***
Путешествовать в компании духа оказалось на удивление легко и комфортно. Лань Сичэнь, как оказалось, прекрасно разбирался в людях, умел тонко улавливать их настроение и находить со всеми общий язык несмотря на то, что сам был духом. В итоге он даже сумел поладить с весьма неуживчивым и крайне вспыльчивым Цзян Чэном, и почти перестал его раздражать. «Почти» — потому что бесконечные попытки дракона опекать его, словно курица-наседка, явно не вписывавшиеся в концепцию долга «око за око» продолжали бесить заклинателя. Так, например, они долгое время не могли прийти к соглашению, кто и сколько должен сторожить во время привалов в опасных землях. Лань Сичэнь был твёрдо уверен, что ему, как духу, сон нужен меньше, и он вполне может бодрствовать всю ночь, давая спутнику выспаться, а Цзян Чэн бесился от подобной опеки и считал, что спать они должны поровну. Закончилось всё тем, что, когда Сичэнь в очередной раз не разбудил его вовремя, Ваньинь наорал на него и с тех пор всегда сторожил первым, что одновременно положило конец их спорам и помогло решить ещё одну проблему: совершенно разный режим сна. Дело в том, что Лань Сичэнь был убеждённым жаворонком. Он всегда ложился спать на закате и вставал с первыми лучами солнца. Цзян Ваньинь же, в силу особенностей избранного им пути, если и ложился спать, то далеко за полночь, а вставал, когда солнце уже было высоко в небе. Из-за этого им поначалу сложно было подстроиться друг под друга, но принятая договоренность хоть и ограничила время, когда они могли проводить в пути, решила и эту проблему, заметно сократив количество их споров. Когда была возможность, на ночлег они останавливались не под открытым небом, а в деревнях и маленьких городках, встречавшихся по пути. Здесь, на Земле Дракона, люди встречали духа-покровителя в лице Лань Сичэня куда охотнее, и нередко им доставались куда лучшие комнаты, чем частенько получал Цзян Чэн, странствуя в одиночку, и заклинатель беззастенчиво этим пользовался, отдыхая с заметно большим комфортом за ту же цену. Нередко суеверные люди не просто пытались отказаться от денег, но и, напротив, старались задарить чем-нибудь «великого духа дракона» и его «жреца-защитника», но Лань Сичэнь решительно от всех даров отказывался, да и столь сильно пользоваться простодушием обычного люда совесть Ваньиню всё же не позволяла. Единственным незначительным минусом было то, что ночевать, как правило, приходилось в одной комнате, ибо деревенский люд наивно, но свято и непреложно был уверен в том, что разлучать духа со жрецом на ночь нельзя ни в коем случае, и с этим оставалось лишь смириться. В уюте, тепле и безопасности, в окружении надёжных стен они оба неизменно расслаблялись и нарушали привычный им режим. Успокоенный и умиротворённый после сытного ужина Цзян Чэн в такие моменты засыпал раньше, раскинувшись на кровати, подобно морской звезде. Лань Сичэнь же, напротив, долго сидел, с улыбкой вслушиваясь в его мерное дыхание и наблюдая за предночной вознёй обычного люда. Это неожиданно успокаивало… Лань Сичэнь уже давно не был среди людей. Облачные Глубины, где поселился род драконов, не зря так назывались, ибо располагались высоко в горах, где до них почти никто не мог добраться и никто не тревожил, да и сами они редко спускались со своих вершин. Оказалось, что многое изменилось за прошедшие… годы? десятилетия? века? То, что для духов было кратким мигом, для людей было всей жизнью. И теперь всё вокруг было для Лань Сичэня ново и непривычно, и он с радостью погрузился в изучение этого нового для себя мира. Чувство, словно невидимые оковы сжимают его и душат, побудило его позорно сбежать из дома и привело к тому, что он так глупо попался в ловушку, теперь же он ощущал себя так, словно эти оковы сбросил и, наконец, мог дышать полной грудью.***
