***
Цзян Чэн шёл по коридорам Знойного Дворца, брезгливо морщась и то и дело скаля клыки. Пиршество в честь победы над Чжу Цюэ длилось уже не первые сутки, люди и духи, объединившиеся ради общей цели, теперь вместе праздновали, щедро заливая радость победы и горечь потерь вином, и стены гудели от сотен голосов. Но Цзян Чэну было тошно. Ему душно было находиться здесь, словно воздух вокруг был раскалён и обжигал лёгкие высокой температурой и запахом гари. Узор пламени на стенах бил по глазам, оживляя в памяти картины ужасного пожарища, и снова желудок сводило болезненным спазмом. Он так отчаянно сражался, но теперь не чувствовал радости победы — она оседала пеплом на языке, скрипела на зубах, сушила губы и горло, забивала ноздри, не давая нормально дышать. Он мечтал сбежать отсюда, сбежать как можно дальше и больше никогда не смотреть в сторону проклятого юга. Вернуться в свои земли, щедро испещрённые реками, вдыхать влажный воздух, наполненный ароматом лотосов. Вместе с друзьями и соратниками отстроить Пристань Лотоса и, как и когда-то, привести туда семью — то, что от неё осталось. Малое, но от того лишь более ценное… Погрузившись в мрачные раздумья и мечты о возвращении, он не сразу услышал чьи-то торопливые шаги, когда вдруг из-за очередного поворота на него вылетел Вэй Ин, с сдавленным охом врезавшись ему в грудь. — Цзян Чэн! Как хорошо, что я нашёл тебя! — на лице лиса отчётливо проступило облегчение, но глаза его продолжали лихорадочно бегать, а грудь тяжело вздымалась, словно он пытался скрыться от погони. — Помоги-ка мне! — Вэй Усянь! — раздражённо прорычал тигр. — Объясни нормально, что прои… — Он идёт! — шикнул Вэй Ин и неожиданно повис на шее брата, накрывая его губы своими. Цзян Чэн настолько опешил, что даже не сразу среагировал. В черепе образовалась звенящая, густая пустота мыслей и эмоций, которые затем взорвались сотнями огней, опаляя сознание, не давая сконцентрироваться, лишая способности шевелиться. И лишь чей-то шумный вздох совсем рядом и белое пятно на грани видимости, наконец, вернули его в реальность. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи нахмурился, глядя на лиса. Он явно искал его и собирался устроить очередную гневную отповедь, когда увидел нечто, что его взору явно не предназначалось. — Лань Чжань, — лениво промурлыкал лис, растягивая губы в улыбке и с удобством устроив голову на плече брата, отпускать которого явно не спешил. — Если ты опять пришёл с нравоучениями, придержи их при себе. Как видишь, мы немного заняты… Не мог бы ты оставить нас? Второй Нефрит сжал губы в тонкую линию, переводя нечитаемый взгляд с одного брата на другого. Он слегка качнулся вперёд, словно собирался сделать шаг к ним, но в последний миг передумал, нахмурился, раздражённо взмахнул рукавом и, резко развернувшись на каблуках, быстрым шагом скрылся за поворотом, откуда пришёл, бросив напоследок ёмкое, но веское: — Вздор! Лишь когда его шаги стихли в отдалении, Вэй Усянь облегчённо выдохнул и, наконец, отлип от брата, презрительно усмехаясь. — Сколь же невыносимо благочестив Второй Нефрит, коль его взор так сильно оскорбил вид двух целующихся мужчин… Спасибо, Цзян Чэн. Я… По коридору разнёсся звук удара. Вэй Ин рухнул на пол, схватившись за лишь чудом уцелевшую челюсть — силы, вложенной в удар, Бай Ху не пожалел. — Вэй Усянь!!! — прогрохотал он, с ненавистью глядя на лиса. Цзыдянь полыхал