***
На утро Сичэнь проснулся в своей комнате. Один, в одежде и без единого воспоминания о том, что было прошедшим вечером после того, как он отнял от губ опустевшую пиалу с вином. Посмотрев за окно, он увидел, что солнце уже давно высоко в небе, а значит, он безбожно опаздывает на очередное собрание их импровизированного совета. Сичэнь сильно сомневался, что оно к чему-нибудь приведёт (хотя и надеялся на это, конечно), но это всё равно не повод опаздывать. Тем более, так сильно. Сдержанно ругаясь и коря себя за неосторожность, он поспешно привёл себя в порядок и быстрым шагом, почти бегом, направился к залу, где они собирались все эти дни. Разумеется, к тому моменту все уже собрались. Вэй Усянь устроился на коленях Лань Ванцзи и что-то шептал ему на ухо: наверняка какую-нибудь милую чушь, от которой мочки ушей младшего дракона смущённо розовели. Ваньинь сидел на своём месте мрачной грозовой тучей, уставившись в одну точку на стене невидящим взглядом. Не Хуайсан и Цзинь Гуанъяо тихо о чём-то переговаривались. — Слышал последние новости, брат? — возбуждённо шептал Незнайка, прикрываясь веером. — Говорят, в Земле Тигра появился новый могущественный дух. Он обосновался недалеко от руин Пристани Лотоса, объявил себя новым владыкой тех земель и заставил людей подчиниться себе. По слухам он уже даже начал набирать себе первых учеников, и вскоре в Земле Тигра появится новый Дом Бессмертных — впервые за столько лет! — Не спеши судить, Хуайсан, — Цзинь Гуанъяо мягко улыбнулся, с сомнением качнув головой. — С тех пор, как исчез Владыка Запада, очень многие духи пытались занять его место, но ни у кого не удавалось задержаться надолго. Лань Сичэнь невольно прислушался. Действительно, с момента окончания Эры Духов на Западе не было своего Владыки. Сам Сичэнь, пусть и потеряв память (а с ней, по слухам, и часть силы), остался в своём праве, и оспаривать его никто не решался. На Юге место Чжу Цюэ сперва занял Цзинь Гуаньшань, а после его кончины — Цзинь Гуанъяо, и ум и дипломатичность последнего большинство желавших оспроить его власть делали его союзниками, а остальных отсеивали. На Севере место брата занял Не Хуайсан, и при поддержке братьев на его место никто не посягал, хотя и некоторые наиболее амбициозные духи основали несколько мелких Домов Бессмертных, а сама Нечистая Юдоль пребывала в запустении. Таким образом, пусть слава Небесных Владык и закатилась, в их землях всё ещё были свои защитники, которые продолжали поддерживать порядок, пусть теперь и куда меньше контактируя с людьми. И лишь на Западе всё это время не было своего хозяина. Действительно, время от времени появлялся новый выскочка, считавший, что у него достанет сил и ума удержать под контролем столь огромный лакомый кусок, но ни один из них не продержался на новом месте и нескольких месяцев. Кто-то из них внезапно менял решение и уходил добровольно, кто-то — внезапно погибал или исчезал бесследно. Но, что странно: несмотря на то, что у Земли Тигра, казалось бы, не было хозяина и защитника, она не пришла в упадок, как Север после смерти Не Минцзюэ, но, напротив, процветала так, словно бы Пристань Лотоса не лежала в руинах, а до сих пор стояла нерушимым оплотом, гостеприимно распахнув всем желающим двери. Подобный парадокс вызывал множество слухов и домыслов, вплоть до того, что некоторые до сих пор верили, что могучий Бай Ху однажды вернётся, дабы заявить своё право и возродить Эру