Владыки лазурно-белых небес

      Город И был окутан туманом. Не таким, как хребет Синлу, нет. Там туман был таинственным, был призван скрыть от чужих глаз то, что для этих глаз не предназначено, укрыть защитить, дать покой тем, кто искал его в последние мгновения жизни. Нет, здесь туман был зловещим, казалось, что он не только застилает взор, но забивает нос, горло, лёгкие, словно мокрая липкая паутина, не давая даже дышать.       Едва ступив в город, оба духа сразу почувствовали изменения. Словно бы по чьей-то неведомой воле силы оставляли их, капля за каплей, чувства притуплялись, мышцы наливались свинцом. И только Мо Сюаньюй чувствовал себя прекрасно, радостно пристукивая подаренным ранее Цзян Чэном шестом по дороге.       Ваньинь то и дело как-то странно косился на Лань Сичэня, напряжённо хмурясь. Что-то было не так в облике благородного дракона, вот только он никак не мог понять, что же именно… Лань Сичэнь замер на секунду, вслушиваясь в густоту тумана, и в этот момент, разглядывая его точёный профиль, Цзян Чэн содрогнулся от осенившей его догадки.       — Сичэнь! — позвал он его, почему-то шёпотом. — Ты… Ты не чувствуешь ничего странного?       Дракон покосился на него, настороженно кивнув.       — Чувствую. Словно что-то вытягивает мои силы… Ты тоже?       — Сичэнь, — Цзян Чэн нахмурился, указывая куда-то собеседнику на голову. — Твои рога и чешуя… Их больше нет. Ты выглядишь теперь совсем как человек!       Лань Хуань тут же вскинул руку, осторожно ощупывая лицо и голову.       — Действительно… И чувствую себя так же. Хуже ощущаю потоки духовной силы, и все прочие чувства тоже притупились… Помнишь, Хуайсан рассказывал, что духи, оказавшиеся здесь, лишались сил и становились ближе к своей человеческой ипостаси? Похоже, со мной происходит то же самое.       Ваньинь чертыхнулся, сжимая меч и судорожно оглядываясь.       — Думаешь, дело в этом тумане?       — Сложно сказать, — Сичэнь вздохнул, подступая к нему ближе и держась вплотную. — Скорее, в том, что прячется в нём. Сюаньюй, держись поближе и не отходи от меня, хорошо?       Юноша замер, перестав стучать палкой, и кивнул, послушно прижимаясь к своим защитникам.       — Сюаньюй, слушай внимательно, — напряжённо проговорил Цзян Чэн, пытаясь хоть что-нибудь разобрать в треклятом тумане. — Если начнётся драка — ни в коем случае не ввязывайся! Беги, спрячься где-нибудь, иначе рискуешь попасться под горячую руку сам и подставить нас. Понял? Не с твоим уровнем навыков вмешиваться в подобные разборки. Особенно если здесь действительно замешана Печать Тьмы Девятихвостого…       Неожиданно до их слуха, прорезая туман, донёсся тихий стон.       — Эй! Кто-нибудь! Здесь кто-нибудь есть? — отчаянно звал чей-то слабый голос. — Я слышал голоса! Помогите! Пожалуйста!..       Ваньинь и Сичэнь переглянулись и, не сговариваясь, двинулись в сторону голоса, который так же внезапно стих.       — Эй, ты! — крикнул в туман Цзян Чэн, сжимая меч. — Мы не можем найти тебя в тумане! Отзовись!       — Я здесь! — тут же откликнулся голос, и теперь в нём звенела отчаянная надежда. — Пожалуйста, помогите мне!       — Мы идём на твой голос, не смолкай! Сюаньюй, зажги талисман!       Юноша резво кивнул, извлекая из-за пазухи талисман и послушно поджигая его. Ведомые его слабым огоньком, хоть как-то разгонявшим туман и позволявшим видеть чуть дальше собственного носа, они продвигались вперёд, пока не увидели заброшенный (как и всё здесь), но ещё довольно крепкий домишко, у стены которого испуганно сжался тот, кто так отчаянно звал их.       — Наконец-то! Хоть кто-то! Я уже отчаялся увидеть живое лицо в этом проклятущем городе! Ох, и зачем я только сунулся сюда!..       Спасённый тут же кинулся к ним, отчаянно цепляясь за плечи Цзян Чэна, шедшего впереди. Это был черноволосый молодой человек с каким-то по-детски очаровательным лицом, глаза которого имели необычный красноватый оттенок. Увидев в спасителях благородных и сильных господ, он расплылся в широкой улыбке, обнажая очаровательные клычки.       — Кто ты такой? — более раздражённо, чем следовало бы, спросил Ваньинь, сбрасывая его руки со своих плеч. — Ты — дух?       — О, нет, господин! — похоже, юношу такое грубое отношение ничуть не смутило, и он продолжил очаровательно улыбаться. — Этот ничтожный — всего лишь жалкий ученик, что был послан разобраться в странностях, творящихся в этом месте. Вот только стоило мне ступить в город, как этот туман словно бы вытянул из меня все силы. В результате я заблудился, потерял ориентиры и не смог выбраться… Как хорошо, что благородные господа нашли меня! Я уже начал бояться, что умру здесь!       — Всё хорошо, мы выведем тебя отсюда, — мягко улыбнулся Сичэнь, и его голос привычно успокаивал всех присутствующих, гася страх и заставляя бешено колотящиеся сердца стучать медленнее. — Как давно ты здесь? Расскажешь, что тут происходит?       — Простите, господин, — юноша посерьёзнел и перестал улыбаться. — Боюсь, этот ничтожный ничем не сможет вам помочь. Я пробыл здесь… Честно говоря, я даже затрудняюсь сказать — туман настолько плотный, что тут невозможно даже отличить день от ночи. По моим ощущениям, прошло несколько суток, и всё это время я… Стыдно признаться, но я поддался панике и совершенно забыл о своей цели, и всё это время я просто пытался выбраться отсюда и выжить.       Цзян Чэн закатил глаза, неодобрительно покачав головой.       — Чему тебя только учили, если ты так легко запаниковал, — проворчал он и решительно заявил: — Вот что. Нам всем необходимо отдохнуть, осмотреться и решить, что делать дальше. Это здание выглядит довольно надёжным, так что предлагаю пока обустроиться в нём. Сюаньюй, попробуй развести огонь, — юноша тут же юркнул в дом. — Сичэнь, осмотри этого… — он нахмурился, суровым взглядом окинув спасённого. — Кстати, а как тебя зовут?       — Сюэ Ян, господин, — улыбнулся тот, учтиво поклонившись.       Внутри раздался оглушительный грохот, словно обрушилась полка с посудой.       — Сюаньюй! — напряжённо крикнул Сичэнь. — Ты в порядке?       — Д-да, господин! — раздался перепуганный голос. — Просто споткнулся в потёмках, простите!       Ваньинь еле удержался, чтобы снова не закатить глаза, и продолжил раздавать поручения:       — В общем, Сичэнь, осмотри Сюэ Яна и расспроси его поподробнее об этом месте. А я немного осмотрюсь и вернусь к вам.       — Ваньинь, может, не стоит отлучаться? — Лань Хуань нахмурился, глядя на влажные густые клубы, скрывавшие всё за порогом. — В этом тумане слишком легко заблудиться, а духовных сил у нас сейчас почти нет.       Цзян Чэн самодовольно хмыкнул и, порывшись в мешке, достал оттуда верёвку.       — Не думай, что без них я абсолютно беспомощен, — он повязал один конец верёвки у порога и крепко сжал моток. — Так я смогу вернуться. Не переживай, я не уйду дальше, чем позволит длина верёвки.       — О! — Сичэнь улыбнулся, одобрительно покивав. — Весьма находчиво…       Цзян Чэн, казалось, гордо надулся от этой похвалы и уже собирался было уходить, когда дракон поймал его за руку.       — Собака? — спросил он.       — Что? — Ваньинь даже растерялся от неожиданности.       — Ты — собака? — с улыбкой повторил Лань Хуань, заставляя спутника снова закатить глаза.       — Серьёзно, Сичэнь, ты даже сейчас пытаешься угадать, какой я дух? В такой-то момент? — Ваньинь фыркнул, снова закатывая глаза, чем вызвал улыбку дракона. — Нет, не собака. Подумай ещё.       После этого, решительно высвободившись, он зашагал в туман, оставив Сичэня присматривать за молодняком. Что-то не давало ему покоя, интуиция буквально вопила о том, что дело тут нечисто…       Как и говорил Не Хуайсан, город был заброшен. Здесь не было ни духов, ни людей, ни даже теней, подобных тем, что обитали на хребте Синлу. Ваньинь не чувствовал ни отголоска духовной силы — хотя, возможно, дело было в том что сам он духовных сил лишился.       