Владыки лазурно-белых небес

      Лань Хуань вздохнул, поднимая глаза к небу. Кажется, удача всё-таки оставила его… Сколько бы он ни искал, он не мог найти нужное место. Никто не слышал ни о холме, ни о деревне-призраке. Только какие-то старые слухи, которым уже много лет, и точное место, разумеется, никто не мог указать. Не видел никто и заклинателя в фиолетовом — когда Лань Сичэнь спрашивал о нём, местные жители в ответ лишь усмехались с каким-то странным добродушием, да пожимали плечами.       Не облегчала поисков и погода, ставшая в последние дни совсем уж отвратной. В лучшем случае небо просто хмурилось тучами, вот как сейчас. Но чаще шёл дождь, переходящий в настоящий ливень и даже шторм. Когда Лань Хуань говорил, что отправляется за грозой, он точно не ожидал, что его слова будут столь буквально-пророческими…       Ему постоянно казалось, что он где-то очень близко. Что следует буквально по пятам, ходит вокруг, да рядом, плутает и никак не может найти. Порой он почти наяву видел перед глазами ускользающий край пурпурной ленты, протяни руку — и поймаешь. Но каждый раз, когда он тянулся, шёлковый кончик лишь насмешливо проскальзывал между пальцев, мазнув по подушечкам, да и оставив ни с чем…       Лань Сичэнь снова вздохнул, бросив взгляд на дорогу впереди. Вдалеке уже виднелся дымок, говоривший о людском жилье. Если верить рассказам хозяина гостиницы, где он в прошлый раз останавливался, здесь должна располагаться самая южная деревня в Земле Тигра. Если уж здесь не знают о деревне-призраке, то вряд ли знают о ней где-либо вообще.       К обеду Лань Хуань вошёл в деревню. На маленьких улочках царило необычайное оживление, люди бегали туда-сюда с корзинами, а в воздухе парил аромат яств.       «Похоже, тут какой-то праздник».       Лань Сичэнь с интересом огляделся, когда к нему весело подскочила молоденькая девушка, широко улыбаясь.       — Добрый господин, отведайте локв! Вкусные, спелые, угощайтесь! — девушка достала из корзинки фрукт, протягивая знатному страннику.       Лань Сичэнь с улыбкой взял угощение, учтиво поклонившись.       — Спасибо, молодая госпожа.       — Пожалуйста, господин, прошу! Вот, возьмите ещё семян лотоса, полакомитесь в дороге. Вкус Запада! Берите-берите.       Дракон смущённо улыбнулся, глядя на бойкую девчушку.       — Боюсь, мне не хватит столько денег, госпожа. Я уже довольно долго в пути и, похоже, неверно рассчитал свои расходы…       Девушка в ответ лишь замахала руками, словно он сказал что-то непристойное.       — Пожалуйста, господин! Не надо никаких денег, это угощение. Берите-берите, ну!       Лань Сичэнь смутился ещё больше, но всё-таки взял ещё несколько фруктов и пару лотосовых стеблей.       — Спасибо, добрая девушка. Скажи, неужто есть повод подобной щедрости?       — А как же не быть? Конечно, есть! — рассмеялась девушка и многозначительно подняла палец, указывая им в небо.       Лань Хуань озадаченно поднял голову. Небо всё так же сурово хмурилось тучами, да изредка погромыхивал гром, предвещая, что скоро снова развернется ненастье. Дракон вопросительно посмотрел на девушку, в ответ на что она, с мягкой улыбкой, словно маленькому ребёнку, пояснила:       — Гроза пришла!       Лань Сичэнь собирался было ещё что-то спросить, когда девушку окликнула её мать:       — А-Сун! А-Сун! Иди сюда, помоги мне! Хватит надоедать почтенным господам!       А-Сун ойкнула, ещё раз поклонившись, и заспешила в дом.       — Простите, добрый господин, мне пора. Иду, матушка!       — Постойте! — Лань Сичэнь успел перехватить её в последнюю секунду. — Простите, что задерживаю вас, но… Скажите, не случалось ли что-то странное в последнее время? Не слышали ли вы о деревне-призраке, что, по слухам, находится где-то в этих краях?       — Слышала, отчего же не слышать? — девушка пожала плечами. — Известная история. Деревня эта тут недалеко совсем. Появляется иногда, заманивает к себе одиноких путников и доверчивых простаков и пожирает. Когда-то давно сам Владыка Запада изгнал её и спас местных жителей от этой напасти. С тех пор она время от времени снова появляется и начинает бесчинствовать, но с первой же грозой всю нечисть смывает, так-то! Так что, добрый господин, если вы ищете деревню-призрак, то лучше бы вам поспешить: скоро не будет уже никакой деревни-призрака, снова исчезнет.       Побеседовав ещё немного с жителями деревни и узнав всё, что ему нужно, Сичэнь, не задерживаясь более, двинулся дальше в путь. Он рассчитывал сегодня до заката добраться до деревни-призрака и, если повезёт, ночью, когда нечисть идёт в разгул, как раз увидеть всё своими глазами.       Однако и тут его ждало разочарование: через несколько часов после того, как он покинул деревню, снова разыгралась непогода. Дождь лил стеной, то и дело сверкали молнии, и днём было темно, как ночью, не видно ни зги. Эта часть Запада не была густо заселена, лишь изредка встречались вот такие вот рыбацкие деревушки, обеспечивавшие сами себя и практически лишённые связи с большими городами, а потому дорога здесь были плохой, неезженой, и такой ливень размыл её окончательно. Не имея возможности двигаться дальше, Сичэнь был вынужден остановиться и искать укрытие от непогоды. К тому моменту, как он смог продолжать путь, солнце давно село, и в разрывы туч проглядывали звёзды.       Время шло уже к рассвету, когда он добрался-таки до места, где, по описанию местных, должна была находиться деревня-призрак. И… Ничего. Он не нашёл там ничего. Ошибки быть не могло: Лань Хуань всё ещё чувствовал остатки тёмной энергии, пропитавшей эту землю. Чувствовал он и духовную печать невероятной мощи, наложенную совсем недавно — такая продержится не один десяток лет, прежде чем сдерживаемое ею зло снова сможет вырваться на волю. Кто бы ни наложил её, он был невероятно силён и искусен…       И он уже ушёл. Минуло не менее трёх часов с того момента, как здесь в последний раз кто-то был. Лань Сичэнь готов был взвыть от отчаяния, потеряв последнюю нить, что вела его к Ваньиню, когда его внимание привлёк еле заметный след. В ночных сумерках он не сразу разглядел его, но чем больше присматривался, тем отчётливее видел, как в мокрой траве была отчётливо видна дорожка. Словно кто-то шёл здесь, слегка приминая траву и смахивая капли дождя полами одежд…       Отчаяние, захлестнувшее было Сичэня, тут же сменилось воспрянувшей безумной надеждой и немного страхом. Тем страхом, что постоянно преследовал его все эти дни: не успеть, не догнать, не поймать…       Не раздумывая, он бросился по следу, припадая к земле, затаив дыхание. Невольно вспомнилось, как на охоте Ваньинь вот так же припадал, высматривая след. Подумалось, что ему это определённо шло больше. Он явно был хищником: гибким, диким, гордым…       Лань Сичэнь невольно усмехнулся своим мыслям: даже в такую минуту он продолжал гадать, каким же духом был Цзян Чэн, и чем дольше он думал, тем безумнее казались все его предыдущие предположения. Собака? Смешно. Слишком много скрытой мощи таилось в нём. Медведь? Нелепо. Недостаёт изящества и грации, что сквозит в каждом движении Ваньиня. Было в нём что-то такое, что-то…       Что-то, что Сичэнь никак не мог уловить. В последние дни он постоянно жил с этим чувством: что он что-то никак не может уловить. Что вот оно, рядом, под самым носом, а он всё смотрит куда-то не туда. Что ходит вокруг да около, а очевидного не замечает. Что гонится, да никак не может догнать. Что он всё время отстаёт на шаг, и никак не может этот шаг преодолеть…       Когда первые лучи солнца выглядывают из-за горизонта, след обрывается у подножия холма. Вернее, не обрывается, а ведёт дальше, вверх по склону, но Сичэню этот след больше не нужен.       