Солнце клонилось к закату, когда они вышли к очередной деревеньке где-то на границах Земли Дракона. Цзян Чэн устало вздохнул, окидывая маленькую улочку взглядом и пытаясь прикинуть, найдётся ли в настолько маленькой деревушке для них кров или придётся снова ночевать под открытым небом. Впрочем, где-то в центре виднелась крыша, явно возвышавшаяся над остальными и, по-видимому, принадлежавшая главенствующей здесь семье. Цзян Ваньинь покосился на своего спутника и решительно направился к выбранному дому. «Если здесь его уважают так же, как и везде, вопрос с ночлегом можно считать решённым…» Однако добраться до цели он так и не успел, когда его внимание привлёк подозрительный шум. Озлобленные крики и звуки ударов… — Эй, ты, сумасшедший дурак, опять вздумал меня позорить перед всеми?! Из бокового переулка вылетел — или, вернее сказать, был выброшен — хрупкий юноша, который беспомощно рухнул на землю и прокатился по ней прямо к ногам Цзян Чэна. Одежда была испачкана и изорвана, а видимые участки кожи сплошь покрывали синяки: видимо, он не первый раз за сегодняшний день оказывался на земле и был бит. Эти синяки вкупе с щедро покрывавшим лицо юноши гримом придавали ему вид призрака, погибшего страшной смертью. Юноша вздрогнул, поднимая полный страха, нет, даже ужаса взгляд на статного господина и испуганно сжался, прикрывая голову руками. — Простите! Простите, господин! Этот ничтожный не хотел… — похоже, от страха он чуть ли не помешался и как заведённый повторял одни и те же фразы, снова и снова извиняясь за то, в чём виноват не был. Истинные виновники показались лишь спустя несколько секунд. Из того самого переулка вальяжно выплыл тучный молодой господин в сопровождении нескольких крепких не то друзей-прихлебателей, не то слуг, озлобленно озираясь в поисках своей жертвы. Впрочем, стоило ему увидеть знатных гостей, как его пыл поубавился. — О! Простите, добрые господа! Этот смерд помешал вам? Мы немедленно заберём его и накажем! Эй, ты, ничтожный! — он снова принялся кричать на побитого юношу. — А ну немедленно поднимайся и ползи сюда, собака! Он дал знак приспешникам, чтобы те приволокли жертву, но Цзян Чэн, одним шагом обогнув скрючившегося на земле юношу, преградил им путь. — Не трогать! — прорычал он, положив ладонь на рукоять меча. — Господин, не серчайте так! — тут же начал изворачиваться зачинщик. — Вы не знаете, за кого заступаетесь. Этот сумасшедший… — Молчать! — рявкнул Цзян Ваньинь. — Не желаю слушать. Убирайтесь, пока сами целы! Он потянул меч из ножен, не более, чем на ладонь, но этого хватило нападавшим, чтобы струсить и броситься прочь, изрыгая проклятья. Лань Сичэнь стоял чуть позади, готовый в случае чего вмешаться, но этого так и не потребовалось. Про себя он отметил интересную деталь: меч Цзян Чэн тянул левой рукой. Хотя раньше дух не замечал, чтобы он был левшой, да и меч висел так же на левом боку, и заклинатель попросту не смог бы полностью его вытащить. «Надо будет спросить его об этом потом…» Лань Сичэнь присел на корточки рядом со спасённым юношей, осматривая побои. Похоже, над ним издевались не первый день, ибо на коже были хорошо видны как новые, так и более старые синяки и кровоподтёки. И, что ещё интереснее, тут и там были видны царапины от ногтей, словно юноша испытывал страшный зуд и, сам того не