***
Близился праздник в честь основания Облачных Глубин. Цин Луну с трудом верилось, что прошло уже пятьсот лет с тех пор, как он заложил основы первого из Домов Бессмертных. С тех пор сменилось уже несколько поколений учеников, в свет вышло множество заклинателей, а люди всё так же стекались сюда в поисках мудрости. В тот день Два Нефрита лично встречали гостей у ворот Облачных Глубин. Люди и духи со всех сторон света, из самых дальних земель, спешили сегодня поздравить обитателей первого Дома Бессмертных и выразить своё почтение его основателям. И, конечно же, сегодня должны были прийти и Небесные Владыки, чьего прибытия Лань Хуань ожидал с особым трепетом. Так уж сложилось, что он уже довольно долго не видел остальных, и даже с Сюань У, с которым их связывали братские узы, не виделся уже несколько десятилетий, покуда оба они слишком сильно были заняты своими делами и учениками. Что же касается других Владык, Белого Тигра он не видел с тех пор, как тот основал свою Пристань Лотоса и с головой ушёл в её развитие, что было около двух веков назад, а Чжу Цюэ и вовсе пренебрегал общением с младшими, и горделивого Владыку Юга Цин Лун видел всего пару раз в жизни. Так что сегодняшний день был для него волнительным по многим причинам. Помимо того, что сегодня была важная дата для его детища, в которое он вложил все свои сердце и душу, сегодня он, наконец, должен был встретить старшего брата (да и младшего, наверняка, тоже, Сюань У не мог не взять своего помощника в такой день с собой), по которому тосковал, вновь увидеть Алую Птицу, который был далёк от него, словно солнце. Но более всего, признаться, он ожидал встречи именно с Бай Ху. Столько лет прошло… Лань Хуань всё гадал: каким он стал теперь? До него доносилось множество вестей с Запада, повествовавших о силе и благородстве их Владыки, однако убедиться в этом воочию ему до сего дня не представлялось шанса. Первым из Небесных Владык прибыл Сюань У. Цин Лун тепло поприветствовал брата, а Чёрная Черепаха искренне поздравил его. Разговорившись о судьбе братьев, они даже не заметили, как к вратам подошёл Белый Тигр, пока тот не подал голос. Лань Хуань обернулся к нему… и понял, что пропал. В отличие от людей, чей век скоротечен, жизнь духов бесконечно длинна, и не удивительно, что, порой, они меняются до неузнаваемости по прошествии столетий. Лазурный Дракон не видел Бай Ху целых двести лет, удивительно было бы ожидать, если бы он остался таким же, как и прежде, но Цин Лун никак не ожидал, что он изменится… настолько! Он помнил молодого и неопытного духа, но гордого и упрямого, не просившего помощи и поддержки, но всё равно полагавшегося на свою семью, поскальзывавшегося и падавшего, совершавшего ошибки, но стремившегося защитить свои земли и тех, кто был ему дорог. Глядя на того, кто ныне поздравлял его, он видел истинного Владыку Запада. Слухи о его могуществе ничуть не преувеличивали — скорее, наоборот. Глядя на него сейчас, Цин Лун отчётливо понимал, что младший из Небесных Владык отнюдь не слабейший, и ему самому уж точно не уступает в силе. Если ранее семья всегда поддерживала Бай Ху и придавала ему сил, то теперь одного лишь взгляда было достаточно, чтобы понять, что ныне это он для них стал поддержкой и опорой, как и для всех обитателей своих земель. Словно бы Пристань Лотоса дала ему что-то, чего Белому Тигру не хватало, чтобы раскрыться во всём своём величии. Ныне перед Лазурным Драконом стоял зверь поистине могущественный… и прекрасный. Лань Хуань буквально забыл, как дышать. Его захлестнул вихрь эмоций, вызванный одним лишь видом Бай Ху, одним лишь осознанием его близости. Восхищение, щемящее