Духов. Лань Сичэнь вздохнул, возвращаясь в реальность, и смущённо кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание. — Прошу прощения за опоздание, господа. Лань Ванцзи устремил на него долгий взгляд, в котором из присутствующих лишь Лань Сичэнь и, может быть, Вэй Усянь могли прочитать крайнее удивление, а Цзинь Гуанъяо несколько обеспокоенно улыбнулся. — Брат, ты в порядке? — мягко спросил он. — Ты никогда раньше не опаздывал. Если тебе нехорошо, мы могли бы перенести обсуждение… Лань Сичэнь покачал головой. — Не стоит. Мы и так уже слишком затянули решение этого вопроса. Цзинь Гуанъяо внимательно посмотрел на него. — Ты уверен? — получив в ответ утвердительный кивок, он снова улыбнулся. — Что ж, тогда давайте начнём.***
Цзян Ваньинь был не в себе. Это было очевидно всем и каждому, сидевшему за этим столом. Обычно жарко участвовавший в каждом споре, сегодня он почти всё время молчал, оставив звание самого шумного участника обсуждения Вэй Усяню. Лишь когда Цзинь Гуанъяо мягко пытался подвести всех присутствующих к принятию окончательного решения, он выныривал из своих мыслей и непреклонно говорил одну и ту же фразу: — Печать Тьмы должна быть уничтожена. И всё начиналось по новой. Насмешки Вэй Усяня, мягкий голос Цзинь Гуанъяо, причитание Не Хуайсана, попытки найти компромисс Лань Сичэня и молчание двух оставшихся участников. Если раньше больше всех молчал за столом Лань Ванцзи, сегодня, видимо, Цзян Ваньинь решил составить ему компанию, чем вызывал у Лань Хуаня крайнюю растерянность, невольно отвлекая последнего от темы разговора. Цзинь Гуанъяо раздражённо вздохнул, понимая, что как минимум двое ключевых участников спора не способны его вести, и решил сегодня закончить его раньше. Услышав, что на сегодня совет окончен, Цзян Чэн встал и, не медля ни минуты, молча покинул зал, ни на кого не оглянувшись. Зато ему вслед оглянулись почти все, провожая задумчивыми взглядами, и у каждого были свои мысли на этот счёт. На следующий день ситуация повторилась. А потом снова, и снова… Цзян Чэн стал рассеянным, отстранённым, нелюдимым. Он практически не реагировал на провокации Вэй Усяня и, что ещё страшнее, стал сторониться Лань Сичэня. Вне зала совета за эти дни они не перекинулись и парой фраз, и это сильно удручало дракона. Неужели он как-то оскорбил Цзян Чэна по пьяни? Лань Хуаню становилось дурно от одной этой мысли. Только их отношения начали налаживаться, давая ему какую-то надежду, и снова… — Ваньинь! — после очередного собрания он выскочил из зала сразу следом за Цзян Чэном и успел нагнать его в коридоре. — Постой! Лань Сичэнь поймал его за руку, заставляя остановиться. Тот замер, по-прежнему не глядя на дракона, и тихо спросил: — Что ты хотел? Лань Хуань глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и выпалил: — Что бы это ни было, прости меня! Цзян Чэн всё же перевёл на него взгляд, в котором явно читался вопрос, и Сичэнь продолжил: — Пожалуйста, прости! Я… правда не хотел. Надеюсь, мой поступок не сильно оскорбил тебя, и мы всё равно сможем остаться друзьями. Ваньинь сжал губы, надеясь, что по его лицу нельзя прочитать всю глубину его разочарования. Вместо произносимых слов ему слушались удары — удары вбиваемых в крышку его гроба гвоздей. «Прости». «Не хотел». «Останемся друзьями». Цзян Чэн шумно втянул воздух, прикрыв глаза, и мысленно сосчитал до пяти, а потом произнёс абсолютно ровным голосом: — Я услышал тебя. Конечно… Конечно