***
Цзян Чэн распахнул глаза, хватая ртом воздух. Его крупно колотило, а по спине и лицу градом катился холодный пот. Неделя. Вот уже неделя, как он один. И почти неделю его преследует этот кошмар… Семь дней назад они с Вэй Усянем напоролись на засаду воинов Чжу Цюэ. Треклятые южные псы явно охотились на них и были хорошо подготовлены, и в итоге братьям пришлось разделиться, чтобы избавиться от преследователей. Они договорились встретиться в людском городке под названием Илин, что находился недалеко от печально известных Могильных Холмов, но лис так и не пришёл ни на этот день, ни на следующий. А на вторую ночь Цзян Чэну начал сниться этот кошмар… Бай Ху не находил себе места. Он вернулся к тому месту, где их ждала засада, пытался проследить, что стало с братом, но тот как сквозь землю провалился. А ещё этот треклятый сон… Он ведь не может ничего значить, верно? Это просто сон, вызванный волнением и близостью проклятой горы. Вэй Усянь не может быть на горе Луаньцзан. Цзян Чэн отказывался думать, что его брат может быть уже мёртв — а выжить в Могильнике не мог никто. Особенно дух… Так он пытался убедить себя, каждую ночь просыпаясь от кошмара. Так он пытался убедить себя, когда утром седьмого дня в очередной раз покинул Илин, чтобы снова попытаться найти Вэй Усяня. Так он пытался убедить себя теперь, стоя у подножия Горы Луаньцзан, чувствуя, как мерзкий, липкий страх стискивает горло, бежит мурашками вдоль позвоночника, стучит в висках. «Я только проверю. Просто, чтобы убедиться…» Он сглотнул и решительно переступил невидимую черту, за которой жила смерть.***
О том, какая это была ошибка, он понял, отойдя уже на сотню шагов. Силы стремительно покидали его с каждым шагом, как и тогда, во время нападения на Пристань Лотоса (неужели, Чжу Цюэ как-то научился подчинять себе эту силу?..). Через десять шагов он понял, что больше не может принять свой истинный облик, через полсотни — что духовных сил не осталось вовсе, через сотню — что и физические силы быстро тают. Ему приходилось заставлять себя дышать отравленным воздухом, приходилось заставлять сердце биться, а мышцы — сокращаться и нести его дальше. Нет, Вэй Ина не может быть здесь, тем более — целую неделю. Это был сон, просто проклятый сон… Надо возвращаться, пока не стало слишком поздно. Вот только, обернувшись, Цзян Чэн понял, что не видит границы леса, хотя просвет между мёртвыми голыми деревьями был приличный. Словно само это место уже запомнило его, увидело в нём свою добычу, впустило когти в его душу — и теперь ни за что не выпустит. Цзян Чэн тихо чертыхнулся, сжимая кулаки, и неуверенно сделал несколько шагов назад, пытаясь идти по собственным следам — и с ужасом увидел, как они тают у него на глазах. Душу захлестнула паника, от которой он начал задыхаться сильнее, чем от бессилия. «Я что, умру здесь? Вот так? Проклятье, знал же, что паршивая была идея соваться сюда!» Он сглотнул, сделав ещё несколько шагов, прежде чем понял, что окончательно заблудился. Теперь он не имел даже малейшего представления о том, в какой стороне выход. Цзян Чэн сглотнул, схватившись за бешено колотящееся сердце, которое вдруг начало противно ныть. Это ещё что за новости?! Краем глаза ему привиделось какое-то движение, и он резко развернулся, посылая туда меч. — Кто здесь?! И только когда клинок скрылся за деревьями, он понял, как сильно сглупил: сил призвать меч обратно у него не было… Цзян Чэн почувствовал противную дрожь, что сводила мышцы судорогой. Не хватало только остаться безоружным в этом месте… Усилием воли подавив нарастающий страх («Да почему так страшно?! Тут никого нет, я один здесь!»), он двинулся в ту сторону, куда отправил ранее верный Саньду. К его облегчению, он увидел знакомый блеск через десяток шагов, но, стоило ему