на его пальце, оплетая всё предплечье паутиной молний, и лишь их давней и близкой связи шкура Вэй Ина была обязана своей целостностью, не то по ней давно бы прошёлся кнут. — Ты вконец спятил?! Что ты тут устроил, бездна тебя раздери?! Лис вскинул испуганный взор на брата, отползая назад, и поднял руки, словно пытаясь прикрыться ими. — Цзян Чэн! Постой! Прости, умоляю! Я всё объясню, только выслушай! — Умолкни! — рявкнул тигр, презрительно вытирая губы тыльной стороной ладони. — Не желаю слушать тебя, ничтожество! Как ты посмел?! Ты хоть понимаешь, что натворил?! — Цзян Чэн! — с мольбой воскликнул лис, пытаясь подняться. Поняв безуспешность подобной затеи — голова до сих пор звенела и кружилась от удара — он попытался подползти к брату, но в пол возле его руки врезался кнут, выбивая каменную крошку. — Не приближайся ко мне! — прорычал Бай Ху. — Не то я за себя не ручаюсь! Он скривился, кинув на брата ещё один злобный взгляд, презрительно сплюнул под ноги, и резко развернулся, намереваясь уйти — немедленно, прочь, как можно дальше от этого треклятого дворца, города, земли! — но не смог сдвинуться с места: Вэй Усянь обхватил его ногу, уткнувшись в бедро и щедро орошая ткань штанов… слезами? — Цзян Чэн! Умоляю, прости меня! Я… Я сам не знаю, что творю! Я просто боюсь… Пожалуйста, Цзян Чэн! Выслушай меня, помоги мне, спаси меня!.. — Отцепись от меня! — раздражённо рыкнул тигр, пытаясь оттолкнуть его. — Что ты несёшь?! Злость всё ещё клокотала в нём, но при виде слёз брата быстро сходила на нет, сменяясь беспокойством. Вэй Усянь вёл себя крайне странно, словно обезумел. В последние дни он всё время был какой-то дёрганый, постоянно озирался, настроение его скакало из крайности в крайность, и сегодня, похоже, его нервозность достигла пика, выплеснувшись внезапной истерикой. — Мне страшно, Цзян Чэн, — в полубреду шептал он, стискивая ткань одежд брата. — Мне так страшно… — Да объясни нормально, что происходит! — тигр с трудом отцепил его от себя и встяхнул за плечи, пытаясь привести в чувство. — Что с тобой творится, демон тебя дери?! Вэй Усянь всхлипнув, поднимая на него покрасневшие и опухшие от рыданий глаза. — Это… Это всё Лань Чжань. Я боюсь его, Цзян Чэн! — Что за бред? — нахмурился Бай Ху. — С чего бы тебе бояться его? Вы, вроде, неплохо ладили. — Я всё расскажу тебе. Только, пожалуйста, давай уйдём отсюда? Давай вернёмся на Запад, на наши земли, где нас больше никто не посмеет тревожить. Прямо сейчас… Цзян Чэн вздохнул, устало потерев переносицу. Он должен был остаться наравне с другими победителями, должен был присутствовать здесь. Но желание согласиться было столь заманчиво, а эти проклятые стены угнетали столь сильно, что он не смог противиться. — Хорошо. Идём. Прямо сейчас.***
— Так что всё-таки произошло? — хмуро спросил Цзян Чэн. — Рассказывай давай. С неба мягким серебристым светом сияла луна да подмигивали бесчисленные звёзды, россыпью украшавшие тёмно-синий бархат. Лишь на юге, там, где когда-то сияло созвездие Птицы, было темно. Они ушли с праздника молча, в тот же миг, как было принято решение. Наверное, их будут искать. Волноваться. Переживать. Возможно, поднимется паника. Они разберутся с этим — позже. Сейчас же они уже были в Земле Тигра и сидели на вершине холма, удобно устроившись на скале, что венчала его. Того самого холма, на котором когда-то Яньли дала младшему столь важный и ценный