мы останемся друзьями. Сичэнь напряжённо вглядывался в его лицо и впервые совершенно не мог прочитать. Он услышал, что хотел, но вместо облегчения чувствовал лишь нарастающую тревогу. Сознание буквально вопило, что что-то не так, неправильно, неверно… — Если это всё, что ты хотел, я пойду, — тихо сказал Цзян Чэн. Он высвободил руку из хватки дракона и молча ушёл, не удостоив его больше и взглядом. А Лань Хуань растерянно смотрел на свои пальцы, только что сжимавшие чужое запястье, и слышал, как рушится что-то очень важное.***
Уже которое подряд собрание не клеилось. Вэй Усянь всё так же обменивался пикировками с Цзинь Гуанъяо, но уже даже его мысли были далеко от обсуждаемой темы. Признаться по совести, основной причиной, почему он пришёл сюда вместе с Лань Чжанем, была далеко не Печать Тьмы. Несмотря на то, что Цзян Чэн ясно дал понять, как он его ненавидит, и что лучше бы Вэй Ину не попадаться ему на глаза, Девятихвостый всё равно надеялся поговорить с братом. Если не наладить отношения, то хотя бы объясниться. Он до сих пор не знал, что сказать так, чтобы это не выглядело, как нелепые оправдания, но в своём намерении был твёрд. Вот только разговора так и не состоялось… Первая попытка оказалась провальной. Так и не придумав, как ему заговорить о главном, Вэй Усянь начал нести какую-то чушь, влез не в своё дело, заведя разговор о Лань Сичэне, и в итоге, кажется, сделал ещё хуже. Последующих попыток так и не состоялось: Вэй Ин не знал, что произошло той ночью после того, как они расстались, но после этого Цзян Чэн закрылся от всех, даже от Лань Сичэня. Он стал рассеян, почти не принимал участия в обсуждении, хотя прежде громче всех настаивал на уничтожении Печати, а на попытки Вэй Усяня поддеть его или разозлить, чтобы хоть как-то расшевелить, не реагировал вовсе. Это всерьёз беспокоило Вэй Ина. Как только представилась возможность, он снова нагнал брата в коридоре, внезапно оказавшись прямо перед его носом. — Цзян Чэн! Эй, Цзян Чэн, можно тебя на минутку? Ну же, обрати на меня внимание, давай поговорим! Ничего. Ноль эмоций. Ваньинь прошёл мимо. Просто. Прошёл. Мимо. Не оттолкнул с дороги, не накричал, не огрызнулся, не стал угрожать. Раньше Вэй Усянь практически слышал, как брат скрипит зубами, стоило помаячить в поле его зрения, но сейчас, кажется, он лиса и не заметил вовсе. Просто обошёл, словно слугу или элемент интерьера, и пошёл дальше, сопровождаемый шокированным взглядом брата. — Цзян Чэн? — Вэй Усянь ещё раз нерешительно окликнул его, но Ваньинь даже не обернулся. Вэй Ин так и стоял посреди коридора, растерянно глядя ему вслед. Подобное игнорирование от брата ранило его даже больше, чем его гнев, сознание буквально вопило, что что-то произошло, что-то очень важное — и очень плохое. — Вэй Ин. Знакомые крепкие руки нежно обняли его за талию, и лис облегчённо выдохнул, откинувшись на плечо Лань Чжаня. Все переживания и заботы вмиг отступили, и душу мягким покрывалом укрыл покой и уверенность, что всё ещё можно решить. — Ты видел его? — тихо спросил Вэй Усянь. — Мгм. — Что скажешь? — Лис извернулся в объятиях, пристально глядя любимого. — Это ведь… похоже на то, что было с Лань Сичэнем? Лань Ванцзи некоторое время молчал, взвешивая решение, после чего ответил, как всегда, лаконично: — Мгм. Вэй Усянь тяжело вздохнул, уткнувшись лбом в плечо любимого. Было лишь два варианта, что происходит с Цзян Чэном, и один из них довольно легко проверить. — Я ещё раз попробую с ним поговорить. А потом поговорю с твоим братом.***