замечая, расчёсывал кожу до крови. — Как тебя зовут? — как можно мягче спросил Лань Сичэнь, заглядывая в глаза юноши, которые он упорно отводил. — Э-этого ничтожного зовут Мо Сюаньюй, господин! — спасённый поспешно перекатился на колени, согнувшись уже в земном поклоне. — Всё кончилось, молодой господин Мо, — Лань Сичэнь мягко взял его за плечи, заставляя его распрямиться и передавая ему часть духовных сил, чтобы облегчить боль и ускорить исцеление побоев. — Не нужно кланяться. Мы лишь хотим помочь тебе. «Мо Сюаньюй, Мо Сюаньюй… Где же я слышал это имя?» — Ты сказал, «Мо»? — Цзян Ваньинь, убедившись, что обидчики не спешат возвращаться, подошёл к ним. Его тоже заинтересовало имя спасённого, но несколько по иной причине. — Так ведь называется эта деревня, верно? Разве это не значит, что ты из главенствующей здесь семьи? Почему же они смеют так с тобой обращаться? — Это… долгая история, господин, — прошелестел юноша. — Эт-тот человек, что был за главного… Мо Цзыюань. Мой кузен… Взгляд Цзян Чэна потемнел, когда он услышал это. — Встать можешь? — отрывисто спросил он и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — Тогда вставай и идём. Твой дом — тот, что с самой высокой крышей? — Н-нет, господин, — Мо Сюаньюй втянул голову в плечи, поднимаясь. — Там живёт мадам Мо с семьёй. Этот ничтожный живёт в сарае вместе с ослом… Цзян Чэн издал низкий горловой рык, который ещё сильнее напугал юношу, и, развернувшись на пятках, стремительно направился к дому. Лань Сичэнь удивлённо моргнул, усилием воли подавив желание протереть глаза. «Мне показалось, или его кольцо сверкнуло фиолетовыми искрами?..» — Идёмте, молодой господин Мо, — он мягко взял юношу за плечи, помогая идти. — Подозреваю, нам лучше присутствовать там и проследить, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Не бойтесь, вас никто не обидит, обещаю вам. Вы под моей защитой. Мо Сюаньюй покорно пошёл за ним, прихрамывая и втягивая голову в плечи. К тому моменту, когда они добрались до дома, он был уже наполнен хаосом, криками и грохотом. — Кто дал вам право так обращаться с живым человеком?! — Цзян Ваньинь был в бешенстве от увиденного, и теперь орал и на хозяйку дома, и на её отпрыска, устроившего весь этот бедлам, а теперь трусливо прятавшегося за материнской спиной. — Иди сюда, трус! Он же твой брат! Как ты посмел?! — Да кто вы такой, чтобы так врываться в мой дом и говорить мне, что делать?! — не менее истерично вопила мадам Мо, загораживая собой сына. — Не смейте так обращаться к А-Юаню! Ну, подумаешь, проучил пару раз этого безумца, так что с того?! Тот сам виноват! Цзян Чэн зарычал, собираясь продолжить отповедь, но ему на плечо опустилась чужая рука, магическим образом сразу успокаивая его гнев. — Ваньинь, успокойся, — негромко проговорил Лань Сичэнь. — Они того не стоят. Увидев духа-покровителя, мадам Мо заметно подрастеряла свою самоуверенность и теперь нервно кусала губы, кидая взгляды поочерёдно то на сына, то на незваных гостей, то на неловко переминавшегося за их спинами Сюаньюя. Лань Сичэнь обвёл степенным взглядом собравшихся в зале и обратился уже к хозяевам дома. — Скажите мне, в чём вина этого человека, если вы считаете, что он заслужил подобные издевательства? — Он опозорил наш дом! — взвизгнула мадам Мо. Получив возможность высказаться, она снова завелась и продолжила на повышенных тонах: — Ему оказали честь и пригласили на обучение в один из Домов Бессмертных**, а он посмел оскорбить их своими преследованиями и был изгнан с позором! Нечестивец, грязный обрезанный рукав, он посмел лезть даже к… — Довольно, — твёрдо прервал её Лань Сичэнь. — Если то, что вы сказали, правда, он совершил действительно серьёзный проступок. Однако даже в таком случае он не заслуживает подобных издевательств. Боюсь, я не могу оставить всё, как есть. Я не могу оставить этого юношу вам на растерзание. Если его присутствие столь сильно злит и оскорбляет вас — что ж… Я забираю его с собой.***