совет. Того самого холма, на котором он впервые встретил Вэнь Цин… Цзян Чэн вздохнул и поморщился, невольно касаясь губ кончиками пальцев. Они всё ещё горели, помня этот нелепый, отвратительный поцелуй. — Прости за это, — прошелестел Вэй Усянь, заметив это движение. Он сидел, опустив голову и обхватив себя руками. Всю дорогу брат, принявший истинное обличье, нёс его на спине, всерьёз опасаясь за его душевное и физическое состояние, и, похоже, само это проявление заботы подействовало на Вэй Ина, заметно его успокоив. — Мне нужно было как-то отвадить Лань Чжаня. Я знал, что он не перенесёт подобного зрелища… Будь на его месте кто-то другой, я бы ни за что не решился так с тобой поступить! Но… ты сам знаешь, Второго Нефрита никак не получится назвать болтуном и сплетником. О произошедшем будем знать только мы трое… Цзян Чэн сжал кулаки, отворачиваясь. — Я всё ещё жду объяснений, — бросил он. — С чего вдруг ты вообще начал избегать его? — Я… — Вэй Ин сглотнул. — Я боюсь его. Погоди, не перебивай! Это не очередная моя выдумка! С того момента, как Лань Чжань нашёл меня возле горы Луаньцзан и спас, он только и делал, что твердил, как заведённый, чтобы я отказался от пути тьмы и вернулся с ним в Облачные Глубины, а теперь… Теперь всё стало ещё хуже! В последней битве, когда мы сражались с Чжу Цюэ, я использовал Печать Тьмы, и… Боюсь, Лань Чжань увидел это. И всё понял. Цзян Чэн, он всё знает! Ты бы видел его лицо в тот момент… Увидеть на нём хоть какие-то эмоции уже сродни чуду, но в тот момент его чуть не разорвало от ярости! Как вспомню — оторопь берёт. Весь в крови от битвы, глаза красные от полопавшихся жил, губы дрожат, желваки ходят… Я думал, он убьёт меня на месте! Но тогда он не стал. Только с той поры вообще ни на шаг от меня не отходит! Не отходил… Куда бы я ни пошёл — везде его видел, всюду он меня преследовал! И знаешь, вот он, вроде, снова спокоен и холоден, но в глазах его что-то такое плещется, что… мне жутко. Прости меня, Цзян Чэн! Я такого наворотил — и с Печатью, и с поцелуем этим… Но мне действительно страшно! Уж не знаю, что он задумал, раз не стал пытаться убить меня сразу, но мне почему-то кажется, что это даже хуже смерти. Цзян Чэн, пожалуйста! — Вэй Усянь неожиданно вцепился в руку брата, глядя на него с таким отчаянием и мольбой, что тому невольно показалось, будто его резко погрузили под воду и он начал захлёбываться. — Пожалуйста, не выдавай меня ему! Защити меня, прошу! Ты всегда меня спасал из всех передряг, пожалуйста, спаси ещё раз! Цзян Чэн сглотнул, с непониманием глядя на лиса. Впервые он видел его в таком отчаянии. Он был просто в панике… Бай Ху слабо представлял, как же так «страшно» мог выглядеть Второй Нефрит или что ещё он мог сделать, что так сильно напугал Вэй Усяня, но лис никогда не был из пугливых, так что причина наверняка была веской. А если в этом ещё и замешана Печать Тьмы… — Да не суетись ты так, — буркнул он, отворачиваясь. — Конечно, защищу. Вэй Усянь слышимо облегчённо выдохнул, и на какое-то время над вершиной холма разлилась приятная тишина, прерываемая лишь стрекотом цикад и сверчков. — Ты скучаешь по ней? — неожиданно спросил он. — Что? О ком ты? — Цзян Чэн непонимающе уставился на него, нехотя выныривая из своих мыслей. — Вэнь Цин. Вы ведь здесь познакомились, верно? И… ты всё ещё носишь за пазухой её гребень. Цзян Чэн поморщился, недовольно скрестив руки на груди. — Тебе-то какое дело?..***