в груди, дикий восторг, кружащий голову… Он почувствовал, как душа его вдруг воспарила к небесам, и невольно вспомнил их краткий роман с Мэн Яо. Но если там было падение, то ныне он ощущал, что он именно парит… Захваченный волной внезапных эмоций, он прослушал поздравления Белого Тигра, и спохватился лишь когда понял, что на него выжидающе смотрят. — Благодарю тебя, Бай Ху, — сказал он, выдавив из себя учтивую улыбку, и поспешил перевести тему: — Трое из четырёх Небесных Владык уже в сборе, но где же Чжу Цюэ? В этот момент Девятихвостый Лис о чём-то спросил Белого Тигра, и братья начали тихо переругиваться. Лань Хуань воспользовался этой передышкой, пытаясь привести мысли в порядок, и обернулся к своему брату, но того и след простыл. «Интересно, что его так смутило и заставило уйти без предупреждения?» — растерянно подумал Цин Лун. — «Это не похоже Ванцзи…» Из размышлений его вывело появление Алой Птицы, который тут же умудрился вызвать негодование у всех присутствующих своими резкими высказываниями, в особенности в адрес Пристани Лотоса. Отчего-то это задело Лань Хуаня даже сильнее, чем нападки на Облачные Глубины, и он поспешил вмешаться, гася зарождающийся конфликт.***
Узнав о том, что на празднике будут Сюань У со своим братом, Вэй Усянь принялся доставать своего, умоляя взять его с собой. С Не Хуайсаном они познакомились случайно. Если Цзян Чэн держался обособленно от других Небесных Владык и целыми сутками трудился на благо и развитие Пристани Лотоса, Хули Цзин был птицей вольной, и, хоть и помогал брату, чаще сбегал и просто шлялся среди людей, принося домой разные новости из царства смертных (за что ему и прощались подобные отлучки). Травля собаками в детстве обернулась для него лишь страхом перед собаками, но отнюдь не ненавистью к людям — напротив, они вызывали у него бесконечный интерес, заставляя его снова и снова покидать родной дом в попытке изучить и понять их. Нередко во время своих отлучек он забредал и на территории других Небесных Владык в поисках приключений на основание своих девяти хвостов, и однажды оказавшись в одном из людских городов в Земле Черепахи, в одной из таверн он повстречал юношу, с виду изящного и весёлого, хотя и немного нервного. Незнакомец оказался не дурак выпить и побалагурить, и очнулся Вэй Усянь уже улепётывая вместе с новым приятелем от собак после того, как их поймали с поличным за подглядыванием через щель в стене женской купальни. Беда, как известно, сближает, и продолжили знакомство они уже на дереве, прячась там от собак и распивая остатки вина. Каково же было удивление Вэй Усяня, когда юноша, так же легко и беззаботно улыбаясь, представился младшим братом Владыки Севера. Впрочем, он вдоволь успел насладиться местью, наблюдая, как удивлённо вытягивается лицо Не Хуайсана после того, как представился он. С той самой первой встречи между братьями двух Небесных Владык зародилась крепкая дружба, и они уже частенько сбегали веселиться и озорничать вместе, и старались не упускать возможности встретиться и на официальных приёмах. Не Хуайсан оказался лёгок на подъём, весел и даже легкомыслен, позволяя раз за разом втягивать себя в приключения, но при этом трусоват и нервозен, поэтому после влипания в очередную историю самому же Вэй Усяню приходилось вытаскивать из неё хнычущего и причитающего товарища. Однако, хоть он и создавал впечатление глуповатого и наивного юноши, на деле оказался крайне изворотлив, словно уж: сам Вэй Ин был очень упорен, настойчив и весьма хитёр, однако за всё время их дружбы ему так и не удалось выведать у приятеля, какова же была его духовная ипостась, и в какие бы передряги