С тех пор, как закончилась Эра Духов, прошло много лет. Время не пощадило лик земли, сильно изменив его: прочертило новые морщины-реки, воздвигло новые скалистые хребты, затопило поля. Но это место осталось неизменным.       Холм недалеко от южных границ Земли Тигра. Скала на его вершине. Сичэнь уверен, что никогда раньше не был здесь, и всё же пред его взором предстаёт странное видение. Как вот так же, в лучах рассветного солнца, с той стороны холма поднимается на вершину могучий зверь, как показываются из-за вершины чёрные кончики ушей, сильные плечи, покрытые белым мехом, мерно покачивающийся из стороны в сторону полосатый хвост…       Но стоило ему моргнуть, и наваждение пропало, и вот на вершине холма стоит человек, а у Лань Сичэня перехватывает дыхание, и сердце бьётся где-то в горле. Фиолетовые одеяния, меч на поясе, тугой пучок волос, пасмурно-серые глаза, в глубине которых сверкают молнии… Всё такое до боли знакомое и близкое сердцу, и в то же время невероятно далёкое. Сейчас, стоя на вершине холма в рассветных лучах, Цзян Ваньинь был похож на небожителя, сошедшего на землю бога, и этот бог смотрел сверху вниз на него, Лань Сичэня, вызывая трепет в груди.       «Догнал…»       Несколько секунд Цзян Чэн молча смотрел на него, а потом просто отвернулся и ушёл за скалу, словно бы эта встреча ничего для него не значит, и человек внизу ничуть его не интересует.       «Нет… Постой, не уходи!»       Это привело Лань Сичэня в чувство. Вздрогнув, он торопливо начал взбираться вверх по склону. О видениях можно будет подумать позже…       — Ваньинь!..       Он почти бегом обогнул скалу, опасаясь увидеть лишь удаляющуюся спину, но с удивлением натолкнулся на Цзян Чэна, который и не думал дальше убегать. Он стоял там, с южной стороны, на коленях, лицом к каменной поверхности, сложив руки в почтительном жесте, и, приглядевшись, Лань Сичэнь увидел там некое подобие алтаря, утопленного в камне.       — Тише, — бросил он, не отрывая взгляда.       Дракон удивлённо замер на несколько секунд, после чего осторожно опустился рядом, с интересом разглядывая алтарь. Весь он выглядел так, словно был сделан одним человеком, неумело, но со всем старанием, аккуратностью и почтением. На нём были свежие цветы, несколько фруктов, а в самодельной курильнице дымились новые благовония. Чуть позади, непосредственно на скале, были чьей-то рукой выведены два имени: «Вэнь Цин» и «Вэнь Нин».       «Должно быть, они были ему очень дороги», — догадался Лань Сичэнь. — «Может быть, давние друзья?»       Он покосился на Ваньиня, который продолжал молча смотреть на таблички, видимо, ведя мысленный диалог с усопшими. Поколебавшись несколько секунд, размышляя об уместности данного жеста, в итоге он всё-таки извлёк из мешочка угощения, полученные им в деревне, и аккуратно добавил их на алтарь.       «Простите, что тревожу ваш покой. Я не знаю, кто вы. Я не знаю о вас ничего, кроме ваших имён. Но вы, кажется, очень дороги человеку рядом со мной, и мне этого достаточно. Потому что он очень дорог мне…»       Солнце давно взошло в зенит, когда Цзян Чэн поднялся с колен и со вздохом отвернулся, глядя куда-то за горизонт.       — Зачем ты пришёл? — неожиданно спросил он.       Лань Сичэнь растерялся от такого вопроса, чувствуя беспомощность. Что сказать? Как объяснить? Он вглядывался в профиль Цзян Чэна и чувствовал его нарастающее раздражение. Что-то подсказывало дракону, что, если бы не алтарь и святость этого места для Ваньиня, он бы даже слушать не стал…       — А-Яо собрал совет, — наконец выдавил он. — Чтобы решить, что делать с Печатью Тьмы и Сюэ Яном. Я… Я подумал, что ты захочешь участвовать. Ты как никто, имеешь на это право. А-Яо согласился.       