***
Цзян Чэн подорвался на кровати, жадно хватая ртом воздух. Мучительно-сладкий сон оставил свои следы: рубаха прилипла к телу, пропитавшись потом, руки до сих пор мелко подрагивали, а самое главное — возбуждение от увиденного свернулось в тугой узел внизу живота и теперь позорно возвышалось заметным бугорком под одеялом. Ваньинь тихо застонал, обхватив голову и вцепившись во взмокшие волосы. Стыд-то какой! Один разговор, неосторожная фраза, случайная близость — и он уже видит такие позорные сны, словно влюбившийся подросток. «Влюбившийся, да», — Цзян Чэн горько усмехнулся. — «Кто бы мог подумать, что спустя столько лет это глупое сердце снова будет сбиваться с такта при виде одного человека…» Он раздражённо ударил себя по грудной клетке, словно тем самым пытался успокоить взбунтовавшийся орган, и заставил себя подняться с кровати. Жаль, они сейчас не в Пристани Лотоса. Как бы он хотел сейчас распахнуть двери покоев, ведущих на небольшой личный пирс, вдохнуть полной грудью аромат лотосов, а потом разбегу нырнуть в воду с головой, речной прохладой прогоняя наваждение… Вместо этого приходилось довольствоваться тесной деревянной бадьёй, а горячая вода, заботливо нагретая слугами к утреннему омовению, облегчения отнюдь не приносила. — Господин Цзян! — за дверью раздался учтивый голос посыльного. — Господин Цзинь просил передать, что совет начнётся через два часа. Ваньинь шумно выдохнул, сдерживая рвущийся наружу стон. День обещал быть чертовски долгим…***
Вопреки всем надеждам, они не смогли прийти к общему решению. Они собирались вот уже неделю, спорили до хрипоты, но всё было по-прежнему: Цзян Чэн рычал, Цзинь Гуанъяо улыбался, Лань Ванцзи молчал, Не Хуайсан «ничего не знал», Вэй Усянь***
Ваньинь устало брёл по коридору, тихонько бурча себе под нос проклятья в адрес «этой тупой змеюки». Очередной день совещания закончился ничем, но все вымотались и осипли от бесконечного спора. Впрочем, отступать от своего Цзян Чэн был не намерен: Печать Тьмы стоило уничтожить ещё много лет назад, о чём он не раз говорил Вэй Усяню («будь он проклят, как он вообще посмел сюда явиться?!»). Неожиданно по загривку пробежал табун мурашек, заставляя ощетиниться невидимую шерсть и поднять верхнюю губу, скаля клыки. — Лёгок на помине… Он резко свернул за угол и притаился в тени одной из ниш, напряжённо вслушиваясь в тишину коридора. И действительно, не прошло и минуты, как из-за поворота показалась знакомая голова в маске. Вэй Усянь огляделся, удивлённо изучая внезапно опустевший коридор, и собирался было припустить по нему, как вдруг Цзян Чэн резко вышел из тени и, схватив его за горло, впечатал в стену. — Ошибкой было являться сюда, — прорычал он, сжимая пальцы. — Но ещё большей ошибкой было попадаться мне на глаза, когда рядом нет твоего защитника! Что ты здесь делаешь?! Зачем следил?! Лис затрепыхался в его хватке, пытаясь извернуться, но быстро понял, что это бесполезно. — Ай-ай-ай, Цзян Чэн! Больно-больно, отпусти! Я не следил, честно, не следил! Э, ну, разве что чуть-чуть… Я просто поговорить хотел, правда! Брось, ты ведь не убьёшь меня сейчас, да? Всем сразу станет очевидно, что это ты, тебе это не нужно. Цзян Чэн глухо зарычал, сильнее стискивая пальцы, и в какой-то момент Вэй Ин подумал, что всё-таки ошибся и сейчас он встретит такой вот бесславный конец хрустом шейных позвонков, но Ваньинь отпустил его и отступил так же неожиданно, как наскочил — только глаза продолжали бешено сверкать и метать молнии. — Нам не о чем разговаривать, — отрезал он. — Убирайся, иначе никакие Нефриты не спасут твою шкуру! — О, именно о Нефритах я и хотел поговорить, — почувствовав, что снова может спокойно дышать, Вэй Усянь