они ни влипали, предпочитал человеческий облик, оправдывая это тем, что его настоящий ещё более беспомощен и неловок. Когда делегация с Запада прибыла в Облачные Глубины, выяснилось, что, хоть Сюань У уже и был здесь, его брат и сопровождавший его помощник задержались в городе у горы, что для самого Вэй Усяня означало, что ему придётся поскучать, пока его приятель не налюбуется всякими цацками (его любовь ко всему красивому и изящному порой заставляла Девятихвостого задуматься, почему небеса избрали ему мужской облик) и не соблаговолит прийти. Впрочем, долго Хули Цзин горевать не стал, ибо и сам увидел нечто прекрасное и изящное, вмиг заставившее его позабыть обо всём на свете. — Цзян Чэн! Цзян Чэн! — принялся он теребить брата. — Этот белый — и есть знаменитый Второй Нефрит? Совершенно не похож на брата… Да ледник на вершине их горы выглядит более дружелюбным! — Вэй Усянь! Угомонись и прекрати позорить меня! И не смей дразнить Лань Ванцзи! — Лань Ванцзи… Хули Цзин расплылся в довольной улыбке, услышав имя младшего дракона. Он уже начал строить планы о том, как будет знакомиться с Вторым Нефритом и пытаться растопить эту глыбу льда, когда явился, наконец, Владыка Юга, тут же приковав к себе всеобщее внимание. Увлёкшись разгорающимся спором, в который умудрился вставить своё «веское слово», Вэй Усянь даже не заметил, как Белый Нефритовый Дракон исчез куда-то практически в самом его начале. Это вызвало у него некоторое разочарование, но долго горевать лис не стал — не в его это привычке, к тому же, к концу спора, наконец, подоспел и Не Хуайсан, которого Вэй Ин тут же утащил в поисках развлечений. Тот особо не сопротивлялся и, стоило им уйти достаточно далеко от бдительного ока Чёрной Черепахи, принялся без умолку трещать, восторженно рассказывая о причине своей задержки. — Вэй-сюн, ты даже не представляешь, сколько всяких интересных вещиц можно увидеть в этом городке, Цайи! — восхищённо вздыхал он, активно жестикулируя. — А какие там веера! Вэй-сюн, там целая лавка с красивейшими веерами! Я даже не удержался и купил себе один. Всего один, а хотелось скупить почти все! Вот, посмотри, посмотри, какой красивый! Он ловким движением фокусника извлёк из рукава новенький веер и распахнул его, демонстрируя Вэй Усяню. — Посмотри, какой изящный узор, как он утончён! Сразу видна рука мастера… Девятихвостый уже собирался ответить другу что-то ироничное, когда их разговор наглым образом прервали. — Пха! Веер, ну конечно! Что ещё могло понравиться такому, как ты? — Красный Шакал, высокомерно воротя нос, давил презрительный оскал. — Вэнь Чао! — Хули Цзин нахмурился, раздражённо глядя на сыночка Алой Птицы. — Что ты хочешь этим сказать? — То, что сказал, и не более! — ощерился тот. — Недаром говорят, что сначала небеса создали одного лишь Сюань У, а потом из оставшихся ненужных ему качеств слепили ему брата! Иначе я не могу объяснить, как у Небесного Владыки может быть такой ничтожный родственничек. Вэй Усянь хмыкнул, скрестив руки на груди. — Ты не представляешь всю иронию своих слов, ибо, глядя на тебя, я задаюсь тем же вопросом. Как у великого Владыки Юга может быть такой ничтожный отпрыск? — Что?! — Красный Шакал тут же взвился, злобно уставившись на него. — А ты ещё кто такой?! Тоже мне, защитничек нашёлся! Вэй Ин усмехнулся, иронично поклонившись. — Ох, этот ничтожный просит прощения за неучтивость! Девятихвостый Лис, Вэй Усянь, известный также как Хули Цзин. Вэнь Чао, которому, казалось, всё равно было, кого задирать, тут же переключился на него. — Ааа, наслышан! Жалкий приёмыш и прихлебатель под боком у слабейшего из Небесных Владык? Вэй Усянь стиснул