Капли и комья

— Рихард, как я выгляжу? За окном было пасмурно и промозгло. Изредка с небес срывался мелкий дождик. Рихард любил такую погоду — идеально для прогулок. И рысканья по городу в поисках жертвы. Можно стать тенью и, огибая лужи дымкой тумана, скользить по тесным закоулкам. Припозднившаяся за разговорами кухарка, подвыпивший дворник или трубочист, замерзающий бездомный ребенок… Последний вариант был идеальным: никто не хватится, а кровь вкусная и молодая. Сытная. Рихард облизнулся, выныривая из своих мыслей, внимательно посмотрел на Кристофа. Тот осеннее уныние не любил. Скучал по теплу и щебету, молодой листве на деревьях, видам открытых шей, лишь изредка обернутых кокетливыми воздушными шарфиками. Кристоф скучал по солнцу, и иногда… Редко, но невыносимо тяжело Рихарду становилось стыдно. За… Да за все. Он окинул Кристофа взглядом с головы до пят. В комнатке не горел камин — им не нужно было, но по старой привычке Кристоф кутался в длинный плащ. Еще не привык. Еще не принял… Всего две зимы прошло. Что это такое в сравнение с целой вечностью, которую Рихард, кажется, проживал день ото дня? Копна густых темных волос поблескивала тугими завитками кудрей в сером свете, льющимся из окна. Бледное, резко очерченное лицо с выступающими скулами, яркие маленькие губы, изогнутые так круто, что Рихард при виде них всегда вспоминал луки Купидонов — небольшой храм в томной жаркой Италии, оскверненный жертвоприношением — там было просто очаровательно. Как и привычка Кристофа хмурить темные брови и прятать эмоции за острыми черными ресницами. Длинная белая шея, вызывающая в Рихарде сожаление — так и не дала судьба шанс попробовать, какая на вкус тонкая кожа с протянувшимися под ней жилами. Голубые глаза. Нет, даже не так. Лазурные, яркие, цвета самого весеннего неба. Они были такими и раньше, но сейчас в них, вместо смешливости, светилась грусть. — Хочешь увидеть свое отражение? Кристоф грустно усмехнулся. Отвернулся от окна, впиваясь в Рихарда страшным, немигающим взглядом. Маскироваться и прятаться — это было правильно, но пользоваться силой и преимуществами нового существования — куда правильнее: Рихард об этом всегда говорил. — Решил поиздеваться надо мной? Кристоф кривился так горько, что эту горечь с его губ захотелось немедленно слизать, заменяя сладкой кровью. Срочно нужно было поесть. Возможно, даже поохотиться одному, чтобы Кристоф потом не хмурился еще сильнее, выбивая из волос морось. — Нет, — задумчиво протянул Рихард вместо этого, водя пальцем по столешнице. — Знаешь, почему ты не видишь свое отражение? Кристоф вскинул брови в притворном любопытстве. — Никакое зеркало не выдержит силу твоих красоты и очарования. Он мгновенно пророс цветком зла, пышной тенью рядом с Кристофом, провел пальцами, оглаживая точеные контуры лица. Растерянный взгляд голубых глаз был для Рихарда слаще самой молодой и здоровой крови.