коснуться рукояти, как боковым зрением снова увидел какое-то движение. — Да кто здесь?! Немедленно покажись! — не выдержал он, резко оборачиваясь. Ничего, тишина. А затем — хруст ветки под чьей-то ногой… — Вэй Усянь! Это ты?! — превозмогая усиливающиеся слабость и дрожь, он двинулся в том направлении, откуда услышал звук, но не нашёл там ничего. А потом он понял. Понял, что это место намеренно сбивало его с толку, водило кругами, заманивая всё дальше к сердцу горы… Теперь он точно не сможет найти выход. Он понятия не имел, где сейчас находится. Это осознание окатило его, словно ведро ледяной воды, заставив лихорадочно хватать ртом воздух, которого резко стало не хватать. А затем он снова увидел движение… Дымчатые чёрные щупальца тьмы тянулись к нему, более не скрываясь. Опутывали, словно сети, не давая пошевелиться, проникали под кожу, пропитывали мышцы, пронизывали кости, высасывая из него жизнь. Цзян Чэн рухнул на колени, обхватывая себя руками и крупно трясясь. «Страшно… Как же страшно!..» — Помогите… Кто-нибудь! — он зажмурился, всхлипнув. Ему вдруг показалось, что тело гниёт заживо, и он испуганно вскинул руки к лицу, проверяя. Нет, лишь показалось… К горлу подступила тошнота, голова закружилась, и он понял, что заваливается вперёд. Чтобы не упасть, он рефлекторно выставил руки вперёд и невольно вскрикнул, когда рука обо что-то порезалась. А когда увидел, обо что, закричал снова, испуганно шарахаясь в сторону и отползая. Перед ним лежал он сам. Мертвенно-серая кожа, перекошенное от ужаса лицо… Пустые глазницы, из которых пролегли тёмно-бордовые дорожки уже запекшейся крови. Кажется, он пытался кричать перед смертью, но неведомая сила своротила и сорвала нижнюю челюсть. В груди зияет огромная дыра, словно что-то просто разорвало его изнутри: уродливым цветком наружу торчали обломанные рёбра, а внутренности превратились в отвратительную кровавую кашу. Правая рука была словно кем-то бы откушена до середины предплечья — именно об осколок торчавшей кости он и порезал руку. Цзян Чэн содрогнулся и только сейчас осознал, что всё это время лихорадочно ощупывал себя. Но нет, с ним всё в порядке: челюсть и рука на месте, никакой дыры в груди… Ему вдруг резко подурнело и, не сдержавшись, он согнулся в три погибели, сотрясаясь от рвотного спазма и опорожняя желудок. Кое-как справившись с приступом и поднявшись, он спешно отвернулся от видения собственного искорёженного тела, но тут же наткнулся взглядом на другое. Прямо перед ним на мёртвом дереве был распят Вэй Усянь. Его ладони и плечи были насквозь пробиты сучьями, ещё один сук торчал из ребра. С приоткрытых губ до сих пор ручьём стекала кровь, и он мог разглядеть, что языка внутри не было. Живот кто-то разрезал и внутренности вывалились на землю неприглядной кучей… — Нет… Нет, нет, нет, нет! — Цзян Чэн схватился за голову. Этого не может быть, это всё обман! Игра воображения, морок этого места! Он рванулся прочь сквозь заросли, не разбирая дороги, не замечая, как кусты и ветки цепляются за одежду, рвут её, сильнее царапают кожу, оставляя всё новые и новые порезы. Он метался раненым зверем из стороны в сторону, и всюду видел всё новые и новые тела: обезглавленная мать, пронзённый собственным рогом отец, растерзанная сестра… — Помогите! Кто-нибудь!.. Мама!.. Он споткнулся об очередную корягу и рухнул, крепко зажмурившись и обхватив себя руками. Он задыхался, задыхался от ужаса, от слёз, от паники, от бессилия… «Этого не может быть… Не может быть! Это всё обман… Очередной кошмар!» Цзян Чэн не решался открыть глаз, потому что знал, что снова увидит мёртвые лица тех, кого любил. «Пожалуйста… Я не могу больше! Я… Я хочу умереть…» Он почувствовал, как кто-то или что-то хватает его за руки и плечи, куда-то тащит по земле, но ему вдруг резко стало всё равно. Какая разница, что с ним сделают? Главное, чтобы всё это закончилось. Чтобы этот кошмар закончился…***