зубы, чувствуя, как в груди поднимается гнев. Сказать, что Вэнь Чао его бесил — ничего не сказать. Трусливый и заносчивый сыночек Владыки Юга нагло пользовался именем отца, чтобы задирать других и выходить сухим из воды, и как будто специально искал конфликта. Вот и сейчас без повода начал насмехаться над Не Хуайсаном, которого всегда больно ранили презрительные сравнения с его могущественным братом, а потом посмел так презрительно отзываться о самом Белом Тигре! Если насмешки в свой адрес Вэй Усянь часто пропускал мимо ушей, то терпеть такие высказывания в адрес друзей он был не намерен, а тем более когда кто-то настолько жалкий, как Вэнь Чао, смеет говорить в таком тоне о его брате! Он и сам не заметил, как высказал всё это Красному Шакалу, взбесив того ещё сильнее. — Это я-то жалкий?! Посмотри, с кем ты водишь дружбу! — он кивнул на застывшего за спиной лиса Не Хуайсана, который нервно теребил свой веер, еле сдерживая слёзы, и мечтал оказаться как можно дальше отсюда. — Дух — а прячется постоянно в человеческом теле! Ходит постоянно со всякими дурацкими цацками, словно девица, что и перепутать легко! — Да как ты смеешь!.. Вэй Усянь сделал было шаг к обидчику, но младший Не тут же повис у него на руке, удерживая его на месте. — Стой-стой, Вэй-сюн! Не надо! Пожалуйста, давай уйдём отсюда! Это всё может плохо кончиться, давай уйдём… Вэй Ин оглянулся на него, уже набрав в грудь воздуха, чтобы заявить, что не намерен это терпеть, но увидев, как жалко выглядит его друг с покрасневшими от еле сдерживаемых слёз глазами, тут же остыл. — Хорошо, Не-сюн. Идём. Видя, что добыча ускользает, Красный Шакал зарычал и бросился вперёд. — Давай-давай, беги, трусливый Не! Только свой дурацкий веер оставь здесь! Он попытался отобрать у Хуайсана веер, но тот, испуганно вскрикнув, резко дёрнул руку на себя, и в результате шакальи клыки впились ему в предплечье. Вэнь Чао, явно не ожидавший такого, тут же испуганно отшатнулся, а младший Не заголосил от боли, прижимая к себе окровавленную руку. — Ааа! Больно! Больно-больно-больно! Моя рука!.. — Вэнь Чао! — взбесился Вэй Усянь. — Ты совсем сдурел от безнаказанности?! Немедленно извинись! — Вот ещё! — тут же окрысился шакал. — Буду я ещё извиняться перед этой размазнёй! Подумаешь, руку слегка прикусил, не отгрыз же! Девятихвостый Лис угрожающе зарычал, перекидываясь в истинное обличье и припадая к земле для прыжка. — Подонок! Не хочешь извиниться сам — так я силой заставлю тебя! Я эту дурь из тебя выбью! Он бросился на обидчика, целя клыками тому в загривок, и вот уже по земле кубарем катятся два сцепившихся зверя, привлекая всеобщее внимание. Кажется, кто-то из местных адептов пытался разнять их, но куда там… Вэй Усянь пылал праведным гневом и яростью боя. Он уже чувствовал, что побеждает, когда неведомая сила, подобно ледяному шквалу, отшвырнула его в сторону, заставляя отпустить скулящего шакала и немного прийти в себя, а когда он снова стал различать мир вокруг, то понял, что между ними застыл Второй Нефрит, не давая сцепиться снова. Вэнь Чао, осмелевший в присутствии защитника, снова принялся что-то тявкать, поливая грязью всех вокруг. — Вэй Усянь! Что ты тут устроил?! Ох, отлично, и братец тут… — Это не я устроил! — огрызнулся лис. — Этот отброс сам полез к нам! — Бай Ху, держи своего бешеного питомца на привязи! — снова вклинился Вэнь Чао, и Хули Цзин почувствовал, как снова звереет от тяфканья этого наглеца. — Ах, ты!.. Лис снова бросился на него, но что-то остановило его в воздухе, крепко обхватив поперёк тела. — В Облачных Глубинах драться запрещено. «Этот голос… Лань Ванцзи?» Хули Цзин продолжал отчаянно