*** После произошедшего скандала Цзян Ваньинь наотрез отказался оставаться в деревне Мо на ночь. Что ещё больше удивило Лань Сичэня, так это то, что он даже не стал возражать, когда дракон решил взять Мо Сюаньюя с собой — оставить юношу на растерзание обезумевшей родне заклинателю не позволила совесть. Правда, что теперь делать с ним он не знал совершенно, ибо и нянчиться с ним он не собирался. — Мы найдём ему новый дом, — мягко уговаривал Лань Сичэнь. — Небольшой орден, где оценят его таланты, а не его влечения, или несильного духа, которому нужен помощник и который согласился бы его обучать. — Значит, всё-таки придётся на какое-то время взять на себя роль няньки, — поморщился Цзян Чэн. — Что ж, по крайней мере, совесть моя будет чиста. Он покосился на Мо Сюаньюя. Они остановились на небольшой полянке на берегу горного ручья, и юноша уснул почти мгновенно, свернувшись калачиком по другую сторону костра. Ему было не привыкать спать на голой земле, а тут его при этом ещё и не пытались побить… — Ваньинь, позволь задать тебе вопрос? — осторожно подал голос Лань Сичэнь. Цзян Чэн хмыкнул, привалившись спиной к дереву. Он заметил, что дух теперь обращается к нему просто по имени, но почему-то совершенно не был против. В конце концов, они уже много прошли вместе и много ещё предстоит… — Ты уже задал, — фыркнул он. — Спрашивай уж, не ходи вокруг да около. — В деревне Мо, когда ты пригрозил тем мальчишкам… Почему ты пытался вытащить меч левой рукой? Я бы понял, если бы это был нож или кинжал, но ведь меч таким образом даже из ножен не вынуть… — А от твоего бдительного взора ничего не укроется, да? — Цзян Чэн неожиданно рассмеялся, запрокинув голову. — Что ж, я не отвечу на этот вопрос. Возможно, когда-нибудь ты сам сможешь увидеть. Лань Сичэнь лишь вздохнул, понимая, что его любопытство никто не удовлетворит, и мягко улыбнулся. — Как скажешь… — В таком случае, у меня тоже есть вопрос, — Цзян Чэн прищурился, глядя на него. — Сколько ты собираешься меня защищать? Я имею в виду… Всё-таки, заклинатели живут дольше обычных людей. Я могу прожить ещё не один десяток лет, а может, и вовсе сотню, а тебе придётся всё это время таскаться со мной. Неужели нет никого, к кому ты бы хотел вернуться? Семья, друзья, дом? Лань Сичэнь снова вздохнул, поднимая голову и разглядывая звёздное небо. — Есть, — тихо сказал он. — У меня есть дом и семья. Есть родной брат и названный, есть дядя… И, конечно, я бы хотел вернуться к ним. Но долг есть долг, и оставить его неоплаченным я не имею права. Я буду следовать за тобой и защищать тебя столько, сколько потребуется, и если домой я вернусь лишь через сотню лет — что ж, значит, свои обязательства я выполнял должным образом. К тому же… Цзян Чэн чуть подался вперёд, с интересом глядя на него. — К тому же? — Нет, ничего, — Лань Сичэнь улыбнулся, тряхнув головой, и растянулся на плаще, сразу поворачиваясь на бок. — Уже поздно, пора спать. Ваньинь разочарованно фыркнул, снова приваливаясь к дереву и что-то недовольно бурча под нос. Лань Сичэнь ещё какое-то время слушал его возню, улыбаясь краешком губ. «К тому же, я хочу защищать тебя, ведь ты мне тоже важен…»