***
Сичэнь распахнул глаза, закашлялся, чувствуя знакомый металлический привкус во рту, и согнулся на постели, борясь со спазмом. Сколько раз он просыпался вот так, в холодном поту и захлёбываясь собственной кровью… Но в этот раз всё не так. Привкус — всего лишь слабый след, а рука, метнувшаяся к горлу, чувствует лишь неровности старых шрамов и тугую повязку на свежей ране. Но шрамы на этот раз остаются лишь шрамами. — Брат! — кто-то бережно обхватил его плечи, придерживая. Знакомый голос… — Ты очнулся! — А-Яо? — Лань Сичэнь медленно выдохнул и, наконец, смог сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. — Что ты тут делаешь? Где мы? Что произошло? — Тише-тише, — Цзинь Гуанъяо мягко улыбается, заставляя дракона лечь обратно. — Не всё сразу. Я всё расскажу тебе, не беспокойся. Он поправил подушку под спиной Лань Сичэня и заставил его опуститься обратно. Гуанъяо выглядел уставшим, растрёпанным и даже немного измученным, словно не спал и тяжело работал несколько ночей. Впрочем, это было правдой: обведя комнату взглядом, Сичэнь пришёл к выводу, что они всё ещё в городе И, в одном из тех же заброшенных домов. Он сам лежал на мешке соломы прямо на полу, недалеко на таких же мешках лежали без сознания Мо Сюаньюй и Цзян Чэн, а в углу, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту, сидел Сюэ Ян. — Признаться, это я не ожидал тебя здесь увидеть, брат, — начал говорить Мэн Яо, осторожно осматривая рану на шее у дракона. — Тем более в такой… необычной компании. Я охотился за Сюэ Яном. Он был учеником в Башне Кои, но несколько лет назад сбежал оттуда, похитив несколько могущественных артефактов. Когда я услышал, что творится в городе И, я сразу подумал, что это может быть его рук дело, и решил лично разобраться с этим. Всё же, так как он был учеником в нашем Доме Бессмертных, я несу ответственность за его преступления… Я и подумать не мог, что он сумел как-то найти утерянную Печать Тьмы. Придя сюда, я увидел весьма странную картину: что бы за действо тут не происходило, все его участники были ранены и при смерти, а посреди всего стоял Девятихвостый Лис. Я так понял, что вы сражались с Сюэ Яном, но он ранил тебя и Сюаньюя, и только тот человек остался с ним один на один, — Гуанъяо кивнул в сторону лежавшего без сознания Цзян Чэна. — Признаться, я восхищён. Такая мощь и такая невероятная сила воли… Если бы не он, вы все были бы мертвы. К сожалению или к счастью, бой закончился вничью, и ни у одной из сторон не было сил нанести решающий удар. Тут-то, я полагаю, и явился Девятихвостый. Думаю, Сюэ Ян вступил с ним в сговор и от него получил Печать Тьмы и какое-то поручение, а поняв, что он проиграл, Лис решил явиться лично чтобы забрать свой артефакт. К счастью, я успел вовремя, чтобы ему помешать… Цзинь Гуанъяо вздохнул, покачав головой. — Ваше состояние было критическим, и мне пришлось остаться здесь, в городе И. Сожалею, но мне бы не хватило сил, чтобы унести отсюда троих раненых, пленника и Печать Тьмы. Я нашёл более-менее сохранившийся дом и перенёс вас сюда, чтобы позаботиться о ваших ранах. Лань Сичэнь шумно выдохнул, пытаясь осознать услышанное. — Спасибо тебе, А-Яо. Мы обязаны тебе жизнью. Если бы ты не явился так вовремя… — он покачал головой. — Как остальные? Что с их ранами? — О, можешь не переживать, брат, — улыбнулся Гуанъяо. — С раной Сюаньюя было проще всего, она лишь выглядела страшно. Конечно, если бы ты не остановил кровь — это же была твоя работа, верно? — он бы умер от кровопотери, но всё обошлось. Можно сказать, что его спас ты, а не я, я лишь немного поддержал его. С ним всё будет в порядке. Сичэнь чуть улыбнулся, чувствуя невероятное облегчение от того, что с мальчиком всё будет в порядке, но тут же нахмурился. — А Цзян Ваньинь? — Цзян Ваньинь, — тихо повторил Мэн Яо, чему-то улыбаясь. — Значит, так его зовут. Он ведь тоже дух, я угадал? С ним всё будет хорошо, не переживай. Конечно, ему досталось больше всего, но… Как я и сказал, он обладает невероятной силой воли, и в том числе — волей к жизни. Он был сильно измотан и довёл себя до предела, но мне хватило лишь