Принц павшего королевства

      Тот день не был особенным или странным. Все так же светило солнце, все так же гулял над холмами, горами и равнинами Тейвата ветер, все так же продолжалась жизнь. С неудачного бала в Каэнри’ахе прошло три дня. И с тех пор с той стороны не доносилось ни единой новости. Тишина и покой.       Сяо надеялся выбраться к Итэру ещё через день-другой. Подождать, пока гнев господина Моракса успокоится — и сбежать на встречу с принцем под покровом ночи. И чтобы всевидящий господин не остановил его, адепт старался быть услужливым все эти дни. Он ни разу не заговорил о богохульном городе, не стал просить Моракса быть снисходительным. Вместо этого Сяо послушно выполнял свою главную задачу — охранял Ли Юэ.       В тот день — тоже. И даже не в одиночку, а с самим Властелином Камня.       В районе озера Лухуа обнаружили чудовище — огромного геовишапа, заражённого тьмой павших Архонтов. Он пришёл со стороны склона Зимородка и межмировых колонн. Серьезное дело, требующее скорого решения. Поэтому Якса и его господин и отправились вместе. Впрочем, Сяо подозревал так же, что Моракс просто не хотел оставлять его одного. Как и два предыдущих дня. Только на этот раз им предстояло не пить чай, не играть в шашки и даже не обсуждать прочитанные трактаты, как они делали всегда, когда удавалось побыть вдвоем.       Сяо думалось, что это добрый знак. Господин проявлял к нему внимание. Конечно, он и до этого опекал Яксу и старался научить его не только убивать чудовищ, но такую опеку позволял себе далеко не всегда. Может, Моракс чего-то ждал от него. Откровенного разговора, как вариант. Он знал об их с Итэром отношениях и не вмешивался в них, да, но всегда спрашивал, что Сяо собирался делать дальше и понимал ли он, что за собой несут встречи с принцем. Возможно, после ссоры на балу Властелин Камня ждал категоричного ответа. Плана, объяснения, хотя бы намека на то, что принц и Якса собираются делать дальше теперь, когда все так усложнилось. И Сяо знал, что сказать. По крайней мере, представлял.       Он планировал уговорить Итэра уйти сразу. Не помогать Каэнри’аху, а укрыться на горных склонах Ли Юэ, где солнечного принца не затронула бы никакая тьма. Якса даже уже представлял, как в конце миссии, когда они убьют чудовище, он скажет об этом Мораксу…       Но все пошло совсем не так.       Несколько мгновений — и покой очередного дня был разрушен далеким рокотом с востока. Сяо, в тот момент высматривающий продолжение оборвавшегося следа геовишапа, повернулся — и воздух замер в его горле комом.       Там, вдалеке, небо разукрасили вспышки алого. Прямо там, где в воздухе парил Каэнри’ах…       Сяо не успел даже задуматься о том, что происходит, а громоподобный треск, от которого дрожь прошла по земле и скалы вокруг захрустели, грозясь обрушиться, расколол мир вновь. И следом за ним в голове Яксы зазвучал далекий, но такой знакомый голос. Итэр звал его. И крик его был полон ужаса.       Адепт не думал ни секунды. Сосредоточившись на клубящейся вокруг элементальной энергии, он собрался поспешить в Каэнри’ах… Но крепкая ладонь сдавила его плечо, не позволив сделать лемнискату.       — Господин Моракс? — Выдохнул Сяо, повернувшись к Властелину Камня.       Якса понял все сразу. Увидел это в золоте глаз господина, в том, каким строгим было его лицо. Едва обретенное сердце ухнуло в пустоту.       — Нет, — прошептал Сяо, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Этого не может быть. Не может. Они не могли…       — Могли. Боги вынесли приговор, — холодно отчеканил Моракс.       Крик Итэра в голове повторился. Еще один рокочущий грохот прокатился по Тейвату. Сяо на мгновение повернул голову, не желая верить в слова господина… Но небо над Каэнри’ах уже окрасилось алым. И только вспышки света и чёрный дым не давали горизонту на востоке утонуть в кроваво-красном.       