обещание.

      Волков обожал контроль. В его системе координат все должно было быть разложено по полочкам, тщательно продумано, выверено. Разведка должна была доложить малейшие детали, оружие должно было быть вычищено до блеска, дорога спланирована. Всё так, чтобы ему оставалось только войти, спустить курок и уйти. Его фамилия была далеко не единственной причиной, по которой его называли Волком. Он разнюхивал, выслеживал, планировал. Всегда контролировал свою команду — сначала из горячей точки должны были выйти они, а потом только он сам.       Олег был хорош. Хорош в том, что делал, обычно на его плечи ложилась именно разработка операций, и только частично — их выполнение. Да, он любил быть в поле, но продумывать всё ему нравилось еще больше.       Волков обожал контроль. А Разумовский его постоянно отбирал. Он ломал планы, разбивал идеально продуманную систему. Напрямую или косвенно, но все операции, которые шли не по плану так или иначе были связаны с Разумовским. Три года назад — операция сорвалась из-за того, что Хольт задержали поставку оружия и их всех отправили в незапланированный отпуск по домам. Олег, тогда как раз вернулся вовремя, чтобы попасть на открытие отреставрированного детского дома. Ему не хотелось возвращаться в то здание, но он не мог оставить Разумовского тогда. Это было его детище настолько же, насколько и социальная сеть. Было ли это совпадением? Скорее всего.       Год назад, все точно так же пошло не по плану с этой чёртовой похоронкой. Да, вины Разумовского не было и быть не могло, но снова всё замыкалось на нём.       Сейчас, он не задумываясь организовал преступную группировку, вызволил из лечебницы, по сути, психа-убийцу. Брата. Стал, по сути, и сам, разыскиваемым преступником. А раньше не был? Хотя, это же были задания спецслужб. Но, что самое ужасное, он бы без колебаний сделал бы это снова.       Разумовский упрямо отбирал у него контроль даже сейчас, разбитый, истощённый, едва живой.       — Мы дома, — Олег изо всех старался запереть всё, что чувствовал на замок. Эмоции приводят к провалу операции. ...Но это же не операция, это Серый, это семья.       — У тебя дома. Если это можно назвать «домом», — ехидный комментарий заставил Волкова только вздохнуть и захлопнуть за собой дверь машины. Ответ в том же ключе напросился сам и сорвался с губ раньше, чем он смог себя остановить:       — Лишних квартир не имею в запасах.       Сергей внезапно повернулся, будто бы удивлённо глядя на Волкова, но тот смотрел всё так же равнодушно, пытаясь скрыть тревогу, и тот факт, что ему одновременно хотелось сгрести его в охапку и обнять, но также надавать подзатыльников и прочитать лекцию на тему, почему нельзя нарушать уголовный кодекс Российской Федерации. Да вообще любой уголовный кодекс. Олег спокойно выдержал взгляд таких знакомых и, одновременно, чужих глаз.       — Ну, тут хотя бы вид красивый.       Всё что было хорошего в этом доме, так это вид. Олег настолько привык к диким условиям, что в городе ему часто казалось тесно. Высотки давили, не давали возможности дышать. Постоянный шум не давал спать, потому что казалось, что если он уснёт, то просто не услышит врага из-за чертовых машин и трамваев. Здесь было хорошо. Густой лес, в котором можно было закрыть глаза и, наконец-то услышать свои мысли, а не голоса других людей, сигналы машин, стук дверей. Здесь Олег чувствовал себя дома больше, чем в центре, но никогда не сказал бы об этом Сергею.       — Да, — согласно кивнул он, поднимая взгляд на серое небо. — Тут и озеро недалеко.       