Когда верёвка уже почти закончилась, из тумана вдруг вынырнул фонтан, в центре которого возвышалась скульптурная композиция, изображавшая четырёх Небесных Владык. В самом основании, давая опору другим, крепко стоял Сюань У; подле него, задними лапами опираясь о постамент, а передними — о панцирь, стоял Бай Ху, оскалив пасть в беззвучном рыке, словно гордый страж; вокруг них, оплетая и защищая, обвился Цин Лун, словно скрепляя всех воедино; а на самом верху, над ними всеми, гордо распахнул крылья Чжу Цюэ. Видимо, когда-то этот фонтан обозначал центр города. Города, в котором, очевидно, верили в древние легенды и почитали древних духов…       Цзян Чэн печально улыбнулся, окидывая каменные изображения тоскливым взглядом. Сколько времени утекло с той эпохи? Грудь сдавило невидимым обручем, словно бы шрамы на груди ожили, обращаясь тугими путами. Ваньинь поморщился от этой тупой ноющей боли, невольно потирая грудь, и со вздохом отвернулся от статуи, присаживаясь на каменный бортик. Воспоминания о прошлом захлестнули его, возвращая в ту пору, когда он был счастлив, когда был окружён дорогими ему людьми.       «Людьми!» — внезапная догадка пронзила его, подобно молнии, заставляя подорваться с места. Он вдруг понял, что не давало ему покоя всё это время.       Серый Журавль говорил, что духи, попадавшие в город И, слабели, лишаясь духовных сил, а некоторые — и рассудка, и они с Сичэнем уже в полной мере успели ощутить на себе этот эффект. Но не похоже, чтобы он действовал на людей: Сюаньюй не показывал никаких признаков слабости, был весьма бодр и даже мог пользоваться талисманами. Но тогда Сюэ Ян, назвавшийся человеком, никак не мог лишиться духовных сил!       «Ловушка! Чёрт, я должен немедленно вернуться!» — Ваньинь судорожно потянул верёвку, чтобы найти обратный путь, и… не встретил никакого сопротивления.       Верёвка была перерезана.

***

      Лань Сичэнь, оставшись один с двумя юношами, принялся обустраивать их временное убежище. Для начала он послал Сюаньюя осмотреть дом на предмет дров для очага и чего-нибудь съедобного (хотя за столько-то лет здесь вряд ли что-то осталось), а сам внимательно осмотрел Сюэ Яна. Никаких внешних повреждений у того не было, а из всех жалоб — только слабость.       — Ты сказал, что ты уже несколько суток здесь… Как давно ты спал?       Сюэ Ян опустил голову, пожимая плечами, и виновато улыбнулся.       — Признаться, господин, страх совсем затмил мне разум, и я так и не смог сомкнуть глаз.       — Так не годится, — Сичэнь с улыбкой покачал головой. — Тебе надо поспать. Посиди-ка здесь немного…       Он осмотрел дом и нашёл спальню в задней его части. Убедившись в том, что кровать вполне пригодна для сна, он постелил на неё свой плащ.       — Сюэ Ян, иди сюда! Вот, ложись-ка, отдохни. Ни о чём больше не беспокойся. Я буду рядом, и Ваньинь скоро вернётся. Мы сможем тебя защитить и вывести отсюда, но тебе надо набраться сил. Отдыхай. Я разбужу тебя, когда будет готов ужин, хорошо?       Юноша широко улыбнулся, снова сверкнув своими клычками, и покивал.       — Спасибо, господин! Вы очень добры ко мне.       Сюэ Ян свернулся калачиком на чужом плаще, укрывшись своим, и мгновенно уснул, а Лань Сичэнь отправился на поиски Сюаньюя.       «Что-то его подозрительно долго не слышно…»       — Сюаньюй? Где ты? У тебя всё в порядке?       Тот нашёлся в помещении, видимо, раньше бывшем кухней. Юноша забился в самый дальний угол и тихо всхлипывал, обхватив себя руками. Его крупно колотило, а взгляд затравленно бегал по комнате, словно видя в каждом предмете угрозу. Настолько перепуганным Сичэнь не видел его даже в деревне Мо…       — Сюаньюй! — Лань Хуань опустился рядом с ним и осторожно взял за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза. — Что с тобой? Ты что-то увидел?       — Г-господин Лань, — губы юноши сильно дрожали от неописуемого страха и плохо слушались. — Я… Я должен кое-что рассказать вам.       — Да, конечно, — Сичэнь обеспокоенно вглядывался в лицо Сюаньюя, пытаясь понять, что же могло его так напугать. — Я всегда готов тебя выслушать. Что случилось?       — Это… Это касается… — Мо Сюаньюй судорожно сглотнул и зажмурился, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Когда он снова посмотрел на Сичэня, казалось, он уже вполне готов говорить, как вдруг его глаза, смотревшие куда-то поверх плеча дракона, округлились от страха.       Что происходило дальше, Лань Сичэнь помнил в мельчайших деталях. Он почувствовал, как чужие ладони толкнули его в грудь. Как он ударился спиной о дощатый пол. Увидел, как над ним пролетел, со свистом рассекая воздух, чужой меч — он даже успел разглядеть на лезвии иероглифы его имени: «Цзянцзай».       А потом увидел, как это же лезвие вошло в живот Сюаньюя, пригвоздив его к стене.