***
Проснулась Гермиона от пения птиц и солнечных лучей, что пробивались сквозь не спасающую тюль. Она не помнила, как уснула, но, проснувшись и осмотревшись, пришла к выводу, что хозяин дома оказался очень даже заботлив. Её перенесли в чью-то комнату, уложив на мягкую кровать, и укрыли пушистым пледом. А ещё волшебница с удивлением отметила тот факт, что она наконец-то выспалась. Выйдя из комнаты, Гермиона направилась на тихий равномерный звук и вскоре оказалась на кухне, где хозяин дома готовил завтрак. — Доброе утро, мистер Джон. И-извините за вчерашнее и спасибо, что перенесли на кровать. Я, наверное, пойду, не буду вам больше мешать. — Останься позавтракать. Кофе уже сварен, а яичница будет готова с минуты на минуту. Раздели со мной завтрак, уважь старика. Профессор лишь на мгновение отвлекся от нарезки тонкими ломтиками куриной грудки и тут же вернулся к своему занятию. Грейнджер же прошла к свободному стулу и в нерешительности замерла. «Может, предложить помощь?» — мелькнула мысль, но тут же была прервана звуком поставленных на стол тарелок. Поэтому, сев за стол и пожелав приятного аппетита, она с Джоном принялась поглощать незамысловатый, но вкусный завтрак. — Вы ведь Ори? — слетело с губ волшебницы ещё до того, как она успела осмыслить это предположение. Её собеседник замер и уставился на неё удивлёнными глазами. — Ну, то есть… Извините, что-то я совсем замечталась, я наверное… — Как ты догадалась? Беспокойная речь Гермионы была прервана тихим вопросом, а смысл сказанного дошёл до неё с запозданием, то бишь когда профессор повторил свой вопрос. — Как ты узнала? Они смотрели друг другу в глаза и пытались осмыслить происходящее. Гермиона не выдержала первой. — Ваши косы и некоторые вещи в гостиной слишком похожи на те, что упоминались в книге. А ещё я сегодня поняла, что меня насторожило в первую нашу встречу. От вас, едва уловимо, но веет магией. Вот только она отличается от нашей. Есть в ней что-то, что можно почувствовать только в старых храмах друидов, таких же древних и мифических, как сама магия. — Вот только друидов никто не видел множество веков, а их алтари вряд ли так уж легко отыскать. — Вы правы, нелегко, но это не значит, что невозможно. Мне довелось как-то побывать возле одного из них, и я навсегда запомнила эти ощущения. Они окутывают и дарят спокойствие. Они заставляют магию бурлить и ластиться, — Гермиона замолчала, обдумывая свои следующие слова. — Как вы попали в наш мир? — задала она мучавший её вопрос. — Спустя седмицу после битвы на лагерь с больными у подножия горы было совершено нападение орков. Гномы и люди стали плечо к плечу, отбив нападение, но далеко не всем посчастливилось его пережить. Я был уверен, что тоже умер, но очнулся в это мире. Пришлось учиться жить по новым правилам. — Ори смотрел на собеседницу, а перед глазами оживали события давно минувших дней. — Вы пытались вернуться? — Я успел повидать множество волшебников, но никто не смог мне помочь. Опасно. Бесполезно. Невозможно. Все говорили как один и добавляли, что даже если и удастся открыть портал, в чём они очень сомневались, то я не выдержу перехода между мирами. А вернуться на родину, чтобы там умереть, что ж, возможно, я слишком сильно люблю жизнь, да и… Большинство из тех, кто мне дорог, покинули тот мир, уйдя в чертоги Ауле. — Расскажите о своём мире, пожалуйста. — Волшебница взирала на сидящего перед ней гнома и боялась услышать отказ. Но некогда подданный Подгорного короля не только не отказал, но и пригласил на следующие выходные, к четырем по полудню, посетить его маленькую обитель и продолжить рассказ историй о жизни друг друга. Их встречи стали маленькой отдушиной в этом стремительно меняющемся мире. В будни Гермиона училась, иногда встречалась с друзьями, а в выходные стремилась к уютному домику, где ровно к четырем подавали чай, но гостям были рады в любое время дня. Так зима сменила осень, а весна готовилась сменить зиму, когда к Гермионе вернулись сны с участием гномов. Вот Балин и Двалин о чём-то увлечённо спорят; вот Торин работает в кузнице, а Дис, одной рукой придерживая округлый живот, несёт брату обед; вот Фили и Кили, совсем маленькие, устраивают пакости и получают нагоняй от всё того же Торина… Сны показывали то, что волшебнице и знать не положено, да и неоткуда. Но они, преследуя её из ночи в ночь, утвердили в ней желание решить одну маленькую и в некой степени невозможную задачу. Что ж, цель поставлена, осталось лишь решить вопрос с её достижением.***