Дрожь забила ладони Сяо. Он повернулся к Мораксу еще раз — на этот раз быстрее. Заглянул в золотые глаза, пытаясь увидеть в них хоть тень сожаления, хоть намек на то, что они не останутся в стороне. А когда увидел лишь холод, дернулся всем телом, пытаясь выпутаться. Но Властелин Камня сжимал плечо Яксы крепко. Не вырваться, не сбежать.       Сяо словно молнией ударило озарение.       — Вы знали… Знали, что это произойдет.       Властелин Камня ничего не ответил, но по тому, как его пальцы впились в бледную кожу Яксы, оставляя на ней красные следы, Сяо понял больше, чем по его взгляду.       Вот почему Моракс не отходил от него все эти дни. Вот почему приглашал выпить чаю, поиграть в шашки, почитать, вместе выполнить задание. Вот почему не оставлял одного. Чтобы в день, когда Боги решат привести в исполнение приговор, не дать Сяо спасти принца богохульной нации.       Гнев заклокотал в груди Яксы. Он оскалился, хотя никогда до этого не позволял себе быть дерзким с новым господином.       — Отпустите. Я должен помочь ему, — рыкнул он.       — Боги приняли решение, Сяо. И мы не в праве перечить им, — бесстрастным тоном произнес Моракс.       — Боги не в праве принимать такое решение!       Крики Итэра разрывали голову Сяо. Непрекращающийся грохот с востока заставлял все тело дрожать. И только ладонь господина Моракса не позволяла ему сейчас же сорваться с места и поспешить в Каэнри’ах. Чего бы это не стоило, Сяо готов был отправиться на помощь принцу.       Он обещал прийти. Обещал быть рядом. Обещал сберечь этот хрупкий свет. И не собирался это обещание нарушать.       Но господин был сильнее. И даже гнев в глазах всегда послушного Яксы не заставил его дрогнуть.       — Они в праве, Сяо. Каэнри’ах перешёл все границы. Это пора прекратить. Мы и так слишком долго спускали людям все выходки.       — Не Каэнри’ах. Не людям, — выдохнул Сяо. — А Эрагону. Он зарвавшийся наглец. Но при чем тут люди?! При чем тут Итэр? В чем он виноват?!       — Ни в чем. Только в том, что родился у Эрагона. И за это он получит то же, что и весь Каэнри’ах.       Воистину чудовищные слова для того, кто веками хранил покой и порядок в Ли Юэ, для того, кто должен был быть защитником людей. Неужели господин Моракс всегда был таким?       Времени спорить не было. Каэнри’ах гиб, Итэр нуждался в помощи. И Сяо должен был поспешить. Он извинится перед господином после. Будет ему самым верным воином, сделает все, что он захочет. Лишь бы сейчас Моракс позволил ему спасти человека, без которого Сяо больше не видел смысла в жизни.       Якса извернулся всем телом. Боль прошила плечо, когда ему удалось выпутать его из хватки Моракса. Он развернулся, попытался рвануть на восток, к грохочущей вдалеке погибели… Но крепкие пальцы господина вновь нашли его. Теперь его обхватили тонкую шею. Рывок, от которого Якса сорвался на хрип — и спиной обожгло болью, когда Моракс впечатал своего подопечного в скалу. Ногти Сяо беспомощно заскребли по рукам господина, оскал стал лишь шире.       Но Властелин Камня остался все так же холоден. И пусть пальцы его сжимали не крепко, Сяо чувствовал — если он попытается вырваться еще раз, они сожмут его шею до хруста. Дрожь скользнула по телу, вздох сорвался на всхлип. Тягучие воспоминания о прошлом — о чужой руке, так же, но еще грубее сжимающей его шею, о ядовитых словах, о бесконечной боли, — всколыхнулись в памяти. Удержать их удалось лишь воспоминанием об Итэре.       Принц нуждался в его помощи. Сяо не мог потерять свою последнюю надежду на счастье…       — Отпустите меня, — шепнул Якса, молящим взглядом глядя в глаза Моракса. — Пожалуйста. Дайте спасти его.       — Не могу, Сяо, — тихо ответил ему господин, и пальцы его чуть дрогнули.       — Почему? За что?       Сяо никогда раньше не ставил под сомнения слова Моракса. Он уважал господина и каждое его решение. В конце концов, тот спас Яксу, дал ему новую жизнь и цель, не позволившую павшему воину сгинуть во тьме вместе со своим прошлым хозяином. Но сейчас… Сейчас он не понимал Моракса. Не понимал его решения. Не понимал, почему он так поступает и с ним, и с ни в чем неповинным принцем Каэнри’аха.       Всегда ли его заботливый господин был так жесток?       — Сяо, я понимаю, как тебе дорог этот человек, — произнёс Моракс. — Но я не могу позволить тебе подвергнуть Ли Юэ опасности. Ты представляешь, что будет, если Боги увидят тебя помогающим Каэнри’аху?       — Меня никто не увидит, — решительно произнес Якса. — Я заберу Итэра и Люмин и уйду с ними. Вы сможете сказать, что я предал вас, что сбежал… Ли Юэ не пострадает.       — Уверен ли ты в этом, Сяо? Боги знают тебя. Знают, что ты мой воин. И понимают, насколько ты верен мне. Я не стану рисковать благополучием Ли Юэ. Даже ради твоих чувств.       Готов ли был Якса пожертвовать Ли Юэ ради Итэра? Ответ был одновременно очевиден, и настолько же тяжело. Сяо хотел быть с солнечным мальчиком. Тот дарил ему счастье жизни, наполнял существование смыслом. Но Ли Юэ… Ли Юэ был его родиной. Сяо поклялся служить этой стране во что бы то ни стало. Он заключил контракт с господином Мораксом. И не был готов нарушить его.       Что ему было делать? Что выбрать?       Видя его метания, господин Моракс решил помочь ему определиться.       — Что бы ты не выбрал, я не дам тебе уйти, Сяо. Не позволю подставить Ли Юэ под удар божественного гнева, — пророкотал он, вновь чуть сжав пальцы вокруг шеи Яксы. — Изменится лишь одно — останешься ли ты моим воином или нет. Выбери принца Итэра — и наш контракт будет расторгнут. Когда все закончится, я изгоню тебя из Ли Юэ. С тех пор ты волен будешь делать что угодно. Но до того момента я не позволю тебе уйти.       Каждое слово било Сяо больнее десятка клинков. Он понимал — господин не блефует. Деваться было некуда. Что бы он не выбрал, Итэра ему спасти не дадут. Якса мог попытаться, но понимал — Властелин Камня сильнее него. Его ладонь сжимала шею адепта, и любая попытка вырваться могла закончиться печально. Сяо не победить. Он только заставит Моракса разорвать контракт.       Чувство бессилия охватило адепта. Он не знал, что делать. Не понимал, что выбрать. Долг и любовь столкнулись, и Сяо не мог сказать точно, чему ему хотелось остаться верным. Знал лишь одно — чтобы он ни выбрал, жизнь его будет разрушена так же, как и жизнь жителей Каэнри’аха.       Крики Итэра стихли. Осталась лишь пугающая пустота. И только вдалеке грохотали отзвуки взрывов и небо над Каэнри’ахом заполнялось черным дымом. Сяо почувствовал, как душа его раскололась и осыпалась мелким крошевом, когда он выдохнул:       — Я… Останусь.       «Прости, Итэр…» — мысленно шепнул он. — «Я не мог… Не мог прийти. Не мог спасти тебя».       — Правильное решение, — кивнул Моракс, наконец выпустив шею Яксы.       Но Сяо не был с ним согласен.       Горло его жгли слезы, которых, казалось, давно уже не осталось. Душа была изорвана в клочья.       Сегодня он утратил последний свет, освещавший его жизнь. И ничего, совсем ничего не смог с этим сделать.       Господин не давал ему сдвинуться с места еще несколько часов — до тех пор, пока не стихли взрывы, не рассеялось алое пламя, и в небе не остался один лишь чёрный дым. К этому моменту все в душе Сяо было выжжено, рассеяно и уничтожено. Любая надежда сгинула в клубах чёрного дыма.       — Идем, Сяо, — позвал его Моракс.       