Весь день Цзян Чэн неприкаянной тенью слонялся по коридорам Башни Кои, по её галереям и тропам её садов, и в свою комнату вернулся лишь поздним вечером. Хотелось поскорее забыться, упасть на кровать и провалиться во тьму, чтобы больше ничто не тревожило и не смущало мятущийся разум. Ни на что не обращая внимания, он быстро умылся, и уже собирался, наконец, лечь, когда знакомый голос вдруг окликнул его: — Цзян Чэн! Ваньинь подпрыгнул от неожиданности и разразился потоком брани. — Вэй Усянь! Что ты забыл так поздно ночью в моей комнате?! Лис лишь фыркнул в ответ. — Я переживал за тебя, между прочим! Ты… как-то странно ведёшь себя в последнее время. Что случилось? — Ничего! — зарычал Цзян Чэн. — Ничего, понял?! Ты переходишь уже все границы! Воистину, не знаешь ни стыда, ни совести! Хватило же наглости заявиться ко мне средь ночи! С чего ты вообще взял, что что-то не так? Вэй Усянь состроил задумчивое выражение лица, постукивая пальцем по подбородку. — Хмм, дай-ка подумать… Может, потому что это невозможно не заметить? Ты всё время молчишь на совете, словно бы тебе плевать на судьбу Печати Тьмы, хотя раньше громче всех настаивал на её уничтожении. Ты избегаешь всех, даже Лань Сичэня. Сегодня в коридоре, когда я окликнул тебя, ты даже не обратил на меня внимания. Да что там, даже сейчас я с самого начала торчал, как столб, посреди комнаты, и ты все равно не обратил на меня внимания! Цзян Чэн, я просто хочу помочь тебе! Ваньинь стиснул кулаки, зло глядя на него. — Однажды ты уже допомогался мне до того, что погибла Яньли, а Пристань Лотоса теперь лежит в руинах! Хватит, спасибо, мне твоя помощь больше не нужна! Вэй Усянь беспомощно посмотрел на него. — Цзян Чэн, прошу тебя, выслушай меня! Ты злишься на меня, я понимаю, у тебя есть на это право, но сейчас я действительно на твоей стороне! Что происходит между тобой и Лань Сичэнем? Что-то произошло той ночью, после нашего с тобой разговора, да? По переменившемуся лицу Цзян Чэна он понял, что попал в цель. — Вэй Усянь! — зарычал Ваньинь. — Не смей лезть в это дело, ты понял?! Ты действительно не ведаешь стыда! Хватит корчить из себя моего друга! Что ты, что этот Лань… Вырываете себя с корнем из моей души — так не лезьте обратно! Не смейте после этого набиваться снова мне в друзья! Вэй Усянь поражённо уставился на брата, пытаясь осмыслить услышанное. — Так всё-таки дело в Лань Сичэне, да? — тихо спросил он. — Он что-то сделал? Это тебя терзает? Ваньинь прикусил язык, поймав, что сболтнул лишнего, и бросил на Вэй Усяня ненавидящий взгляд. Лису всегда удавалось вывести его на откровенность, даже если она была в порыве злости… — С меня хватит! — зашипел он. Цзян Чэн в два шага перекрыл разделявшее их расстояние, схватил Вэй Ина за шиворот и потащил к выходу. — Убирайся вон из моей комнаты, из моего поля зрения, из моей жизни! Распахнув дверь, он увидел застывшего на пороге Лань Ванцзи. Дракон пришёл с супругом в качестве поддержки, но благоразумно остался неподалёку, однако, услышав крики, поспешил на помощь. Увидев взбешённого Цзян Чэна и сжавшегося Вэй Усяня в его хватке, Лань Ванцзи потянулся уже было к мечу, но Ваньинь опередил его. — И ты тут! Славно! Забирай своего ненаглядного и уведи прочь с глаз моих, пока я не содрал с него шкуру! — он буквально швырнул лиса в объятия дракона, и тому поневоле пришлось