Цзян Чэн резко распахнул глаза и подорвался с постели. Голова закружилась от резкого движения, а к горлу тут же подкатила тошнота. — Лежи и не дёргайся! — недовольно заявил рядом знакомый женский голос, и кто-то силой уложил его обратно. — Спасать тебя становится моей дурной привычкой. Чего ради, скажи, пожалуйста, ты потащился на гору Луаньцзан?! Как будто не знаешь, как это опасно! О, небеса, ведёшь себя, как мальчишка! Цзян Бин, ты слышишь меня?! Бай Ху слабо усмехнулся, ожидая, когда перед глазами перестанут плясать круги, чтобы снова увидеть эту прелестную злючку. «Спасать тебя становится моей дурной привычкой». Тогда он ещё не знал, что именно эти её слова так сильно врежутся ему в память, а через много лет он сам будет произносить их, обращаясь к другому… — И тебе здравствуй, Вэнь Цин. Целительница недовольно цыкнула, глядя на него сверху вниз. — Я же сказала тебе в прошлую нашу встречу, что лучше бы нам больше не встречаться, — тихо сказала она, отворачиваясь. — В позапрошлую, — поправил Цзян Чэн, выдыхая. Головокружение прошло, и теперь он разглядывал деревянный потолок над собой. — Это ведь ты спасла меня в прошлый раз, верно? Вэн Цин закатила глаза, принимаясь раскладывать травы. — Это тебе Вэй Усянь рассказал?! Так и знала, что нельзя доверять этому болтливому лису! А ведь он так клятвенно заверял меня, что будет молчать… — Он молчал. Я сам догадался, — Цзян Чэн чуть повернулся, разглядывая её. — Только ты умеешь лечить такие раны. Ты ведь предупреждала меня тогда, что Чжу Цюэ овладел какой-то страшной силой, а я не послушал… Как он смог подчинить себе скверну Могильных Холмов? Вэнь Цин тяжело вздохнула, оставляя своё занятие. Она скрестила руки на груди, прислонившись плечом к стене, и посмотрела на спасённого духа. — Я не знаю. Знаю лишь, что именно так он убил твоего отца. И не только твоего… Отцов Двух Нефритов и братьев Не постигла та же участь. Это было его объявление войны всем Небесным Владыкам, — она замолчала ненадолго, размышляя о чём-то. — Ты так и не сказал, чего ради потащился в Могильник. — Вэй Усянь пропал, — тихо ответил Цзян Чэн. — Я… Мне снился сон. Кошмар. И я… хотел просто проверить. Убедиться, что это не более чем просто сон… Вэнь Цин шумно выдохнула, отворачиваясь и снова принимаясь что-то смешивать. — Что с Девой Цветов? — неожиданно спросила она. — Я слышала про Пристань Лотоса. Неужели и она… — Нет, с сестрой всё в порядке. Она… — Цзян Чэн на секунду заколебался, стоит ли говорить целительнице про то, где сейчас Яньли. Всё же она была и остаётся их врагом… — Она сейчас в надёжном месте под защитой. — Хорошо, — Вэнь Цин кивнула, кажется, всё поняв. — Я рада, что с ней всё в порядке. И… мне жаль, что так произошло с Пристанью Лотоса и твоим братом. Цзян Чэн сжал губы и промолчал, отвернувшись к стене. Ему было нетрудно поверить в искренность её слов. Когда-то, ещё, казалось, совсем недавно, они были близки, и знали об этом только Цзян Яньли и Вэй Усянь. А потом… — Вот, выпей, — Вэнь Цин подала ему чашу с каким-то отваром. — Это поможет тебе восстановить силы. Мне удалось вывести скверну из ран, но духовная сила будет восстанавливаться ещё долго. Возможно, даже дольше, чем в предыдущий раз. — Спасибо, — буркнул Цзян Чэн, принимая чашу, и, морщась от горечи, выпил содержимое до дна. — Тебе надо поспать, — целительница отвернулась. — Постарайся больше не влипать в подобные передряги. В следующий раз я не смогу помочь тебе. — Да знаю я… — Бай Ху тяжело вздохнул, закрывая глаза и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Сон, словно только и ждал того, тут же распахнул свои объятия, укутывая его мягким одеялом, и через несколько минут Цзян Чэн уже крепко спал. Вэнь Цин вздохнула, осторожно присаживаясь рядом и проверяя течение духовной энергии по каналам. — Сколько ещё раз я должна вытащить тебя, чтобы ты начал ценить свою жизнь? — прошептала она. Он ведь ничуть не изменился с их первой встречи, хотя уже столько лет прошло. Хотя… Это ведь для людей и заклинателей несколько лет — большой срок, верно? А для духов — лишь мгновение… Вэнь Цин покачала головой и снова принялась раскладывать травы, невольно погрузившись в воспоминания.***