немного восстановить его силы и поддержать его организм, после чего механизм регенерации запустился сам. Не переживай, брат, он очень вынослив. Помяни моё слово: он встанет на ноги даже раньше тебя! Лань Сичэнь тихо рассмеялся, чувствуя, как с души камень свалился. — Ты преувеличиваешь, А-Яо. Конечно, Ваньинь обладает многими талантами, но и я не так уж беспомощен. К тому же, я ведь очнулся первым. Это значит, что мои раны наименее серьёзны, верно? На этих словах Гуанъяо вздохнул, тут же мрачнея. Сичэнь, только что радовавшийся за друзей, внутренне напрягся, увидев его реакцию. — А-Яо? Что-то не так? — Брат… — змей вздохнул, собираясь с мыслями, и продолжил: — Брат, физически твои раны действительно не самые серьёзные. Но… мне кажется, что эта рана у тебя на шее затронула не только твоё тело. Сичэнь сглотнул, невольно коснувшись повязок. Он уже понимал, к чему клонит брат… — О чём ты? — он мягко улыбнулся. — Я чувствую себя прекрасно. — Брат, пожалуйста, не лги мне, — Гуанъяо нахмурился, глядя ему в глаза. — От этой раны так и разит скверной. Я караулил у ваших постелей две ночи, и всё это время ты во сне кричал от кошмаров. Ты проснулся от кошмаров. И новые раны легли поверх старых шрамов… Брат, я не знаю всей истории, не знаю, откуда они взялись, но я слишком хорошо знаю тебя. Могу лишь догадываться, как тебе было тяжело, но пожалуйста… Не лги мне. Мы потеряли из-за этой скверны старшего брата, и я не хочу потерять ещё и тебя! Лань Сичэнь закусил губу, отводя взгляд. Он слишком помнил тот леденящий ужас, который сковал его, когда Сюэ Ян схватил его за горло. Бушующую панику, от которой он захлёбывался, тонул, но никак не мог выбраться на поверхность, чтобы попытаться спастись. Он невольно вспомнил и кошмар, который представил ему совершенно новый сюжет. Он невольно покосился в тот угол, где сидел Сюэ Ян, и содрогнулся, увидев злорадный, насмешливый взгляд, устремлённый на него. Такой же, как в том кошмаре… «Это из-за Печати Тьмы?» Он зажмурился, пытаясь прогнать из-под век пугающие образы… и ему это удалось. Перед внутренним взором мелькнула знакомая фиолетовая вспышка, и словно бы удар невидимой молнии дотла сжёг ужасную картину. — Я в порядке, А-Яо, — мягко улыбнулся он, чувствуя, как воздух снова беспрепятственно наполняет лёгкие. — Правда, не стоит беспокойства. Змей лишь покачал головой в ответ, но не стал давить. — Предлагаю дождаться, когда все придут в себя, а потом вернуться в Башню Кои вместе с пленником и решить, что делать дальше. Впервые за сотни лет дали о себе знать Девятихвостый и Печать Тьмы, в одном и том же месте. Это явно не к добру…***
Выслушав А-Яо и рассказав немного о том, как они сами тут оказались, Лань Сичэнь почти насилу отправил его спать. — А-Яо, я очень благодарен тебе за заботу, но ты сам сказал, что больше их жизням ничего не угрожает. Поверь, я вполне способен присмотреть за связанным пленником и двумя людьми без сознания, а тебе после двух бессонных ночей необходим отдых. Обещаю, если кому-то станет хуже, я сразу разбужу тебя. Благодарно улыбнувшись ему, Гуанъяо всё-таки отправился отдыхать, и в домике осталось лишь двое бодрствующих людей: Лань Сичэнь и злобно сверкавший глазами Сюэ Ян. Впрочем, тишину никто из них не нарушал: дракон размышлял о чём-то своём, а дерзкий юнец давно не пытался вырваться или что-то угрожающе мычать в кляп, и теперь только сверлил своих врагов пылающим взглядом, чаще всего обращавшимся к лежащему без сознания Ваньиню. Прогнозы Цзинь Гуанъяо оправдались в полной мере, и первым очнулся Мо Сюаньюй, притом всего через несколько часов, когда солнце только начало клониться к закату. Юноша тихо всхлипнул, слепо пошарил по животу, словно всё ещё пытался зажимать рану, и распахнул глаза. — Господин Цзян! Господин Лань!.. — он подскочил на своей постели и тут же жалобно заскулил, хватаясь за живот: стараниями Гуанъяо, рана затянулась и больше не представляла опасности, но всё ещё болела. — Тш-ш, тише, Сюаньюй, — Лань Сичэнь тут же оказался рядом, мягко придерживая юношу. — Всё хорошо. Мы в безопасности. Тот сглотнул, вцепившись в его