Гермиона опаздывала уже на целый час, чего ранее за ней не замечалось, и Ори начинал беспокоиться. Девушка была очень пунктуальной, а если и происходили какие-то изменения, всегда ставила его в известность. Прошлую их встречу она отменила, сославшись на большую занятость, но накануне этой сама написала, что будет и что у неё есть интересные новости. Вдруг наверху послышался привычный хлопок, с которым волшебница обычно появлялась в его доме, и в гостиную влетел маленький ураган в лице новоприбывшей. Творческий беспорядок на голове и синие круги под глазами меркли на фоне азартно горящих глаз. — Я знаю, как попасть в Средиземье! — воскликнула волшебница и с громким стуком положила на стол перед ошарашенным таким появлением своей гости профессором книгу. — Что, прости? — Ори разглядывал стоящую перед ним девушку и пытался удостовериться, что его слух не играет со своим обладателем в шутки. Но Грейнджер уже начала вываливать на гнома массу информации, из которой он только и смог выловить, что она просчитала возможность с помощью вещи из того мира, каких-то там заклинаний и обрядов, а также его, Ори, крови создать портал. Девушка хотела попробовать пересечь пространство и время, чтобы очутиться в Средиземноморье накануне их похода. Закончив свою речь Гермиона плюхнулась на диван и сделала глоток чая. — Нет, — сказал гном, хмурясь от зарождающейся надежды и запрещая себе даже думать о ней. — Ты не отправишься туда. Это невозможно и опасно, я не стану так подвергать риску твою жизнь. У тебя есть свой мир, вот и живи тут. — Но… — попыталась возразить волшебница, и была тут же перебита гномом. — Нет и ещё раз нет, глупая ты девчонка. Я не для того рассказывал тебе о своём мире, чтобы ты, очертя голову, ставила на кон свою жизнь во имя призрачной надежды на спасение никогда не встречавшихся тебе гномов. Это глупо. Одумайся. Грейнджер смотрела на единственного представителя Подгорного народа, слушала его доводы и, когда тот умолк, спокойно сказала: — Профессор, помните, я говорила вам, что мне снятся сны… В них я видела то, о чём вы мне не рассказывали. Эти сны, они будто зовут меня в тот мир и… Я действительно хочу попробовать. Пожалуйста. — Нет, я запрещаю тебе, — сказал гном, поднимаясь с дивана, и двинулся в сторону выхода из дома. — Думаю, на сегодня мы закончим нашу встречу. Грейнджер потребовался месяц, чтобы переубедить упрямого гнома, и ещё два, чтобы создать портал, используя маленькую бусину Ори, что служила тому заколкой для косы и напоминанием о доме. Первую неделю лета волшебница провела в компании своих друзей. Экзамены были сданы, и золотое трио, дополненное спутницами парней — Джинни и Лавандой, что в скором времени готовились сменить фамилии на Поттер и Уизли соответственно, отправились на море. И, сидя в компании друзей, Гермиона наслаждалась последними днями рядом с ними. Она несомненно будет скучать по своим мальчишкам, вот только... Что-то в душе уверенно твердило, что ей пора в путь, туда, к скалистым горам и бескрайним полям, в мир, где магией пропитан воздух, а маги лишь спутники мироздания и хозяева своей жизни. Накануне отправки к Ори Гермиона собрала вещи. Чары трансфигурации позволили ей сначала уместить все важные, по её мнению, вещи в любимую бисерную сумочку, а после и трансфигурировать ту в браслет, что плотно облегал запястье. Вечером того же дня маглорожденная волшебница последний раз появилась в домике гнома, где к уже имеющимся вещам добавилось несколько комплектов ножей, а в её волосах появились две причудливые косички. Ровно в полдень, когда день летнего солнцестояния был в самом разгаре, а само светило перебывало в зените, Гермиона, улыбнувшись напоследок профессору, сжала в руке бусину и с громким хлопком исчезла в сполохе искр. — Береги её, Ауле, — прошептал старый гном, взирая на пустую гостиную.