Тот день выдался на удивление жарким для начала весны. Некоторые деревья и травы уже цвели, другие ещё дремали, лишь готовясь явить миру свою красоту. Вэнь Цин неспешно брела по полю, собирая травы, чтобы пополнить свои запасы, которые знатно истощились за месяцы зимы. Граница между Землёй Птицы и Землёй Тигра осталась далеко позади, но целительница уже много раз пересекала её, так что не стала колебаться и в этот раз. Солнце отмерило полдень, когда она решила отдохнуть возле крупной скалы, что покоилась на вершине холма и давала спасительную тень. Она неспешно обошла камень, чтобы укрыться от солнца, как вдруг за поворотом наткнулась на огромную гору белого меха. Именно за этой скалой, в тени, куда шла девушка, дремал гигантский белый тигр. Услышав чужое приближение, он приподнял голову и лениво посмотрел на ту, что нарушила его покой. Вэнь Цин сама не знала, чего испугалась тогда. Не давая себе отчёта, она шарахнулась обратно за скалу, а после бегом бросилась обратно, совершенно не подумав о том, что в поле она будет, как на ладони, а огромному зверю, конечно же, не составит труда нагнать её. Но он не стал. Отбежав на добрых пять сотен шагов, Вэнь Цин обернулась и увидела, что тигр поднялся и теперь смотрел на неё с вершины всё того же холма, но за ней так и не пошёл. Остановившись, целительница перевела дыхание и только теперь позволила себе рассмотреть его в ответ. То, что перед ней был дух, она поняла сразу, ещё возле скалы. Но лишь сейчас осознала, что перед ней был не кто иной, как хозяин этих земель, Белый Тигр Запада, Бай Ху. Вэнь Цин глубоко вздохнула, невольно ощутив трепет, и учтиво поклонилась зверю. Впервые она пожалела, что нарушила границу… Но Белый Тигр, похоже, ничуть не возражал. Он коротко кивнул ей в ответ и одним прыжком забрался на скалу, с удобством устроившись там и явно намереваясь продолжить прерванный сон. Отчего-то целительнице показалось, что только что она получила его разрешение находиться здесь. После этого она не раз ещё приходила к этому месту, чтобы собрать травы, и часто видела Бай Ху. Он либо неспешно гулял, возвышаясь над морем трав, либо просто сидел, но чаще всего лежал на той самой скале, которая, видимо, была его излюбленным местом, и либо дремал, либо наблюдал за гостьей. Впрочем, присутствие владыки этих земель по какой-то неведомой причине отнюдь не напрягало её, но, напротив, внушало чувство покоя и защищённости. Когда Белый Тигр был неподалёку, все страхи и тревоги оставляли её, и между ней и Бай Ху установилось какое-то молчаливое взаимопонимание. А в один из своих визитов вместо Белого Тигра она увидела юношу в пурпурных одеждах, который с удобством устроился на всё той же скале и с интересом разглядывал облака. Юноша был, бесспорно, красив, хотя красота его и была какой-то резкой и немного надменной. Вэнь Цин с интересом разглядывала странного незнакомца издалека, не сразу приметив лежавший рядом с ним меч. Похоже, юноша был заклинателем. — Я бы рекомендовала тебе найти какое-нибудь другое место для отдыха, — заявила она, подходя к скале и глядя на юношу снизу вверх. В ответ на неё устремился насмешливый взгляд пасмурно-серых миндалевидных глаз. — Это ещё почему же? — протянул он, не спеша подниматься. — Здесь