Принц павшего королевства

      Впервые за долгое время Итэр так хорошо выспался. Кровать в комнате пленника была жёсткой и старой, хрустела и скрипела от каждого движения, но какая разница, если рядом лежал всё ещё дорогой человек? Несмотря на свою природу Сяо согревал. Настолько, что Итэр провалился в сон едва свернулся у него под боком. Как давно он не наслаждался по-настоящему тёплыми объятиями… Настолько, что уже и забыл, насколько это приятно.       Но всему хорошему свойственно заканчиваться. Такому сладкому сну — особенно.       Принц проснулся посреди ночи. Не то чтобы небо Бездны помогало это понять — темно здесь было всегда. Однако внутренние часы Итэра работали безотказно. Открыв глаза, он сразу понял — пора вставать.       На пути у него, конечно, стояла маленькая проблемка — крепкие объятия Сяо, — но принца это остановить не могло. Выпутавшись из хватки, он медленно сел. Окинул себя придирчивым взглядом. Конечно, вся одежда измялась, а распущенные волосы чуть спутались. Итэр шумно выдохнул.       Как глупо… Он так старательно отталкивал Сяо, так отчаянно пытался его забыть, и всё равно нырнул с головой в омут, стоило только Яксе поманить.       Итэр посмотрел на адепта. Кажется, он действительно спал. Лицо было спокойным, и только между бровей пролегла морщинка. Принц усмехнулся. Она, кажется, не разглаживалась никогда. Даже когда Сяо улыбался самыми уголками губ, эта морщинка придавала ему мрачности. Итэр обожал это его выражение лица… Тогда и сейчас — одинаково сильно.       Не в силах сдержаться, принц потянулся к лицу Яксы. Мягко, почти невесомо коснулся острых скул. Кажется, раньше это ощущалось по другому… Интересно, потому ли, что лицо Сяо изменилось или потому, что руки Итэра загрубели? Принц не хотел знать, на самом деле. Он зарылся пальцами в жёсткие чёрные пряди, коснулся чуть острого уха. Сяо, его милый Сяо… Действительно снова здесь и действительно снова с ним.       Итэр прикрыл глаза. Нельзя было этого делать. Нельзя было желать его так сильно. Сяо должен был остаться в прошлом. Сяо должен был вызывать ненависть, желание убить его, пустоту там, где раньше было сердце.       А сейчас Итэр чувствовал совсем не то. Сердце его билось медленно, в груди нарастало сладкое чувство, которое он в последний раз испытывал на том своём последнем балу…       Сяо хорошо постарался. Ему удалось повторить тот день. Пробудить в Итэре чувства, которые он не просто держал под контролем, а жëстоко давил, чтобы ни единого не осталось. Чувства давно стали для Принца Бездны помехой. Их не должно было существовать. Так Итэр условился, когда Сяо предал его. Убедился в этом, когда и Дайн решил обернуться против Бездны.       Но как задавить их, когда так настойчиво тянут к другому? Сяо постарался. Очень постарался. Итэр чуть склонился к нему, прислушался к еле слышному шелесту дыхания. Пальцы сжали пряди волос. Тёплые… Такие тёплые. Как же Итэр скучал по теплу человеческого тела, по запаху, по ощущениям. После того предательства он не допускал к себе никого, кроме Изуны. Даже Охотников и Золото принц держал на расстоянии вытянутой руки, чтобы жажда тепла не разбила маски.       А Сяо вот так просто смог это сделать. Он вновь ворвался в его жизнь ураганом чувств. В большей степени, конечно, боли, но и сладкого томления — тоже. Итэр не забыл своей любви. И разлюбить так и не сумел, как бы не ненавидел за предательство, как бы не проклинал за тот страшный день, когда Каэнри’ах пал.       На мгновение Итэру захотелось позабыть обо всём и вернуться в объятия Сяо. Вновь пригреться у него под боком, как когда-то давно, и последовать совету — забыть клятвы, отказаться от мести, вспомнить о себе.       Это желание Итэр отмёл. Стыдно, но не без труда. Якса умел менять в нём всё. Всегда умел. Сначала он подарил ему страсть к свободе вне стен Каэнри’аха, потом — сбросил на дно жизни предательством. Итэр вылепил из себя чудовище в надежде никогда больше не изменяться… А Сяо настойчивой тенью впутался в его планы и вновь принялся менять.       Итэру хотелось подчиниться. Но он знал, что не имеет на это права. Не теперь.       И всё же… Маленькую шалость принц себе позволил. Послабление, так сказать. Мелочь, которая, он знал, однажды сможет разрушить всё, а пока лишь станет ещё одним поводом не спать по ночам.       Усмехнувшись, он склонился к лицу Сяо. Замер, вглядываясь в черты лица. Если Якса не спит… Он остановит его.       Но Сяо спал. Это была хорошая новость. Но разочарование всё равно кольнуло принца. И даже больнее, чем ему хотелось.       