Цзян Чэн усмехнулся в ответ на эти слова, и Лань Сичэнь почувствовал, как раздражение сменяется разочарованием. Но чем это вызвано? Он ожидал услышать другой ответ? Хотел услышать другой ответ? Но какой?       «Ваньинь, я не понимаю тебя!» — Лань Хуань готов кричать, но все чувства остаются внутри. — «Ведь ты сам ушёл! Кстати…»       — Почему ты ушёл?       Ваньинь скосил на него глаза, но так и не обернулся полностью.       — О чём ты?       — Из Облачных Глубин, — пояснил Лань Сичэнь. — Ты не дождался…       — А с чего ты взял, что я вообще был там? — прищурился Цзян Чэн, и в его глазах на секунду мелькнула догадка, а следом за ней снова пришло раздражение. — Лань Ванцзи?       Лань Сичэнь вздохнул, покачав головой.       — Нет, он ничего не сказал, чем немало меня удивил, — дракон сунул руку за пазуху и извлёк оттуда серебристый колокольчик с фиолетовой кисточкой. — Если не хотел, чтоб я знал, не надо было оставлять.       Он протянул колокольчик Цзян Чэну.       — Это твоё.       Ваньинь несколько секунд смотрел на колокольчик, после чего снова отвернулся.       — Это подарок. Тебе нужнее.       Лань Сичэнь удивлённо вскинул брови.       — Нужнее? О чём ты?       Цзян Чэн снова усмехнулся и начал спускаться с холма.       — Поймёшь, когда перестанешь бежать от себя.       — Ваньинь, постой! — Лань Сичэнь бросился за ним и поймал спутника за руку. — Нам нужно поговорить?       Цзян Чэн замер, бросив на него холодный взгляд, и дракон снова уловил его раздражение.       — О чём же?       Лань Сичэнь замер, снова растерявшись. Действительно, о чём?       — О… О нас? — осторожно предположил он, чувствуя непонятную робость. И, словно пощёчина, в ответ раздался лишь смех.       — «О нас»? Весьма смело с твоей стороны предположить, что есть какие-то «мы».       — Ч-что? — Сичэню показалось, что его поразило одной из тех молний, что ещё недавно сверкали в небе.       Он никогда не смел надеяться, что его мечты претворятся в реальность. Что Цзян Чэн может ответить ему взаимностью. Но… они ведь всё равно стали близки, разве нет? Они же всё равно оставались друзьями! Ваньинь рисковал за него в городе И, пострадал за него там, пытаясь защитить, спас его, отнеся в Облачные Глубины! Но эти холодные, резкие слова сейчас выжигали всё, что между ними было, стирая и сводя на нет даже воспоминания, как пламя свечи пожирает поднесённое к нему письмо.       — Я не понимаю… — Лань Сичэнь с мольбой посмотрел на Цзян Чэна. — Но ведь ты… Мы… Ты спас меня! Разве для тебя это ничего не значит?       Он не понимал. Действительно не понимал. Ведь в ту минуту Ваньинь был искренен в своём стремлении, дракон был уверен в этом! Всё то время, что Лань Сичэнь ещё оставался в сознании, намерения Цзян Чэна были кристально чистыми.       — Почему?.. Что я сделал не так? Или что-то произошло, пока я был без сознания?       Ваньинь посмотрел на него долгим тяжёлым взглядом и фыркнул.       — Если ты знаешь, но не понимаешь, тогда нам не о чем разговаривать. А если ты не знаешь, то и не поймёшь.       Он продолжил спускаться по склону, на ходу доставая меч.       — Ваньинь!       Тот молча отпустил клинок, и Саньду покорно застыл в воздухе над землёй, ожидая хозяина.       Лань Сичэнь в отчаянии смотрел ему в спину и предпринял ещё одну попытку. Шанс, который Ваньинь сам ему даровал…       — Цзян Чэн!       Тигр на секунду замер, услышав первое имя, но лишь упрямо сжал губы и встал на меч.       — Идём. Не будем заставлять почтенное собрание ждать.