Якса взглянул на него лишь мельком. Всепоглощающая боль и разъедающая преданность обида были так сильны, что даже смотреть на господина Сяо не хотелось. Это была его вина. Властелин Камня не позволил адепту спасти Итэра. И пусть благодарность за свободу и привязанность никуда не делись, Якса понимал — ещё долго он не сможет смотреть в глаза Моракса без чувства сожаления за то, что не сумел пойти против него и его доводов.       Идти никуда не хотелось. Сил не было. Желаний — тоже. Он только что принял самое страшное решение в своей жизни. И выбрал то, что требовали его чувство долга и господин, а не душа. В поставленной задаче не было правильных решений, но Сяо все равно чувствовал, что поступил неправильно.       Он пообещал — и обманул. Выбрал Ли Юэ, хотя говорил, что всегда будет рядом. Сяо не ошибся — он любил Ли Юэ. Но если бы Моракс не поставил его перед таким жестоким выбором — он и Ли Юэ или Итэр и вечное изгнание — Якса ни за что бы не остался просто смотреть за тем, как гибнет Каэнри’ах и его любовь вместе с ним.       — Сяо… — выдохнул Моракс.       Он замер за его спиной, Якса это понял. Но даже не повернулся. Моракс вновь схватил его за плечо — на этот раз осторожно, даже нежно. Все, что ощутил Сяо — глухую боль в груди, от которой в горле заклокотал всхлип. Он не позволил себе издать ни звука, но Властелин Камня, похоже, ощутил, как дернулось его плечо. Тяжелый вздох сорвался с губ Моракса.       — Сяо, прости меня. Я понимаю, тебе кажется, что все это несправедливо, но так было нужно. Мы не можем перечить Богам.       — Если Боги принимают такие решения, неужели они могут быть правы?       На отчаянный вопрос Сяо ответа не последовало. Может, Моракс не считал нужным отвечать. А может, не знал, что сказать. Хотя Сяо больше верил в первой. Но даже так — какая разница?       Якса ещё раз обратил свой взгляд на Каэнри’ах. На востоке даже чёрный дым уже начал таять, показывая, что все на самом деле закончилось. Сяо зажмурился и обратился к Богам. В молитве его звучала лишь одна просьба — позволить Итэру выжить. Принц не был виноват ни в чем. Он заслуживал жизни. Сяо готов был встать перед ним на колени и извиняться, извиняться, извиняться… Лишь бы только Боги дали Итэру шанс. Лишь бы только его маленький солнечный принц появился на пороге затерянной в горах хижины, где Сяо скрывался от всего мира, и они смогли бы исполнить свой план — спокойно жить вместе, вдалеке от всех проблем.       Когда Сяо открыл глаза, небеса над его головой остались такими же голубыми и светлыми. Услышали ли его просьбу? Якса так этого хотел…       Вздохнув, он отвернулся и, не дав Мораксу остановить себя, исчез в зеленой вспышке. Ему нужно было отдохнуть. Принять то, какой выбор он сделал. И постараться подготовиться к худшему…

***

      Как и ожидалось, ни через несколько дней, ни через две недели ничего не изменилось. Боги не услышали Сяо. Итэр не пришёл. И единственная новость, что дошла из Каэнри’аха, заставила Сяо на многих часы свернуться калачиком, обхватив голову ладонями, чтобы унять жгучую боль утраты.       На границе Мондштадта с павшим королевством рыцари Ордо Фавониус начали сталкиваться с ужасающими чудовищами. Сильные, использующие элементальную магию, они напали на отряд солдат. Тем удалось отбить атаку, но следом за первой волной монстров пришла и вторая. Теперь Мондштадт планировал собрать поход на Каэнри’ах.       А Сяо окончательно понял, что это конец. Королевство людей пало. Никто не выжил. Иначе вместо чудовищ из Каэнри’аха пришли бы люди.       Надежда на то, что они ещё встретятся с Итэром, растаяла, как туман на рассвете. И это была вина Сяо.       