Принц павшего королевства

      Люмин наблюдала за непрерывным движением океана далеко внизу. Волны накатывали на скалы и разбивались на мелкие брызги, которые подхватывал ревущий ветер — свободный и непокорный, несущий запах моря и сесилий. На утёсе Звездопада царило спокойствие — так, как и нужно было её израненной душе. Порывы ветра зарывались в светлые волосы, ласкали прохладой кожу, мурашками пробегали по рукам и ногам.       Люмин хотела верить, что этот же ветер нес её другу надежды на новую встречу.       — Одзе-чан, становится прохладно. Как насчёт вернуться в Мондштадт? — Услышала она за спиной знакомый смешливый голос.       Люмин только сильнее обхватила притянутые к груди колени и опустила голову пониже.       — Не хочется, — выдохнула она еле слышно.       Только в таких уединённых, далёких от мира местах девушка могла почувствовать тонкую нить связи с братом… И с Сяо.       В шуме и спешке городской жизни она забывала о том, что случилось в Инадзуме. О ужасной смерти электро Архонта, о чудовищной неправильности поступков её любимого брата, о том, как Сяо последовал за ним — и не вернулся… А забывать ей не хотелось.       Она должна была помнить, чтобы продолжать идти. Чтобы боль потерь и поражений не потеряла смысл.       — Моя принцесса, ваш юный спутник прав, — услышала она и второй голос.       Девушка неохотно повернулась.       За её спиной, на некотором удалении, стояли двое. Тарталья держал руки в карманах куртки и усмехался, как и обычно, и только голубые глаза выдавали его волнение за неё. А рядом с ним замер, сложив руки на груди, Дайнслейф.       Люмин поджала губу и отвернулась. Они были правы. Но с языка всё равно сорвалось мерзкое:       — Я достаточно умна, чтобы сама решить, что мне нужно, а что нет, не находите?       Вообще, Дайн заслуживал хотя бы каплю уважения и терпения. Именно он спас Люмин и Тарталью от Фатуи после того, как Итэр ушёл вместе с Сяо. Если бы не он, незадавшимся спасителям Инадзумы ни за что бы не удалось выбраться. Фатуи явно не намеревались следовать правилам её брата о том, что Люмин необходимо было увидеть мир и пройти историю до конца. Они хотели устранить неугомонную и постоянную проблему. И только умения Дайна спасли путешественницу и её дорого фатуйского друга.       С тех пор они путешествовали вместе. Но полный гнева Дайн не мог заместить Сяо. И Люмин это убивало.       — Я не хочу никуда идти, — уже громче сказала она. — Пожалуйста.       — Одзе-чан, да ладно тебе, — выдохнул Тарталья, направившись к ней. — Сейчас не время сдаваться. Нам нужно найти путь в Сумеру. Якса ждёт нас.       Люмин хотелось верить, что Сяо всё ещё жив. Но тревога и гнетущее чувство собственной слабости от этого не отступали всё равно.       — Я не хочу возвращаться в Мондштадт, — уже спокойнее выдохнула она. — Там слишком шумно. Там все… Надеются на меня. Словно бы мне действительно хватит сил помочь им. Словно бы… Не было того поражения в Инадзуме.       — Моя принцесса, поражения — часть нашей жизни, — вмешался Дайн.       Кому как не ему это было знать. Тогда, в первую встречу Люмин с новым Итэром, он проиграл принцу и был с позором вышвырнут из портала ещё до того, как воины Бездны переместились к цели. В добавок Дайн тогда ещё и заработал пару новых шрамов, избороздивших и так изуродованное проклятием тело.       Однако, несмотря на понимание этой правды, Люмин хлопнула кулаком по земле и выкрикнула:       — Но не такие!       Всхлипнув, она схватилась за голову. Слезы, которые девушка так старалась сдерживать с самого боя во дворце сёгуна Райдэн, наконец хлынули по щекам. Как, оказывается, мало ей было нужно, чтобы сорваться…       И это разочаровывало Люмин лишь больше.       Почему, ну почему брат так поступал с ней?! Она просто хотела, чтобы всё было как раньше… Чтобы он был с ней вновь, чтобы они смеялись над глупыми шутками и бегали по залитым солнцем улицам наперегонки. Чтобы он вновь был её половинкой, а не пугающей тенью из кошмаров.       Она не помнила Каэнри’ах, не помнила родителей, но Итэр… Он был особенным. Его Люмин не забывала ни на миг. И от этого было лишь тяжелее.       Аякс медленно опустился рядом с ней. Его тёплые руки обхватили девушку за плечи, притянули к его груди, укрыли от холодного ветра и запаха моря, от памяти. Люмин не стала сопротивляться — просто обмякла в его руках.       Тарталья столько для неё сделал… Он отказался от Фатуи ради своей «одзё-чан». Теперь Чайлда преследовали не только Миллелиты, но и бывшие товарищи. Но он всё равно не отступался от Люмин, не отказывался от нее, и даже ни разу не попрекнул тем, что ему пришлось отказаться от своей привычной жизни ради девушки, которой не хватало сил даже убедить брата передумать.       Ещё недавно Люмин не тревожило, чем она заслужила таких друзей. А теперь она только об этом и думала.       Если Итэр думал, что его испытания к чему-то её приведут… Он сильно ошибался. Пока Люмин достигла лишь полного разочарования в себе.       — Люмин, на моём пути бывали всякие поражения, — донёсся до неё голос Дайна.       