Надо бы туда сходить, раньше там утки жили. Мысль пришла в голову как-то совершенно неожиданно, оторвано от их реальности. Разве сейчас можно думать о том, как хорошо в лесу, о прогулках с собакой. Собакой… Олег всегда мечтал о собаке. О овчарке или о хаски. Наверное, лучше хаски, с ним можно зимой в упряжку. Или, ещё лучше, и ту, и другую. Как-то в университете он даже притащил щенка в общагу, в тайне надеясь, что удастся его оставить. Воспоминания заставили Олега слегка улыбнуться, пока он спокойно шагал через двор к дому, чтобы открыть дверь. Увы, пока что не до собак.       Олег перестал понимать, что происходит с Сергеем, и что с этим делать. В одну секунду он робок и спокоен, рассуждает о красках и желании рисовать, а в другую — плюется ядом и делает всё, чтобы задеть Волкова. С одной стороны он едва стоит на ногах, а с другой — уверенно пролетает мимо него, шагая к холодильнику. Олег даже не успел сообразить, что произошло, когда Разумовский уронил себе же на ноги пакет с молоком.       Волков обожал контроль, а Разумовский, кажется, обожал его отбирать. Олег недовольно засопел, оттягивая Сергея от холодильника, чтобы он не разбил и не заляпал что-нибудь ещё.       — Сядь, — слова получились немного более грубыми и резкими, чем он планировал. — Я же сказал, есть суп. Сейчас разогрею.       Олег решил убрать беспорядок, учинённый Сергеем чуть позже, потому просто достал небольшую кастрюльку из холодильника, чтобы наконец-то накормить голодающего Разумовского.       — А он хотя бы не сгорит, как в тот раз? Плиту было проще выбросить, — Олег вздернул брови в ответ на колкость, но ответ снова не заставил себя ждать:       — Это был не суп, а пельмени, и грел их ты, Серёж, а не я. Уж я-то готовлю прекрасно, — последняя фраза была произнесена напущено поучительным тоном, подкрепленным взмахом ложки в сторону сидящего за столом Разумовского. Ну хоть не рыпается. Попадание Сергея на кухню в лучшем случаем заканчивалось, как сегодня, разлитым молоком, а в худшем — стихийным бедствием.       — Марго!       Голос Сергея привёл Олега в чувство и заставил отвлечься от нагревающего супа. Разумовский снова, с непонятно откуда взявшейся силой, поднялся со стула и шагнул к вороне. То, что произошло дальше, напрягло Олега ещё больше. Птица резко отскочила, взмахивая крыльями, чуть не свалив коробку чая с микроволновки, и предупредительно клацнула клювом. А потом, к еще большему удивлению Волкова, подскочила и взлетела, уже привычно приземлившись ему на плечо. Он машинально поднял руку, чтобы почесать ей пёрышки, чувствуя, как Марго уткнулась ему в шею, словно пытаясь спрятаться. Сердце колотится, как от испуга.       — Странно, — задумчиво протянул Олег, — чего это она? Думал, она с тебя не слетит, как зайдешь в дом. Это я у нее был запасной вариант, если на твоем плече негде было прикорнуть.       — Ну, тебе же не привыкать быть запасным вариантом, да? — Волков дернулся, словно от пощечины, вырываясь из своих мыслей о странном поведении Марго. На щеках заходили желваки, но спустя секунду он снова растерян. Голос Сергея изменился, и он сам же и закончил предложение: — Или им был я сам?       Тут уже Олег не выдержал, делая шаг вперед. К чертям это спокойствие.       — Что за чушь? — голос резкий, слегка надломленный. — Ты никогда не был запасным вариантом, Сереж, — Олег попытался смягчится, запасным вариантом чего? У меня нет и не было никого кроме тебя. — Ты же мой брат, — даже если ты это не признаёшь, — а в семье запасных вариантов нет, — Волкову, кажется, хватило пары секунд во время собственной фразы, чтобы снова взять себя в руки. В попытке хоть немного разрядить обстановку он, с кривой улыбкой, добавил: — Может, она тебя просто не узнала, сам на себя бы в зеркало глянул — не признал.       Сергей снова умолк, усевшись за стол и опустив голову на сцепленные руки. Волков совершенно не понимал как себя с ним вести. Если равнодушно и спокойно, давать ему пространство и волю, то он словно за стеной, уходит в себя, периодически плюясь ядом. Снова как раньше тоже не получается, он огрызается, нарывается на колкие комментарии, а потом внезапно ломается и кажется окончательно разбитым, как сейчас.       — Поешь сначала, а потом сможешь поспать наконец-то.       Волков поставил на стол перед Сергеем тарелку горячего супа и сел на стул напротив, внезапно чувствуя накатившую усталость. Конечно, до состояния Разумовского ему далеко, но дни без нормального сна тоже давали о себе знать. От передышки его отвлёк Сергей, который набросился на суп, как изголодавшийся зверь.       — Ты б так не спешил, можешь и-, — фразу прервал звук отодвигаемого стула, и Олег инстинктивно дёрнулся вслед за Разумовским. Какая-то первобытная часть его мозга тут же проверила рядом ли пистолет.       Сергея вырвало. Ну конечно, говорил же, не спеши. Разумовский вытер рот и сполз на пол, опираясь спиной о кухонную тумбу. Олег молча набрал воды и протянул Сергею.       — Прополощи рот, станет легче. Разумовский, неожиданно, попытался отползти от Олега, словно он ему не воды предложил.       — Блять, — выругался Волков сквозь зубы, перехватывая Сергея рукой, чтобы он не влез во всё еще разлитое молоко. Поднять его не составило труда, хватило небольшого рывка, после которого Разумовский тут же закашлялся, опираясь о стол.       — Ну, суп уж точно не сгоревший.       — Промой горло и выпей воды, — голос Волкова почти стальной, но видно с ним сейчас действовало только так. Шутка (а шутка ли? Может очередной выпад?) пролетела мимо ушей.       — Приказы раздаешь, а? Как щенку в своей армии, ты еще палочку кинь, — горько ответил Сергей, или это сейчас не он?, выпивая залпом воду и возвращаясь за стол. Волков прикусил язык, шумно выдыхая и пару раз сжимая руку в кулак, чтобы не огрызнуться и не наговорить лишнего. Всё под контролем, ты держишь всё под контролем.       Черт, молоко нужно убрать. Мысль банальная, но дельная, а потому Волков отправился за тряпкой, чтобы наконец убрать хоть часть того беспорядка, в котором они оказались. После, тряпка отправилась в ведро, а Олег уселся на стул напротив Сергея, внимательно изучая его. Расстройство личности? Так значит, по идее, их там должно быть несколько, так? Значит надо выяснить каким образом сделать так, чтобы он мог общаться со своим братом, с Сергеем, который адекватен, а не который… мягко скажем, придурок. Разумовский тем временем закончил есть, в этот раз медленнее, и поднял на Волкова взгляд точно так же его изучая. Он сжался, словно не доверял Олегу, ждал удара, подвоха. Почему? Хорошо, он думал, что Волков погиб, но почему он ему не доверяет? Почему не чувствует себя в безопасности?       — Если хочешь поспать, в комнате есть кровать, — спокойно сказал Олег, наблюдая за реакцией Сергея.       — Пристегнёшь? — даже для Разумовского подкол какой-то слабенький.       — Я тебя из лечебницы вытаскивал не для того, чтобы к кровати привязывать. Ты свободен, — с предостережением в голове ответил Олег, — но помни, что нас ищут. Если не сейчас, то завтра и будут искать еще долго. Нам лучше залечь на дно.       Пауза.       — Кроме того, ты не в моем вкусе.       — Туше. Но, — начал Сергей, окидывая взглядом кухню, — свободен? Свобода — это когда у тебя на душе спокойно. Мне же неспокойно. Но будет, — от последней фразы у Волкова пробежался мороз по коже. Звучит как угроза. Сергей снова поднялся, слегка покачиваясь и направляясь в сторону «большой» комнаты. — Залечь… Может быть. Мне нужен ноутбук.       — На диване, — Волков кивнул в сторону комнаты, всё также неотрывно наблюдая за Разумовским, — но не используй свои аккаунты. Сам понимаешь.       Сергей уселся на диван, игнорируя взгляд Олега. Один, два, тр-       — Тут даже сеть не ловит! Залегли, ага. Полегли.       Волков закатил глаза, с усилием поднимаясь из-за стола и, сделав пару шагов к тумбе за диваном, щелкнул переключателем роутера.       — Всегда пожалуйста. Да и это ещё не дно, ты в Сирии не был.       — И далеко она тебя завела, Сирия эта? — Ладно, он же сам нарвался на упрёк, но сердце всё равно на секунду болезненно сжалось.       — Прилично, — уклончиво ответил Волков, возвращаясь на кухню. Надо поесть. Хватит с них одного полуживого.       Надо признать, не так он представлял себе воссоединение с братом. Странно, не то, чтобы он представлял что-то другое, в конце концов, было очевидно, что просто всё быть не может. Но тем не менее, происходящее всё же омрачило радость от того, что всё получилось, что Разум на свободе, что он рядом. Олег обедал (или ужинал?) под аккомпанемент своих мыслей и тихого постукивания по клавишам. И снова на мгновение всё покрылось иллюзорной завесой нормальности, привычности. Вот только всё не «нормально». Не «привычно». Они — преступники в бегах, Сергей не в себе, и что делать дальше — не понятно.       Волков попытался себя чем-то занять, убрав остатки беспорядка на кухне, вымыв тарелки. Помогало так себе, но курить почему-то прямо сейчас тоже не хотелось. Хотелось выпить, но адреналин выветрился и на Олега накатила небывалая усталость, а потому даже лезть на верхнюю полку за припрятанной бутылкой виски было лень. Он вернулся в комнату к Сергею и не сдержал улыбки. Разумовский, как всегда, уснул на клавиатуре, уткнувшись в ноутбук носом и мирно посапывал. Завеса нормальности стала еще сильнее, когда Марго, сидевшая у Олега на плече, пока он ел, мягко спикировала на диван, нежно уткнувшись лбом в щечку Разумовского. Может ещё есть надежда?       Волков как можно тише приблизился к спящему Сергею, осторожно забирая ноутбук, а потом укрыл его пледом, следя за тем, чтобы парень не скатился с дивана во сне. Пусть поспит. Марго устроилась рядом, скрутившись белым комочком возле его уха и тоже спрятала клюв под крыло. Олег не смог сдержать одобрительное «хмм» и мягкую улыбку. Может хоть на минутку можно поддаться иллюзии нормальности? Он протянул руку, поглаживая белоснежные перышки вороны, а потом сел в кресло напротив, открывая ноутбук.       «Разумовский сбежал!», «Гражданин вернётся?» — СМИ пестрили заголовками, но пока ничего страшного, все давно учтено, предвидено и предсказано. Волков любил контроль, и сейчас всё шло согласно плану.       Он задремал в кресле, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Вообще, Олег имел удивительную способность засыпать в любом месте и в любом положении, пытаясь ухватить каждый кусочек отдыха, который мог. Да, по ночам он не мог спать крепко, но вот такой короткий сон — это запросто. В такие моменты кошмары не приходили, а он всё еще был начеку, будучи готовым в любой момент вскочить и выхватить пистолет, но всё же, это лучше, чем ничего.

***

      — Я не понимаю… Двое?.. Больно.       Олега разбудило тихое бормотание, и он выпрямился, открывая заспанные глаза и настороженно ища источник шума. Сергей слегка дергался в коконе из пледа, бормоча что-то неразборчивое. Может стоит разбудить? Олег уже потянулся к нему, но замер, решив послушать.       — Зачем было убивать?       Олег нахмурился, продолжая слушать, и игнорируя Марго, которая проснулась и, кажется, от греха подальше, перескочила к Олегу на кресло, прячась у него за плечами.       — Серёж? — осторожно спросил он, всё еще не решаясь коснуться и встряхнуть его.       — Был же другой выход. Я же сдался.       Фраза стала последней каплей, но, прежде чем Олег успел что-то сделать, Разумовский резко подорвался, вскрикнув. Волков перехватил его за плечи, встречаясь обеспокоенным взглядом с ясно голубыми глазами. Его глазами. Взгляд Сергея заметался, но сфокусировался на Олеге, словно найдя за что зацепиться.       — Серёж?       Зрачки Разумовского резко расширились, а радужка внезапно залилась желтым цветом.       Что. За. Херня.