— Цзян Бин! Цзян Бин! Бай Ху тут же вскинулся, услышав голос Вэнь Цин, и сердце кольнула тревога — слишком уж звенел её голос. Целительница, поминутно спотыкаясь, взбиралась на холм, где они обычно встречались, и когда она приблизилась достаточно, он увидел, что её щёки мокры от слёз. — Вэнь Цин! — забыв про гордость, он бросился ей навстречу вниз по склону и перхватил её где-то на середине. — Что случилось? — Помоги, пожалуйста! Я… я не знаю, к кому ещё можно обратиться! — она вцепилась в его плечи, то и дело всхлипывая. — Вэнь Цин, успокойся, — он заглянул ей в глаза. — Объясни, что случилось. Обещаю, я сделаю всё, что в моих силах. — А-Нин… А-Нин пропал! — девушка беспомощно уткнулась ему в грудь и разрыдалась. — Вэнь Цин! — Цзян Чэн окончательно растерялся, не зная, смеяться ему или самому плакать. — Я не смогу тебе помочь, если ничего не пойму! Кто такой А-Нин? Как он пропал? Расскажи подробнее. Вэнь Цин сглотнула, немного отстранившись. К её чести, она быстро смогла взять себя в руки: несколько глубокий вдохов — и слёзы прекратились, и хоть голос всё ещё немного дрожал, но звучал уже вполне твёрдо и чётко. — А-Нин — мой младший брат. Мы с ним живём недалеко от границы с Землёй Тигра, он помогает мне и заодно учится целительскому искусству. Недавно до нас дошёл слух, что в одной из ваших пограничных деревень появилась какая-то болезнь, и я… Я решила, что мы можем помочь, коль уж мы всё равно рядом — помощи из Пристани Лотоса такой маленькой деревеньке пришлось бы ждать очень долго. По тем сведениям, что я узнала, мне показалось, что болезнь не очень страшная, и я решила, что А-Нин может справиться сам — а заодно набраться опыта и уверенности. Он ушёл три дня назад, и так и не вернулся. До деревни полдня пути, и когда от него так долго не было вестей, я начала беспокоиться. Я сходила сама в деревню, но там сказали, что он так и не появлялся! Цзян Бин, пожалуйста, помоги мне найти его! Это ваши земли, ты знаешь их лучше, у тебя есть влияние… Молю тебя! Цзян Чэн нахмурился, понимая, что дело принимает серьёзный оборот. Он действительно прекрасно знал свои земли, и ему было доподлинно известно, что никакой деревни тут нет… — Вэнь Цин, — жёстко сказал он, поворачиваясь к ней спиной. — Держись крепче, хорошо? — Что? — целительница не сразу поняла, что он от неё хочет. — Возьми меня за шею и держись крепче. Нам нужна помощь, вдвоём мы будем искать его слишком долго. Так быстрее всего будет добраться до Пристани Лотоса. Вэнь Цин кивнула и подошла к нему, крепко сжав его плечи. Она решила, что они полетят на его мече, но Цзян Чэн лишь хмыкнул и неожиданно сделал шаг назад, одновременно приседая и подхватывая её, так что теперь она полностью лежала у него на спине. А через секунду целительница поняла, что её пальцы сжимают уже не пурпурную ткань одежд, но белую шерсть, а в лицо хлещет стремительный встречный ветер. Из груди невольно вырвался поражённый вздох. «А ты действительно не простой смертный… Вы полны сюрпризов, господин Цзян». До Пристани Лотоса они добрались меньше, чем за час. — Вэй Усяня ко мне, сейчас же! Не тратя времени даром, Цзян Бин прошёл в главный зал, ведя Вэнь Цин за собой, а через несколько минут туда же влетело взлохмаченное гиперактивное нечто, которое тут же принялось нарезать круги вокруг тигра и его спутницы, а за ним следом степенно ступала прекрасная дева в