Злясь на самого себя, он нахмурился — и быстро коснулся губами губ Сяо. Они были тёплыми. И дыхание его было тёплым. Итэр выдохнул. Какой же он дурак… Вновь попадается в ловушку, которую уже опробовал. Но как же это было приятно.       Второй поцелуй был уже чуть дольше. Итэр попытался запомнить изгиб губ Сяо, ту мягкость, с которой они вжимались в его, ощущения, разгорающиеся в теле — от смущения и злости до страсти, обжигающей живот.       И все же пришлось отстранить. Итэр вновь сел и посмотрел на Сяо. Усмехнулся. Этот поцелуй останется только с ним. Впрочем, компромата на Принца Бездны у Яксы уже хватало с лихвой.       На этом сегодняшняя радость Итэра подошла к концу. Настало время забыть о тепле и вернуться к работе. Сморщившись, принц отстранился от Сяо и медленно поднялся с кровати. Взмахнул волосами, пытаясь хоть немного привести их в порядок. Конечно, ничего не получилось, но Итэр на это и не рассчитывал. Наверное, это было больше инстинктивное действие, воспоминания о прошлом, в котором после каждого пробуждения Итэр в первую очередь встряхивал волосами, чтобы подготовить их к приходу Люмин. Она, в отличии от Изуны, никогда с братом не церемонилась.       Накинув на плечи плащ, принц выскользнул в коридор и накрепко закрыл за собой дверь. Стражи ещё не было. Может, и к лучшему. Не стоило Вестниками видеть Принца Бездны, вот так выходящим из комнаты пленника, которого демонстративно приказывал держать от себя подальше. Но лучше бы им, конечно, появиться поскорее. Это раньше Итэр мечтал, чтобы стража была недисциплинированна, чтобы он мог сбегать из комнаты на встречи со своим Яксой.       Принц невольно усмехнулся. И даже тогда у него был вечный наблюдатель. Сестра всегда жила по соседству и приглядывала за маленьким, наивным братишкой. Теперь от его наивности ничего не осталось… Теперь уже он наблюдал за сестрой, надеясь провести её через тернии к Бездне.       Зачем? Пожалуй, Итэр и сам не знал… Может, чтобы она стала его союзницей. Взяла за руку и помогла сделать последний шаг на пути к цели, слишком тяжёлой для одного.       Может, чтобы она остановила его. Обняла, уняла вековую боль, позволила вновь почувствовать себя слабым младшим братом, а не Принцем, несущим ответственность за всё.       Итэр просто хотел, чтобы она была рядом. Признаться честно, впервые увидев Люмин после пятисот лет разлуки, принц хотел в ту же секунду сорваться к ней. Удержало его лишь то, чем он занимался в этот момент. Вряд ли бы сестра обрадовалась, увидев его… Таким, с испещренными трещинами руками, источающим алхимический ад, отравляющий всё вокруг. А после… Сестра вмешалась в то, во что не должна была вмешиваться. Да так крепко, что Итэру не осталось ничего другого, как вписать её в план. В конце концов, пожалуй, только её там и не хватало.       Для достижения цели проводнику нужен был свет. Без него не произойдёт долгожданной реакции. Итэр думал, что использует как свет кого-нибудь из Архонтов… Но сестра подходила на эту роль куда лучше. Привести её к себе было проще, чем Архонта. Заставить её пройти путь, связывающий на алхимических цепочках силу всех элементов, было проще, чем создавать их самому.       Люмин была необходима его плану, как воздух. Как была необходима и Итэру. Но за века принц привык ставить желания подданных выше своих собственных.       Дверь в его маленький кабинет открылась с тихим скрипом. Итэр скользнул в комнату и закрылся на ключ. Теперь никто не помешает ему обдумать пресловутый план.       Итэр сел за стол. Развернул аккуратно сложенные свитки, провёл заряженными алхимическим светом пальцами по бумаге. Буквы под его пальцами послушно проявились одна за другой. Принц скользнул по ним взглядом, вновь ища ошибки, неточности, недостатки, упущения… Всë, что могло помешать плану воплотиться.       Но собранные им сведения и основанные на них указания были идеальны. Не удивительно: Итэр составлял всё это пять сотен лет… В жертву плану он принёс сотни своих подданных. Они пали в тёмных глубинах, куда Боги низвергали противящиеся им нации — в Энканомии, в Разломе, даже в Пепельном море и за океаном Тьмы, откуда в мир стекалась вся скверна Хонкая. Его подданные видели край Ложного неба и лежащие за ними земли. Приносили оттуда осколки силы, яд Хонкая, отраву, страх, но вместе с тем — обещание низвергнуть Богов. Итэр горевал о каждом. Обещал им, что жертва не будет напрасна. И отступать от этого не собирался.       Слишком много было принесено в жертву. Слишком много обещано. Сяо так хотел образумить его, но не понимал, что вся жизнь Итэра была посвящена лишь этой цели — освободить свой народ от проклятия, вернуть погибшей нации утраченное сияние. Без этой цели принц себя больше не мыслил. Не потому даже, что не любил Сяо, что не хотел пойти за ним, что не желал отринуть месть и жить, просто жить… Просто поиск Хонкая был единственным способом спастись.       