказал. –Отелло следовало просто спросить жену, что происходит. Он без причины слишком доверял Яго. Я бы даже сказал, что он заслужил свою собственную гибель за свою глупость.***
После Отелло Гермиона и Драко продолжили свой путь через каждую из его пьес в произвольном порядке. Читая каждую из них, они обсуждали пьесы, персонажей и любовные истории, и Драко, к огорчению Гермионы, продолжал «разгадывать» каждую из пьес. Но Гермионе пришлось признать, что приятно обсуждать с кем-то книги и пьесы на интеллектуальном уровне. Чтобы иметь возможность говорить о том, насколько революционной была в то время использовавшаяся сцена. Или поговорить об исторических событиях, стоящих за историями. Для того, кто не читал маггловскую художественную литературу, Драко Малфой знал довольно много магловской истории. Слова начали смягчаться и со временем стали чем-то вроде стеба. Когда он поддразнивал ее за то, что она снова заплакала во время «Макбета», это было не столько оскорблением, сколько выражением нежности. И Гермиона почувствовала, что ей по-настоящему нравится Слизеринец, хотя она и пыталась с ним бороться. Не сопротивляйся. Сдавайся. Сдавайся. Сдавайся ему. Но, что самое странное, начало происходить нечто поистине невероятное. Где-то в середине «Макбета» Гермиона начала сидеть чуть ближе к Драко. Ближе, ближе, ближе. Во время Бури это было достаточно близко, их плечи и ноги соприкасались. Ближе, ближе, ближе. В двух актах «Генриха IV» Гермиона начала класть голову на плечо Драко, чтобы она могла читать, пока он говорил. Ближе, ближе, ближе. И, наконец, когда они читали Антоний и Клеопатра, Драко обвил рукой Гермиону, притягивая ее так, чтобы она лежала прямо у него на груди. Ближе, ближе, ближе. Это было так же приятно, как и в день ее приступа. Она чувствовала себя в безопасности. Через несколько недель после начала изучения Шекспира, сразу после того, как закончили «Энтони и Клеопатру», когда солнце только начинало садиться, Гермиона улыбнулась Драко. –Давай, мы собираемся прочитать его самую известную пьесу всех времен. Я ждала, чтобы показать тебе это со времен Короля Лира. Она называется «Ромео и Джульетта» Несколько часов спустя, когда Гермиона лежала на груди Драко, его голос постепенно убаюкивался, пока он читал последние слова пьесы. –Сближенье ваше сумраком объято. Сквозь толщу туч не кажет солнце глаз. Пойдем, обсудим сообща утраты И обвиним иль оправдаем вас. Но повесть о Ромео и Джульетте Останется печальнейшей на свете… –Как тебе? — спросила Гермиона, зевая, когда он закрыл книгу и положил ее на стол. –У них были ужасные семьи. Предполагается, что семьи поддерживают интересы друг друга, чтобы помочь вам достичь того, что вам нужно, — решительно сказал Драко. — Родители Ромео должны были помочь ему жениться на Джульетте. Они должны были сделать все возможное, чтобы позволить этим двоим быть вместе. –Ммм, — сонно сказала Гермиона, — а как насчет вражды? А как насчет того, чего хотели Капулетти? –Но ведь им суждено было быть влюбленным, не так ли? Так какое значение имеет то, что думали Капулетти? Они бы никогда не позволили Джульетте выйти замуж за Ромео или полюбить его в ответ. По крайней мере, никогда на условиях Ромео. Они причинили боль Джульетте, не позволив ей быть с Ромео. Неужели Ромео должен был позволить этому уйти? — Драко с горечью закончил свои мысли, хотя Гермиона слишком устала, чтобы по-настоящему это заметить. –Если бы ты был Ромео, твои родители помогли бы тебе получить Джульетту? — Гермиона сонно пробормотала. (Ты его Джульетта?) Когда Гермиона засыпала, Драко прошептал ей в волосы. –Они уже помогли. Дыхание Гермионы замедлилось, когда она все глубже и глубже погружалась в царство Морфея.