Его Джульетта

На следующий день Гермиона села на край кровати, закручивая прядь волос. Выйти или остаться? Выйти или остаться? Выйти или остаться? Выйди. Драко, вероятно, захочет узнать почему она не выходит. Выйди. Так что в любом случае все будет так же запутано. Выйди. Вздохнув, Гермиона решила, что она выйдет из своей комнаты. В любом случае она увидит Драко, по крайней мере, в библиотеке будут книги, которые она прочтет. Чтобы отвлечься от него. Сдавайся. Почему она не могла просто поговорить с ним? Почему ей приходилось сопротивляться? Когда она собралась, Гермиона услышала стук в дверь. Драко? –Я сейчас выйду, Драко, дай мне минутку, — крикнула она. Стук прекратился, и мгновение спустя Гермиона услышала, как дверь распахнулась. — Драко, ты нетерпеливый придурок… — начала она, но слова замерли в ее горле, когда она повернулась, готовая отругать его за вторжение. –Привет, Гермиона, — безмятежно сказала Луна Лавгуд из дверного проема. Лицо Гермионы просияло, и она бросилась на когтевранку, крепко обняв девушку, как будто боялась, что она исчезнет. –Мерлин, Луна! Как ты здесь? Как все прошло? С тобой все в порядке? Где Драко? — Последний вопрос сорвался с губ Гермионы, и она покраснела. Но где был Драко? Он в порядке? Луна улыбнулась как будто Гермиона маленькая девочка. –Я рад видеть тебя тоже. Надеюсь, ты не против, чтобы я приехала. Понимаешь, это семнадцатый день рождения Панси, и она сказала, что будет очень сердита, если Драко не появится. Я думала, что могу пойти с ними, но потом решила, что вместо этого проведу день с тобой. Видишь ли, Драко очень боялся оставить тебя в одну. Вдруг у тебя будет еще один приступ? Гермиона в шоке отшатнулась и почувствовала волну боли и предательства. Драко рассказал другим людям? Он бы не причинил ей вреда, не так. –О, мне очень жаль, — извинилась Луна с обнадеживающей улыбкой, — ты, наверное, сейчас очень расстроена, но я обещаю, что Драко никому не сказал. Видишь — он заботился. Сдавайся. –Как… откуда ты тогда об этом узнала? –Я видела это, — просто сказала Луна. –Ты видела, что у меня есть приступы? — спросила Гермиона, на нее нахлынули паника. –Нет-нет, ты неправильно поняла, — сказала Луна. –Я не видела это своими глазами. Я это видела. Это заняло у нее мгновение, но намерение Луны дошло до Гермионы. –Гадание, Луна? Правда? –Ты помнишь, когда мы впервые встретились, Гермиона? — спросила Луна, не испугавшись. — Когда я сказала, что видела фестралов, ты мне сначала не поверила, не так ли? Ты просто подумала, что они выдуманные существа. — Когда Гермиона покраснела, Луна с улыбкой пожала плечами — Я не против. Тебе нужно было так многому научиться. Ты все еще хочешь учиться. Я думаю, что это всем нравится. Разве не смысл жизни учиться? Гермиона вздохнула. –Луна, я не могу сейчас разгадывать твои загадки — у меня просто нет на это энергии. Луна слегка улыбнулась Гермионе. –Вот почему из тебя получилась бы ужасная когтевранка, Гермиона. Я имею в виду без обид — я не думаю, что большинство людей, попавших в Когтевран, являются настоящими когтевранцами. Ты могла бы быть одной из них — я думаю тебе нужно гораздо больше открыть свой разум. Понимаешь, твоя проблема в том, что ты видишь вещи черным по белому. Ты, наконец, начинаешь видеть в серых тонах, но тебе все еще нужно уметь видеть в синем, красном, а также во всех других цветах. — Она махнула рукой — Я забегаю вперед. Я ведь говорила о Фестралах? Гермиона кивнула. –Думаю, да. –Спасибо. Фестралы. Сначала ты думала, что они выдуманы, но я знаю, что ты пошла в библиотеку, чтобы исследовать, чтобы убедиться, что ты права. И это было признано достоверным только тогда, когда оно было найдено в книге — что является нелепым понятием, поскольку существует так много всего, чего нет в книгах. В любом случае, когда ты узнала, что была неправа, я полагаю, ты немного боролась с этим, но как только ты признала, что была неправа, ты подошла ко мне и спросила, кто это был, кого я видела умирающим. –Ты рассказала мне о своей матери, — вспоминала Гермиона. –А потом ты извинилась. Сказала, что тебе жаль, что я это увидела, и сказала, что если мне понадобится с кем-то поговорить, и ты будешь рядом со