барахтаться и размахивать хвостами в попытке вырваться, что-то ещё яростно кричал, но сам через несколько секунд понял, что делает это скорее по инерции. Каким-то образом само присутствие Второго Нефрита успокаивало, остужая гнев и приводя в порядок мысли. Пока он приходил в себя, Вэнь Чао трусливо сбежал, изображая оскорблённую гордость, а Цзян Чэн принялся извиняться перед Лань Ванцзи, говоря что-то о наказании. — Какое наказание, Цзян Чэн? — буркнул он. — Я же сказал, он первый начал! И в ответ получил новую порцию брани, которая вызвала у него лишь усталый вздох. Хули Цзин прекрасно знал своего брата, и видел за его злостью нечто большее. Цзян Чэн переживал за него, Вэй Усяня, и за Не Хуайсана тоже, но ещё больше он переживал об их будущем. Сейчас, немного остыв, даже Девятихвостый понимал, что драка с сыном Алой Птицы может выйти им боком, и из-за этого он ощутил укол совести. — Что тут происходит? Наконец, подоспел и второй хозяин этого места. Он выглядел каким-то потерянным, опечаленным, и Вэй Ин снова почувствовал себя неловко. Он ведь сам так старательно напрашивался на этот праздник, а в результате устроил такое… Вэй Усянь уже собирался всё объяснить и извиниться, но, к его удивлению, его опередил Лань Ванцзи, описав произошедшее ёмко и беспристрастно. — Так ты всё знал? — удивился лис. — И когда успел только! Ты же появился под конец!.. Почему-то поняв, что Второй Нефрит знал всё с самого начала, Вэй Усянь почувствовал какое-то разочарование. Но почему? Потому что ему не представилось возможности рассказать свою версию событий? Но ведь тут всё очевидно! Даже из беспристрастных слов младшего дракона понятно, что Вэй Ин ни в чём не виноват! Тогда… Неужели потому что, даже зная правду, Лань Ванцзи всё равно не встал на его сторону?***
Глядя на холодное, отстранённое выражение лица Лань Ванцзи, многие думали, что он вовсе не испытывает эмоции, но это было совершенно не так. На самом деле за ледяной маской бушевал самый настоящий вулкан, столь же яростный, сколь спокойным был внешне младший дракон, но знали это лишь единицы. Старший брат знал. Дядя и отец если не знали, то догадывались, и иногда даже понимали истинные эмоции Лань Чжаня (Лань Хуань понимал всегда). Раньше знала мама, но её давно уже не было… Лань Чжань был ещё совсем маленьким, когда её не стало. Если припасть к земле, он тогда вполне мог затеряться среди горечавок, что росли вокруг её жилища, но он не припадал. Специально вытягивался, насколько мог, чтобы быть как можно заметнее, и ждал. Ждал долго-долго, а она всё не приходила. Но он всё равно продолжал ждать. Лань Чжань всегда был очень упрямым… Лишь при маме он позволял себе показывать свои эмоции. Когда её не стало, он окончательно скрыл их где-то глубоко-глубоко внутри… Брат всё равно его понимал. Они всегда понимали друг друга, им и слов не нужно было. Так же, как Лань Хуань всегда знал, что кроется за холодным взглядом, Лань Чжань всегда понимал, что таится за мягкой доброй улыбкой старшего брата. А все остальные считали, что он ничего не чувствует, и в конце концов даже сам Лань Ванцзи начал в это верить. Верить в то, что существуют правила, и им нужно следовать, а эмоции — пустое, лишнее, мешающее, что приходится контролировать и чего лучше бы не было. Так он думал вплоть до пятисотого дня основания Облачных Глубин. А потом он увидел Вэй Усяня… Лань Ванцзи стоял возле главных ворот и вместе с братом встречал гостей, когда он появился. Чёрный лис с девятью хвостами и алыми глазами. Белый Нефритовый дракон раньше слышал о Хули Цзине, как о источнике хаоса и проблем, и когда увидел его воочию, сразу убедился в этом. Ибо