Едкое чувство предательства разъедало Яксу день за днем. Он понимал, что виноват, что обманул. Это убивало его. Не давало спать по ночам, выполнять миссии, делать ежедневные дела. Сяо чувствовал себя раненным зверем — он бродил по клетке, не зная, что делать, и в каждом углу натыкался на решетку, от одного касания которой ныло все тело.       Пытаясь хоть как-то сбежать от образа принца, не оставляющего его сны, Якса в далеко не прекрасный день отправился на одну из гор каменного леса Хуагуан — того, что так хотел увидеть его солнечный мальчик. Вопреки всем ожиданиям, Моракс последовал за ним. И хоть Сяо не хотел видеть его и слышать его убеждения, он не сказал господину ни слова.       Вместе они поднялись на горный пик. Солнце нещадно палило, ни ветерка не гуляло между скал, но Сяо это не волновало. Все, что он видел перед собой — отчаянную мысль, которую должен был воплотить. Властелин Камня помог Яксе отколоть часть горы и передвинуть ее, а сам Сяо обтесал грубую наработку парой других камней. Сколов самые острые выступы, адепт сдвинул получившийся неровный овал в заранее выкопанную яму и основательно укрепил в земле.       Получилось надгробие. Грубое, безымянное, неловкое и неумелое. Но искреннее. В него Сяо вложил все свои сожаления и все своё непрозвучавшее раскаяние. Небольшой бугорок он украсил лепестками цинсинь — своих любимых цветов. И эти лепестки были символом его любви — той, что он не смог уберечь.       Здесь должен был покоиться дух Итэра. Или, по крайней мере, та его часть, что жила в сердце влюблённого в него Яксы.       Это должно было помочь… Но вместо облегчения Сяо почувствовал ещё большую боль.       Не в силах держаться, не забывший и не сбежавший, он опустился у надгробия и прижался к горячему камню.       — Прости меня… — шепнул он в пустоту. — Прости, что солгал… Прости, что не сумел выбрать тебя.       Образ солнечного мальчика c созвездиями веснушек на щеках, глазами, яркими, словно звезды на темном ночном небе, и волнами светлых волос, что Сяо так любил заплетать в косы, вновь стал перед глазами Яксы. Улыбка на его губах была такой нежной…       Сяо потянулся к этому образу рукой. Но иллюзия развеялась. Вместо Итэра осталось только серое надгробие без имени. И только его звонкий смех продолжил звучать в голове адепта.       Слезы комом встали поперек горла. И на этот раз Якс дал им волю.       Он не плакал с тех пор, как стал слугой своего первого хозяина. Тогда способность проливать слезы из него изгнали болью и наказаниями. Но сейчас… Сейчас у него не было сил удержать их в себе.       Как и когда-то давно, Сяо выбрал страну, а не человека. И если тогда он оставил в прошлом лишь себя, то теперь отдал жестокой судьбе единственное, чем дорожил.       До поздней ночи Сяо жался к надгробию, словно замерзшая птица. Моракс был рядом с ним. Молчал. Хвала жестоким Богам, молчал.       И даже когда Якса провалился в тягучую дрему без сновидений, не перестав жаться к последнему пристанищу своего возлюбленного, Властелин Камня не стал тревожить его. Лишь тяжело вздохнул и накинул на плечи измученного Сяо свою накидку.       Даже древние Архонты могли терзаться сожалениями. И только Боги были неумолимы в своих решениях.       Глядя на такого своего слугу — вновь разбитого, вновь потерянного — Моракс не мог не сожалеть о том, что не позволил ему уйти. И вместе с тем разум его тревожила и другая мысль.       Настолько ли всеведущи Боги и правильно ли их решения? За что Моракс и другие Архонты сражались в Войне Архонтов, за что умирали, стремясь попасть в Селестию? Ради этого ли воевали — ради того, чтобы утратить все, даже призрачную надежду на счастье?       И самое страшное — Моракс не мог сказать «да». А небеса, принесшие им столько боли, были молчаливы. И лишь в высоте, за облаками, парил божественный город, такой слепой к горестям своих детей…