отпустить рукоять меча и распахнуть руки, чтобы поймать любимого. — А теперь убирайтесь отсюда оба! Вон! Он с грохотом захлопнул дверь, а метнувшийся к ней обратно Вэй Усянь уткнулся носом лишь в защитную печать. Лань Ванцзи положил руку ему на плечо, пытаясь увести, но тот не сдвинулся с места. — Вэй Ин, — нет ответа. Лань Чжань с беспокойством посмотрел на него, и увидел, что Девятихвостый дрожит от злости, а в его глазах бушует яростный огонь, которого там не было уже много лет. — Вэй… — Я иду к твоему брату, Лань Чжань. И даже не думай меня останавливать.***
Дверь в комнату Лань Сичэня бесцеремонно распахнулась. — Что ты сделал? Дракон удивлённо уставился на взвинченного Вэй Усяня и маячившего у него за спиной на пороге комнаты брата. По счастью, Лань Хуань ещё не спал, а только готовился ко сну… — Простите, господин… Юаньдао, я не понимаю, о чём речь? — Ты понимаешь! — голос Вэй Ина дрожал от гнева. — Цзян Чэн! Что ты сделал? Лань Сичэнь нахмурился. — Откуда вы знаете его первое имя? — Не важно! — Вэй Усянь раздражённо дёрнул плечом. — Отвечай на вопрос! Что между вами произошло? Что ты сделал?! Ты как-то оскорбил его? Задел его чувства? Отверг их? Говори, что ты сделал! Взгляд Лань Хуаня потемнел. — Не переходите границы дозволенного. Не понимаю, каким образом наши с ним отношения касаются вас. — Господин Лань, — зашипел Вэй Усянь. — Помните, что вы сказали мне, когда мы с Лань Чжанем пришли просить вашего благословения? Вы сказали, что если из-за меня вы снова увидите боль в глазах вашего младшего брата, вы сделаете всё, чтобы я больше никогда и никому её не причинил. Угадайте, что я увидел в глазах Цзян Чэна? Лань Сичэнь стиснул зубы. Он знал. Он и сам это видел. И всё же… — Отвечайте на вопрос, господин Лань. Что вы сделали? Лань Хуань вздохнул, сдаваясь. — Я не помню. Я… кхм, выпил тогда, и один вечер полностью стёрся из моей памяти. Но я уже извинился перед Ваньинем, и он заверил меня, что мы всё равно останемся друзьями! Вот и всё. Пазл сложился. Всё оказалось так просто, что Вэй Ин не знал, смеяться или плакать. Очевидно, по пьяни Лань Сичэнь каким-то образом дал Цзян Чэну надежду на ответные чувства. Может, он признался ему? Или ответил на признание? Может, даже поцеловал? Разумеется, это выбило Цзян Чэна из колеи. А Лань Сичэнь, напуганный его отстарённостью, не став разбираться, что же именно он сделал, а решил попросту извиниться и предложить «остаться друзьями», задушив ту надежду, что дал накануне… — Я всё ещё не понимаю, как это относится к вам, — недовольно сказал Лань Сичэнь. — Насколько мне известно, вы — не старший брат Ваньиня и не заботитесь о нём. Иначе бы все эти годы вы бы бок о бок с ним искали его врага, а не прохлаждались в Облачных Глубинах. Вэй Усянь опустил голову, горько рассмеявшись. Поразительно, насколько же Первый Нефрит был близок к истине и одновременно далёк от неё… — Вы правы, господин Лань, — прошептал он. — Я не святой и сильно виноват перед ним. Вот только вы… Вы не многим лучше меня. Быть может, вам уже стоит перестать убегать от всех неудобных воспоминаний? Он ушёл. Просто ушёл, забрав с собой неловко топтавшегося у порога Лань Чжаня. И, что удивительно, Второй Нефрит так и не вмешался в разговор, не поддержав супруга, но и не осадив его. А Лань Сичэнь так и остался один на один со своими мыслями и вопросами, и отчего-то ему казалось, что в словах Вэй Усяня было сокрыто больше, чем он услышал…