одного лишь взгляда хватило, чтобы посеять хаос и смуту в его душе, всколыхнув всё то, что младший дракон так долго старался похоронить. Девятихвостый Лис всё вился вокруг Владыки Запада, докучая тому несмолкающей болтовнёй, а Лань Чжань чувствовал себя так, словно он тонет, и ему отчаянно не хватает воздуха, а чтобы дышать ему нужно… нужно что? Второй Нефрит поймал себя на мысли, что неотрывно наблюдает за Вэй Усянем. В какой-то момент лис неожиданно посмотрел на него и тут же что-то яростно зашептал на ухо брату, а Лань Чжань, стоило их взглядам на миг пересечься, почувствовал, словно его по его телу прошлась волна жаркого пламени. Не выдержав всей этой бури эмоций, он воспользовался тем, что все отвлеклись на прибытие Владыки Юга и попросту позорно сбежал оттуда, оставив брата. Позже ему будет стыдно за подобный поступок, но сейчас разум и сердце Лань Ванцзи пребывали в смятении, а душа отчаянно стремилась куда-то ввысь. Он совершал уже третий круг по Облачным Глубинам в тщетной попытке успокоиться, когда к нему, нарушая правило о беге, подлетел перепуганный адепт, тыча куда-то пальцем и что-то невнятно лепеча. Лань Ванцзи почувствовал лёгкое раздражение, но усилием воли заставил его улечься (почему-то с чувствами, которые вызвало появление Вэй Усяня, это не срабатывало) и произнёс: — Успокойся. Говори медленно и по порядку. С самого начала. Это подействовало. Адепт несколько раз глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, и, учтиво поклонившись, уже спокойно произнёс: — Там драка, Ао Гуан. Второй сын Владыки Юга начал задирать младшего брата Владыки Севера и попытался отнять его веер. Молодой господин Не попытался защититься и неловко подставил руку, из-за чего пострадал — его уже отвели к целителю, ничего серьёзного. Хули Цзин, бывший там же, разъярился и потребовал от Вэнь Чао извинений, а когда тех не последовало, напал на него. Мы пытались их разнять, но у нас не получилось. Другие адепты уже отправились доложить Владыке Запада, чтобы тот успокоил брата, Владыке Севера, чтобы навестил своего у целителя, и Цин Луну. Владыке Юга сообщить не представляется возможным, так как он довольно не остался надолго и уже покинул Облачные Глубины. Лань Ванцзи нахмурился, выслушивая доклад. Неизвестно, где сейчас находятся Небесные Владыки и как скоро они смогут подоспеть. К тому же, раз этот адепт был так взволнован, другие посланцы тоже вряд ли смогут чётко изложить произошедшее. Поэтому ему самому тоже придётся поспешить и вмешаться, чтобы разнять драчунов. — Веди, — коротко сказал он принесшему вести адепту и двинулся за ним. Далеко идти не пришлось. Вскоре послышались крики и злобное рычание, так что сопровождающий больше был не нужен, а за очередным поворотом появились и сами драчуны. Не медля ни мгновения, Лань Ванцзи метнулся вперёд, заставляя их отпустить друг друга, и застыл между ними, не давая схватиться вновь. Он уже собирался отчитать их, но Вэй Усянь явно не собирался успокаиваться и слушать кого-либо. Несмотря на присутствие Второго Нефрита и подоспевшего Владыки Запада, лис и шакал продолжали переругиваться, поливая друг друга оскорблениями, а Лань Ванцзи понял, что невольно осматривает Вэй Усяня на наличие серьёзных ран. Но, похоже, в драке тот явно доминировал, ибо отделался лишь парой ссадин и всклокоченной шерстью, в то время как Вэнь Чао явно заметно прихрамывал. Лань Чжань испытал сильное облегчение и даже какую-то радость, а поняв это, тут же устыдился своих мыслей. Как можно радоваться тому, что кому-то плохо?.. — Бай Ху, держи своего бешеного питомца на привязи! — Ах ты!.. Лань Ванцзи вовремя спохватился, выныривая