Владыки лазурно-белых небес

      Сюэ Ян на чём свет стоит костерил своего покровителя. Когда тот давал ему Печать Тьмы и посылал сюда, чтобы испытать её мощь и провести пару экспериментов, он и словом не обмолвился о том, что сюда могут заявиться подобные гости! И если со слабаком-Сюаньюем и святошей в белом Сюэ Ян знал, как расправиться, и успешно это провернул, то этот парень с кнутом был серой лошадкой и оказался крайне неприятным сюрпризом. Всё пошло немного (совсем) не по плану, а в результате он теперь должен бежать, надеясь на свой туман, и лихорадочно пытаться придумать, как разобраться с оставшейся проблемой, которая, очевидно, не хотела не то что решаться — она страстно желала его самого прикончить. И самое паршивое, что туман, похоже, этой «проблеме» был не помехой. И откуда только в нём столько сил?! Разве Печать Тьмы не должна была их высосать?       «Дьявол!..»       Мысли резко оборвались громоподобным рыком и оглушительным электрическим треском. Из тумана к нему снова метнулась фиолетовая молния, но на сей раз не стала швырять, а, наоборот, оплелась вокруг ног, из-за чего Сюэ Ян мешком рухнул на землю.       «Да, туман ему действительно не помеха…»       Юнец скривился, переворачиваясь на спину, и попытался перерезать проклятый кнут мечом, но в результате лишь получил удар молнии, от которого онемела рука до самого плеча. Сюэ Ян чертыхнулся, глядя, как туман расступается перед его «проблемой», и из него выходит фигура в фиолетовом. Сюэ Ян физически ощущал гнев и сдерживаемую мощь от этого человека, что холодными молниями вспыхивало в его глазах — о, юнец был уверен, что это не просто отражение молний его кнута! Скорее, наоборот, те молнии, что зарождались в этой душе, прорывались через артефакт наружу, грозя испепелить любого, кто посмеет встать на пути.       — Где она? — холодно спросил Цзян Чэн.       — Кто — она? — невинно улыбнулся Сюэ Ян, приподнимаясь на локтях. — Вы потеряли в этом тумане ещё кого-то, господин?       Ваньинь глухо зарычал и дёрнул Цзыдянь на себя, протащив дерзкого мальчишку по земле.       — Хватит придуриваться! Где Печать Тьмы?!       — Понятия не имею, о чём вы, господин, — усмехнулся юнец, чувствуя, как из сорванной камнями мостовой кожи начинает сочиться кровь. — Разве Печать Тьмы не великий артефакт из легенды? Откуда бы такому, как я, знать, где он?       В следующую секунду Сюэ Ян почувствовал, как чужие пальцы смыкаются на его горле, его тело становится неожиданно лёгким, пролетев по воздуху, а спина снова немилосердно здоровается с чем-то твёрдым — кажется, на сей раз со стеной. Теперь лицо его противника находилось в опасной близости, и он мог лучше рассмотреть его, отмечая некоторые изменения в сравнении с их первой встречей: помимо явно проступавших острых клыков, на него уставились два вертикальных, как у кошки или змеи, зрачка, гневно сузившихся до тоненьких щёлочек, а в чёрных волосах появились седые (или белые? при таком освещении не разглядеть…) пряди.       — Знаешь, — начал говорить Ваньинь, крепче сжимая пальцы на чужой шее, и Сюэ Ян почувствовал, как в нежную кожу впиваются острые когти, — я, может, и склонен преувеличивать свои добродетели, но даже мне очевидно, что терпение — не из их числа, и ты за сегодня успел исчерпать его трижды! Ты жив до сих пор только потому, что я не уверен, носишь ли ты Печать Тьмы с собой или где-то спрятал. Говори, где она, суньукуново отродье!       — О, — Сюэ Ян захрипел от недостатка воздуха, но продолжал нагло ухмыляться. — Вы даже поняли, кто мой родитель, господин… Как же вы догадались?       — От тебя обезьяной за версту несёт, паршивец, — рыкнул Цзян Чэн. — Долго я буду ждать?!       — Ладно-ладно! — юнец примирительно поднял руки. — Хочешь знать, где Печать Тьмы? Я покажу тебе.       