осмелел. — Точнее, об одном из них. О старшем. Цзян Чэн, какие отношения между вами? — Ты в своём уме?! — тут же снова взвился Ваньинь. — Что за бред ты несёшь?! Вэй Ин усмехнулся. — Да брось, Цзян Чэн! Это и слепой заметит. Вы постоянно кидаете друг на друга взгляды, когда думаете, что никто не видит, и то, как он держал тебя за руку сегодня… Цзян Чэн, я хорошо тебя знаю. Если бы на его месте оказался кто угодно другой — ты бы не просто не успокоился, ты бы этому наглецу руку сломал. — Замолкни! — зарычал Цзян Чэн. — Хватит нести чушь! И почему я вообще должен тебе отвечать? Это не твоё дело! — А вот тут ты как раз ошибаешься. Это моё дело. Всё-таки мы столько лет жили под одной крышей, Сичэнь-гэ мне не чужой человек. Я волнуюсь за него. И если ты сделаешь ему больно… Цзян Чэн рассмеялся, не давая брату закончить. Это что, угроза? Как нелепо! — То что тогда, а? «Не чужой человек», говоришь?! Вот теперь я всерьёз опасаюсь за Сичэня! — ядовито зашипел он. — Что-то все «не чужие тебе люди» не то чтобы живут счастливо! Или Вэнь Цин и Вэнь Нин были тебе чужими людьми? И Яньли была чужой? И я — я тоже был чужим для тебя, а?! Что-то тогда ты не сильно переживал, что твои дела могут нас ранить! Что последствия твоих поступков ударят по нам, и нам придётся с ними разбираться! Вэй Усянь закусил губу, опуская голову. Начиная этот разговор, он лишь хотел помочь Лань Сичэню и брату разобраться со своими чувствами, но он никак не ожидал, что всё снова свернёт к этой теме… — Цзян Чэн, не кричи, — тихо попросил он, разглядывая пол под ногами. — Не указывай, что мне делать! — рявкнул Ваньинь. — Не приближайся ко мне, не лезь в мои дела и не смей давать мне советов! Нашёл себе другого покровителя — так беги к нему теперь! Я уже говорил тебе: не смей попадаться мне на глаза, или я прикончу тебя! Вэй Ин сглотнул, невольно отступая на шаг, и сдался. — Прости, — еле слышно сказал он и развернулся, чтобы уйти. — Вэй Усянь! — неожиданно окликнул его Цзян Чэн, сверля пристальным взглядом. — Почему ты хочешь уничтожить Печать Тьмы? Раньше ты не слушал, что я говорю, и всеми силами пытался сохранить её, так почему сейчас вдруг поддерживаешь моё решение? Что ты задумал? Вэй Ин оглянулся через плечо. — Можешь мне не верить, но ничего. Никакого тайного умысла. Считай, что за годы, проведённые с Лань Чжанем, он смог убедить меня в неправильности избранного пути, что я всё осознал и хочу искупить вину. — Думаешь, я поверю в этот бред?! — зарычал Ваньинь, на что Вэй Усянь лишь улыбнулся, покачав головой. — Я же сказал, можешь мне не верить. Но у меня действительно нет тайных мотивов. А даже если есть, разве это повлияет как-то на твою решимость уничтожить её? Цзян Чэн стиснул зубы. Чёрт, Вэй Усянь действительно слишком хорошо знал его… Что бы он ни задумал, Ваньинь до конца будет стоять на том, что Печать нужно уничтожить. Или нет? Возможно, Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо не зря сомневаются. Возможно, то, что задумал Девятихвостый, будет ещё хуже. Стоит ли идти на уступки? Стоит ли позволить сперва изучить им артефакт? «Нет, ни за что! Эта сила никому не должна принадлежать!..» — Доброй ночи, Цзян Чэн. Встретимся завтра на совете. Вэй Усянь скрылся за тем же поворотом, из-за которого недавно вышел, оставляя брата наедине со своими раздумьями.***