мной. Ты была одной из первых людей, которые когда-либо выразили мне свои соболезнования. –О, Луна… –Все в порядке, — сказала Луна. — Я забочусь об остальном. — Некоторое время они сидели молча. –Должно быть, это было ужасно, — прошептала Гермиона, — быть неспособной что-либо сделать. Глаза Луны вспыхнули. –О, но я могла. Я могла что-то сделать. Мы с папой могли что-нибудь сделать. Но мы не смогли. Мы собирались вернуть ее, когда Артур и Молли Уизли поймали нас и собирались бросить в Азкабан только потому, что мы использовали ритуальную магию. Так что нам пришлось прекратить. — Луна посмотрела на Гермиону широко раскрытыми глазами, — Но ты же понимаешь, не так ли? У нас есть что-то общее. Нам обоим пришлось предать забвению людей, чтобы мы могли обезопасить свои семьи. –Как ты-? –Потому что я тоже это видела — сказала Луна. — Думаю, я знала, что это должно произойти, раньше тебя. Я знаю, что ты не веришь в прорицание, но это потому, что ты этого не понимаешь, и Гермиона, тебе не нравится все, чего ты не понимаешь. Подумай об этом, как о некоторых животных, которые могут видеть в инфракрасном или ультрафиолетовом диапазоне, некоторые рождаются со способностью видеть это, и если ты не родились с этим, у тебя нет возможности видеть в таких цветах. Но то, что мы не можем видеть, не означает, что этих животных не существует. Есть и другие вещи, которых ты не понимаешь, но которым ты можешь научиться. Это похоже на другой язык, понимаешь? Видение — это ваш инфракрасный луч, а гадание — это ваш арабский язык. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? –Я думаю, — медленно произнесла Гермиона. Луна блестяще улыбнулась. –Видишь, в тебе есть когтевранец. Я почти волновалась, что он может исчезнуть, потому что его забрали Болтливые Хамдингеры. Знаешь, иногда они пытаются заставить тебя думать так же, как они. — Она посмотрела на Гермиону и склонила голову. — Так же, как люди, подобные Ордену, хотят, чтобы ты думала, что все, чего они не понимают, — зло, и что они всегда правы. Ты помнишь, что я говорила о том, чтобы видеть только черно-белое? Это то, что они видят. Ритуал для них — зло, даже если бы он вернул мою маму. –Мне очень жаль, но почему ты не можешь вернуть свою маму сейчас? — спросила Гермиона. — Если Уизли прервали ритуал, почему бы тебе просто не попробовать еще раз? Луна печально улыбнулась. –Ты можешь вернуть кого-то через этот ритуал только через час после его смерти. Впоследствии это просто не сработает. Время такое забавное. — Некоторое время она молчала. — А теперь пошли, мы не собираемся оставаться здесь весь день. Я хочу найти Сфинкса в лабиринте. В последний раз, когда я была здесь, в поместье, у нас был очень приятный разговор.

***

Через несколько часов Гермиона растянулась на мягкой траве в саду рядом с Луной и смотрела на облака. –Луна? — она неуверенно спросила — Почему… как вы с Тео познакомились? Я никогда раньше не видела вас вместе в Хогвартсе. –На похороны моей матери пришло не так много людей, — сказала Луна после минутного молчания. — Видишь ли, хоть папа и простил Уизли, они все равно думали, что с нами что-то не так, и не пришли на похороны мамы. –Кто тогда пришел? –Пришли Малфои, Нотты и Паркинсоны. Люциус Малфой — кузен папы, а Персей Паркинсон — один из хороших друзей моего папы. Торос пришел с Тео, потому что мать Тео скончалась, когда ему было пять лет, и она дружила с мамой. Мы все встречались раньше, но после этого мы действительно стали друзьями. –Я рада, что тебе помогли люди, когда тебе это было нужно, — мягко сказала Гермиона. Луна напевала. –Спасибо, Гермиона. Знаешь, ты тоже была там в каком-то смысле. –Что ты имеешь в виду? –Когда моя мама умерла, я начала получать видения, и ты была первым человеком, которого я когда-либо видел в одном из них. И я знала, что все будет хорошо. — Она остановилась. — Я знаю, что ты не веришь в прорицание, но я думаю, что это из-за профессора Трелони. Видите ли, ее голова заражена мозгошмыгами. Я думаю, это из-за того, что она пьет, но ты не должна позволять ей влиять на то, как ты относишься к предсказаниям. Ты не знала, что магия существует одиннадцать лет. Я просто думаю, что ты еще не нашла