В тёплых объятиях Аякса было так спокойно… И даже шаги бывшего воина Каэнри’аха были почти не слышны. Но вот его слова саднили чувство стыда, это стоило признать.       — То, где я есть сейчас — следствие самого большого моего поражения, — выдохнул он. — Когда-то я тоже не смог убедить твоего брата остановиться. И последствия этого до сих пор терзают весь Тейват и даже само мироздание.       — Я… Прости, Дайнслейф, — шепнула Люмин, лишь сильнее цепляясь за Тарталью, словно бы в нём и его близости могла спастись от прожигающего взгляда Итэра и его гнева. — Просто… Я до сих пор не могу поверить, что он действительно отказывается слышать меня. Что он поступает… Так! И что Сяо… Ушёл за ним.       Пожалуй, тяжелее всего ей было смириться именно с последним. Она боялась за Сяо. После того, как Якса рассказал девушке свою историю, она, признаться честно, была зла на него. Но Сяо был её другом. И очень важным другом. С ним Люмин чувствовала себя… На одной волне. Они оба потеряли Итэра и оба стремились вернуть его, потому что знали, каким он был до всего этого. Они оба любили его! Конечно Люмин простила его. Конечно, она приняла его.       А затем потеряла. Несправедливо, страшно… Он ушёл за Итэром, подарив Люмин надежду на то, что вскоре всё действительно будет как раньше, но Сяо не вернулся. Ни через день, ни через неделю. Люмин надеялась, что он вернётся, но эта надежда слабела всё больше с каждым мгновением без новостей.       Итэр ненавидел того, кто предал его. И Люмин понимала — если Сяо не вернулся до сих пор, значит… Вряд ли она увидит его ещё раз. Но признавать это было даже тяжелее, чем принимать нового брата. Ведь… Как же так?! Почему её любимый младший брат губит её друзей? Почему один дорогой ей человек лишал её других дорогих людей? Этого не могло, не должно было происходить!       Люмин казалось, что она давно приняла реальность всего происходящего в Тейвате. Но сейчас ей до боли хотелось проснуться в прошлом, где всё было совсем не так, где не было этих весёлых, но страшных приключений.       Возможно, там не будет новых друзей… Но будет Итэр.       — Хэй, Люмин, не переживай так. Сяо сильный парень, — попытался успокоить её Тарталья, ласково гладя по волосам. — Яксу не так просто убить, не думаешь?       — Итэр полон ярости, но Сяо ему всё ещё важен, — поддержал его Дайнслейф. — Возможно, Яксе даже удастся смирить ярость принца.       — Спасибо, что пытаетесь поддержать меня, — выдохнула Люмин, мягко отстранившись от Тартальи.       — Это часть моего долга, — с лёгкой усмешкой произнёс Дайнслейф. — Я не сумел сберечь вашего брата, но вас обязан защитить.       — Напомню, ещё не всё потеряно, — произнёс Тарталья. — Люмин, твой братец рано или поздно нам попадётся.       — У нас нет права сдаваться, — вновь поддержал его Дайнслейф. — Главная цель принца — отомстить Богам.       — Я всё больше думаю, что лучше бы он это сделал и всё закончилось, — пробормотала Люмин, стирая слезы.       — Если он уничтожит Селестию, проблемы будут у всего Тейвата, Люмин, я это уже говорил, — нахмурился Дайнслейф. — При всех своих недостатках, Селестия поддерживает покой этого мира и целостность Ложного неба. Если она падёт, нас ждёт Хонкай. Бездна уцелеет — её сохранят Гнозисы, принц на это и рассчитывает. Но вот остальные люди… Сомневаюсь.       Люмин поджала губы. Да, она знала. Дайн говорил это ещё после того ужасного происшествия в Теншукаку. И Люмин действительно не хотела позволять Тейвату погибать… Она любила этот мир и живущих в нём людей. Но разве её брат был не прав в своей ненависти?       Их дом был уничтожен. Их люди — превращены в чудовищ. И всё это — по воле Богов.       Люмин быстро взяла себя в руки. Мотнув головой, она слегка хлопнула себя по щеке. Нет уж, не было правды в действиях Итэра. То, что он делал, разрушало жизни простых людей — таких же невиновных, как народ Каэнри’аха когда-то. Девушка любила брата и хотела защитить больше всего на свете, но ещё больше она хотела остановить его, уберечь от чудовищной ошибки, продиктованной лишь болью потери.       — Мы должны остановить его, — повторил Дайнслейф. — Мы должны помочь ему.       — Знаю… — прошептала Люмин. — Знаю. Я справлюсь с этим. Правда. Просто… Иногда позволяйте мне передохнуть, хорошо?       — Конечно, одзе-чан, — фыркнул Тарталья, поднявшись с земли и от тряхнув брюки от травы. — Ну что, пойдём в Мондштадт? Или ты всё же против?       — Конечно… Пойдём.       Но перед тем, как отправиться за напарниками, Люмин обернулась.       С утёса открывался замечательный вид на тёмное небо, испещренное ложными звёздами. Люмин нахмурилась.       Под этим небом её ждал брат. Однажды им суждено встретиться.       Люмин надеялась, что к тому моменту Сяо посеет зерно сомнений в Итэре, чтобы им на самом деле удалось вернуть его.       А пока её путь лежал в Сумеру. И горе тому, кто попытается её остановить.       Если она что и вынесла из дружбы с Сяо и путешествия по Инадзуме, так это то, как быть несгибаемой.