— Ваньинь? Подходя к своей комнате, он наткнулся на обеспокоенный взгляд тёмно-ореховых глаз. Лань Сичэнь стоял у двери в его комнату и, по-видимому, ждал хозяина. «Точно, мы же договаривались встретиться вечером…» — Ваньинь, что-то случилось? Ты… — …веду себя странно? — Цзян Чэн усмехнулся, открывая дверь и жестом приглашая его внутрь. Сичэнь мягко улыбнулся, входя. — Вообще-то я хотел сказать, что ты задержался. Цзян Чэн чуть поморщился и отмахнулся. — Всё хорошо. Так, столкнулся кое с кем, с кем предпочёл бы не сталкиваться… Лань Хуань пристально посмотрел на него, но расспрашивать не стал. Цзян Чэн плюхнулся за стол, на котором слуги оставили ужин и, по его личной просьбе, пару кувшинов с вином, и махнул рукой. — Садись. Присоединишься ко мне? Я ещё не ужинал и, признаться, страшно голоден. И сомневаюсь, что у тебя было время поесть после совета за то время, что я шёл сюда, раз уж ты ждал меня под дверью. Сичэнь не кивнул, не став спорить. — Ты прав. С удовольствием присоединюсь к тебе. Какое-то время они ели, перебрасываясь порой ничего не значащими фразами. Напряжение минувшего дня постепенно отпускало, уступая место усталой умиротворённости. Ваньинь с наслаждением откинулся на подушки, покачивая в руке пиалу с вином и задумчиво глядя в окно, за которым солнце окрасило двор и сад во все оттенки оранжевого. В скором времени оно окончательно скроется за горизонтом, уступая место кратким серым сумеркам, а затем — серебристому сиянию звёзд и луны… Поддавшись внезапно нахлынувшей ностальгии и воспоминаниями, Цзян Чэн принялся рассказывать о том, как они с Вэй Усянем развлекались в детстве. Имени он не называл, говорил просто — «брат». Вычеркнув человека, но оставив суть… Рассказывал, как они бегали по крышам и лазили по деревьям. Как купались в реках и озёрах, устраивая различные состязания: кто дальше или быстрее заплывёт, кто глубже нырнёт, кто дольше продержится под водой… А после нарывали охапки лотосов и нежились на берегу в лучах такого же вот заходящего солнца, поедали семена и наперегонки мчались домой, где уже ждала сестра со своим особенным супом. Лань Хуань с заворожённой улыбкой слушал его, в ответ рассказывая о своём детстве. Оно было куда строже, но всё равно было… счастливым. Рядом всегда был брат, с которым они понимали друг друга без слова, и родичи из числа драконов. Дядя Цижэнь, старейшина, что всегда заботился о них, воспитывал, как родных сыновей, обучал и наставлял. Ванцзи всегда был послушным и примерным ребёнком, а вот Сичэнь порой бунтовал. — Сбежал с урока? Ты? — Цзян Чэн расхохотался, наливая себе ещё вина. — Не верю! — Хах, ну, это было единственный раз. И, пожалуй, это был самый «дерзкий» мой поступок… Ваньинь расхохотался пуще прежнего. — О, да ты у нас прямо бунтарь! Лань Сичэнь украдкой покосился на надпись на кувшине, безуспешно пытаясь сдержать любопытство. — «Ветер в лотосах»? — с улыбкой спросил он. «Любимое вино Ваньиня…» — Мгм, — Цзян Чэн осушил пиалу и подлил себе ещё. — Не ожидал, что оно будет в Башне Кои. Всё же отсюда далековато до Юньмэна, где его делают. Не думал, что здесь будут ещё ценители… Оно слишком крепкое для изнеженных южан. Он усмехнулся, глядя на солнечные блики на поверхности. — Можно попробовать? Неожиданный вопрос Лань Сичэня огорошил Цзян Чэна, заставив удивлённо вскинуться. Дракон с любопытством смотрел то на него, то на кувшин, словно ребёнок, выпрашивающий у родителя заморские сладости. — Ты уверен? — с сомнением произнёс Ваньинь. — В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось. Лань Хуань смущённо отвёл взгляд, краснея мочками ушей. — Ммм… Думаю, в этот раз, всё будет хорошо. В конце концов, я ведь теперь знаю, что может произойти, и буду готов. Думаю, от одного глотка ничего не будет. Судя по голосу, он явно сомневался в собственных словах, но любопытство было сильнее. Цзян Чэн невольно улыбнулся. «Никогда не видел Сичэня таким взволнованным и оживлённым… Может, действительно ничего страшного не произойдёт? Всего один глоток…» Ваньинь закусил губу, всё ещё сомневаясь. В