Он медленно потянулся рукой куда-то за пазуху под пристальным взором Цзян Чэна, а потом вдруг резко выбросил её вперёд, швырнув духу в лицо какой-то порошок. Ваньинь зарычал и невольно отшатнулся, от неожиданности отпуская его, и схватился за глаза, которые вдруг начало нестерпимо печь.       — Тебе стоило сразу убить меня, — услышал он насмешливый голос Сюэ Яна. — Ведь Печать Тьмы всегда при мне. А теперь давай-ка уравняем наши шансы!       Цзян Чэн стиснул зубы, чувствуя, как начинают таять силы, прилив которых он ощутил при первой вспышке гнева. И вот уже он не может поддерживать такую форму Цзыдяня, и тот снова свернулся кольцом на его пальце…       «Сколько я смогу продержаться?» — он с трудом поднял глаза, перед которыми теперь всё размывалось, словно от слёз, и этот треклятый туман вновь стал представлять серьёзную проблему. — «Надо поскорее кончать с этим уродцем…»       Он медленно выдохнул, прикрывая глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. Паршивец лишил его зрения? Пусть. Это не последний его козырь…       Сюэ Ян, попытавшийся подкрасться к своему врагу и ударить со спины, сам еле успел увернуться от удара.       «Что? Как?! Я же ослепил его! Да он должен без сил валяться и держаться за глаза!»       — Кто ты такой?! — невольно вырвалось у него, когда в опасной близости от его уха снова просвистел чужой меч. Глаза Цзян Чэна были закрыты, и всё равно он атаковал с поразительной точностью…       — Я тот, кто избавит этот мир от такой падали, как ты!

***

      Цзян Чэн обессилено рухнул на колени, отхаркивая кровь.       «Всё. Это мой предел…»       Каждая мышца в его теле, казалось, превратилась в вату, отказываясь подчиняться любым нервным импульсам и сокращаться. В горле не просто першило — горело, словно последние полчаса он не дышал воздухом, а глотал песок. Несмотря на то, что он не шевелился (просто потому что уже не мог), голова нещадно кружилась, а перед глазами плавали красные, чёрные и зелёные пятна, окончательно застилая обзор. Обезумевшее сердце колотилось где-то в горевшем горле, желая вырваться наружу из тесной клетки плоти, и очумело гнало по жилам кровь, шумевшую в ушах и вытекавшую из ран.       Этот паршивый выродок, Сюэ Ян, оказался сильнее, чем Ваньинь мог предполагать. Было ли дело в том, что его собственные силы были ограничены, в могуществе Печати Тьмы или в чём-то ещё, но потрепал он его знатно. Цзян Чэн уже и не помнил, когда в последний раз сражался вот так, на пределе своих возможностей. Когда горела Пристань Лотоса? Когда они штурмовали Безночный Город? Или когда он гнался по следу Девятихвостого после их последней встречи?       Цзян Чэн с трудом сфокусировал зрение на чёрном пятне перед ним, которое оказалось поверженным противником. Сам Сюэ Ян выглядел не лучше. Он распластался по земле в луже собственной крови, привалившись спиной к постаменту того самого изваяния в центре города, изображавшего Небесных Владык, и пытался зажимать рукой четыре глубокие рваные раны на животе, оставленные чужими когтями, из которых лишь чудом не вывалились внутренние органы. Безумец, казалось, почти не ощущал боли, и всё же у его тела тоже был свой предел, и усталость и кровопотеря сделали своё дело.       И вот они сидели на земле, друг против друга, и ни у одного из них не было сил, чтобы завершить бой и добить другого. Туман давно рассеялся — Сюэ Ян перестал тратить силы на бесполезную иллюзию — и они прекрасно видели друг друга, но не могли пошевелиться, чтобы закончить начатое.       Неожиданно юнец булькающее рассмеялся, запрокинув голову.       — Вот скажи мне, — прохрипел он, — и чего ты в итоге добился, а? Да ничего. Ты так и не смог победить. Не смог спасти своих друзей. Просто теперь вместо трёх трупов в этом городе будет разлагаться четыре: три ваших и мой.       — Замолкни, — огрызнулся Цзян Чэн. Он заставил себя опереться на меч, попытавшись подняться, но измождённые мышцы не выдержали ни веса стали, ни собственного тела, и он рухнул на землю, сверля противника ненавидящим взглядом.       — Правда глаза колет? — усмехнулся Сюэ Ян, сплюнув кровь. Он потянулся рукой за пазуху и достал оттуда то, из-за чего всё началось. Небольшой кусок железа, источавший тошнотворную скверну. Печать Тьмы. А потом юнец просто швырнул её в сторону Цзян Чэна, и та, пролетев от силы метра полтора, с тихим звоном упала на камни мостовой, замерев аккурат между ними. — На, держи. Ты ведь её хотел забрать? Так бери, если хватит сил!       Не хватит. Ваньинь понимал это. Он не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы преодолеть эти полтора метра.       «Это конец. Он прав. Я не смог защитить Сюаньюя и Сичэня. Всё, чего я добился — в этом проклятом городе появится четыре новых трупа…»       Он обессилено смотрел на железный кругляш, когда его внимание привлекло какое-то движение, и на сцене появилось ещё одно действующее лицо…       Из тени между полуразрушенными домами в лунный свет (уже ночь? или это уже не первая? сколько времени они тут проторчали?..) ступил чёрный лис с алыми глазами, за спиной которого извивались девять хвостов. Лис протрусил на середину улицы, замер, настороженно озираясь, потянул носом воздух. Тихонько рыкнул, покосившись на Сюэ Яна, и застыл, увидев Цзян Чэна.       — ТЫ!!! — Ваньинь почувствовал, как разум застилает неконтролируемая ярость, а кровь снова разгоняется по жилам. Он заставил себя приподняться, но попытка сдвинуться с места привела к тому, что он снова рухнул. — Будь ты проклят!!!       Вот дьявол! Тот, кого он ненавидел всей душой, на преследование которого он положил всю жизнь — вот он, на расстоянии удара, а у Цзян Чэна нет сил этот удар нанести!       «Значит, это не подделка и не копия, это действительно Печать Тьмы… Та самая Печать Тьмы! Так что же, этот паршивец, Сюэ Ян, работает на Девятихвостого?! Этот демон снова во всём виноват! Он снова лишает меня тех, кто мне дорог, а я опять ничего не могу сделать!»       Он с ненавистью уставился в алые глаза лиса.       — Ну, что застыл?! — прорычал он. — Убьёшь меня?! Давай, ублюдок! Приблизься хоть на шаг, и я тебе горло перегрызу! Я с радостью сдохну, захлебнувшись твоей кровью!       Лис в ответ на это лишь опустил морду, тихонько скульнул и отступил на шаг. Но затем встрепенулся, словно вспомнив, зачем он тут, и побежал к Печати Тьмы, намереваясь забрать её.       Ну, конечно… Он сюда пришёл только за Печатью, поняв, что его подчинённый облажался. Ему даже не надо мараться и тратить силы, добивая их, они всё равно умрут. Надо лишь забрать артефакт…       Но когда морда Лиса уже склонилась над железной печатью, к нему с громким шипением метнулась золотая молния, заставляя отступить. Лис возмущённо тявкнул, отпрыгивая в сторону, и недовольно зарычал, глядя на невесть откуда взявшегося противника.       Посреди улицы, свернувшись в кольца вокруг печати, застыл гигантский золотой змей. Он распахнул пасть, обнажая клыки, с которых капал яд, и зашипел на Лиса, угрожающе приподнявшись для новой атаки. Лис быстро оценил ситуацию, припал к земле, злобно рыча… и бросился прочь, растворяясь в тенях так же быстро, как появился. Змей метнулся за ним, пытаясь достать, и исчез между домами, однако скоро вернулся ни с чем, но уже в образе человека.       Цзян Чэн видел лишь его ноги. Сил уже не осталось даже на то, чтобы перевести взгляд, сознание стремительно погружалось во тьму, но до его слуха всё же донеслись слова, сказанные незнакомым голосом:       — Держитесь, господин. Вы спасли моих братьев, и я отплачу вам тем же…