из своих мыслей, и успел перехватить лиса в воздухе, не давая ему снова вцепиться в сына Алой Птицы. — В Облачных Глубинах драться запрещено, — спокойно сказал он, крепко удерживая бушующего Вэй Усяня. На самом деле в этот момент его волновало отнюдь не соблюдение правил, и уж тем более не благополучие Вэнь Чао. Просто Владыка Юга сегодня ясно дал понять, что считает себя выше остальных, и то, что его сын сразу после этого принялся задирать кого-то, уже не казалось простым совпадением. Лань Ванцзи всерьёз опасался, что эта драка породит куда более серьёзный конфликт, в котором Вэй Усянь может пострадать. «Почему я так беспокоюсь о нём?..» — Пусти меня! Лань Ванцзи! Этот отброс сам полез к нам, стал задирать Хуайсана и ранил его, а я должен молча терпеть? Пусти меня, я его проучу! — Я всего-то хотел сломать его дурацкий веер, я не виноват, что этот слабак предпочёл сунуть мне в пасть свою руку! Лань Чжань тяжело вздохнул, вновь возвращаясь из своих мыслей в реальность, и терпеливо повторил: — В Облачных Глубинах драться запрещено. После чего он перевёл взгляд на Красного Шакала и стал делать то, зачем он сюда и пришёл — отчитывать провинившихся, напоминая о приличиях: — Портить чужое имущество запрещено. Браниться запрещено. Пока вы на территории моего брата, соблюдайте правила. То, что Вэй Усянь всё никак не желал успокаиваться и до сих пор пытался вырваться из его захвата, раздражало, но вопиющая наглость, с которой вёл себя Вэнь Чао в чужом доме, раздражала ещё сильнее. Тот, похоже, наконец, понял, что на сей раз сила не на его стороне, и поспешил удалиться, напоследок пригрозив всё рассказать отцу. «Так я и думал», — горько подумал Лань Ванцзи. — «Боюсь, из-за этого у брата будут неприятности, как и у Владыки Запада». Он отпустил, наконец, Девятихвостого Лиса, предоставив Бай Ху самому разбираться с братом, и кратко рассказал подоспевшему Лань Хуаню о произошедшем. — Так ты всё знал? — удивлённо произнёс Вэй Усянь. — И когда успел только! Ты же появился под конец!.. Лань Ванцзи ничего не ответил ему, молча отвернувшись. Возможно, ему лишь показалось, но он услышал разочарование в словах Хули Цзина, и это больно задело его. «Чем он так недоволен? Тем, что я не позволил ему продолжать бесчинствовать? Или он всерьёз решил, что я принял сторону Вэнь Чао?» Последнее предположение даже оскорбило его, и он поспешил уйти, дабы не выдавать своих эмоций. Не хватало ещё, чтобы Вэй Усянь что-то понял… А, собственно, что ему не стоило понимать-то? Лань Чжаню самому бы сперва разобраться с тем, что он чувствует…***
Лань Хуань и Не Минцзюэ обсуждали столь скорое отбытие Вэнь Жоханя, неспешно идя тропами Облачных Глубин. Мэн Яо следовал за ними, не позади, но наравне, как младший брат, а не слуга, и тоже участвовал в разговоре, как всегда давая очень разумные и взвешенные комментарии, но мысли Цин Луна были далеки от обсуждения. Он смотрел на змея, вспоминал чувства, что были между ними, и понимал, что теперь не чувствует ничего. Даже призрак былой страсти растаял, оставив лишь крепкую братскую дружбу, как того и хотел когда-то сам А-Яо, а его образ в сердце теперь вытеснил другой… Лань Хуань невольно перенёсся мыслями немного назад, к тому моменту, когда они с братом стояли подле врат и встречали гостей. К тому моменту, когда появился Бай Ху… Это было так неожиданно, так необычно и странно. Столько лет он знал Владыку Запада, пусть и не так хорошо, как ему хотелось бы, но никогда он не думал о нём в таком ключе. С некоторых пор Цин Лун считал, что их равновесие — не мешать друг другу, не вмешиваться в дела другого, но небеса, похоже, рассудили иначе, заронив