прошлый раз Лань Сичэнь совершенно не контролировал свои действия, но… Он выглядел сейчас таким живым, наполненным ожиданием неизвестно чего, но ожиданием радостным, и его глаза так и лучились неподдельным детским любопытством, что Цзян Чэн просто не мог отказать ему. «Пусть хоть ненадолго сбросит свои оковы приличий…» — Хорошо, — наконец решился он, наливая дракону. — Всего один. Лань Сичэнь так и засиял, залпом осушая пиалу. О том, какая это была ошибка, Цзян Чэн понял в ту же секунду, когда одновременно с опустившейся рукой голова дракона упала на грудь.***
— Сичэнь! Сичэнь, остановись! Куда ты меня тащишь? Ты меня слышишь вообще?! Эй!.. Как и в прошлый раз, проснувшись через какое-то время, дракон начал творить… странные вещи. Его прямо потянуло на приключения, и он, схватив Цзян Чэна, с радостным «ю-ху!» выскочил в сад прямо через окно. Летя вниз Ваньинь успел подумать только, как же хорошо, что его комната была всего на втором этаже. Если бы не рефлексы, приземление было бы довольно жёстким — он бы попросту не успел сгруппироваться. А Лань Сичэнь уже снова его куда-то тащил… — Сичэнь, что ты делаешь? — обречённо спросил Цзян Чэн, вынужденно поспевая за ним: его руку дракон так и не отпустил. — Веселиться, конечно! — бодро ответил тот, не сбавляя шага. Попетляв по дорожкам сада, они зашли в дальнюю его часть, туда, где кусты белоснежных пионов были наиболее пышными, а по бокам от тропинок росла высокая живая изгородь, образуя лабиринт. — Эээ… И зачем мы здесь? — Ваньинь удивлённо огляделся, когда почувствовал хлопок по плечу. — Ты водишь! — радостно заявил Сичэнь. — Считай до пяти! И с этими словами на глазах у шокированного Цзян Чэна он нырнул в кусты, радостно припуская куда-то по соседней дорожке. «Это… Мы теперь играем в прятки?» Ваньинь настолько растерялся, что, не придумав ничего лучше, что делать в такой ситуации, действительно начал считать: — Раз, два, три, четыре, пять… Эм, я иду искать? Он действительно двинулся вперёд вдоль тропинок, высматривая дракона. Цзян Чэн лихорадочно пытался сообразить, куда же тот мог подеваться и как его теперь искать, совершенно не зная этого сада («чертовски огромного сада, здесь реально можно заблудиться!..»), но уже через минуту выяснилось, что способности к маскировке Лань Сичэня он сильно переоценил. Тот сидел за очередным кустом, выделяясь ярким белым пятном на зелёном фоне, выглядывал на соседнюю дорожку, совершенно забыв, что ещё одна проходит у него за спиной, и смущённо зажимал рот ладошкой, пытаясь смеяться потише. — Попался! — Цзян Чэн поймал его за плечи, усмехаясь. — Ой!.. — дракон подскочил на месте, забавно пискнув, и резко обернулся. — О, ты нашёл меня так быстро! Похоже, я совсем не умею прятаться. Лань Сичэнь вздохнул, погрустнев, но тут же взбодрился. — О, тогда теперь моя очередь искать! Давай, прячься, ну же! — он подтолкнул Цзян Чэна в плечо, разворачивая его. — Ну, давай, я считаю! Он зажал глаза обеими руками и принялся громко считать. «Что я делаю?» — обречённо думал Цзян Чэн, сидя в кустах и наблюдая, как Лань Сичэнь бегает по тропинкам с самым воодушевлённым видом и заглядывает в каждый куст и клумбу. — «Я определённо спятил…» Искал Лань Хуань так же, как прятался — плохо. Но очень упорно. Через какое-то время Ваньинь сжалился над ним и намеренно громко хрустнул веткой, затаив дыхание наблюдая. Лань Сичэнь тут же развернулся на звук, округлил глаза, затем хитро прищурился и пошёл по тропинке в его сторону, старательно глядя в другую сторону и делая вид, что никого не видел. Он, кажется, на полном серьёзе считал, что раскусить его было совершенно невозможно, и это было так забавно, что Цзян Чэн не удержался и прыснул. В