***
За первым боем Жон не следил, он отметил краем сознания шум толпы, но сам не поворачивал головы, так как ему более было не важно, что произойдет в дальнейшем, не волновала его реакция зрителей. Его мозг более не реагировал на раздражители не нужные ему для битвы. Его зрение обострилось, его слух улучшился, он казалось чувствует каждую клеточку своего тела. Чувствует каждую мышцу, сейчас он может пожелать чтобы его сердце остановилось и оно остановится, он может пожелать, чтобы его тело сократило любую мышцу и она напряжется. В данный момент Жон Арк, был воином и никем больше, и он был готов, к любому исходу предстоящей битвы. Вскоре шум снаружи стал громче, а после настала оглушительная тишина, взорвавшаяся криком и свистом. Похоже бой закончен. Двое бойцов встали с колен подобрав свое оружие с пола и направились на выход, замерев на границе между коридором и ареной. Некоторое время спустя мимо них прошел боец с нагинатой, усталый с несколькими порезами на теле, но без серьезных ран. А после него на носилках пронесли его соперника, тот еще был жив но кровь текла из отрубленной по колено ноги, даже не смотря на тугую повязку. Возможно он выживет но восстанавливать навыки ему придется очень долго. — А теперь, дамы и господа перед вами, будет биться еще одна пара воинов. И первым на эту Арену я приглашаю настоящее открытие нашего турнира, представитель Храма Драконьего Клыка Жон Арк. Он прошел весь отбор лишь с одним поражением по неявке, из-за событий в Кучинаши. Все время речи ведущего Жон завершал последние приготовления к бою, неспешно обнажив клинок он вышел на Арену закинув тот на плечо. Кажется он отметил белую меховую шапку где-то в глубине трибун, для богачей, но никак на это не среагировал, просто развернувшись лицом к противнику который все еще находился за пределами их поля битвы. — И вот наконец-то фаворит этого турнира, Лонг Зан-Юн. Молодой дракон, но уже очень опасный. Единственный кто не проиграл ни одного боя, и теперь когда эти два бойца стоят на арене, они сразятся за право выйти в финал который будет проведен послезавтра, по окончании Особого Мистральского Уикэнда. А теперь… Бой! Громкий гул гонга в который ударил один из работников зала, вознесся под свод подземной арены, возвещая о том что зрители увидят особое зрелище. Бойцы чуть склонились приветствуя друг друга, демонстрируя, что меж ними нет вражды. Только лишь битва связала их судьбы крепким морским узлом, что и не развяжешь, покуда сам не расплетется. Ни один из бойцов не спешил нападать, сейчас у них нет ни ограничений ни зрителей только противник перед тобой да песок под ногами. Медленно по спирали бойцы сближались друг с другом, ноги ступали неспешно перекатываясь с пятки на носок, словно два диких зверя кружили, встретившись на приглянувшейся горе. Вот один вздыбил шерсть — Жон поменял положение меча. Вот другой оскалил клыки в ответ — Зан — Юн поднял клинки повыше, откуда удобнее атаковать. Взгляд глаза в глаза, оторваться нельзя — это равносильно тому чтобы признать поражение. Почувствуй своего врага как самого себя, пойми куда он поставит свою ногу, куда перенесет вес, это не подготовка к битве, схватка уже идет. Чувствуй как падает свет, что охватывает поле зрения твоего оппонента, как он видит тебя, как он сам пытается влезть в твою шкуру. Вот оно, ты знаешь, ноги напряглись у вас обоих, вы понимаете это и также одновременно расслабляетесь, нет смысла в атаке которую не сможешь развить, во что-то большее. И вот вы готовы, тянуть больше нет смысла, вам не разойтись в стороны и не обыграть друг друга на этом поле. Взмах и меч сталкивается с крюками. Он знает твое действие, а ты знаешь его, и вам никак от этого не деться. Тогда почему бы не сразиться вот так напрямую, зная что предпримет противники куда это вас приведет. И засверкала сталь пуская блики от ярких лучей, которые испускали большие софиты расположенные на стенах. Вот крюк отводит клинок в сторону открывая пространство для своего собрата, но небольшое смещение ног и защита превращается в атаку грозящую перерубить руку. Вот удар наискосок соскальзывает по вновь оказавшемуся на пути крюку, а вот он оттягивается назад, чтобы защищать своего владельца. Пять долгих минут бойцов несла река, битвы, настоящего упоения сражением, абсолютного взаимопонимания людей, которые живут здесь и сейчас. И как это часто бывает все завершилось. Водопад прервал реку разбив поток о скалы внизу. Жон видел, нет скорее чувствовал, как расширяются глаза, как неверяще смотрят на крюк зажатый в руке, обломанный почти у самой рукояти. Видит неверие на собственном лице и понимающе улыбается. Чувствует как чужая воля не дает остановится, увести удар в сторону, будто спрашивая; «Неужели тебе не будет жаль закончить, не взяв финальный аккорд, неужели ты не завершишь нашу совместную песню как положено?» И удар не останавливается, но предательские слезы не хотят оставаться внутри, ты встретил человека чье сердце звучало с твоим в унисон, и практически тут же своими руками оборвал его жизнь. В другой жизни вы наверное стали бы друзьями, а может врагами-соперниками, но это была бы великолепная история, которая никогда не прозвучит, ведь все это промелькнуло и исчезло, унесенное лезвием твоего клинка. Бессильные слезы душили юношу уходящего с поля боя. Он только что обрел и потерял лучшего друга. Капля за каплей, вымывая из души образы неслучившегося. Да это могла бы быть замечательная история, но это всего лишь значит, что ему предстоит написать свою собственную, еще более яркой и захватывающей, чтобы с лихвой хватило на них двоих.***