частенько бывает хозяин этих земель, — спокойно пояснила Вэнь Цин. — И его излюбленным местом для отдыха является именно эта скала. Заклинатель рассмеялся в ответ, запрокинув голову, что вызвало у целительницы волну раздражения. — Что смешного я сказала? — Нет-нет, ничего, — юноша замахал рукой и всё же поднялся с места, ловко спрыгнув на землю. — Это очень… мило, что ты так защищаешь интересы Владыки Запада, хотя сама, как я понимаю, с юга? Впрочем, можешь за меня не беспокоиться: вряд ли Бай Ху будет сильно против, если я ненадолго займу его место. Вэнь Цин изогнула бровь, с интересом разглядывая заклинателя. Его слова звучали крайне двусмысленно, и от того откровенно нагло. — Не слишком ли дерзкие и самоуверенные речи для простого смертного? Заклинатель прищурился, склонив голову на бок, и с не меньшим интересом уставился на неё в ответ. — А кто сказал, что я — «простой» смертный? Целительница удивлённо вскинула брови. — И как же зовут не-простого смертного? — Спрашивая чьё-то имя, неплохо бы представиться самой, — фыркнул юноша, скрестив руки на груди. — В конце концов, это ведь ты гостья на этой земле, а не я. Девушка чуть нахмурилась, недовольно поджав губы, но не могла не признать справедливость его слов. — Вэнь Цин, — наконец сказала она, и теперь пришёл черёд заклинателя удивляться. — Вэнь Цин? — переспросил он. — Вэнь Цин, Золотые Руки, лучший целитель в своём поколении не только юга, но и всех земель? Не ожидал увидеть тебя так далеко, на границе с другой землёй. — А где же по-твоему я должна находиться? — насмешливо спросила девушка. — Ммм… Где-нибудь во дворце в Безночном Городе, окружённая толпой обожателей и слуг? — усмехнулся юноша, но, уловив недовольство во взгляде собеседницы, примирительно вскинул руки. — Ладно-ладно, не сердись. Ты вольна сама решать, куда тебе идти… принцесса. — Ты! — Вэнь Цин недовольно взмахнула рукавом, фыркнув. — Между прочим, ты так и не сказал мне своего имени! Заклинатель чуть улыбнулся, склонив голову к плечу, и коротко ответил: — Цзян Бин, — и уставился на неё, словно ожидая какой-то реакции. — Цзян Бин… — тихо повторила целительница, напрягая память. — Где-то я это слышала… Постой, ты хочешь сказать!.. Что ж, он действительно имел право считать себя не простым смертным. Фамилию Цзян носили владыки этих земель… Неужели этот заклинатель — сын самого Бай Ху? Тогда понятно, почему он столь самоуверен. Должно быть, Белый Тигр послал отпрыска присматривать за пограничными территориями… — Но ведь и ты тоже не так проста, — голос заклинателя вырвал её из задумчивости. Тот лениво привалился плечом к скале и теперь изучал её взглядом уже безо всякой насмешки. — Фамилию Вэнь носят владыки Земель Птицы и их отпрыски. И давно уже ходят слухи, что целительница Вэнь Цин — дочка самого Чжу Цюэ. Это правда? Целительница хмыкнула, чуть прищурившись. — Всё-то тебе расскажи! Вот и гадай сам, некогда мне заниматься развенчанием слухов. Она гордо вскинула подбородок и развернулась, собираясь уходить, когда на её запястье сомкнулись пальцы, останавливая. — Постой! Ты же ещё придёшь сюда? — она оглянулась на Цзян Бина, с удивлением замечая тревогу в его голосе. Губы Вэнь Цин невольно тронула улыбка. Какой девушке не польстит, когда она волнует столь красивого юношу? «Действительно очень красивого…» — она скользнула взглядом по его лицу. — Кто знает. Может, и приду. Заклинатель расплылся в довольной улыбке. — Тогда буду с нетерпением ждать следующей встречи. Ммм… — он закусил губу, явно нервничая и почему-то смущаясь. — Быть может, ты позволишь проводить тебя до границы? Вэнь Цин прикрыла губы ладонью, пытаясь спрятать смешок, что явно задело и смутило её собеседника, из-за чего он тут же надулся и с вызовом вскинул подбородок. — Почему бы и нет?