Владыки лазурно-белых небес

      По мере того, как они приближались к хребту Синлу, погода стремительно портилась, как и настроение путешественников. К тому моменту, когда они ступили, наконец, на перевал, солнце окончательно скрылось за тяжёлыми серыми тучами, а густой ельник вокруг окутал плотный туман, через который проступали лишь неясные силуэты, и даже деревья в нём порой казались причудливыми монстрами.       Мо Сюаньюй уверенно шагал вперёд по тропе, временами задерживаясь на несколько секунд, чтобы оглядеться и сориентироваться, но затем снова твёрдо продолжая путь. Но чем дальше они заходили, тем медленнее он шёл, тем чаще замирал, пока не остановился вовсе.       — В чём дело? — ворчливо осведомился Цзян Чэн. Погрузившись в раздумья, он чуть не врезался во внезапно застывшего юношу.       — Всё, — тот виновато пожал плечами, неловко улыбнувшись. — Дальше я не смогу вас провести. Я бывал здесь всего пару раз и меня всегда сопровождал мой друг. Я запомнил дорогу до этого места, но дальше начинается магический лабиринт, и вам самим придётся искать дорогу. Простите…       — Всё хорошо, Сюаньюй, — Лань Сичэнь мягко улыбнулся, положив руку ему на плечо. — Ты здорово помог нам, спасибо тебе.       — Что ж, раз так, дальше я пойду первым, — решительно заявил Цзян Чэн, огибая застывшего юношу и продолжая движение по тропе.       — Ваньинь, ты уверен? — Лань Сичэнь поспешил следом за ним, придерживая Мо Сюаньюя за руку, чтобы тот не отстал и не заблудился в лабиринте.       — У тебя есть предложения получше? — фыркнул Цзян Чэн, привычно кладя левую руку на меч. — Здесь не Земля Дракона, а за пределами родной территории твои навыки ориентирования на местности оставляют желать лучшего. Лучше следи за Мо Сюаньюем и смотри по сторонам. Если здесь и правда бродят тени умирающих духов, в этом тумане я могу не отличить тех, кто сошёл с ума и настроен агрессивно, от тех, кто просто забыл себя и бредёт без цели. Лучше смотри за ними. Хоть они и приходят сюда, чтобы расстаться с жизнью, я не хочу, чтобы они покидали её на острие моего меча.       Лань Сичэнь кивнул, признавая его правоту, и дальше они двинулись уже в таком порядке. Магический лабиринт несколько раз сбивал их с пути, и дракон был вынужден признать, что в одиночку или только с Мо Сюаньюем он давно бы здесь заплутал, но Цзян Ваньинь неизменно снова и снова находил нужную тропу.       А затем стали появляться они. Духи, пришедшие сюда в поисках предсмертного покоя. Некоторые в истинных формах, некоторые в человеческих обличьях, иные словно застывшие где-то между. Они брели без цели, просто стояли на месте, покачиваясь из стороны в сторону, словно деревья на ветру, застыли в разных позах. Вид этих величественных и гордых некогда сознаний вселял в сердце тоску и пробуждал совершенно иррациональное желание остаться здесь, с ними.       «Кто я? Зачем я куда-то иду? Кому я нужен?..» — эти и множество других мрачных вопросов невольно начинали роиться в голове, туманить душу.       Один раз на тропу перед ними ступил дух, выглядевший, как обычный мальчик. Цзян Чэн даже сперва подумал, что он случайно попал сюда, заблудился. Что делать столь юному созданию в этой обители смерти? Но потом мальчик поднял на него печальные, полные тоски глаза и… растаял. Просто растаял в воздухе, словно был не плотнее тумана, что их окружал.       — Так вот как умирают духи… — прошептал Мо Сюаньюй и, всхлипнув, теснее прильнул к Лань Сичэню.       Что сподвигло столь юного духа прийти сюда? Затеряться среди теней, забыть себя, самому растаять без следа. Что могло произойти в его жизни, что он пожелал оставить её? Всё, чем он был, о чём думал, что помнил, что чувствовал — всё исчезло в один миг…       Цзян Чэн шумно выдохнул и потёр грудь. Старые шрамы начали противно ныть. Казалось, кривые полосы оплетают его, подобно паутине, проникают под кожу и сжимают сердце.       «А может, остаться?..» — он устало прикрыл глаза. — «Как и все они, забыть обо всём, оставить всё позади…»       Ваньинь обвёл безразличным взглядом тени вокруг… и сделал шаг с тропы.       «Это всё, чего я заслужил. Забвение…»       Он вспоминал их. Родных и близких, что он подвёл, друзей, которых потерял. Сестру, что так любил. Брата, который его предал. Нет, которого он предал… Он вспоминал их улыбки. Их голоса…       «А-Чэн…»       «Цзян Чэн, ну же, идём!»       «Ваньинь…»       — Ваньинь!!!       Один голос из множества порвался в его сознание, разрушая иллюзию, и он понял, что кто-то отчаянно трясёт его за плечи. Он удивлённо поморгал, озираясь вокруг.       — Что тут…       — Прости меня, — в следующую секунду раздался звонкий шлепок, а перед глазами вспыхнули искры.       — Лань Сичэнь! — взревел он, бешено уставившись на духа. — Ты… ты только что дал мне пощёчину?! Ты что, сдурел?!       — Прости! — дух тут примирительно поднял руки, одна из которых предательски розовела после удара. — Ты вёл себя странно, никак не приходил в себя, и я подумал…       — Подумал, что было бы прекрасной идеей отвесить мне оплеуху? — саркастично отозвался Цзян Чэн, изогнув бровь. — Неужели ты не слышал, что я уже начал что-то говорить?       — Слышал, — Лань Сичэнь виновато потупил взор. — Но не был до конца уверен…       Цзян Ваньинь прищурился, пристально разглядывая духа, который изображал само раскаяние. Тот выглядел максимально благочестиво, но заклинатель загривком чувствовал, что что-то тут нечисто. Что-то в лукавом блеске глаз, в едва заметно дёрнувшемся в улыбке уголке губ говорило, что Лань Сичэню… понравилось? Только он ни за что не признается в этом.       — Ладно, пёс с тобой, — проворчал Цзян Чэн, потирая пылающую щёку и окончательно стряхивая оцепенение. — Ты привёл меня в чувство, а значит, спас. Так что спасибо… А где Мо Сюаньюй?       — М? Когда ты сошёл с тропы, я сказал ему стоять на месте, и… — Лань Сичэнь оглянулся и почувствовал, как внутри всё холодеет. Тропы, как и ожидавшего на ней юноши, больше не было… — О, нет… Сюаньюй!       — Тише! — Цзян Чэн неожиданно насторожился, положив руку на меч, и одним взглядом указал куда-то в сторону.       Одна из теней, окружавших их, отличалась от прочих. Она явно пыталась походить на них, но неизменно выделялась. Как будто… двигалась слишком уверенно.       В следующий миг Цзян Чэн неожиданно сорвался с места, бросаясь в ту сторону, а Лань Сичэнь, наблюдая за краткой погоней, наконец, смог понять, почему тот всё время сжимал меч левой рукой.       Ваньинь сделал короткое движение рукой от бедра, словно собирался выхватить кинжал или метнуть нож. Разумеется, с мечом подобный трюк не прошёл бы, но этого и не требовалось. Лишь обнажить немного лезвие, дать ему ход — а дальше, повинуясь духовной силе хозяина, клинок сам взмыл в воздух и устремился в погоню за тенью, что бросилась удирать от него с неожиданной прытью. В следующий миг кольцо на правой руке ожило, превращаясь в кнут, который, переливаясь фиолетовыми молниями, устремился следом, оплетая ногу жертвы и не давая той уйти от клинка. Раздался короткий вскрик — и незнакомец, что пытался скрыться среди теней, рухнул на землю, тщетно пытаясь вырваться из пут.       «Невероятно!..» — хоть само по себе краткое преследование и приём выглядели весьма эффектно, куда больше Лань Сичэня поразило, что именно за оружие использовал его спутник. — «Это же… Цзыдянь! Кольцо Пурпурной Паучихи!»       — Попался! — хищно оскалился Цзян Чэн, потянув кнут на себя и вызвав у беглеца очередной жалобный стон. — Ну что ж, пойдём посмотрим, кто там такой прыткий!       Вместе они с Лань Сичэнем подошли ближе и, когда туман расступился, увидели скрючившегося на земле под деревом юношу, что боязливо прикрывался руками и прятал лицо за веером.       — Я не знаю! Не знаю! Я правда ничего не знаю!..