Принц павшего королевства

      Последнее решение Итэра ждать себя не заставило. Не успела ещё растаять в стылом, сыром воздухе тень его присутствия, как в темницу спустился отряд Вестников во главе с Изуной и Чтец Бездны с необъятной книгой наперевес. Сяо встретил их гордым отчуждением.       Он готов был к любому решению теперь, когда Итэр снизошёл до разговора с ним и одарил Яксу теплом своей кожи и янтарным блеском глаз.       Вестников это не обрадовало. Они, многоголосая толпа за спиной у Изуны, остановились поодаль, зашептались зло и надменно, и в тишине подземелья Сяо разбирал отрывки их фраз.       — Скоро всё будет кончено…       — Отродье Селестии будет предано достойному наказанию…       — Пролив его кровь, мы покажем Селестии наши намерения…       — Час пробил, Изуна? — Хрипло, еле слышно спросил Сяо, остановив взгляд на высоком Вестнике, глаза которого продолжали сиять знакомым светом.       — Да, Сяо. Ты не заслуживаешь этого, но… Я пригласил нашего Чтеца прочитать над тобой заговор, — холодно ответил Изуна.       Сяо позволил себе усмешку. Как бы строго Вестник не держался, как бы не презирал предателя, кажется, даже в его погруженной во тьму душе осталось место для снисходительности. Из-за Итэра ли или из-за тоски по прошлому, в котором Изуна не любил, но уважал Яксу и его долг — вопрос не нуждающийся в ответе. Вместо того, чтобы задаваться им, адепт прищурился.       — Всё ещё следуете старым традициям. Заслуживает уважения.       — Каэнри’ах мёртв. Но его заветы и культура навсегда отпечатались в нас, — бросил Изуна, уступив место завёрнутый в лиловый плащ фигуре во все таком же чудовищном доспехе. — Элата, твоя очередь.       Чтец сделал шаг вперёд и протянул когтистую ладонь Сяо. Якса не задумываясь вложил свою ладонь в его, такую огромную на фоне собственной. Он ожидал, что Чтец поступит так, как и должен поступить воин Бездны — сожмет до боли, до хруста костей, вонзиться когтями в кожу. Но Элата оставил ладонь открытой.       — Я подобен своим отчаявшимся братьям в сожалении по утраченному, но не в жестокой жажде мести, — услышал Сяо его шёпот, пропитанный старой тоской. — И пусть подобные тебе низвергли мою родину на дно, в моей душе всё ещё есть место чести и уважения к тому, кто когда-то входил в Каэнри’ах гостем. Может, вы даже помните меня.       Сяо заглянул в голубые огоньки глаз за густой тенью забрала. Да, он помнил… Помнил того маленького юношу в сутане, несущегося со стопками книг за своим учителем — высоким мужчиной в похожей чёрной рясе, отличающей всех проповедников, хранителей истории и веры Чёрного солнца. Когда-то он был неказистым — меньше даже миниатюрного Итэра, совсем тщедушным в плену мешковатых одежд, с лицом, наполовину скрытым за большими очками, прячущимся от Яксы за наставником и лишь смотрящим на него с интересом.       Сяо поджал губы. Он никогда не задумывался о таких, как Элата. Они были лишь мгновением его жизни, мимолетным и, казалось бы, ничего не значащим в целом океане таких же потерянных душ. А вот сам ученик проповедника, кажется, о Яксе не забыл.       — О предки Чёрного солнца, услышьте мой голос, и да обратится ваш взгляд на меня и на сидящего предо мной, — зашептал Элата, не дождавшись ответа. — Одарите нас своим благословением.       Его голос стал сильнее, а фигура в броне — куда мощнее. Сяо прикрыл глаза, позволил второй когтистой ладони лечь на его макушку и обратился в слух.       — Отпустите симу дитя Богов, одаренному силой недругов ваших, Селестии, все грехи. Он иной, но здесь и сейчас он с нами. Так пусть судьбу его решите вы, а не боги Селестии. Направьте руку принца Итэра, помогите ему принять решение. И, каким бы оно ни было, будьте справедливы.       Справедливость… Неужели здесь всё ещё верили в неё? После нисхождения Богов, после падения, после смерти всем и каждому, от стариков до детей, в отместку за действия и решения лишь одного?       Погибель Тейвата нёс Эрагон. Погибель пришла к его людям. Хонкай был остановлен ценой жизней и судеб слишком многих невинных. И в этом не было справедливости.       Тяжесть ладони исчезла. Элата отстранился.       — Теперь можно, господин Изуна, — мягко шепнул он.       Вестник кивнул и отпер дверь. Заставил Сяо подняться, заковал его в другие кандалы, сведя руки за спиной, да так, чтоб понеудобнее было, и подтолкнул к выходу. Якса не стал сопротивляться и молча подчинился.       — Справедливости нет, Элата, — произнёс он, когда Изуна прошел мимо Чтеца. — Я готов принять наказание. И не жду справедливости. Лишь расплату за слабость.       — Справедливость есть, господин Якса. И она начинается с нас, — вздохнул Элата, провожая Сяо взглядом. — Месть застилает нам всем глаза. Мы идём к свету, господин. Однажды придём. К тому моменту утонем во тьме. Может, мы низвергнем Богов и вступим в новую, тёмную эру, но я надеюсь, даже тогда справедливость останется с нами.       Как же это было наивно… Но Сяо не стал спорить.       Вестники вывели его из камеры в коридоры карцера, а оттуда — во дворец. Яркий свет ослепил Сяо, застарелый запах гари вместо сырости вскружил голову. Он запутался и растерялся, впервые увидев мир за пределами камеры за долгое время. Но даже тогда Вестники продолжили вести его дальше и дальше — вглубь дворца, а оттуда на улицу, где стоял удивительный для павшего города гомон.       Сяо быстро понял, почему. Примерно в тот самый момент как его вывели к последнему месту назначения…       Большой виселице в центре площади, полной магов Бездны.       На мгновение Сяо запнулся. Вид высокого деревянного помоста с веревкой, окружённого морем жаждущих заслуженной кары прихвостню Богов людей, не напугал его, но однозначно заставил что-то в душе дрогнуть.       Якса давно уже не боялся смерти. За сотни лет жизни в непрерывных боях он привык к её дыханию, к её касаниям, к её запаху и к её близости. Но никогда ещё она не представала перед ним таким ярким обещанием, такой неумолимой тенью.       Сяо не боялся. Он лишь сожалел, что итогом его долгой жизни могла стать виселица. Сожалел, что не сумел быть лучше, как обещал то господину Мораксу.       Сожалел, что не сумел стать достойным иного.       Вестники остались у помоста. На виселицу его поднял лишь Изуна. Советник принца Бездны под взглядами толпы провёл не сопротивляющегося, но опустившего голову Яксу к центру помоста, продел его голову в петлю. Пальцы в металлической броне были холодны и остры, но не царапали. Сяо хотел бы, чтобы оцарапали. Чтобы подсказали решение Итэра. Он ждал хоть какой-то ошибки, хоть какой-то тени эмоций, чтобы понять, суждено ему ещё хоть раз увидеть Ли Юэ, его народ и Люмин, или всё закончится здесь.       Но Изуна остался бесстрастен. Затянув петлю так, чтобы Сяо было нетрудно дышать, но при этом и выпутаться он не смог, Вестник отступил чуть назад. Якса поднял голову — и тут же столкнулся с многоглазой толпой.       Они смотрели на него. Ждали. Ненавидели — и боялись. Презирали — и молили о прощении. Для них он был ненавистным посланником Богов, но вместе с тем — напоминанием о тех временах, когда всё было хорошо, а Моракс входил в королевский двор со своим верным Яксой за спиной для переговоров, а не уничтожения.       Сяо поспешил вновь опустить голову. Видеть эти взгляды было невыносимо. Наверное, ещё более невыносимо, чем чувствовать на спине взгляды Изуны — немые, пустые, но обещающие что-то.       Сегодня всё решится. Сяо был готов к приговору… Но не готов к тому, что его приведут в исполнение.       Наверное, только у порога смерти на самом деле задумываешь о том, что сделал и чего не успел. У бессмертных существ вроде Якс и Архонтов есть порядком времени обдумать это и исполнить любой план. По крайней мере, так кажется. А на деле… Что ж, даже у бессмертных всегда есть глубокое, потаенное, но от того не менее сильное желание жить. Даже если жизнь давно стала наказанием.       Толпа магов Бездны затоптала, зашумела, приветствуя кого-то. Сяо вновь поднял голову — и на мгновение почувствовал трепет.       От дворца к помосту виселицы направлялся сам Принц Бездны. Это был не Итэр, как тогда, в карцере. Сейчас он был лишь властителем ордена падших — властным, грациозным, подавляющим. Взгляд его янтарных глаз был холоден, изящное бледное лицо — безэмоционально или даже скорее сурово, а движения легки, уверенны.       Наверное, это яснее всяких слов говорило о судьбе Сяо. Якса выдохнул чуть шумнее, чем обычно. Что ж, он ожидал этого. Главное, что Итэр услышал его извинения. Даже если он их не принял, может, сознание сожаления предавшего его возлюбленного развеет тьму в душе Принца?       С лёгким перестуком шагов юноша поднялся на помост. На Сяо он не взглянул. Вместо этого Итэр вышел вперёд, оставив Яксе возможность смотреть в его спину — прямую и тонкую. Светлая коса мягко покачивалась и словно бы светилась в полумраке шахт, как и вся фигура Итэр. Наверное, Сяо только казалось, но в движениях принца он уловил странную лёгкость. Тонкие плечи не дрожали, он был полон уверенности.       — Народ Бездны, — разнёсся над площадью его звонкий голос. — Сегодня все мы собрались здесь, чтобы решить судьбу Защитника Яксы — верного воина Богов Селестии.       Маги Бездны недовольно загудели, опалив Сяо жаром ненависти.       — Я понимаю вашу ненависть и разделяю её, — качнул головой Принц. — Однако мы, члены Бездны, должны быть выше примитивной ненависти. Справедливость — наша цель.       