руки, и вскинул лихорадочно блестящий взгляд. — Господин Лань! Вы живы! Хвала небесам… А господин Цзян? Где он? Что с ним? Мы должны найти его! Он пошёл спасать вас, и… — Сюаньюй, — дракон чуть крепче сжал его плечи, останавливая испуганный поток слов и заставляя посмотреть себе в глаза. — Успокойся. Всё хорошо. Ваньинь жив, просто без сознания. Я жив. Сюэ Ян повержен. Всё хорошо. Памятуя о том, из-за чего юношу в своё время выгнали из Башни Кои, Сичэнь пока не стал упоминать, кто их спас, решив осторожно подготовить его, чтобы смягчить удар, но его планам не суждено было сбыться. Мо Сюаньюй, прислушавшись к его словам, облегчённо вздохнул, но тут же беспокойно завозился на постели, с любопытством оглядываясь вокруг, когда его взгляд остановился на одной точке. — Это… Это… — он что-то невнятно замычал дрожащими губами, и в его глазах отразилась целая буря эмоций. — А-Юй, я рад, что ты очнулся. Голос Цзинь Гуанъяо был немного сиплым со сна. Его разбудил шум, который поднял юноша, очнувшись, и теперь он подошёл к нему, улыбаясь в своей чарующей и располагающей манере. В его глазах, интонациях, движениях не было и следа враждебности. Если он и был зол на брата за произошедший скандал, он никак этого не выдавал. Гуанъяо присел рядом с братьями и мягко коснулся руки Сюаньюя. — А-Юй, как ты себя чувствуешь? — он тепло улыбался юноше, аккуратно поглаживая того по руке, и не отводил своих глаз от его, словно бы пытался загипнотизировать взглядом. — Я не ожидал увидеть тебя здесь. Позволь, я осмотрю твою рану? Сюаньюй тихонько всхлипнул и снова что-то невнятно промычал, но Мэн Яо воспринял это как согласие и подсел ближе, мягко отодвигая Сичэня. Он распахнул рубаху на груди юноши и стал мягко ощупывать розоватый шрам, оставшийся от раны. Сюаньюй крупно вздрагивал от каждого прикосновения и жмурился, как от боли, словно бы нежной кожи касались не чужие пальцы, а раскалённый металл… — Брат рассказал, как ты спас его, приняв удар на себя, — в голосе Гуанъяо звучало одобрение. — Это очень смелый поступок. Я восхищён… и благодарен тебе за его спасение, А-Юй. Он немного отстранился от юноши, заканчивая с раной, и коснулся его щеки, заставляя посмотреть себе в глаза. — Ты очень вырос с нашей последней встречи. Я горжусь тобой. Отдыхай, и ни о чём не беспокойся: я больше не позволю Сюэ Яну ранить тебя. Гуанъяо поднялся и отошёл к постели Цзян Чэна, решив, коль уж всё равно проснулся, осмотреть и его, а Сюаньюй так и застыл, продолжая зачарованно смотреть ему вслед. На щеках юноши пылал румянец, а глаза болезненно блестели, словно в лихорадке. — Сюаньюй? — тихо позвал Лань Сичэнь, осторожно касаясь его плеча. — Как ты? Прости, я не успел предупредить тебя… Это А-Яо спас нас. — Я… — юноша шумно выдохнул, обессилено уронив голову, и еле слышно прошелестел: — Всё хорошо. Спасибо за заботу… Он снова улёгся на свою постель, подтянув колени к груди и обхватив себя руками. — Простите… Сичэнь тяжело вздохнул, осторожно погладив юношу по плечу. Он мог лишь догадываться о том, как тяжело тому было сейчас, и сердце рвалось от сочувствия к запутавшемуся мальчику, ставшему после всего ему почти родным. — Отдыхай, А-Юй, набирайся сил, — негромко сказал он. И спасибо тебе за всё.***
Утром, отдохнув и снова осмотрев раненых, Цзинь Гуанъяо ушёл, чтобы попытаться найти и собрать целебных трав в окрестностях города, запасы которых у него, милостью случая, знатно истощились. Мо Сюаньюй, похоже, чувствовал себя гораздо лучше, и негласно снова взял на себя бытовые обязанности, и теперь возился где-то на кухне, пытаясь развести огонь и приготовить что-нибудь съедобное из того, что было под рукой и что у них ещё осталось. Так что сейчас Лань Сичэнь был предоставлен самому себе и мог позволить себе небольшую слабость, разглядывая дорогие сердцу черты. Лицо Цзян Чэна даже сейчас оставалось суровым. Почему-то раньше во сне, как помнил Сичэнь, он выглядел куда более мирно, но сейчас он продолжал хмуриться так, что, казалось, над его головой вот-вот образуются тучи, а в уголках губ залегла жёсткая складка. Не удержавшись, Лань Хуань протянул