— Если он так не хотел убивать его, мог бы просто сдаться. — произнесла одна из двух близняшек сидевших рядом с Джуниором. — Ты разве не заметила, клинок сломался, но хорошее вышло представление, наверное долго его репетировали. — Не будьте дурами, я точно знаю что это не настоящее ваше мнение. Не оскорбляйте двух великолепных бойцов. — произнес мужчина в костюме серьезным голосом. — Они достигли истинного взаимопонимания и потому схватка их была столь впечатляющей, эта связь почти такая же яркая как связь близнецов. Девушки притихли, размышляя над чем-то, а после несколько сочувственно взглянули в сторону выхода с арены. Похоже они осознали нечто за пределами понимания простых людей***
— Интересный юноша, стоит понаблюдать за ним. — Хотите привлечь его к нашим делам? — Нет, ты ведь слышала как его зовут. — И что. — Тебе следовало бы знать одно из главных правил Ремнанта: «Никогда не связывайся с Арками.» Особенно если не готов работать с ними кристально честно. Раскусив обман, они ударят так что пожалеешь, о том дне когда в голову пришла столь глупая идея. Просто присмотрим за ним.***
— Ну что Жон, вот ты сделал еще один шаг. — Какой к Темному шаг! Вы разве не понимаете, я убил хорошего человека. Того кто мог стать мне другом, даже братом. — подняв полные слез глаза, он увидел лишь полную понимания улыбку на лице Трафальгара Ло, спрятавшего свои глаза в тени от своей меховой шляпы. — Пойдем есть кое-что, что немного ослабит боль. И Жон Арк доверился своему Учителю, впервые, действительно, искренне, без каких либо сомнений, от начала и до конца, он верил в человека столь внезапно ворвавшегося в его жизнь семь месяцев назад. Он не смотрел куда они идут, не обратил внимания и на мрачные тучи клубящиеся в небесах. Все что он видел это спину идущего куда-то неспешным шагом капитана «Пиратов Сердца». Теперь он мог понять, что же находили люди в следовании за таким авантюрным и сумасшедшим человеком как Трафальгар Ло. Но он не будет сидеть в этой тихой гавани годами, нет, он наберет достаточно сил и тогда пойдет своим путем, так чтобы то же самое чувство защищенности и уверенности в том что все будет хорошо испытали те кто последует за ним самим. Они зашли в какую-то лавку, Ло переговорил с каким-то человеком, а потом задал юноше какой-то вопрос, на что получил лишь неопределенное покачивание головы. Махнув на погруженного в свои переживания юношу Ло спросил что-то еще у владельца мастерской, а потом уложив Жона животом на стол, начал что-то делать с его спиной, было больно, но так даже лучше. Теперь юноша, мог отвлечься от той боли что терзала его душу сосредоточившись на более материальной — телесной. Он не пытался использовать техники подавления боли, или еще чего-то такого, нет, в данный момент он наслаждался ей, в своеобразном акте истязания, он перековывал свое раненное сердце, связывая боль душевную с болью телесной, чтобы когда вторая уйдет она забрала с собой и первую. Не зная сколько прошло времени, Жон осознал себя лежащим на столешнице, рядом в кресле сидел Учитель, что-то тихо напевая себе под нос. Поднявшись на ноги юноша отправился на улицу, но перед самым входом его догнал голос Трафальгара Ло: — Возьми, тебе это пригодится, — даже не оборачиваясь, Арк поймал бутылку без маркировки с неизвестным содержимым. Впрочем сейчас ему было все равно. Он взбирался по дороге все выше и выше, добравшись до Академии, он легонько постучал в ворота нужды, и когда прошло пять минут, навалился на створки, то ли стопоры действительно так влияли, то ли в своем нынешнем состоянии Жон не имел никаких пределов, но створки были распахнуты Арком, даже не заметившим сопротивления. Перед ним снова стоял старик смотритель. Который увидев его лицо ничего не спросил, только махнув рукой пропустил мимо, запирая обратно ворота. Но Жон дождался его. — Куда тебе на этот раз? — спросил мужчина На что получил молчаливый взмах в сторону Вышки Связи. — Связаться с кем, хочешь? В этот раз получив покачивание головой и более четкий жест он сообразил: — Забраться на самый верх? Ладно пошли. Дверь башни услужливо распахнулась выпуская юношу на крышу Вышки Связи. — Ну дверь я запирать не буду, прикроешь ее когда будешь уходить. Жон не ответил он сидел на вершине, осматривая окрестности, невидящим взором. В какой-то момент он вздрогнул ощутив неприятный холодок на спине после чего вздохнул, и откупорил бутылку. Крепкий алкогольный напиток хлынул в не чувствующего его вкуса юношу. А тем временем с неба падали снежинки, возвещая о скорых холодах. Они кружили, скользя по потокам воздуха. образуя причудливый хоровод, на фоне хмурого неба ставшего еще более темным и угрожающим после захода солнца. А снежинки все падали и падали, но несмотря ни на что так и не коснулись молодого величественного дракона реющего в облаках, запечатленного на спине юноши, теперь навсегда ставшего частью него.