платье цвета сирени. — Цзян Чэн, а ты сегодня рано! А кто это с тобой? Познакомишь нас? Проказник, ты не говорил, что познакомился с такой прекрасной девой! — Вэй Усянь! — прорычал Цзян Чэн. — Кончай паясничать! Срочно, собери отряд. Нам надо прочесать территории возле южных границ и найти одного человека. Вэнь Цин, пожалуйста, опиши своего брата. Целительница, всё ещё шокированная происходящим, сбивчиво описала пропавшего и ещё раз рассказала историю, как это произошло, стараясь игнорировать заинтересованные взгляды, которые бросал на неё Девятихвостый. — Не беспокойтесь, дева Вэнь, — Вэй Усянь сверкнул ослепительной улыбкой и поклонился ей. — Мы найдём вашего брата и вернём домой в целости и сохранности. — Яньли, — Цзян Чэн осторожно приобнял Вэнь Цин за плечи и подвёл к деве, что вошла вместе с Усянем, но до сей поры молчала. — Я вверяю Вэнь Цин твоим заботам, пока мы не вернёмся. Она и в будущем её брат — мои гости здесь, и я хочу, чтобы с ней обращались должным образом. — Конечно, А-Чэн. Я лично прослежу за этим, — улыбнулась Дева Цветов и мягко взяла Вэнь Цин за руку. — Прошу, идёмте со мной. Не беспокойтесь, А-Сянь и А-Чэн знают каждую пядь земли на Западе, они непременно найдут вашего брата…***
Погрузившись в воспоминания, Цзян Чэн ненадолго снова выпал из реальности. В тот день он впервые привёл Вэнь Цин в Пристань Лотоса и познакомил с семьёй… Ранее он боялся этого, боялся, что они скажут, когда узнают о его встречах с дочерью Чжу Цюэ, но тогда, поглощённый переживаниями, он даже не думал об этом. Страх пришёл позже, когда они нашли Вэнь Нина и убедились, что с ним всё в порядке, но оказался абсолютно напрасным: брат с сестрой легко приняли детей Алой Птицы и быстро сдружились с ними. Вэнь Цин и Вэнь Нин больше не приходили в Пристань Лотоса, но время от времени они все встречались на этом самом холме. Вэй Усянь взял какую-то негласную опеку над немного неуклюжим заикающимся Вэнь Нином (именно Девятихвостый в тот день нашёл и спас его, и после этого вечно защищал), а Дева Цветов и Вэнь Цин много беседовали о целительском искусстве, почёрпывая друг у друга немало новых знаний. Дети были ничуть не похожи на отца… — Что это? Неужели Владыка решил одарить меня? — Вэнь Цин прищурилась, глядя на краснеющего и заикающегося Цзян Чэна, который дрожащими руками протягивал ей резной деревянный гребень. С тех пор как она узнала, кто скрывался под личиной заклинателя, он не мог скрыться от её постоянных подколок, словно целительница мстила ему за эту ложь, но более их отношения никак не изменились. — Это гребень, — буркнул Цзян Чэн очевидный факт и поспешил исправиться. — И оберег. Пожалуйста, прими его! Целительница склонила голову на бок, изучая его взглядом. — Ты ведь знаешь, что это значит*? — спросила она, словно надеялась вывести его из равновесия ещё больше, но Цзян Бин ответил ей на удивление спокойным взглядом и твёрдо сказал: — Знаю. Вэй Усянь помахал перед носом задумавшегося брата рукой, пытаясь вернуть его в реальность. — Цзян Чэн? Ты меня слышишь? Тигр раздражённо поморщился, вставая. — Отвали. Тебе-то какое дело, скучаю я по ней или нет? Лис посмотрел на него снизу вверх, виновато улыбнувшись. — Просто… Если тоскуешь, тогда мой поступок выглядит ещё хуже. Я хотел извиниться. Снова… Цзян Чэн лишь закатил глаза, отворачиваясь. — Катись в бездну со своими извинениями. Это всё равно ничего не изменит…