руку и осторожно коснулся щеки Цзян Чэна. Пальцы скользнули по складке между бровей, словно пытаясь разгладить её, прошлись по острой скуле, трепетно обвели контур губ. Так хотелось наклониться и коснуться их своими… Ваньинь шумно выдохнул во сне, заставив Сичэня вздрогнуть и одёрнуть руку, но так и не очнулся. Он, как назло, словно дразня, приоткрыл губы, тяжело дыша, и что-то тихо забормотал. — Ваньинь? — дракон сглотнул, немного подавшись вперёд. Сердце кольнула тревога: «Неужели ему тоже снятся кошмары?» — Сичэнь… — с губ Цзян Чэна сорвался тихий стон, после чего он снова что-то забормотал во сне. Лань Хуань вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Сердце шумно бухнуло о рёбра, посылая по телу дрожь. «Он зовёт… меня?» Сичэнь сглотнул и осторожно склонился над чужим лицом, пытаясь разобрать еле различимый шёпот. Он затаил дыхание, напряжённо вслушиваясь в слова, и… отшатнулся в сторону, как ошпаренный, когда услышал из угла презрительное фырканье. «Сюэ Ян! Проклятье, я совсем забыл о нём!» Щёки обожгло стыдом, а мочки ушей предательски заалели. Сичэнь резко поднялся, зло уставившись на пленника, и встретил устремлённый на него насмешливый взгляд. Сейчас Лань Хуань был особенно благодарен А-Яо за то, что тот заткнул Сюэ Яна кляпом, ибо выслушивать грязь, что наверняка вертелась у дерзкого юнца на языке, не хотелось совершенно… — Нечасто можно увидеть тебя таким растерянным, — веселящийся голос брата, раздавшийся за спиной, заставил Сичэня вздрогнуть и резко обернуться. — А-Яо? — дракон окончательно растерялся и смутился. — Ты уже вернулся? Как давно ты здесь? — Достаточно, — уклончиво ответил тот, хитро сверкая глазами, и неожиданно спросил: — Ну и? — Что — «ну и»? — Сичэнь старательно отводил взгляд, хотя и прекрасно понимал, что брат читает его, как раскрытую книгу. — Расскажешь мне побольше об этом человеке? — спокойно спросил Гуанъяо, пристроившись на своей постели и начиная разбирать травы, но уголки его губ предательски подрагивали в еле сдерживаемой улыбке. — Не знаю, что ещё я должен тебе о нём рассказать, — вздохнул Сичэнь, поджимая губы и коря себя за несдержанность. — Он спас меня, я обязан ему жизнью, поэтому поклялся следовать за ним, пока этот долг не искуплю. — Брат, — протянул А-Яо. Он отвлёкся от своего занятия и теперь, не скрывая улыбки, смотрел Сичэню в глаза. — Я же просил тебя не врать мне. Я видел твой взгляд, и в нём было нечто большее, чем просто чувство долга. К тому же, ты всегда мог почувствовать моё присутствие, но в этот раз даже не заметил, как я пришёл. Ну так что? Сичэнь тихонько фыркнул, возвращаясь на свою постель. — А ты что, ревнуешь? Мэн Яо весело рассмеялся, снова принимаясь раскладывать травы. — Разве что самую малость. Но, право слово, я не имею на это права. В конце концов, ведь это я когда-то первым сказал тебе, что братские узы для меня дороже сердечных. Лань Хуань хмыкнул, улыбнувшись, и устало прикрыв глаза. — Он мой друг. — Брат, — предупреждающе протянул Гуанъяо, снова собираясь сказать про ложь между ними, но Сичэнь опередил его. — На этот раз это не ложь, А-Яо. Он мой друг. Не потому, что я не хочу чего-то большего, а потому что он не хочет. Поверь, я видел достаточно в его глазах, чтобы быть уверенным в этом. — Я бы не судил столь поспешно, брат, — тон Гуанъяо посерьёзнел, а брови едва заметно сдвинулись к переносице. — Мы с тобой оба прекрасно разбираемся в людях, но даже мы не можем знать наверняка. Чужая душа — потёмки. Ты говоришь, что видел в его глазах достаточно, а я могу сказать тебе, что достаточно видел в его поступках. То, в каком состоянии я нашёл его, какая ярость пылала в его глазах… Он довёл себя до предела и перешагнул его, сражаясь за гранью возможного, чтобы спасти тех, кто ему дорог, на чистом упрямстве. Поверь, ради друзей, которых знаешь всего пару месяцев, никто не стал бы так рисковать. Сичэнь тихо рассмеялся, покачав головой, и печально посмотрел на Цзян Чэна. — Он стал бы. Цзинь Гуанъяо нахмурился сильнее и собирался сказать что-то ещё, но их разговор прервал болезненный стон — Ваньинь пришёл в себя.