***
После недолгого пробуждения Чуи — он снова отключается и к тому моменту они уже приходят. «Надо привести эту язву в человеческий вид» — думает Дазай, аккуратно кладя спящего на кровать. Смывая кровь с рук, он на секунду остановился. Его левое запястье было пусто, проверил правое — тоже. — Ты же Накахара Чуя у нас, — доставая из-под кровати упаковку бинтов, почти шепотом сказал шатен. Он оторвал небольшой кусок и смотрел на отключившегося юношу. Указательным пальцем он приспустил бинт на своей левой руке, где красовались красивые для него «N. C.» Он переодевает Чую, заматывает его руку, смывает кровь с лица и достает свои одеяла, небрежно кидая на рыжего. К холоду он привык, а этот, если заболеет, станет еще капризнее, пусть спит так. Отправив короткое сообщение Мори, он заваливается рядом, сразу же засыпая. Впервые за долгое время Дазай спит спокойно, ни разу не проснувшись. Ни кошмаров, ни параличей, ни снов о прошлом. Он чувствует тепло глубоко внутри и это греет его. Переутомился, видимо. Надо у Мори выбить отпуск. Просыпается он рано, но позже своего обычного. Дазай открывает глаза, видя расслабленное лицо Чуи перед собой. Его волосы разметались, два одеяла были скинуты на пол, а он сам по-хозяйски закинул ногу на шатена. Дазай даже боится пошевелиться. — Чуя-кун, тебе удобно? — через пару минут говорит он, замечая трепыхание ресниц рыжего. На это юноша резко открывает глаза, осознавая происходящее. Он переводит взгляд на свои руки, что обнимали Осаму, как подушку и закинутую ногу. В секунду он шугается, будто от зверя, перекатившись на другой бок кровати настолько, что едва не упал. Не упал, благодаря рефлекторно вытянутой руке Дазая, что схватил его за запястье. Чуя сел на кровать. От былой боли не осталось и следа, его регенерация отлично работает. Он поворачивается к Дазаю. — Что это за лачуга? — Некрасиво так говорить о моем доме, — тот все еще лежит, смотря на рыжего своей мерзкой улыбочкой. — Тц… Ты привел меня к себе домой? — если бы взглядом можно было убить, Осаму бы уже не было. — Уу, Чуя-кун, а что бы ты хотел? Чтобы твоя голова висела в гостиной у итальянцев? Хотя, — он улыбается, — Я бы на это даже посмотрел. Чем они тебя так задели, что ты взорвался? — Ублюдок, — юноша вскакивает и ищет свою одежду, — Я! Ты ничего не понимаешь! — Куда собрался? — Дазай встал и только сейчас была видна их разница в росте, — какой ты миниатюрный. Он поймал кулак Накахары возле своего виска. Казалось, голубые глаза того становились красными, когда он был зол.***
Противный ноябрьский холод. Ведь теперь ужасно не только в душе, но и на улице. Все давит, так еще этот непостоянный мороз, чередующийся с дождями. На самом деле, Дазаю нравилась лишь зима, когда погода идеально соответствует душевному разновесию. Точнее неравновесию. Зима в его понимании олицетворялась, как смерть. Покой. То, чего ему не хватало. Он шел неспеша за почти убегающим Чуей, чья агрессивная аура буквально чувствовалась на расстоянии. Ему не понравились его вопросы про его детство, видите ли. Больная тема. Но не только это. Чуя был на взводе, что его первое задание провалено, он знал свои силы, но здесь даже два сильнейших эспера не выдержали бы устроенной засады. Не оставалось ничего другого, хоть он и понимал, как это серьезно. В первый раз, когда он неосознанно вызвал порчу, его останавливали всей портовой мафией. Был негласный закон о неразглашении существования Чуи, так что в том случае его каким-то образом вырубили, отправив в кому на неделю. Сейчас же он злился, что его так легко вывели из себя, что не подумал логически, прежде чем использовать козыри. В тот момент он хотел видеть лишь труп того итальянца, который трусливо стоял в окружении своих эсперов. — Чуя-кун, машина обычно подается здесь. Или ты пешком через казино? — манерно прокричал Дазай. Тот остановился. Повернулся. Еще не остыл, видимо. — Просто отвези меня в штаб и все, — бросил юноша, не приближаясь к шатену больше, чем на пять метров.***
В кабинете находилось четверо, помимо подростков. Это тот самый кабинет, где Верлен с супругом впервые заявили о «разрушительном» сыне, который впоследствии присягнул боссу здесь же. Кабинет, в котором решались судьбы более влиятельных людей, нежели простых бойцов, которым хватало сломанной челюсти и трех пуль. Они сидели в тишине. Были известны последние новости об охоте на Чую, так что провал его первого задания был тщательно спланирован, чтобы иметь на него определенное влияние. Верлен смотрел с отвращением в огромное окно, прокручивая что-то в голове. Рядом стоял Рембо, опустив голову, теребя шляпу в руках. Какое-то скорбное выражение лица. Кое сидела рядом с Мори, привычно прикрывая губы рукавом своего кимоно. Кое была очень значимой для Чуи. Она также воспринимала его, как сына и давала ему всю свою любовь. Конечно же, не обойдясь без жесткого воспитания буквально во всем. Иногда настолько фанатично, что приходилось вмешиваться его отцам. Но всё же он был ей благодарен. Мори сидел, положив голову на сложенные на столе руки, внимательно наблюдая за подопечными. С Дазаем у него был свой язык, хватало одного взгляда, чтобы понять его. Легко заметил, что сейчас ему не так сильно, как обычно, хотелось смерти. Видно, был увлечен чем-то. Мори размышлял. Дазай перехватил его взгляд, видимо, заметив анализ и негласно прося прекратить. — Все свободны, — резко объявил Мори, — Чуя, останься. Все вышли, оставив их вдвоем. Приказы никогда не оспариваются. — Я думаю, ты понимаешь, — он сидел точно также, теперь анализируя Чую, — из-за возможных угроз буквально со всех сторон, тебе придется работать с Дазаем. На каждом твоем задании будет шанс твоего провоцирования. Некто, — пауза, — хочет знать, на что способен Арахабаки, а ты знаешь, что, показав всю его силу, ты, — он сделал акцент, — лишишься жизни. — Да, босс, — он поклонился. — Свободен. — Да, босс. Он вышел в коридор разозленный, всё опять начинается. Он чувствует свою надобность всем только из-за чертового Арахабаки, а теперь придется защищаться в присутствии этой мумии. — Чуя-кун, какой ты кислый, — Дазай стоял возле стены, оценивающе смотря на рыжика, — неужели получил выговор? — Заткнись, — Чуя идет дальше к лифтам. — Или ты не рад возможности поработать со мной? — заговорчески говорит тот, перекрывая путь. Чуя берет его за шею и со всей силы припечатывает к стене. — Нет, не рад, я надеялся на что-то нормальное, а не такое сломанное, как ты. Дазай улыбается и изо его рта течет кровь, зрачки расширены, он ждет продолжения. — Я не готов доверять свою безопасность такому, как ты, — выплевывает Накахара, — ты, жалкий отброс, ко… Он не успевает договорить, как теперь уже его прижимают к стене. Его руки заблокированы, а между ног чужое колено. Над ним возвышается уже серьезный Дазай, словно и не было того психопатичного оскала. Сейчас он напрочь лишен эмоций. Рыжий неосознанно вжимается в стенку, пытаясь смотреть на пол. — Боишься меня? — он шепчет это прямо в ухо юноше, — Чуя, — указательным и большим пальцем Дазай поднимает его лицо за подбородок, заставляя смотреть в глаза.