ту же секунду Лань Сичэнь буквально прыгнул в кусты, повалив его на землю, и радостно воскликнул: — Попался! Ваньинь невольно охнул, когда его затылок повстречался с землёй, но злиться на такого восторженного и наивного Сичэня не получалось совершенно. — Да-да, молодец, ты победил, — хмыкнул Цзян Чэн. — Я вожу? — Ага! — Лань Хуань поднялся, с лёгкостью поднял Цзян Чэня и со всех ног припустил прочь по тропинке. — Догоняй! Несколько секунд Ваньинь смотрел ему вслед, пытаясь поспеть за скоростью пьяной мысли. «Теперь это салки?..» Вздохнув, он бросился следом за Сичэнем, который, радостно хохоча, петлял по тропинкам, изредка спотыкаясь на поворотах. Стоило признать, бегал он лучше, чем прятался: Ваньинь с трудом поспевал за ним, а догнать действительно не мог. За очередным живым углом тропинка обрывалась, останавливаясь на берегу декоративного пруда. Цзян Чэн ухмыльнулся, мысленно уже празднуя победу, но Лань Хуань, оглянувшись на него и помедлив буквально две секунды, решительно с разбегу сиганул в воду, подняв тучу брызг. — Сичэнь! Такого Цзян Чэн точно не ожидал. Он шокировано застыл на берегу, глядя, как дракон радостно барахтается в воде по пояс — такой пруд в этом саду попросту и не мог быть глубже… Ваньинь закатил глаза, чувствуя одновременно смех и стыд. — Сичэнь, выбирайся давай! Ты уже вымок насквозь. Вылезай, вдруг кто-нибудь увидит! Дракон решительно проигнорировал его слова, высматривая что-то в воде, а потом резко наклонился, погрузив руки в воду по плечи, так что торчала лишь спина и голова. — Ваньинь, смотри! — он резко распрямился, демонстрируя добычу. — Рыбки! У него в ладонях отчаянно трепыхался, желая вернуться в родную среду, один из золотых карпов, что в обычное время служили украшением и усладой для глаз. Привыкшие к спокойной и сытой жизни рыбы получили значительную встряску, когда им на головы буквально рухнуло это белое нечто, однако через какое-то время они успокоились и стали с любопытством подплывать к этому странному существу, пытаясь понять, что это. И тут — нате вам… При виде мокрого, но абсолютно счастливого дракона с рыбой в руках, Цзян Чэн смеялся так, что заболел живот, а в уголках глаз выступили слёзы. — Сичэнь, отпусти несчастного карпа! — отчаянно воскликнул он, пытаясь перевести дух. — Но рыбки!.. Лань Хуань обиженно надулся, но добычу всё же отпустил, чем счастливый карп тут же воспользовался, радостно булькнув обратно в воду и спешно забиваясь в самый дальний угол пруда. Впечатлений ему хватит на всю его рыбью жизнь… — Выбирайся оттуда, тебе надо сменить одежду! — с улыбкой произнёс Ваньинь, кое-как успокоившись. В ответ на это Сичэнь нахмурился и плюхнулся на колени, уходя в воду по грудь. — Нет, — заявил он. Цзян Чэн не знал, смеяться ему или плакать. — Сичэнь, вылезай! Дракон лишь опустился ещё ниже, так, что в воду уже погрузилась нижняя часть его лица, и лишь блестел глазами поверх. — Сичэнь, хватит изображать лягушку, вылезай! Лань Сичэнь лишь что-то недовольно пробулькал в ответ и, чуть приподнявшись, с вызовом глубокомысленно произнёс: — Ква! Ваньинь хлопнул себя по лбу. «Ну что за ребёнок!..» Глубоко вздохнув, он придал своему лицу и голосу максимально строгое выражение и сказал: — Лань Сичэнь! Немедленно вылезай на берег и марш переодеваться в сухое! Иначе… Иначе останешься без сладкого! Он сказал это просто так, не особо на что-то надеясь, но, к его удивлению, это сработало. Лань Хуань недоверчиво и как-то обиженно на него посмотрел, тяжко вздохнул и послушно выбрался из воды. — Вот и славно, молодец, — облегчённо улыбнулся Цзян Чэн. — Идём в твою комнату. Ты же помнишь, где она? Лань Сичэнь кивнул и, схватив его за руку, решительно снова