обещание.

      Время и пространство стянулось в одну точку. Сергей, кажется, говорил ему какой-то умное слово. Сингулярность? Всё, казалось, остановилось и, но в то же время происходило в один момент. Мысли бежали с бешенной скоростью, проносясь в голове и исчезая раньше, чем Волков умудрялся сформулировать их хотя бы в слова, не говоря уж о полных предложениях.       Свой. Чужой.       Волков не знал, кто перед ним, не был уверен, что нашел то, что искал все эти месяцы. Было ясно только одно — отступать было уже поздно. Верь своим глазам. Реально только то, что ты можешь пощупать, ощутить, осознать, увидеть. Сергей здесь. Пусть изменившийся, пусть разбитый, странный и незнакомый, но он здесь. И теперь пора возвращать его домой.       — Ну привет, брат, — последнее слово звучит насмешкой, и Олегу многого стоит чтобы не дернутся. Чувство почти такое же, если бы Разумовский его ударил. «Брат». Насмешка, издевательство. Он говорит так, будто это слово больше ничего не значит, будто это оскорбление. Брат.       Ну уж нет, Волков зашел настолько далеко, и сейчас сдаваться не намерен. Если все написанное в его карте правда, если Сергей болен, значит Олег сделает всё, чтобы его вылечить. Он уверен, что дома ему будет лучше. Безопаснее, спокойнее. Там Сергея не будут запирать, не будут морить голодом и пичкать таблетками.       Олег шумно выдыхает сквозь зубы, на секунду сжимая руку в кулак, прикрывает серые глаза. Он пытается отыскать в себе силы, и спустя пару мгновений, находит.       «- Я устал быть один, знаешь. Меня вернули, когда мне было шесть.       — Меня даже не забирали, всем плевать. Но знаешь… Ты больше не будешь один. Мы больше не будем одни.       — Обещаешь?       — Обещаю.»       — Брат, — согласно кивает Олег, решая не спорить, не реагировать на выпад. Теперь всё что важно — исполнить старое обещание. — Я подойду, хочу развязать рубашку.       Волков делает шаг вперед, не дожидаясь ответа на свой вопрос. Не то чтобы у Разумовского сейчас был выбор, это скорее уважение, видимость свободы, которую у него так давно отобрали. Но потом вдруг раздается насмешливое:       — Думал, уже не спросишь.       Олег прикасается к его плечу, которое теперь кажется еще более хрупким, будто он переломится стоит сжать руку слишком сильно. Внезапно, Сергей дергается, шипя что-то сквозь зубы. Олег замирает на мгновение, но потом двигается уже увереннее, понимая, что, увы, сейчас нет времени на такт. Хотя, когда он в последний раз был тактичен? Ремни поддаются не сразу, но спустя пару минут возни, Разумовский бессильно опускает руки. Мышцы, очевидно, не слушаются его, конечности явно онемели, будучи в таком положении долго. Сколько его так держали?       — Сможешь сам идти? Нам надо выбираться, — голос всё еще тихий, успокаивающий. Такой же, каким Олег успокаивал Сергея в детстве, после очередных издевательств. Эй, все хорошо. Я разберусь. Тебя больше не тронут. Я рядом.       Разумовский, упрямо молчит, он встает на трясущиеся ноги, которые почти моментально подгибаются в коленях. Он опирается о стену раньше, чем Олег успевает его подхватить. Волков следит за Сергеем, как тот пытается идти, спотыкаясь, делая неуверенные шаги на подгибающихся коленях. Черт возьми, у нас нет времени.       Волков ловко ныряет ему под руку, подхватывая его за торс. Он чувствует, как Разумовский инстинктивно сжимается от резкого движения, но потом, кажется, расслабляется. Хах, в последний раз они так шли после первой университетской пьянки. Серого тогда унесло с пары банок пива. Жаль, что в этот раз ситуация не настолько смешная.       Олег одной рукой держит Сергея, а второй придерживает рукоять пистолета. Теперь надо выбираться как можно тише и быстрее. Если им повезёт, невероятно повезет,то они выберутся тихо и без жертв.       — И это за этим психом мы сюда лезли? Черт тебя дери, Волк он же-       — Еще одно слово, и займешь его место в камере, — рычит Волков, поудобнее перехватывая Разумовского. — За мной, быстро.       