Кажется, магов Бездны это не успокоило. Они только ещё недовольнее зашептали, уничтожая Яксу гневом в своих глазах.       — Несколько дней я и мои помощники решали, как поступить с Яксой, — всё так же невозмутимо ответил Итэр и наконец повернулся к Сяо.       Их взгляды столкнулись. Адепт позволил себе лёгкую улыбку. Каким бы ни было решение, он примет его. Даже если это окажется страшнее, чем Сяо думал.       Итэр нахмурился, поджал пухлые губы. Следующий шаг его высек сильный стук. Тонкие пальцы потянулись к лицу Сяо, больно сжали скулы, подняли голову. Вторая рука ухватилась за верёвку, затягивая её сильнее. Якса не дрогнул. Даже когда ногти чуть оцарапали кожу, он остался невозмутим и продолжил смотреть в янтарные глаза. Итэр шумно выдохнул. Губы его, кажется, шевельнулись в неслышных словах, в намеке на мольбу. В чем-то, подозрительно похожем на «какой же ты…».       Не отпуская лица Сяо Итэр повернулся к своему народу и решительно произнёс:       — Нам удалось принять решение.       Движением руки он поднял голову Яксы ещё выше, заставив его взглянуть на магов Бездны перед виселицей. Сяо не отвёл взгляд. Он запечатлел этот вид — толпу испуганных, замученных, полных ненависти людей посреди разрушенного города растоптанных надежд.       Вот то, что они принесли Каэнри’аху. Вот то, что они породили. Как… Жаль.       — Ненавистные Боги не явились к нам во плоти. Лишь их воин сегодня с нами, — начал Итэр. — И наше королевское величество…       Принц запнулся, словно размышляя, но сумел собраться с силами и закончить:       — Будет милосердно. Я пощажу жизнь этого Яксы. Но до конца своих дней он будет искуплять совершённый им грех при дворе Чёрного Солнца!       Приговор прозвучал словно переливчатое пение лиры Барбатоса. Сяо удивлённо скосил взгляд, пытаясь посмотреть на лицо Итэр. Краем глаза он сумел уловить лишь лёгкую дрожь его губ и строгость взгляда, но не намёк на причину такого решения.       Неужели… Итэр простил его? Сяо не верил в это, но надежда на прощение наполнила его сердце и душу невероятным, пронизывающим тело теплом.       У него ещё будет шанс. Шанс искупить грех и исправить совершенное. Не просто извиниться, но заслужить прощение…       Под гул недовольства Изуна вновь шагнул к Сяо, а вот Итэр, напротив, отпустил Яксу и шагнул ближе к краю помоста. Пока его советник медленно развязывал петлю, позволяя адепту почувствовать всю важность милосердия принца Бездны, Сяо не мог отвести взгляда от тонкой фигуры Итэра. Значит, тогда, в карцере, ему не показалось…       Что-то в принце еще осталось от того невинного мальчика, которым он был когда-то. И это что-то только что позволило открыть путь к своему спасению.       — Идем, — шикнул на Сяо Изуна, потянув его за цепь кандалов.       Запястья и вывернутые локти обожгло болью, но Якса почти не обратил на это внимания. Что значила боль перед важностью этого момента?       Итэр отпустил его грехи. Ему еще долго придется оправдываться перед своими людьми и объяснять свое решение, но юноша не побоялся этого и помиловал Сяо. Это значило даже больше слов.       Перед лицом открывшегося шанса Сяо позволил себе заглянуть в глаза Изуны. Тот смотрел лишь в ступени помоста, словно не желая видеть ненавистного Яксу. Что ж, исправить это было легко.       — Спасибо, — шепнул Сяо.       — Не благодари. Это было решение принца. Будь моя воля, твоя жалкая жизнь оборвалась бы здесь и сейчас, — рыкнул Вестник, не подняв головы.       — Не за это, — тут же продолжил Якса. — Свою жизнь мне не жаль. Спасибо… Что позволили остаться рядом. Спасибо за то, что дали шанс исправить то, что я совершил.       На этот раз Изуна все же взглянул на Сяо. Как же тяжело было понять, что он думал, за этим забралом… Но по тому, какой смешок — тяжелый, надрывный — сорвался с его губ, Якса догадался — ему удалось задеть что-то в душе советника своего Принца.       — Ну попробуй, — усмехнулся Изуна, подтолкнув Сяо к своим подчиненным. — Спаси его. Помоги нам всем отринуть месть. И тогда, может быть, все мы будем… Вновь чисты. Но, знаешь, едва ли это возможно.       Вестники перехватили Яксу, сдавили его в кольцо, не давая сдвинуться. Изуна остался на краю помоста.       — Селестия падет, как и ее лживые небеса. И тогда останется только Бездна, — шепнул Изуна, и голос его почти растаял в гомоне толпы. — Отведите его в особый зал. И без рук. Приказ принца.       Вестники послушно кивнули. Сяо ничего не осталось, кроме как последовать за ними. И только в голове его звучали слова Изуны.       Они не пугали. Лишь ставили новый вызов.       Сяо принимал его.