в его сердце чувства столь яркие и волнующие, что поначалу он ослеп и захлебнулся, и до сих пор не мог прийти в себя. Возможно ли?.. — Брат? Всё в порядке? — раздался взволнованный голос Мэн Яо. Ну, разумеется, тот сразу заметил… Змей всегда хорошо разбирался в людях, а после того, что было между ними, знал Лазурного Дракона, как облупленного. Лучше, пожалуй, знать мог лишь родной брат… — Всё хорошо, А-Яо, — мягко улыбнулся Лань Хуань. — Просто задумался. Вдруг к ним с разных сторон подбежали двое перепуганных адептов, едва не столкнувшись при этом. Похоже, они оба искали как раз Небесных Владык, а значит, произошло что-то действительно серьёзное… — Владыка Цин Лун! Там… Драка!.. — пробормотал один из адептов, тыча рукой куда-то в сторону. — Владыка Сюань У! Ваш брат!.. Ранен… Его рука!.. Его отвели к целителям… — задыхаясь пробормотал второй. Дракон и Черепаха обменялись мрачными взглядами. Нет сомнений в том, что эти два события связаны… Но по взгляду Не Минцзюэ Лань Хуань понимал, что ему сейчас не до разбирательств с какой-то дракой — он слишком переживает о брате. А потому это ему придётся взять на себя… — Иди в палаты целителей, — мягко сказал Цин Лун. — Ты нужен сейчас Хуайсану. А с дракой я разберусь сам, тем более что это на моей территории произошло. Сюань У кивнул, не став спорить, и поспешил за вторым адептом, в то время как Лазурный Дракон пошёл за первым. Однако, когда они добрались до места действия, всё уже было закончено. На площадке он увидел растрёпанного Хули Цзина (теперь понятно, кто был зачинщиком драки…), непоколебимого Лань Ванцзи и взвинченного Бай Ху, сверлившего брата мрачным взглядом. — Что тут происходит? — Цин Лун оглядел собравшихся. — Брат? Бай Ху, господин Вэй? К нам примчался один из адептов, лепеча что-то про драку и раненого Хуайсана, но из его сбивчивых слов я ничего не понял. Старший брат поспешил в лазарет, а я — сюда, но, вижу, всё уже закончилось. Может, всё-таки расскажете, что произошло? Лань Чжань коротко ввёл его в курс дела, и Лазурный Дракон еле сдержал улыбку. Младший старался говорить непредвзято, излагая сухие факты, но Лань Хуань видел, что на самом деле тот переживает за Вэй Усяня и как будто даже пытается выгородить его. Цин Лун пристально посмотрел на брата и заметил, что тот одновременно избегает смотреть на Девятихвостого, и в то же время постоянно возвращается к нему взглядом, и в этом взгляде Лань Хуань видел ту же бурю, что совсем недавно ошеломила его самого. «Воистину у судьбы странное чувство юмора…» Голос Белого Тигра заставил его отвлечься от размышлений. — Цин Лун, этот ничтожный просит прощения за поведение своего брата и доставленное беспокойство. Бай Ху склонил голову, и Лазурный Дракон почти физически ощущал, насколько тому неловко и стыдно за произошедшее, хотя очевидно, что его вины тут ни капли нет. От этой ситуации Лань Хуаня невольно покоробило. Было в этом что-то совершенно неправильное, неестественное. Чтобы гордый Владыка Запада так смиренно просил прощения за то, в чём он не виноват… Насколько же сильна его связь с братом? «Прошу, не надо! Тебе не за что передо мной извиняться. Не делай так! Подними взгляд, прошу тебя!..» — Не стоит, — поспешил он успокоить Белого Тигра. — В Облачных Глубинах действительно запрещены драки, но, если всё действительно так, как описал брат, вины господина Вэя здесь нет. Вот только… Он устало вздохнул. Очевидно, всё произошедшее не было простым совпадением. Сперва высокомерные речи Чжу Цюэ и его скорое отбытие, а затем эта неприглядная история с дракой… — В свете последних событий, боюсь, Чжу Цюэ не оставит произошедшее без внимания.