Напарник принимает правильное решение и замолкает, доставая оружие и прикрывая их с тыла. Олег следит за коридорами впереди, как-то инстинктивно прислушиваясь к Разумовскому рядом. Он ведет себя подозрительно тихо, но ноги переставляет, держась за Волкова из последних сил. Он очевидно истощен, дыхание кажется поверхностным, мышцы не слушаются, а руки просто ледяные. Нет, они у Сергея всегда были холодными, но раньше это были только пальцы, теперь же Олег чувствует, что они как лёд, даже придерживая его за запястье.       Когда из-за угла выходит охранник, почти одновременно происходит несколько вещей. Волков, давно заученными движениями выхватывает пистолет, сбрасывая руку Сергея со своего плеча, задвигая его себе за спину. Выстрел. Громкого звука нет, глушитель позволяет скрыть произошедшее. Пуля встречается с черепом спустя секунду, войдя в голову где-то рядом с переносицей.       — Убери его, — шипит Олег, обращаясь к напарнику, и поворачивается к Сергею.       Тот сидит на полу, обхватив руками голову и слегка покачиваясь.       — Хватит бесцельно убивать, — Олег слышит его шепот только потому, что приседает перед ним, чтобы поднять на ноги, — Пожалуйста, хватит.       — Эй, Серёж, надо идти, — Волков касается его плеч, но в следующее же мгновение Разумовский подскакивает, покачнувшись от усилия. Олег тут же по привычке перехватывает его за локти.       — Он все равно за гниющий режим, одним меньше, — его слова сочатся ядом, но они будто обращены к кому-то другому, и глаза только потом снова фокусируются на Олеге. Только теперь, при свете ламп он наконец может их рассмотреть. Жёлтые. Стоп, жёлтые? У Серёжи ведь голубые глаза, что за херня? Времени рассуждать на эту тему нет, и Волков решает, что выяснит что это значит позже. Он снова подхватывает Разумовского под руку, но на этот раз пистолет уже не прячет — мало ли.       Остальной путь проходит почти без происшествий, а в лодке их уже ждут. Олег с легкостью почти что забрасывает Сергея на борт, и тут же рявкает:       — Ходу!       Когда лодка срывается с места, Сергей, благо, уже сидит, а потому не летит по инерции назад. Волков падает на сидение рядом, вытаскивая откуда-то спортивную сумку. Особенно времени на переодевание нет, и Олег не особо парится, решив, что быстрее доехать до дома, чем мучиться сейчас. Он достает из сумки ботинки, которые захватил из старой квартиры, ведь Сергей все равно что босой. Он ставит их рядом, и вытаскивает из сумки плед. Это любимый плед Разумовского, из которого он почти не вылезал, стоило температуре на улице хоть немного упасть, а в условиях Питера это почти всегда.       Разумовский покорно сидит, пока Олег набрасывает плед ему на плечи, надежнее запахивая его вокруг Сергея. Сверху отправляется его запасная куртка.       — Без него было бы холодно, — Олег почти не слышит последнюю реплику из-за рева мотора, но мимолётно сжимает его плечи, перед тем как сесть рядом.       — Ничего, дома будет теплее, нужно немного потерпеть, — отвечает Волков так же тихо, чтобы его слышал только Сергей. Разумовский еще мгновение молчит, а потом что-то в нём неуловимо меняется.       — Какой дом? У меня его нет, — злая, но слабая ухмылка, смотрится на лице Разумовского почти чужеродно, и он снова кажется незнакомцем, но потом Олег чувствует, как Сергей едва заметно пододвигается ближе.       — В мой дом, который на окраине, помнишь? — Волков все еще придерживает Сергея за локоть, словно боится, что он сиганет в воду.       — В гости значит, — а потом, словно читая мысли: — Да прекрати ты уже меня хватать! Там холодно, я не прыгну.       — Не в гости, — поправляет его Олег на удивление спокойно, слегка ослабляя хватку, но не отпуская. — Теперь там наш дом. По крайней мере пока что.       Кажется, придется привыкнуть к этим его «каруселям».       Сергей подёргивает плечом, сопит, а потом, внезапно:       — Шоколадку хочу.       С губ Волкова срывается удивленный смешок, а брови сами по себе ползут вверх. В груди внезапно разливается тепло. Он всё еще там. Где-то внутри.       — Шоколад дома, но тебе бы стоит начать с чего-нибудь попроще, ладно? — мягко, почти примирительно говорит Волков, с интересом наблюдая за Сергеем. Глаза всё ещё желтые, но что-то в его поведении всё же говорит, что его Сергей где-то рядом. — Дома есть суп. А пока, может хочешь воды?       — Чай хочу, но он тоже дома, — капризно отвечает Разумовский, со вздохом, снова вызывая на губах Олега мягкую улыбку. Дома, всё-таки. В серых глазах загораются лукавые искры, и Волков достает из сумки термос. Он наблюдает как Сергей упрямо пытается открыть его сам, и подхватывает, когда не удается. Ругательства Разумовскому обычно неприсущи, но сейчас они дают Олегу какую-то странную надежду что перед ним не робот, не сломанная кукла, а живой человек. Он молча забирает термос и осторожно наливает в крышечку немного чая, передавая в руки Сергею.       Пока Сергей молчит и греет руки о горячую чашку, Волков наконец-то может его рассмотреть. Рыжие волосы отрасли с тех пор, как он видел его в последний раз, впавшие щеки покрывала едва заметная щетина, руки едва заметно подрагивали. В голову само по себе приходят записи в его карте с обширным списком лекарств, которые ему давали. Сможет ли он без них? Как с этим бороться?       Олег отводит глаза в сторону и замечает взгляды своей «команды». В его собственных глазах — предупреждение. Одно слово и все вы — трупы. Сергей все еще сидит близко, словно ищет защиты.       Волков замечает знакомый причал, понимая, что их небольшое плаванье закончилось.       — Серёж, надо обуться, — Разумовский отрывается от наблюдения за остывшим чаем, и медленно переводит взгляд на босые ноги.       — Я уже привык, — пожимая плечами, тихо отвечает он. Потом снова что-то меняется, — Чувствую себя как щенок какой-то.       — Осень, холодно, — констатирует факт Олег, игнорируя на выпад. Глаза слегка темнеют. Ты не щенок, ты мой брат. Семья.       Разумовский покорно обувается, пока они причаливают, а потом также покорно позволяет Олегу вытащить его на сушу и отвести к стоящей рядом машине. Волков подхватывает оставшиеся сумки и ведет Сергея к двери за локоть, следя за тем, чтобы он не упал, всё еще не доверяя тому, что он сможет долго стоять на ногах.       — И правда, осень, — ответ кажется внезапным, и Олег вздергивает голову, чтобы посмотреть на Сергея. На мгновение ему кажется, что глаза снова голубые, — Хочу это нарисовать.       — Я- Я забрал твои карандаши и альбомы, — отвечает Волков, прослеживая взгляд брата, который зациклен на дереве, успевшем окрасится во всевозможные оттенки жёлтого. — Ты сможешь порисовать. Если захочешь, я достану краски, — Олег прочищает горло, понимая, что дело еще не закончено, — Я на минутку, хорошо? Подожди меня здесь, пожалуйста.       Потеря контакта с Сергеем кажется одновременно и кошмаром, и облегчением. С одной стороны, страшно обернуться и понять, что это он псих, что это ему всё привиделось. Проснуться с резким вдохом в песках Сирии и понять, что все это было сном, и Сергей все еще заперт. А с другой, Олег освобождает вздох, который задерживал, даже не подозревая. Мышцы сжимаются от напряжения.       Пара слов, пара переданных чемоданов и теперь никто не узнает, что они только сделали. Олег думает, что у них еще есть время добраться домой перед тем, как того санитара кто-то найдёт.       Когда Волков оборачивается, он встречается взглядом с желтыми глазами Сергея. Он стоит у машины, просто глядя на него, без единой эмоции на лице. От этих глаз, у Волкова мороз по коже, хочется ощерится, зарычать, но он напоминает себе — это Серёжа. Ты нужен ему.

***

      Поездка домой проходит почти незаметно. Олег смотрит на дорогу, лишь сжимая руль покрепче, стараясь продумать что делать дальше. Для начала, конечно, залечь на дно, пока Разумовского все будут искать. Дать ему восстановиться, хотя бы физически, чтобы он не выглядел как живой скелет, а потом…       А потом они прорвутся вместе.       Он на мгновение переводит взгляд на Сергея, и в груди наконец-то появляется робкая радость — Черт возьми, у меня получилось! Я его вытащил! Конечно, это не конец, но Олег позволяет себе это небольшое мгновение радости. Хотя бы одно.       Машина мягко тормозит у старого крошечного дома. Он уже в гораздо менее плачевном состояние чем был, когда Олег приехал сюда впервые. Земля во дворе укрыта разноцветным одеялом желтых листьев от огромного ясеня неподалёку. Сергею понравится, мелькает мысль в голове Олега, когда он вспоминает, как тот смотрел на дерево у реки. Он тихо паркуется рядом с домом и наконец-то произносит то, что хотел сказать уже давно:       — Мы дома.       Мы дома.