Его тело разрушалось. Алхимия, удержавшая тело от распада пятьсот лет назад, его же и поглощала. Не будь проклятия она, может, и успокоилась бы. Слилась с принцем, стала бы его частью… Но пока оно действовало, алхимия внутри противилась, нагнеталась, силилась отчистить тело. Итэр чувствовал, как магия накалялась внутри, как бурлила, пытаясь вырваться отложенным на пять сотен лет взрывом. Но что ещё страшнее, жителей Каэнри’аха ждала та же судьба. Когда их последний светоч, Принц, падёт, проклятие окончательно поглотит разум нации. Они будут умирать, как хилличурлы — одинокой, мучительной смертью, оставляя после себя лишь скверну. Это было проклятие Богов. Это было их самое страшное наказание — забвение не только в мире, но и среди таких же низвергнутых. Они не ожидали лишь того, что Принц Бездны не просто выживет, но заключит в себе саму мощь утраченного искусства — алхимии. Лишь Золото, Рейндоттир, могла сравниться с ним в этом, но и она давно подверглась проклятию и угасала так же стремительно, как угасал в свои последние годы заражённый скверной Дурин.       Поэтому… Нет, Итэр не мог уйти. Не мог исполнить просьбы Сяо. Но и говорить ему об этом не желал. Итэр не верил ему, как бы сердце не жаждало любви. Может, и хотел, но боялся… Что, если он опять уйдёт? Опять оставит его? Передаст всё увиденное Богам? Обречет на погибель вновь? Опять не будет рядом, когда тело наконец изменит Итэру?       Якса в любом случае оставит его, когда Принц решится исполнить свой план. Так пусть хоть немного продлится драгоценное блаженство. Пусть хоть ненадолго тень прошлого изгонит боль. Теперь уже Итэр поиграет им. Позволит поверить — а потом жестоко растопчет все надежды. Даже если это окончательно доломает ту часть его, что ещё не сломалась.       Итэр скользнул глазами по строчкам плана. Осталось немного… Часть Гнозисов уже собрана. Они станут проводниками. Когда наступит время Ритуала, Итэр отравит их алхимией и направит силы элементов на Люмин и на себя, чтобы свет и усилил мощь элементов и алхимии и разрушил Селестию. Они уничтожат обитель порока. Заставят рухнуть Ложное небо. И тогда… Придёт Хонкай. Тейват падёт. А вместе с ним падёт и проклятие. И тогда… Лишь Бездну защитят Гнозисы и сила алхимии самого Принца. Когда не станет проклятия, он сможет использовать наследие предков в полной мере.       Итэр горько усмехнулся. Может, он не выживет… Но зато его подданные наконец получат свободу. Люмин возглавит их. Она не сможет оставить их, конечно же не сможет. И Сяо… Он будет рядом с ней. Познав боль предательства так же, как познал её брошенный им принц, Якса останется жить с виной, которой так долго терзался сам Итэр. Принц знал, насколько это мотивирует. О, он будет с Люмин. Как и Предвестники и Царица.       Люмин станет той, кем и должна была стать — принцессой. Королевой.       И тогда всё будет так, как должно было быть. И плевать, если магия убьёт его. Главное, что Каэнри’ах будет сиять.       Жаль только… Что в жертву этому он принесёт своё маленькое, хрупкое счастье, заключение в одном глупом Яксе и его прощении.       Глаза почему-то защипало. Итэр почувствовал, как капли слез обожгли щеки, покатились к подбородку. Улыбка дрогнула на его губах.       Сяо… Глупый, глупый Якса! Итэр ненавидел его. Любил его до беспамятства. Хотел, чтобы он исчез, чтобы страдал. Хотел, чтобы он был с ним рядом в момент, когда всё закончится.       Хотел унизить. Хотел последовать за ним больше, чем чего-либо ещё в своей слишком долгой жизни…       Но ещё большим глупцом был сам Итэр. Он всё ещё верил, даже после того, как был предан. И любил всё так же, как бы не злился. Лучше бы Сяо не шёл за ним. Без него всё было бы проще.       А теперь… Итэр помнил мягкость его губ, тепло рук, нежность и ласку. Знал, что Якса тоже всё ещё его любит. И хотел, хотел любить его так же. Хотел жить, хотя давно избавился от надежды выжить.       Утирая слезы, Итэр уткнулся лбом в стол и тихо заскулил.       Он никогда не выберет себя. Но… Как же ему хотелось быть любимым. Как же хотелось любить. Как же хотелось быть счастливым…       Действительно, большего дурака, чем он, во всём Тейвате было не сыскать. Ну кто ещё кроме него мечтал о счастье на пороге смерти?       И всë же… Пусть хотя бы в последние дни оно будет. Итэр найдёт ему оправдание, убедит себя в том, что не желает этого, что лишь хочет причинить Сяо боль. Может, так уйти будет легче…