своего доказательства прорицаниям. Но ты знаешь, что можешь спросить меня об этом. Если захочешь. Гермиона закусила губу. Хотя она не поверила бы в прорицание, пока у нее не было осязаемых доказательств, она могла бы попытаться быть непредубежденной. –Как они работают? Твои видения? –Я вижу людей, вспышки изображений, — сказала Луна, — и обычно у меня тоже возникает чувство. Некоторое время они сидели молча. Драко. Поговори с ней о Драко. –Могу я тебе кое-что сказать? — спросила Гермиона. — Ты должна поклясться, что больше никому не расскажешь. Мне просто нужно с кем-нибудь поговорить об этом. –Конечно, Гермиона. –Я не ненавижу Драко Малфоя. Он мне правда нравится. Мне он очень нравится. — сказала Гермиона, и это было похоже на прорыв дамбы в ее сознании при поступлении. Каждое чувство, которое она пыталась сдержать, рвалось вперед. — Мы договорились, что, если я возненавижу его через три месяца, он отпустит меня и вернет мою палочку. Но я не ненавижу его, — призналась она, слова вылетали из ее рта все быстрее и быстрее. — По крайней мере, больше нет. И я просто чувствую себя ужасно, потому что я должна быть там, помогать Рону и Гарри из-за войны и всего остального, но я узнала о Дамблдоре. И если он был таким ужасным, почему дело, которое он создал, стало другим? Разве это не было бы похоже на него? Выглядит потрясающе и чудесно снаружи, но внутри он был полностью гнилым. И разве Пожиратели смерти не должны быть злыми? Потому что это то, о чем я всегда думала, и это то, что мне всегда говорили, но тогда Драко не злой, верно? Он не может быть, потому что он такой… замечательный со мной, и тогда я вспоминаю, что он Пожиратель Смерти, и тогда я чувствую себя такой виноватой, а затем, как только я почувствую себя виноватой, я просто скатываюсь к этой потребности ненавидеть его, потому что если я не могу его ненавидеть, значит, со мной что-то не так, верно? А потом у меня возникли все эти чувства, которые я подавляю и притворяюсь, что у меня их нет, потому что в тот момент, когда я их признаю, я чувствую себя ужасным человеком! –Какие чувства? — терпеливо спросила Луна с легкой успокаивающей улыбкой на лице. –Он мне нравится, — воскликнула Гермиона. — Я имею в виду, что он мне нравится! Он настолько безумно привлекателен, что это даже отдаленно нечестно. И это звучит так поверхностно, но я клянусь, что дело не только в его внешности, это в его уме и наших обсуждениях, и в том, что я чувствую себя в безопасности, когда я с ним, и все кажется таким правильным. Но я не должна так к нему относиться! –Почему? Уголки глаз Гермионы защипало. –Потому что он Пожиратель Смерти, и это было бы неправильно. Не так ли? Пожалуйста, скажите, что это не так. Ей просто нужен был один человек, чтобы сказать ей, что она должна сдаться. –Кто должен сказать, что правильно, а что нет? — спросила Луна. — То, что не так для одного человека, может быть правильным для другого. Уизли думают, что ритуалы — это плохо, а я считаю, что они хороши. Кто должен сказать, кто прав, а кто виноват? Мораль — это все субъективно, так почему это должно иметь значение? — Луна перевернулась так, что оказалась рядом с Гермионой. — Я просто думаю, что ты должна делать то, что делает тебя счастливым, независимо от того, думаешь ли ты, что люди думают, что это правильно или неправильно. Считаешь ли ты это правильным или неправильным. Правильные и неправильные изменения. Выбор того, что сделает тебя счастливой, надолго. –Но он же Пожиратель смерти, — сказала Гермиона. (Сдавайся. Сдавайся.) — И если он Пожиратель Смерти, то он должен меня ненавидеть, потому что мои родители — маглы. Луна промурлыкала. –Может быть, а может и нет. Не думаю, что он тебя ненавидит. — Она остановилась. — Гермиона, ты действительно чувствуешь, что он тебя ненавидит? Из-за его действий в недавнем прошлом казалось, что он тебя ненавидит? Нет. Нет, не похоже, что он ее ненавидел. Возможно, для него это не было какой-то тривиальной игрой, что ему действительно нравилось проводить с ней время. Наконец Гермиона прошептала: –Нет. –И делает ли он тебя счастливой? Гермиона глубоко вздохнула. –Да. –Тогда я не понимаю, почему ты просто не уступишь своим чувствам?