куда-то потащил, так и не сказав ни слова. «Он что, обиделся?» — недоумевал Ваньинь, вглядываясь в мокрый затылок. Добравшись до комнаты, Сичэнь отпустил его руку и застыл, выжидающе глядя. — Ты чего? — непонимающе спросил Цзян Чэн. — Я же сказал, тебе надо переодеться. Лань Сичэнь насупился, поджав губы, после чего раскинул руки в стороны, словно для объятий, и как-то жалобно посмотрел на него. — Помоги? Ваньинь закатил глаза, еле удержав желание снова хлопнуть себя по лицу, и подошёл к нему, начиная распутывать пояс и бесконечные завязки одежд. Пальцы предательски дрожали, выдавая волнение, и он надеялся, что пьяный Лань Сичэнь не обратит на это внимание. Но он обратил. Перехватил его ладони, сжал между своими и, поднеся к самому лицу, начал дышать на них, согревая дыханием. — С-сичэнь? — Цзян Чэн сглотнул, удивлённо глядя на него. — Что ты делаешь? — У тебя руки дрожат, — сказал тот. — Ты замёрз? Я грею. Лань Хуань прижал чужие ладони к своей груди. Цзян Чэн мог почувствовать, какой горячей была его кожа, как сильно стучало чужое сердце. «Так частит…» — отсранённо подумал он. — «Неужели Лань Сичэнь тоже волнуется?..» Эта мысль опалила разум, окончательно приводя в смятение, и Ваньинь поспешно высвободил руки, отступая на пару шагов. — Всё-всё, согрел! Спасибо, — он прижал руки к груди, словно дракон не просто держал их в своих ладонях, а пытался отгрызть, не иначе. — Эм… Дальше сам с переодеванием справишься? Ты всё ещё в мокром. Лань Сичэнь осмотрел себя, тяжело вздохнул, бросил на Цзян Чэна ещё один обиженный взгляд («ну точно ребёнок, которого заставляют переодеться!») и скрылся за ширмой, возясь с чистой одеждой. Ваньинь подошёл к окну и привалился к стене рядом, решив дождаться, когда дракон переоденется, и уложить его спать, чтобы точно быть уверенным, что тот больше не натворит дел. Солнце давным давно село, и часть их приключений уже проходили в свете луны, которая теперь заглядывала в комнату через раскрытые ставни, и давала достаточно хорошее освещение, чтобы не жечь свечи и талисманы. Через какое-то время за спиной раздалось шлёпанье босых ног по полу. — Я переоделся, — отчитался Лань Сичэнь, привлекая внимание Цзян Чэна. Тот обернулся к нему и улыбнулся. — Хорошо, молодец. А теперь — пора спать! Лань Хуань снова насупился, обиженно глядя на него. — Нет! Не хочу! Ваньинь уже в который раз закатил глаза, попытавшись снова принять строгий вид. — Лань Сичэнь, тебе давно пора спать! — Не хочу! — упрямо повторил тот. — Я ещё не получил сладкое! — Что? — Цзян Чэн готов был снова рассмеяться. Он не ожидал, что дракон так серьёзно воспримет его угрозу-обещание. — Ладно-ладно! Побудь здесь, сейчас принесу тебе что-нибудь! Он отлип от стены, но, не успел он сделать и шага, как его толкнули обратно, а Лань Сичэнь заступил ему дорогу, оперевшись о стену по обеим сторонам от его головы и отрезая все пути к отступлению. Цзян Чэн сглотнул, чувствуя, как сердце бешено колотится, норовя выломать рёбра. Дракон был так близко, что Ваньинь мог почувствовать жар чужого тела… «Слишком близко!» — Сичэнь? Что ты делаешь? Взгляд Лань Хуаня скользнул по губам Цзян Чэна. — Беру сладкое, — выдохнул он и резко подался вперёд. В следующую секунду Ваньинь почувствовал, как чужие губы накрыли его собственные, а заполошно бившееся сердце сделало резкий кульбит и ухнуло куда-то вниз. Колени предательски задрожали, норовя подогнуться, но чужие руки не дали ему этого сделать, мягко придерживая и теснее зажимая между драконом и стеной. Первой мыслью было оттолкнуть Лань Сичэня. Возможно, прикрикнуть или ещё что-то… А потом тот подался вперёд, ещё сильнее углубляя поцелуй. В следующую секунду мыслей не осталось совсем.